«Мерхаба» говорил иностранцам в Казани, кого определял не как татар и не как русских»

Это могла быть смешная или грустная история айтишников-беглецов-релокантов из сентября 2022, да вот только это все было летом 2019 года, в самый обычный, можно сказать, пляжный турецкий отпуск.

Вообще, есть разные виды курортов. Привычные россиянам, где они максимально не контактируют с реальной турецкой средой, где весь персонал обучен говорить по-русски и привычен к повадкам русских. Курорты, где побольше европейцев. И, наконец, места, которые считаются «для самих турок». Турки там могут жить в простеньких пансионатах, вроде комнатушек и клетушек, как в частном секторе в Крыму, в палаточных кемпингах, в общем, какая-то непривычная для русского отдыха в Турции среда.

И вот одним из таких курортов являются Чиралы. Если бы эта деревня была в Крыму, то сейчас ее официальное название было бы Лучинное. Считается, что иностранцев тут крайне мало, да так и есть по ощущениям.

В 2019-м мы поехали сюда с целью снять «домик в горах» (километров в 10 от моря), ездить по горам и побережью на арендованной машине, купаться на море лишь по утрам и вечерам.

Хозяин домика говорил лишь по-турецки и по-немецки, но нам, взрослым, это как-то не было барьером, мы вполне себе общались (и даже за политику, ойой!), хотя, разумеется, немецкого я вообще не знал, кроме слов из слесарного дела, а турецкий скорее «экстраполировал».

Очень быстро для мелкого (3 года тогда ему было) выяснилось, что в поселке доминирует турецкая языковая среда, и, что немаловажно, среда эта никакого другого языка, кроме турецкого, не понимает. Короче, разительная ситуация с татарской языковой средой, где можно все понимать, но говорить по-русски и поймут.

А дальше просто факт из того, как он общался и коммуницировал.

С детьми

Внезапно выяснилось, что в возрасте трех лет, дети не особо нуждаются в четком, понятном языковом контакте со сверстниками. Кроме случайных взаимодействий на пляже, где слов-то почти не требовалось, были и сложные, где дети разных национальностей устроили практически сложную игру.

В Демре на развалинах старого порта он заякшался с турецкой девочкой младше него, они играли в «кто капитан» на макетах кораблей. Никаких попыток перейти хотя бы на татарский для лучшего понимания не делал.

В ресторане в Чиралы интернациональной командой с немчиками и еще кем-то разнесли дастархан какой-то и бились подушками. Кстати, компания турецких детей того же возраста к ним не примкнула, зависнув у видеоигры, видать, когда коллективно уже могли общаться друг с другом на более понятном, влезать в интернациональный коллектив с «языком тела» не очень им хотелось ))) Но турецкие дети помладше и вне этой компании присоединились к подушечному бою.

В аэропорту Антальи спорил с польской девочкой, чей самолет прилетел, не понимая, что они разговаривают на разных языках. «Наш самолет летит!» «Не, наш самолет лентуе!».

Короче, никаких попыток вливаться в другую языковую среду, скорее проактивная попытка создавать привычную свою.

Со взрослыми и источниками удовольствий

И совсем другое дело было с покупками всяких развлекух. В Чиралы продавцы и английский-то плохо знали, а я спасал и выручал не всегда и не везде, открыто побуждая коммуницировать, мол «вот тебе надо, ты и добивайся».

Так вот, уже на второй день ребенок знал именно в таком порядке — сначала сорта мороженого, затем приветствия. Увидев мороженщика, уже сразу начинал «карадут, карадут» (ежевика вроде?) или «фыстык» (фисташка).

А «мерхаба» потом еще месяц говорил всем иностранцам уже в Казани, кого определял не как татар и не как русских. Например, вьетнамцам.

Выводы?

Видимо, у детей прошито это где-то, приспособление в первую очередь не для знаний, благ, устроенного будущего, вот это все, что нам говорят взрослые люди в дискуссиях о судьбах и престиже языков. Им в возрасте, когда они готовы освоить без акцента любую речь, это по барабану. Основным побудителем, как и ко всему, видимо, является дофамин.

И именно то, что разговор на татарском нигде не позволяет урвать больше удовольствий, чем разговор на русском, и является причиной его постепенного угасания. Когда дети разговаривавших дома по-татарски родителей гуляли в казанских дворах в 1960—80-х с такими же детьми, но разговаривавшими дома по-русски, кто-то заставлял именно татарских детей приспосабливаться, а не наоборот? Да нет. И если даже говорить про соотношение численности, то все равно локально были места, где во дворе татароязычных детей было больше. Но почему-то до этого, в 1940-е такое случалось и работало, а потом перестало?

Вот моя гипотеза в том, что к тому периоду полностью исчезли источники удовольствий, истребование которых можно было бы осуществить на татарском языке, а доступны они были только по-русски. Это всякие киоски с мороженым, кино, аттракционы в парке Горького. Из русскоязычной рабочей среды приходили сведения об острых ощущениях, вроде взорвать карбид или расплющить монетку на рельсах. Грубо говоря, если в 1940-е еще были этнические кварталы и дети на улице Тукая и мороженое ходили покупать, общаясь с продавцом по-татарски, то и подселенные к ним эвакуированные с родным идишем подстраивались под это. А когда повсеместно возникли хрущевочные микрорайоны со смешанным населением, сфера услуг и удовольствий преобразилась. И «локально побеждать» татарский перестал в городе везде.

Еще выводы

Опять же, ускорение языкового сдвига на русский язык в моноэтничных татарских деревнях в последние 5 лет, однозначно коррелирующие с появлением гаджетов, мультиков и игр среди детей 3—6 лет, распространяющие в их среду только русский язык, только подтверждает мою гипотезу. Что это недооцениваемый все эти годы фактор (и в него трудно поверить, когда его сравнивают с такими мощными столпами, как наука и образование, престиж языка в профессии и т. п.)

Но сдается мне, это открывает и ключ к тому, как сравнительно легко вернуть нарушенный баланс и развернуть отступление татарского. С нейросетями должен быть автоматизирован перевод на татарский всего русско- и англоязычного детского контента. Именно он должен быть включен «по умолчанию». Вот кто-то оставил ребенка наедине с телефоном коротать время, и он уже невольно занимается прокачиванием татарского языка «через центры удовольствий». Но это не принуждение, нет. Всегда можно, если у вас есть время, прийти и убрать с мультика автоматически включившийся перевод.

Ну а что, ведь именно так работает сдвиг с татарского на русский сейчас. И «кто вам мешает самим с ним бороться»?

Причем, что важно, теперь, когда есть гаджеты, у которых еще более короткий путь к дофамину, важно оседлать именно их, как самое важное, а не чуть менее значимые телепередачи, киоски с мороженым, фастфуды. Не, конечно, в идеале, чтобы и в этих сферах было двуязычие, но оно уже начинает тереться о дискриминацию персонала (живых людей), в случае невладения ими татарским языком. Этого всего нам не надо. Мы должны роботов запрячь в это дело и самый короткий на текущий момент путь к дофамину ))).