Отношения Крымского ханства с Калмыцким ханством в XVII веке

8.4. Отношения Крымского ханства с Калмыцким ханством в XVII в.

В.Т. Тепкеев

В первой половине XVII в. на степных пространствах Юго-Восточной Европы происходит любопытное историческое явление — встреча или столкновение двух народов: крымских татар, потомков золотоордынцев, и калмыков — представителей западно-монгольской народности ойратов. Несмотря на очевидное историческое родство, взаимоотношения между двумя кочевыми народами были весьма непростыми, поскольку откочевка калмыков из Центральной Азии и их появление в степях Северного Прикаспия стало одним из серьезных факторов нового витка развития политической истории в Причерноморье.

Первоначально появление калмыков на Волге имело положительную сторону для Крымского ханства, так как значительная масса больших ногайцев под давлением калмыков мигрировала в сторону Причерноморья, где попала в вассальную зависимость от Крыма и численно укрепила крымское войско. Но калмыцкие тайши не планировали ограничиваться только волжскими рубежами, так как стремились подчинить себе все ногайские улусы. Это неизбежно шло вразрез с аналогичными интересами Москвы и Крыма, что зачастую заканчивалось вооруженными стычками.

В ходе военных столкновений с соседями калмыцкие владельцы пытались найти в новом для себя регионе и союзников. Так, в 1643 г. крымский хан Мухаммед Герай IV жаловался царю Михаилу Федоровичу на опасные для себя сношения донских казаков с калмыками. Уже зимой 1643/44 годов крымские татары вполне серьезно ожидали прихода калмыков на свои улусы, предусмотрительно отогнав скот и табуны в «крепкие и дальние места». Как отмечали очевидцы, «калмыцково приходу крымские люди добре боятца».

Крымский хан ясно осознавал, что со стороны новых и опасных соседей исходит прямая угроза, и всячески старался воспрепятствовать их продвижению на запад. Вторжение калмыков на Северный Кавказ можно рассматривать и как первую серьезную попытку тайшей утвердиться в этом регионе, подчинить себе Малый Ногай и отсюда напрямую угрожать Крыму. Первым, кто вторгся непосредственно на территорию Крымского ханства, был тайша Лузан. Его отряд из 2 000 калмыков и 500 ногайцев осенью 1643 г. совершил молниеносный набег на Кубань, разгромив Казыевский улус мирзы Карашеима и захватив большое количество ясыря, скота и лошадей.

Во время следующего крупного вторжения калмыков под руководством Хо-Урлюка в начале 1644 г., когда после жестокого и продолжавшегося весь день сражения в Кабарде обе стороны были вымотаны, отряд ногайцев, отправленный крымским ханом Мехмед Гераем IV в помощь кабардинцам, неожиданно ударил в тыл калмыкам. Это было первым серьезным поражением калмыков с момента их прихода на Волгу. С целью поднять моральный и боевой дух своего подвластного населения крымский хан приказал голову погибшего в том сражении Хо-Урлюка привезти в Бахчисарай, где она пробыла до 1654 г., пока ее в результате долгих и сложных переговоров не выкупили калмыцкие послы и не доставили на Волгу.

Но попытки крымского хана противостоять движению калмыков на запад смогли остановить их лишь на несколько лет. В начале 1648 г. 40-тысячное калмыцко-ногайское войско двинулось на Крым с целью подчинить ногайские улусы Урмаметевых и крымских татар. Неизвестно, чем бы закончился поход для Крымского ханства, если бы не сильные заморозки и глубокий снежный покров, приведшие к массовому падежу конского состава. Достигнув реки Миус, калмыцкое войско повернуло обратно. По сообщению донских казаков в Москве, тайши им прямо заявили, что «они за государя хотят умереть, а чтоб Урмаметевы улусы и крымские татары подвесть под государскую руку».

Еще в 1647 г. Крым подвергся нашествию саранчи, которая уничтожила всю растительность и хлеба, вызвав тем самым настоящий голод на полуострове. Практически все крымские татары и подвластные им ногайцы выдвинулись на север, за Перекоп. Но известие о массовом движении калмыков на Крым вызвало серьезную панику среди крымцев и ногайцев, бежавших со своими улусами к Днепру и за Перекоп. Крымский хан Ислям Герай III открыто и незаслуженно подозревал в его организации московское правительство.

В 1649 г. калга жаловался царю Алексею Михайловичу: «Теперь слышно, что вы, вопреки своей клятве, вошли в соглашение с безверным народом, именуемым калмыками. А тот проклятый народ есть просто сброд и сволочь, а не войско, могущее брать области и юрты; это безверные разбойники, курвины дети. Они грабят подданных Крымского ханства, угоняя скот у ногайцев и крымцев». Калга просил русские власти не дружить с этим «окаянным народом» и не давать убежища в своих владениях, считая это «противным добрым отношениям» к Крымскому ханству.

Действительно, в этот период наблюдается резкий всплеск калмыцких набегов на крымские земли. Перед крымскими татарами теперь появился грозный сосед, который действовал против них теми же военными методами, что и они, но только более организованно и жестко. В 1651 г. тайши Лузан и Нима-Церен во главе 15-тысячного калмыцко-ногайского войска совершили набег под Перекоп. Подойдя к Крыму, калмыки в ходе вооруженной стычки на крымской заставе убили двух мирз Мансуровых и отогнали 40 тыс. лошадей. По сообщению русских послов в Крыму, «от того калмыцкого приходу в Крыму страхованье было и всполох большой».

Это был первый случай, когда калмыцкие отряды достигли непосредственно полуострова и сумели провести активные военные действия на крымском направлении. С этого времени степи Северного Причерноморья в дальнейшем стали регионом постоянного калмыцкого присутствия. Самостоятельные походы тайшей на Крым должны были как-то привлечь внимание царских властей к «калмыцкому вопросу», но только с началом Русско-польской войны в 1654 г. отношение к калмыкам в правительственных кругах стало кардинально меняться.

С весны 1654 г. в царском правительстве начал активно обсуждаться вопрос о возможном использовании калмыцких отрядов против Крымского ханства. Поводом послужили события на Украине, когда 8 января 1654 г. Переяславская рада приняла решение об объединении территории Войска Запорожского с Русским государством. В письме от 21 марта 1654 г. Б. Хмельницкий предлагал направить калмыков степью, а донцов — морем на Крым, чтобы татары в первую очередь оберегали свои города и не имели возможности прийти на помощь польскому королю Яну Казимиру.

В начале 1656 г. калмыцкий отряд силой в 1,5 тыс. воинов за Молочными Водами, на подступах к Крыму, захватил ногайский улус Армамет-мирзы, пленив свыше тысячи человек и захватив в качестве трофеев около 15 тыс. лошадей. 17 февраля этим же путем на Крым двинулся другой калмыцкий отряд в 500 воинов. На этот раз удар был нанесен уже по татарским улусам на азовском взморье, южнее крепости Азов.

Русско-калмыцкие отношения оформлялись письменными актами — шертями. Например, в шерти 1657 г. царские власти впервые обязали калмыков не иметь никаких отношений с враждебными России государствами, в том числе и Крымским ханством. Опасения Москвы были не беспочвенными, так как было известно, что крымский хан Мехмед Герай предпринял ряд шагов, чтобы привлечь калмыков на свою сторону. В 1656 г. от хана пришло письменное послание к калмыцкому правителю Дайчину, которого он в письме называл своим «братом и другом». Ситуацию в регионе Мехмед Герай IV обрисовывал ему так: «Каждый год с Руси и от короля (польского. — В. Т.) казну емлем. А в те годы, когда казну не дают, и мы их воюем и разоряем, и животы их емлем. А вы, брат наш, с их казаками сговорились и чаяте к себе от них дружбы. А братья ваши приходят со степи и <...> великому государству убыток учинили. Вы с нами одна кость, одно родство и договоряся с нами <...> быть с нами в братстве. А как мы с сей стороны учнем Русь воевать, а вам бы [со] своей стороны Русское государство воевать, многие животы и казну возьмете».

В январе 1658 г. в калмыцкие улусы от Мехмеда Герая прибыло внушительное по численности посольство (4 посла и 300 торговых людей) во главе с Зал-агой с подарками, «литовским ясырем» (пленниками) и товаром для обмена на калмыцких лошадей. Перед крымскими послами стояла конкретная задача — склонить тайшей к совместному выступлению против России, пообещав, что в случае победы крымский хан отдаст калмыкам Казань с Астраханью и будет выплачивать ежегодное жалованье в размере 40 тыс. рублей. Однако тайши, не польстившись на подарки и обещания, отказали крымскому послу.

Несмотря на неудачи своих первых посольств, Мехмед Герай IV упрямо продолжал предлагать калмыцким тайшам заключение антимосковского союза. Приблизительно зимой 1659/60 г. к тайшам из Крыма вновь прибыло посольство во главе с Караш-мирзой Аталыком. Но и оно не имело успеха. Крымский посол был весьма недоволен этим обстоятельством и, чтобы досадить калмыкам, подговорил и увел с собой в Крым 100 кибиток калмыцких ногайцев, а также агитировал других уходить на территорию Крымского ханства. Поступок крымского посла крайне возмутил калмыцких тайшей, и, как отмечали очевидцы, «у крымцев учинилась ложь, и впредь де им [калмыки] никоторого добра делать не хотят».

Дайчин и другие тайши приняли решение об организации похода против подвластных крымскому хану ногайцев. В ноябре 1660 г. тайши несколькими колоннами повели свои основные силы в нескольких направлениях. Дайчин и Мончак с войском двинулись на Казыевский улус, под Темрюк, Крым, Азов, на Тамань, Темиргой и Бесленей — области, владельцы которых отправили своих людей на помощь крымскому хану и которые участвовали в битве под Чудновым.

Крымский хан Мехмед Герай IV, узнав о приближении крупных сил калмыков к территории Малого Ногая, отправил навстречу Дайчину своего посла — ширинского мирзу Касима в сопровождении 30 человек. Не доезжая до Кубани, у тайшей состоялась встреча с крымскими послами, которые настойчиво отговаривали калмыков от продолжения похода и предлагали присоединиться к ним для войны с Россией. Мехмед Герай IV ради заключения соглашения готов был даже отдать в жены Дайчину и Мончаку своих дочерей. Касима с двумя послами Дайчин отправил обратно в Крым с сообщением, что он и его люди «с ханом за его неправды в миру не будут и на битву де с ним готовы».

В декабре 1660 г. Мончак со своим войском разгромил казыевские улусы Навруза Шидякова и других пяти мирз. Дайчин ходил войной на темрюкских, табанских, темиргоевских, бесленеевских черкесов, а также на ногайских мирз «Ураковой половины» — Девея-мирзу, Чебан-мирзу Ищерекова и Навруз-мирзу. Разгрому подверглись и улусы Кантемира-мирзы Аблина и Урак-мирзы Каспулатова. Калмыки захватили большое количество пленных, лошадей и скота.

В октябре 1661 г. Сефер Гази-ага, один из приближенных к крымскому хану, в разговоре с русским послом в Крыму Фирсом Байбаковым обвинил царские власти в том, что они прислали к тайшам посольство с казною и призывали калмыков идти войной на крымские земли. По сведениям крымцев, «калмыки приходили и улусным людем на степи шкоду учинили, стада отогнали, а Крымом не завладели». Только благодаря усилиям нуреддина Мурад Герая удалось в конечном итоге отбить набеги калмыцких отрядов.

Прибывшие в начале 1661 г. в калмыцкие улусы крымские послы известили тайшей о разгроме крымско-польскими войсками 40-тысячной русской армии под Чудновым в октябре 1660 г. Вдохновленные военным успехом, крымцы агитировали Дайчина и других тайшей присоединиться к ним для войны с Россией. Но Дайчин заявил послам следующее: «он с ними в войне, а в миру де он учинился великого государя с русскими людьми, и всякое де повеленье исполняет он царскому величеству, и на том де он стоит».

С целью организации более крупного наступления калмыков на Крым астраханский воевода Г. С. Черкасский 6 ноября 1661 г. в урочище Берекети созвал съезд с участием калмыцких правителей и военачальников. На нем было принято решение: как установится лед на Волге, отправить калмыцкие отряды на Крым. Организация такой встречи русскими властями была вызвана еще и тем, что незадолго до этого к тайшам прибыло очередное крымское посольство во главе с Текей-агой. Крымцы снова предлагали мир и призывали калмыков к участию в совместной войне против России. Но им было вновь отказано: «в миру де калмыкам с крымцы никому не бывать». Крымских послов тайши просто поставили перед фактом, что они идут на Крым «большим собраньем войною».

С осени 1661 г. небольшие калмыцкие отряды совершают постоянные набеги на территорию Крымского ханства. Особенно разорительным калмыцким набегам подверглись кочевавшие с крымцами ногайские улусы мирз Ураковых, Урмаметевых, Шидяковых, Чебановых и Шантемиревых. 4 марта 1662 г. к астраханскому воеводе Г. Черкасскому прибыл от тайши Дайчина посланец Алыбай-дархан. Выяснилось, что этот ногайский подданный калмыцкого тайши, «ведавший» посольскими связями калмыков с мусульманскими государствами, осенью 1661 г. побывал с визитом в Крыму. По словам посланца, хан Мехмед Герай IV в разговоре с ним обвинил калмыков в том, что они «ему, крымскому хану, делают многую неправду и иво разоряют». В случае отказа калмыцких тайшей от участия в войне на стороне Москвы хан обещал им в награду города Казань, Астрахань, Касимов, Симбирск, Нижний Новгород, Тамбов и Шацк. По словам Алыбая, он резонно возразил хану, «что те городы великого государя, а не ево, крымского хана, и как он смеет чюжие городы давать, и как ему их дать, а тайшам де и самим те городы не надобны, что они, тайши, у великого государя в подданстве». Посольская миссия Алыбай-дархана в Крым состояла лишь в том, чтобы официально объявить войну крымскому хану, а угроза калмыцкого посланца полностью разорить владения хана вызвала у того бурю негодования. Мехмед Герай IV пригрозил калмыкам направить против них 40-тысячную армию, и им «из Волги воды пить не дадут». Алыбай был арестован, но после очередного набега калмыцкой конницы на крымские владения хан поспешил отправить посла вместе со своим человеком, Касим-мирзою, к тайшам с новым предложением мира. При встрече с крымским посланцем Дайчин и Мончак еще раз подтвердили, что находятся с крымцами в состоянии войны, потому что «от него, крымского хана, правды и постоянства нет, а они де тайши иво, крымского хана, не боятца не в чем».

Продолжение следует...

Использованы фотографии Олега Тихонова/realnoevremya.ru с выставки «Крымские жемчужины татарской сокровищницы»