Казахское кино: от аула и традиций до темы домашнего насилия и ютуб-журналистики

«Энергичные, стремительные, безудержные и горячие»

На первый взгляд может показаться, что Казахстан и Татарстан культурно и ментально похожи. Мы говорим на языках из одной группы. Отсюда можно сделать вывод, что и тенденции современной культуры у нас похожие. Но эксперты считают, что это не совсем так.

— Казахская культура отличается от татарской, несмотря на то, что казахи и татары — это тюрки, у которых много общего: преданность земле, традициям, корням, в хорошем смысле слова восточность. Мне кажется, что казахи по своей натуре более энергичные, стремительные, безудержные и горячие. Казахское кино этим и отличается: драйвом и нервом, которого в татарском кино нет. Потому что татары более степенные, спокойные и выдержанные. Поскольку Татарстан — это часть России, а Казахстан давно уже отдельная страна, у них и кинематограф развивается по другим правилам и стандартам, — рассказала «Реальному времени» Адиля Хайбуллина, кинокритик, заслуженный работник культуры РТ и программный директор кинофестиваля Karakuz Film.

Конечно, в казахском кино большую роль сыграло советское наследие. Но с того момента прошло уже более 30 лет. И сегодня кинопродукт Казахстана — это нелинейное, многослойное, сложное и интересное кино. Кинокритик Александра Поршнева в своем выступлении сказала, что на вершине казахстанского кинематографа сейчас находится жанровое и массовое кино, чуть ниже — авторское кино, которое начинает наступать на пятки жанровому. Третью строчку занимают документальные фильмы, а самое слабое звено в этом списке — анимация. Правда, Поршнева уверена, что этот сегмент скоро получит свое развитие.

Мистические, комичные, самобытные аулы и города

Чтобы лучше понять современное казахское кино, Александра Поршнева рассказала об основных символах и образах, которые играют важную роль не только в национальном кинематографе, но и в локальной идентичности. И первый образ — это пространство.

— Пространство — это то, что определяет наше сознание. Это широта, степь и, конечно же, аул, то есть деревня. Интересно, как на протяжении почти столетней истории казахского кино образ аула трансформируется. Он отражает состояние общества, страны и главных героев. В казахском кинематографе можно выделить несколько состояний аула. К примеру, аул как воспоминания из детства. Обычно это очень элегическое, тонкое, почти прозрачное, тающее ощущение детства, — рассказала Александра Поршнева.

• «Сестра моя Люся» (Ермек Шинарбаев, 1985).
• «Мой дом на зеленых холмах» (Ася Сулеева, 1986).
• «Подарок Сталину» (Рустем Абдрашев, 2008).
• «Секер» (Сабит Курманбеков, 2009).

Аул — это еще и реальность, которая окружает казахов. Эта реальность осязаема, наполнена реальными героями и проблемами. Иногда в фильмах она показана выпуклой и утрированной. Но быт аула, по словам Поршневой, определяет национальную идентичность.

• «Следы уходят за горизонт» (Мажит Бегалин, 1964).
• «Атамекен» (Шакен Айманов, 1966).
• «Жылама» (Амир Каракулов, 2002).
• «Тюльпан» (Сергей Дворцевой, 2008).

Есть в казахском кино и отрицательные образы аула. Иногда он представлен как иллюзия. Не мираж, а реальное место, но в некотором роде карикатурное и стереотипное.

— Это не значит, что мы относимся к этой стороне образа аула в негативном ключе. Мне кажется, важно понимать и принимать все явления и рефлексии образа аула в кино. Потому что он трансформируется и приходит к абсолютно новому качеству, — отметила Александра.

• «Жаужурек. Мынбала» (Акан Сатаев, 2011).
• «Келинка Сабина» (Нуртас Адамбай, 2014).
• «Побег из аула. Операция Махаббат» (Нуртас Адамбай, 2015).

Еще один образ аула — это аул мистический, страшный и потусторонний. Обычно он отсылает к тюркской мифологии и мировоззрению. В этом случае аул становится почти что подземным миром, миром смерти, страха, запуганности. Это образ аула как антимира.

• «Игла» (Рашид Нугманов, 1988).
• «Аксуат» (Серик Апрымов, 1998).
• «Уроки гармонии» (Эмир Байгазин, 2013).
• «Хозяева» (Адильхан Ержанов, 2014).

Пространство — в казахском кинематографе это значимая часть восприятия мира и идентификации. Но оно не ограничивается аулом. Есть еще и город. Но, по словам Александры Поршневой, он не так широко представлен в национальном кино. Хотя у него основные черты идентичны аулу.

• Элегия: «Балкон» (Калыкбек Салыков, 1988), «Дос-Мукасан» (Айдын Сахаман, 2021), «Мукагали» (Болат Калымбетов, 2021).
• Реальность: «Ангел в тюбетейке» (Шакен Айманов, 1969), «Районы» (Акан Сатаев, 2016), «Тренинг личностного роста» (Фархат Шарипов, 2018).

А вот к городу как к иллюзии Александра Поршнева не дала конкретных кинорекомендаций. Отметила лишь, что такой образ можно найти в сотнях современных фильмов.

— Сейчас множество фильмов, где действие происходит в городе и на фоне городских пейзажей. Таких кинолент становится все больше и больше. И мне нравится эта тенденция. Наши кинематографисты стали откликаться на разное пространство. Мы не только в ауле. Мы пережили этот образ. И наконец переключились на то, что окружает нас сегодня. Все-таки по большей части люди живут в городах, которые иногда становятся антимиром, — добавила Поршнева.

• «Схема» (Фархат Шарипов, 2022).
• «Умри или вспомни» (Ернар Нургалиев, 2023).
• «Братья» (Дархан Тулегенов, 2022).

— Мир города и мир аула в некоторой степени отражают друг друга. Потому что сегодня Казахстан существует не только в пространстве аула. Мы уже давно ушли от кочевого образа жизни, но эти два мира не отпускают нас. И сегодня люди до сих пор проживают свою жизнь между этими двумя пространствами, — сказала Александра.

Мужчины постепенно уходят на второй план

Второй важный момент для понимания казахского кино — это образ героя. И тут, по мнению экспертов, нет расхождений с татарским кино. Точнее, и казахский, и татарский кинематограф идут в соответствии с общемировым трендом.

— Что в казахском кинематографе, что в татарском, что в мировом герой ищет возможность интегрироваться в другую культуру, ищет диалога с большим миром и другими людьми. Нужно отметить, что сейчас на первый план выходят женские образы. При этом мужчины еще остаются центральными персонажами в отличие от европейского или американского кинематографа, — прокомментировала «Реальному времени» кинокритик Адиля Хайбуллина.

Александра Поршнева считает, что герой — это прямое отражение состояния общества. Его трансформация происходит соответственно времени. Поэтому постепенно герой-мужчина в казахском кино уходит в тень. Однако, как отметила Адиля Хайбуллина, уходит, но не ушел. Самый яркий мужской образ — это батыр, воин, который отвоевывает не только родную землю в рамках историко-революционных жанров, но и отвоевывает свое дело, пространство, семью и мечту. Батыр — до сих пор яркая ролевая модель в казахстанском обществе. Он строит семью и пространство вокруг себя, живет в городе или в ауле, выстраивает собственную жизнь так, как он ее видит.

• «Дос-Мукасан» (Айдын Сахаман, 2021).
• «Паралимпиец» (Алдияр Байракимов, 2022).

Кроме батыра, популярен еще образ героя-бунтаря, который стал культовым в воплощении Виктора Цоя в фильме «Игла». Бунтарь — это человек, который идет против общества и системы. Не обошелся казахский кинематограф и без образа лузера — человека, который потерян во времени и пространстве. Кстати, этот тип героя появился в конце 80-х и в начале 90-х. После развала Советского Союза герой-лузер остался один на один не только с проблемами. Он пытался понять, кто он в этом новом государстве, что это вообще за государство и из чего оно состоит. А также свою нишу в кино заняли образ антигероя и образ отца.

• Бунтарь: «Игла» (Рашид Нугманов, 1988).
• Лузер: «Аксуат» (Серик Апрымов, 1998), «Маленькие люди» (Нариман Туребаев, 2003).
• Антигерой: «Черный черный человек» (Адильхан Ержанов, 2019), «Тренинг личностного роста» (Фархат Шарипов, 2018).
• Отец: «Атамекен» (Шакен Айманов, 1966), «От» (Айжан Касымбек, 2020).

— Женщина сегодня выходит на большую сцену в казахском кино. И не только в кино. Общество в принципе начало обращать внимание на роль женщины. Этот образ тоже прошел свой определенный путь. И здесь можно отметить образ матери и келин, то есть невестки, — сказала Александра Поршнева.

• Мать: «Сказ о матери» (Александр Карпов, 1963), «Ангел в тюбетейке» (Шакен Айманов, 1969), «Следы уходят за горизонт» (Мажит Бегалин, 1964), «Дорога к матери» (Акан Сатаев, 2016).
• Келин: «Следы уходят за горизонт» (Мажит Бегалин, 1964), «Келинка тоже человек» (Аскар Узабаев, 2017), «Келинка Сабина» (Нуртас Адамбай, 2014).

Если проблемы между матерью и невесткой — это вечная тема, то в 1990-е появляется еще один образ женщины — femme fatale. Женщина в этот период не просто невестка, не просто действующие лицо и не просто оттеняет главного героя. Она становится движущей силой. Женщина начинает понимать свою ценность и ставить собственные интересы выше интересов мужчины. В этом плане она femme fatale. И есть обратная сторона, по которой она продолжает оставаться женщиной по сути — со своими чувствами, болью и переживаниями.

• Femme fatale: «Разлучница» (Амир Каракулов, 1991), «Станция любви» (Талгат Теменов, 1993).
• Женщина по сути: «Прикосновение» (Аманжол Айтуаров, 1989), «Игла» (Рашид Нугманов, 1989), «Желтая кошка» (Адильхан Ержанов, 2020).

— И последний яркий женский образ в кино — это воительница и защитница. Он очень интересно и разнопланово используется нашими кинематографистами. С одной стороны, это такие маркетинговые картины о нашей кочевой культуре. С другой — женщина становится рупором общества, проблем, боли. Она кричит о том, что так дальше жить нельзя, что мы не можем больше терпеть насилие над нашими детьми, мы не можем закрывать глаза на убийство детей. И она борется с этим до конца, — сказала Поршнева.

• «Жаужурек. Мынбала» (Акан Сатаев, 2011).
• «Томирис» (Акан Сатаев, 2019).
• «Черный черный человек» (Адильхан Ержанов, 2020).

Отдельно Александра Поршнева отметила фильм Аскара Узабаева «Бақыт/Счастье». Это остросоциальная драма о домашнем насилии, которая взволновала казахстанское общество. Идея фильма в том, что женщина тоже человек, она должна жить в комфорте и безопасности. В «Бақыт» главная героиня пытается отвоевать это пространство. Но у нее ничего не получилось. Но получилось у казахстанского общества.

— Я считаю, что фильм «Бақыт» сыграл большую роль в том, что у нас в этом году приняли закон, ужесточающий наказание за домашнее насилие и педофилию. Потому что во время просмотра этого фильма многие люди выходили из кинозала. Они не могли смотреть на жестокие сцены избиения женщины, насилия над ней. И весь этот ужас происходил в теплых домашних интерьерах, в пространстве, которое должно быть наполнено любовью и семейным теплым. Зритель очень чутко уловил эту историю. На домашнее насилие обратили внимание. Начали говорить о том, что оно есть, — прокомментировала Александра Поршнева.

Еще один важный образ в палитре героев — это ребенок, который часто выступает отражением взрослого человека. Но, кроме этого, он олицетворяет поколение, он замещает инфантильных взрослых и сам становится взрослым. А также ребенок — это индикатор общества.

• Олицетворение поколения: «Меня зовут Кожа» (Абдулла Карсакбаев, 1963).
• Взрослый ребенок: «Горный лук» (Эльдар Шибанов, 2022).
• Индикатор общества: «Раненый ангел» (Эмир Байгазин, 2016).

Трагическая семья, зрительский эскапизм и бандитская тема

Опять-таки, если сравнивать казахское и татарское кино, то мы сильно отличаемся по выбору тематик.

— Если говорить о темах, то в казахском кинематографе очевидна тема социальных норм, стандартов, несправедливости. В татарстанском кино пока еще этого нет. Мы больше говорим о своих традициях и о сегодняшней жизни. На мой взгляд, кино в Казахстане более политизировано и жанрово разнообразно. Оно более острое по высказыванию, более дерзкое. А мы помягче, — отметила Адиля Хайбуллина.

Но Александра Поршнева заметила, что как минимум одна тема у нас совпадает. Это тема семьи и дома. Поршнева сказала, что современные кинематографисты активно ее развивают, особенно когда речь идет о финансировании со стороны государства. Но проблема таких картин в том, что они получаются слишком глянцевыми. А вот в авторском кино тема семьи и дома носит трагический и остросоциальный характер. А также семья и дом существуют в соединении пространства и героев, которые либо всегда конфликтуют, либо объединяются и резонируют друг с другом.

• В трагическом и остросоциальном контексте: «Марьям» (2019, Шарипа Уразбаева), «Нагима» (2013, Жанна Исабаева).
• В соединении пространств и героев: «Атамекен» (1966, Шакен Айманов).
• В конфликте героев с пространством: «Игла» (1988, Рашид Нугманов), «Черный, черный человек» (2019, Адильхан Ержанов).

В Казахстане кинематографисты обращаются к теме прошлого, которое пытаются осмыслить через байопики и исторические фильмы. Но наиболее интересно выглядит их взгляд на настоящее, который часто стимулирует зрительский эскапизм. Обычно это бытовые комедии, на которые люди приходят, чтобы отключиться от реального мира с его проблемами. А вот будущее в казахском кино представляют через осмысление прошлого и настоящего. В таких фильмах обычно пытаются проанализировать и осмыслить проблемы социума и проблемы государственного уровня. И отдельное место в казахском кино занимает бандитская тема, которой некоторые режиссеры посвящают практически все свое творчество.

— У нас долгое время доминантными были комедии и драмы. Но сейчас они постепенно отходят на второй план. Часто происходит смешение жанров. Наконец, появились хорроры и этнохорроры. Это тоже симптоматично ощущению социума и присутствующему напряжению. Таким образом переосмысляется происходящее. А еще происходит проработка проблем общества через фольклорные образы, — прокомментировала жанровое разнообразие Александра Поршнева.

Ютуб-журналистика возродила документальное кино

Все, что рассказывала Александра Поршнева, касалось игрового кино. А вот с документальным были определенные сложности. В 1990-е оно практически исчезло, точнее, перешло в формат телепередач. Тогда в Казахстане на телевидении начали производить огромное количество документального контента, который не отличался высоким качеством. Так продолжалось до 2016 года, когда в поле зрения попало ютуб-расследование Каната Бейсекеева «Бала». Это история о казахстанских детях, усыновленных иностранцами. Бейсекеев снял фильм о том, как эти дети ассимилируют и теряют национальную идентичность.

Это видео разлетелось по всему интернету. И казахи тогда поняли, что документальное кино — это не передачи по телевизору, когда рассказывают о жизни знаменитых людей (хотя это тоже важно), и не юбилейные картины. Люди начали активно искать настоящее документальное кино и нашли его на «Ютубе». Сейчас, по словам Поршневой, документалка активно развивается за счет молодых авторов. К примеру, работа Катерины Суворовой «Завтра море» стал первым казахстанским фильмом, который появился в европейском сегменте Netflix.

— Верю, что дальше будет интересно и разнообразно. И очень важно, чтобы мы наблюдали за тем, как это происходит, чтобы анализировали, чтобы смотрели кино. Мне кажется, что и традиционно, и по киноязыку, и даже по тематическим элементам наши кинематографии — Татарстана и Казахстана — перекликаются. Они очень близки элементами традиции, осмысления, ментальностью. Важно, чтобы мы смотрели друг на друга, смотрели внутрь себя, смотрели вокруг и были небезразличны к тому, что происходит сегодня, — закончила свое выступление кинокритик Александра Поршнева.

Екатерина Петрова — литературный обозреватель интернет-газеты «Реальное время», автор телеграм-канала «Булочки с маком» и основательница первого книжного онлайн-клуба по подписке «Макулатура».