Высказывание советских историков о взаимоотношениях русских и татар. Часть 1-я
Среди русских востоковедов первой трети XX века наиболее выделяется личность востоковеда-татарофила Сергея Аверкиева (1886—1963). С приходом Советов многих его коллег ждала непростая судьба, но ученый продолжал трудиться, несмотря на то, что и на его долю выпало немало тягот. В послевоенные годы Аверкиев задумал написать книгу «Влияние татар на жизнь русского народа», над которой работал 11 лет. Фрагменты издания продолжают публиковать в дзен-канале «Татарский мир» специалисты Института истории им. Ш. Марджани АН РТ.
Продолжаем публиковать отрывки из книги востоковеда Сергея Аверкиева «Влияние татар на жизнь русского народа».
М.Н. Покровский, хотя и написал свою «Русскую историю с древнейших времен», в 1910 году, должен был быть с полным правом отнесен к числу советских историков, так как его «История» только после Октябрьской революции получила наибольшее распространение, и сам автор, будучи старым большевиком с 1905 г., принимал деятельное участие в строительстве советского государства в качестве бессменного заместителя наркома по просвещению с 1918 г. по конец своей жизни в 1932 г., и написал в этот период много книг и статей по вопросам истории, причем его «Русская история в самом сжатом очерке» выдержала много изданий и долгое время употреблялась в школах как основное и единственное учебное руководство.
В своих трудах Покровский доказывал, что татары даже в XIII—XIV столетиях «были довольно высокоорганизованным полуоседлым народом», стоявшим выше своих русских противников (благодаря главным образом влиянию Китая, отчасти и арабов) и указывал, что влияние татарского завоевания на русских не ограничилось только отрицательным результатом, но имело и положительный, а именно оно содействовало сложению новой удельной Московской Руси. Покровский также отметил долговечность некоторых из введенных на Руси татарами учреждений, а именно: «сошного письма», «числа», «яма» и «тамги».
Из других историков нашего советского времени взаимоотношениями татар и русского народа занимался А.Н. Насонов («Монголы и Русь»). Но у него мы находим только изложение татарской политики до второй половины XIV в., политики, которая, по словам Маркса, заключалась в том, чтобы «натравливать русских князей друг на друга, поддерживать несогласия между ними, уравновешивать их силы, никому из них не давать усиливаться»; в то же время вопрос об оставленном нам татарами наследии в виде различного рода заимствований и влияний Насоновым совершенно не затронут.
Отрицательный отзыв о татарском влиянии на русскую жизнь из советских историков дал академик Б.Д. Греков в его коллективном (вместе с А.Ю. Якубовским) труде «Золотая Орда и ее падение», изд. АН СССР, 1950 г.
Греков отрицает первенство татар в введении на Руси переписей населения. Он также не видит большого татарского влияния на устройство на Руси правильных почтовых сообщений, на что указывал еще С.М. Соловьев, и на организацию финансово-податной системы русских княжеств. Вопросы о влиянии татар на организацию административного аппарата и на суд в Московской Руси Греков совершенно не касается. Признав, что «общение русского народа с Золотой Ордой… не могло не оставить следов на различных сторонах жизни русского общества, в частности на бытовой стороне», не отрицая «наличия в русском языке многих восточных слов, относящихся к политической, общественной и бытовой сторонам жизни», Греков пытается умалить это признание тем, что многие слова могли попасть к нам от арабов и через Западную Европу и быть заимствованы от турецких народов в домонгольский период русской истории.
Главнейшим мнениям о значении татарской власти в истории России Греков посвящает полностью седьмую главу своего очерка (с. 247—258). Эту главу он начинает двумя цитатами из проповедей владимирского епископа Серапиона (конец XIII в.), в которых рисуются ужасы татарского завоевания. Напоминая все испытания, пережитые русским народом во время завоевания его татарами, указывая на позор порабощения и на разорение русской земли, Серапион называл завоевателей «народом немилостивым, народом лютым, народом, не щадящим красоты юношей, немощи старцев, младости детей». Отмечая, что такие проповеди (вряд ли способные пробудить у русского народа симпатии к поработителям) духовенством в то время произносились часто. Греков как будто забывает свое утверждение, сделанное ранее (с. 223) и основанное на словах М.Н. Покровского, что ханы не ошиблись в своем расчете на содействие им русского духовенства: «публичная молитва о ханах внедряла в массы мысль о необходимости подчинения татарской власти»...
Из ярлыков, данных золотоордынскими ханами русским митрополитам, видно, что ханы были озабочены тем, чтобы русское духовенство молилось Богу за них, за их жен и детей и за все их племя «без всякой скорби и печали», ради чего духовенству и были дарованы различные льготы, главным образом, податного характера. В тоже время ни один ярлык не требует, чтобы эти молитвы были публичными, наоборот, из них можно вывести заключение, что ханы имели в виду молитвы мысленные, сердечные. Так, в ярлыке хана Узбека, данном митрополиту Петру, мы читаем: «А попы и диаконы и причты церковные пожалованы от нас по первой нашей грамоте, и стоят молящийся за нас Богу правым сердцем и правою мыслью: а кто учнет неправым сердцем о нас молиться Богу, то грех о нем будет». Та же мысль повторяется и в ярлыке Менгу-Тимура русским митрополитам безыменно и всем церковным людям вообще: «аще ли кто иметь неправым сердцем за нас молите Бога, но тот грех на нем будет».
Продолжение следует.