«Банкротство, как и смерть, не может наступить дважды»: адвокат Мусина нашел псевдоущерб в деле ТФБ
Защита банкира обвинила АСВ в кратном завышении иска, а СК — в копировании приговора и фокусах с доказательствами
Уже завтра осужденный экс-глава «Татфондбанка» может сказать свое последнее слово по делу о злоупотреблении еще на 26,7 млрд рублей. Отбивая предложение гособвинителя об увеличении срока посадки Роберта Мусина до 16 лет, адвокат подсудимого накануне выступил с разгромной речью о неверной квалификации, сомнительных доказательствах и расчетах ущерба «из будущего». Еще указал, что часть оспариваемых сделок подняли ликвидность активов ТФБ, а к большинству кредитуемых фирм Мусин не имел отношения — в отличие от других председателей и членов правления банка. Зачем судья звонил начальнику СИЗО, о чем просила суд супруга подсудимого и почему он надеется на прекращение преследования — в репортаже «Реального времени».
У Лидии Мусиной снова арестовали 347 тысяч акций «Газпрома»
С опозданием почти на час начался вчера процесс Вахитовского суда по делу Роберта Мусина. Ровно столько времени понадобилось сотрудникам казанского СИЗО-1 и техническим службам, чтобы обеспечить видеоконференцсвязь (ВКС) с участием осужденного-подсудимого банкира.
Как выяснилось позже, направленное судом еще 11 октября требование в изоляторе исполнителям передали лишь 14-го после неоднократных звонков, канал связи с отремонтированной комнатой ВКС успел перехватить мировой суд, а чтобы подключить неотремонтированную и привести в нее Мусина, понадобилось два личных звонка председательствующего по делу судьи Юрия Арсенюка начальнику СИЗО Евгению Ушанову.
Заметим, что без задержек с подключением СИЗО не обходилось ни одно из последних заседаний по этому делу. Решение об участии обвиняемого с помощью ВКС суд принял еще несколько месяцев назад: в связи с перенесенной операцией по эндопротезированию сустава 60-летний банкир передвигается на костылях, а трудности, связанные с поездками в автозаке, здоровья не добавляют.
На заседании неожиданно появился представитель заинтересованного лица Лидии Мусиной — Андрей Кузовенков вклинился со своим выступлением между прениями стороны обвинения с потерпевшим и защитой. Он просил суд учесть при вынесении приговора, что делу арестовано имущество супруги обвиняемого, которая ответственности за его действия не несет.
Кузовенков напомнил: в сентябре 2023-го суд под арест попали 50% доли в ООО «Аналитика», 30% в обществе «Старый приятель», 178,8 млн паев в открытом паевом фонде рыночных и финансовых инструментов «Ак Барс акции» и 9,7 тысячи обыкновенных акций корпорации «Трансстрой». Стоимость этих активов представитель называть не стал, но заметил — арестовали их в качестве имущества Роберта Мусина. Хотя в ноябре 2020-го тот же Вахитовский суд разделил данное имущество между супругами, к Лидии Мусиной полностью перешел пакет мужа в «Аналитике» и все его инвестиционные паи в «Ак Барс акциях», а «приятельские» и «трансстроевские» доли и акции суд поделил между Мусиными пополам.
При этом 25 сентября 2024 года Вахитовский суд Казани запретил Лидии Мусиной распоряжаться еще частью своего имущества — это 347,2 тысячи акций в «Газпроме» и на четверть доли в уставном капитале ООО «Национальная корпорация «Аркон». По данным источника «Реального времени», ранее на эту собственность уже накладывался арест в рамках уголовного дела, но позже вышестоящие суды его отменили, а материал вернулся на пересмотр.
В данный момент арестное решение вновь оспаривается, обосновал юрист позицию своей клиентки и попросил при вынесении приговора снять арест с ее активов. В противном случае — хотя бы указать конкретный срок действия данного запрета регистрационных действий.
Позицию Мусиной поддержал защитник подсудимого.
Прокуратура переборщила со сроком банкиру?
Когда судья предоставил слово Роберту Мусину, тот делегировал эти полномочия: «Ваша честь, я думаю, у меня адвокат выступит. Мы вместе готовились».
Напомним, Алексей Клюкин защищает экс-главу «Татфондбанка» больше 7 лет — с 3 марта 2017 года. В тот день у банка отозвали лицензию, на Мусина возбудили первое уголовное дело и привезли в суд на арест.
Вчерашняя речь Клюкина в прениях заняла почти полтора часа. Он начал ее слов об удивлении позицией обвинения: «Никогда бы не подумал, что доказательством выдачи человеком кредита может служить протокол заседания кредитного комитета, на котором он не присутствовал. И не мог присутствовать, поскольку не входил в тот момент в состав комитета».
В финале выступления защитник предложил суду оставить в обвинении сделки по выдаче невозвратным кредитов лишь 12 компаниям («Казанская сельхозтехника», «Автопаркинг», «Аида и Д», «Аудиотрейд», «Новая нефтехимия», «Практика аудита», «Медресурс», «Регион», «Техника плюс», «Технорегион», «ТК «Сателлит» и «Траверз компани») на общую сумму 4 млрд 550 млн 423 тысячи 854 рубля 47 копеек. Семь из этих организаций входили в группу компаний «ДОМО», бенефициаром которой Мусина признали при вынесении первого приговора в 2021 году. Оставшиеся компании из списка были аффилированы с ныне обвиняемым напрямую, что не отрицает сам бывший председатель правления ТФБ.
Действия своего клиента по кредитованию этих 12 фирм на указанную сумму ущерба Клюкин просил «квалифицировать по ч. 1 ст. 201 УК РФ (злоупотребление полномочиями в коммерческой организации) и уголовное преследование прекратить ввиду истечения <шестилетнего> срока давности по этой статье <еще в декабре 2022 года>». Еще сказал, что гражданский иск на предъявленные АСВ и стороной обвинения 26,7 млрд рублей в данном деле удовлетворен быть не может — требуется перерасчет этих требований с учетом решений арбитражных судов и установленных в процессе обстоятельств.
Также адвокат указал на необходимость исключить из объема обвинения все сделки по так называемой неравноценной замене активов на 9,7 млрд рублей и претензии еще на 1,25 млрд по выводу залогового имущества.
Заметим, на прошлом заседании гособвинитель Елена Петрова и представитель потерпевшей стороны, конкурсника ТФБ в лице АСВ, Константин Головко заявляли о полной доказанности всех трех разделов обвинения — с выводом залогов, обменом хороших активов на плохие и с невозвратными кредитам аж 35 компаниям на общую сумму 15,6 млрд рублей. Представитель прокуратуры выступила за наказание для Мусина в 9 лет лишения свободы по ч. 2 ст. 201 УК РФ (злоупотребление полномочиями в коммерческом учреждении, повлекшее тяжкие последствия в виде невозможности выполнения требований кредиторов, отзыва лицензии и банкротства) с назначением окончательного наказания по совокупности с первым приговором в 16 лет колонии общего режима. Головко названные сроки поддержал.
— Еще более удивительным выглядит предложение гособвинителя положить в основу обвинения заключение госкорпорации АСВ — по сути, субъективное мнение потерпевшей стороны, — продолжил в прениях Алексей Клюкин, оценив и ссылку Головко на преюдициальное значение определения арбитража Татарстана о привлечении Мусина и других руководителей банка к субсидиарной ответственности, как будто оценка доказательств и позиций сторон по вмененным сделкам и размеру ущерба уже и не обязательна. — Суду останется лишь удалиться с этими документами в совещательную комнату и назначить наказание... Срок которого, кстати, нужно правильно подсчитать...
Адвокат напомнил нормы права, что при совокупности преступлений окончательное наказание не может превышать более чем вполовину максимальный срок за любое тяжкое преступление. По части 2 статьи 201 УК этот максимум — 10 лет. Соответственно, если прокуратура предлагает осудить Мусина по двум таким преступлениям нужно применять частичное сложение. «10 + 5 — это точно не 16», — попенял Клюкин прокурору.
«Используя приговор в качестве ширмы»
Далее в речи адвоката прозвучало, что в деле более 100 допрошенных свидетелей обвинения и ни одной очной ставки с обвиняемым. То есть сотрудники СК не видели противоречий между словами Мусина и иных лиц.
«Тогда какие основания подвергать его подробные и последовательные показания каким-либо сомнениям? — рассуждал Алексей Клюкин. — Данные обстоятельства только укрепляют убеждение об абсурдности предъявленного обвинения... Сотрудники следствия, используя в качестве ширмы приговор Вахитовского суда Казани от 27 сентября 2021 года, предпочли замкнуть на кандидатуре моего подзащитного все невозвращенные банку кредиты, выданные с января 2013 по декабрь 2016 года... Временной отрезок, который вменяется в рамках уголовного дела, является лишь завершающей частью этого периода.
По мнению подсудимого и его защитника, заручившись приговором по эпизоду кредитования группы «ДОМО» (некогда крупная сеть по продаже электроники федерального уровня, — прим. ред.), силовики по аналогии «вменили весь оставшийся кредитный портфель, не утруждая себя сбором доказательств и выяснением обстоятельств». Например, в части компаний, не имеющих отношения к Мусину.
Бывший банкир в ходе допроса указал на сходство в тексте обвинительного заключения по второму делу с приговором... по первому. И указал на номера идентичных страниц в двух этих документах. «С моей точки зрения — это копирование одного и того же текста! — заявил Клюкин, намекнув на топорность работы. — В тексте обвинения на странице 33 перечисляются 35 компаний, из которых ранее по тексту встречаются лишь три — потому что они фигурируют в первом уголовном деле. Про остальные 32 компании в обвинении не сказано ни слова. Как они туда попали — большой вопрос».
Больше ясности в том самом определении АС Татарстана о субсидиарке для банкиров. Там описываются две группы компаний — одна под условным названием «Электроника» (перечисляются 7 компаний-заемщиков группы «ДОМО» — причем всем финуслуги оказывает фирма «Глобал консалтинг»), другая — «Финансовое посредничество» (тут общую бухгалтерию ведет уже ООО «Учет.ру»). Заметим, директора второй бухгалтерской фирмы и еще целый ряд свидетелей из компаний второй группы почему-то не были допрошены сотрудниками СК.
Именно вторая группа, настаивает Клюкин, не имеет к Мусину никакого отношения:
«Эти две группы были искусно перетасованы в одну в обвинительном заключении... Чтобы никто не мог разобраться — какие компании, с кем связаны и каким образом... Но мы все-таки разобрались. И я твердо убежден — за пределами выдачи кредитов 12 компаниям, озвученным мной и моим клиентом, в озвученной сумме его действия рассматриваться не могут. Так как этих действий просто не было».
При этих словах один из представителей АСВ лишь покачал головой...
— В ходе прений представитель потерпевшего сослался на показания бывших зампредов Тагировой и Насырова, говоривших, что они действовали по указанию Мусина. Тогда возникает вопрос: если они действовали по указанию, не будучи посвящены в планы, за что их привлекли к субсидиарной ответственности? Согласно определению арбитражного суда, о преюдиции которого много говорил представитель АСВ, в ситуации с банком виновны четыре председателя и все остальные члены правления. В рамках уголовного дела при тех же обстоятельствах виновен во всем лишь один мой подзащитный, — отмечал бессменный адвокат банкира.
С его слов, в показаниях Рамиля Насырова четко видно — на допросе он защищается от гражданского иска АСВ.
«Ноу-хау» в сборе доказательств и уценка земли
Клюкин прошелся по каждой из «немусинских фирм», указав, что об отсутствии связи между ними и ныне подсудимым указывал в СК еще первый представитель АСВ Ильин, привлеченный в качестве потерпевшего по данному делу. При этом чаще всего Ильин сообщал о связи кредитуемой фирмы из группы «Финансовое посредничество» с «Татфондбанком» и его сотрудниками.
К примеру, по ЗАО «Артуг» и «Креатив-инвест» адвокат со ссылкой на представителя потерпевшего указал: «Есть связи с банком через Мингазетдинова И.А. (был председателем правления ТФБ до 2015 года и членом правления позже, — прим. ред.). Этот руководитель банка выступал еще и бенефициаром упомянутого АО, но следствие это не смутило», — заметил защитник.
По компании «Актив центр» он заявил — связи с Мусиным, по показаниям Ильина, не установлено. При этом Клюкин согласился со словами нынешнего представителя АСВ Константина Головко — учредителем этой фирмы был Ломовцев, ранее работавший телохранителем Мусина. Это было почти за 10 лет до вменяемого периода, подчеркнул Клюкин, после чего Ломовцев в 2009—2010 годах возглавил отдел взыскания проблемной задолженности банка, где подчинялся начальнику службы безопасности, а позже его работу курировала зампред Тагирова. «Еженедельно отчитывался перед ней о работе. В его подчинении было 60 человек, в том числе сотрудники филиалов по стране. Об отношениях «Актив центра» и Мусина в показаниях нет ни слова, как и о том, что Роберт Ренатович был в курсе его устройства в эту компанию», — подчеркнул выступающий.
Также он указал, что ярлык «технических заемщиков» АСВ и силовики необоснованно навесили на целый ряд компаний. В их числе — ГК «Триумф», чьи солидные земельные активы до сих пор интересуют потерпевшую сторону, ЗАО «ТПК «Агротрейд» — компания с миллиардными оборотами, крупный сельхозпроизводитель и некогда учредитель частной авиакомпании, а еще — мусинская «Новая нефтехимия», которой в свое время Центробанк и АСВ доверили участвовать в санации банка «Тимер» и не только его.
Клюкин напомнил акцент в речи прокурора: вменяемые Мусину сделки не были предметом расследования по его первому делу. С этим он не спорит. Сделки другие — а вот вменяемые тяжкие последствия те же самые.
— Отзыв лицензии, банкротство и последующая ликвидация юрлица, как и смерть человека в физическом смысле, не может наступить дважды. Таким образом, действия Мусина в рамках настоящего дела за тот же период времени, что он уже осужден, не могут в отдельности быть квалифицированы как повлекшие те же самые последствия — независимо от размера ущерба, — объяснил позицию защиты адвокат, настаивая на смягчении обвинения по статье 201 УК.
Также на заседании защитник заявил, что обвинение в части необоснованного снятия залогов не подкреплено доказательствами — по одной сделке отсутствуют доказательства, что соглашение о залоге вообще заключалось, к материалам не приобщали ни сам документ, ни его копию. По другой сделке факт подписания договор о расторжении залога подтвердили фотографией его копии. «В практике представления доказательств относительно допустимости — это что-то новое, — указал Клюкин, — я такого еще нигде не встречал».
Защита настаивала на проведении экспертизы по определению рыночной стоимости всех якобы переоцененных активов, в Следкоме отказали. «Конструкция обвинения пошла бы по швам», — полагает Клюкин. В прениях он подробно цитировал показания бывшего зампреда ТФБ Вадима Мерзлякова, который курировал именно сделки с паями. На допросах он указывал: изначально АСВ подтверждало балансовую оценку полученных паев и не относило их в категорию «технических активов», но через год после совершения сделок госкорпорация «провела «корректировку» и указала на завышение цены в 2,9 раза. Мерзляков отмечал: такие коррективы недопустимы, оценка обстоятельств должна проводиться на дату заключения сделки. Он же напоминал, что ранее АСВ принимало такие же паи в качестве обеспечения по займам с банком «Тимер», отмечая их высокую ликвидность.
Клюкин сообщил суду: высокую стоимость паев подтверждает и отчет об оценке 20 марта 2020 года, правда, оценивали земли фонда «Ак Барс Горизонт», которые граничат с землями ЗПИФ «ТФБ Рентный» и находятся в том же районе. На момент рассматриваемых судом сделок участки ЗПИФ в трех районах близ Казани проходили через согласованную властями республики процедуру смены категории земель сельхозназначения на земли поселения, в том числе с целью большей ликвидности данного актива и рычага в плане финансового оздоровления ТФБ. И их оценка при заключении сделки проводилась с учетом будущего статуса, что допускается в таких случаях.
Козырный аргумент защитник припас напоследок. С его слов, в рамках дела о банкротстве юристы АСВ пытались оспорить все сделки с паями с участием «Московского кредитного» и РГС Банка. «И по всем потерпевшая сторона отказалась от заявлений — то есть в итоге предпочла остаться с теми активами, которые привлек в банк мой подзащитный. О чем тактично умолчали в этом процессе, — поделился адвокат, прилагая к своей речи таблицу с данными арбитражных решений. — Полагаю, что и гражданский иск в этой части также является незаконным и необоснованным. Они остановили свой выбор на земельных паях. А теперь просят взыскать убытки с моего подзащитного».
Дата приговора по этому делу пока не назначена.
