«Чтобы не попасть в плен, всегда имел при себе гранату»

«Не военный, но хорошо владею боевым оружием»

Андрею Карабашеву 56 лет, он участвовал в военных действиях почти с самого начала СВО — с апреля по ноябрь 2022 года. В это время развернулась крупнейшая операция по освобождению ЛНР, проводились маневры с целью взять в окружение Северодонецк и Лисичанск. Известие о том, что министр обороны Сергей Шойгу доложил президенту России Владимиру Путину об «освобождении Луганской Народной Республики», он встретил в бою. «Выжил, потому что дома ждут жена и трое детей. Ну как они без меня проживут-то?» — признается он.

Когда в сентябре прошлого года стали приходить повестки о призыве в ходе частичной мобилизации, многие молодые люди сбежали за границу. Андрей же — состоявшийся предприниматель из Высокой Горы, многодетный отец. В зону СВО он решил отправиться сам:

— Знаете, задолго до мобилизации сразу решил, что нужно встать на защиту Родины. Когда началась спецоперация на Донбассе, следил за новостями и видел, что чаще всего погибают молодые, сильные, но неопытные бойцы. У многих из них еще нет ни семьи, ни детей. На их месте должны быть «матерые», опытные бойцы — тогда и потерь будет меньше, рассуждал я. Тут как раз объявили о наборе в добровольческие батальонные группы «БАРС», куда я и вступил. За две недели до отправления предупредил жену. «Ты отпустишь?» — спросил я. Сначала она не поверила, начала уговаривать остаться, но напрасно. Поговорил со старшей дочерью. Им ничего не оставалось, как согласиться, хоть и со слезами. В апреле я уже находился на передовой на Луганском направлении. В батальонах «БАРС», «Тимер» и «Алга» служат только добровольцы. Слава им и честь!

Высокогорец — не профессиональный военный, ранее в горячих точках не бывал, но хорошо владеет боевым оружием. В молодости проходил подготовку по стрельбе. Окончил юридический факультет КГУ и работал в Следственном управлении МВД РТ.

— Чтобы воевать, нужно быть не только убежденным патриотом, но и иметь хорошую физическую и спортивную подготовку. Собственно, я никогда ее не терял, без нее в МВД не обойтись. Кроме того, я являюсь инструктором по рукопашному бою. Поэтому меня достаточно быстро приняли в ряды добровольцев, несмотря на мой возраст, — объяснил Андрей.

Проблем с отъездом не возникло, урегулировав рабочие и семейные вопросы, мужчина уехал на сборы: «Мне не нужно было отпрашиваться у работодателя. Я — индивидуальный предприниматель, сам себе хозяин. У меня был хороший бизнес, семья обеспечена, в деньгах не нуждались. «Андрей Николаевич, вперед!» — сказал сам себе».

О своем решении уехать в зону СВО никому из друзей доброволец не рассказывал. Лишь в последнюю минуту перед отъездом из республики позвонил самому близкому другу и сообщил, что уезжает: «Он был в шоке, хотя сам офицер в запасе. Он не мог поверить, что я, простой солдат, еду воевать* на Донбасс».

«Мины залетают по 20—25 штук за 10 минут

В ходе службы Андрею, по его словам, пришлось быть и гранатометчиком, и пулеметчиком, и снайпером. Доводилось даже управлять танком и разными видами бронетехники: «Разве только за штурвал вертолета не пришлось взяться. Почему так? Очередь сюда, извините, не стояла, и сейчас не стоит. А именно опытные солдаты нужны на разных позициях, а в боевой обстановке не всегда приходится четко следовать инструкции».

— Но с этими орудиями надо уметь обращаться. Учились прямо на ходу? — поинтересовался корреспондент.

— Тот, кто имеет навыки обращения с оружием, сможет освоить любые виды вооружения. Об этом всегда заботились наши инструкторы.

Служил Андрей в двух подразделениях — в «БАРСе» и в батальоне «Тимер»: «В «Тимере» боевое слаживание проходили в самом подразделении. Нужно учесть, что сюда тоже никого не мобилизовали, люди шли добровольно. Нас хорошо подготовили материально и технически. Выдали снаряжение, каски, бронежилеты, оружие. Но главное — у каждого было самосознание себя как воина». По его словам, в отличие от мобилизованных бойцов добровольцы хорошо понимают, что «уходят на войну*, где смерть всегда ходит рядом».

— Иллюзий о том, что ты пару месяцев отсидишься в окопе и «съедешь» на «гражданку», нет. Мины залетают в блиндаж на твои позиции по 20—25 штук за 10 минут — убить могут в любой момент. Я был совершенно спокоен, отрекся от себя и готов был сражаться. Мало кто поверит, но хотелось спасти мирных жителей ДНР и ЛНР. Понять нашу психологию обычному обывателю сложно. Но совершенно точно, добровольцы идут воевать* осознанно, а их близкие и родные также становятся убежденными сторонниками защиты суверенитета России, — говорит Карабашев.

В зоне СВО доброволец провел несколько месяцев — с апреля по ноябрь 2022 года. По его словам, самым трудным был период до июня — «когда проходили первые наступления и отступления». В это время российские добровольцы находились на линии соприкосновения с противником по нескольку суток подряд:

— Противник стоял в 50—100 метрах от нас в «зеленке». Мы просто заходили к нему в тыл и расширяли свои позиции, вытесняя врага. На словах это звучит просто, а на деле это значит — идут непрерывные войсковые действия: гремят взрывы, артиллерия перепахивает поля и леса, в тебя несутся пули и снаряды, где-то в траве стоят мины, сверху висят дроны, и нужно выстоять. Но выстояли.

По словам Андрея, в блиндажах и в окопах, в лесу под открытым небом приходилось жить по трое-четверо суток. Затем бойцы возвращались в расположение и восстанавливались.

В августе прошлого года были созданы татарстанские батальоны «Тимер» и «Алга». Тогда же Карабашев стал бойцом батальона «Тимер». «С самого начала нас выдвинули на опасное направление. Укрываться там можно было только в маленьких лесопосадках. Через поле от нас находился противник. У нас был 51 человек на нашей позиции, а у противника общая группировка насчитывала около 4 000. Наша небольшая рота «тимеровцев» 23 дня защищала свой участок, даже не имея возможности смениться. Круглые сутки мы находились под снайперским и артиллерийским огнем. В нас летело все — от гранат до американских снарядов 777. Тогда противник так и не смог выбить нас с позиций. Рота выполнила поставленные командованием задачи».

Донецк, Луганск — это исторически русские территории

— Нужно отметить, что оснащение батальона «Тимер» проводилось всем Татарстаном. Благодарим руководство республики и всех добрых, неравнодушных людей, которые помогали. У нас было отличное обмундирование, бронежилеты, каски, медикаменты, продукты, техника. Во время прохождения службы в батальоне от республики к нам приходила «гуманитарка» десятками тонн. И бойцы батальона очень благодарны за помощь и поддержку населения, — благодарит Андрей за помощь земляков.

Сражаться, по его словам, всегда непросто, а на территории Украины особенно: «Знаете, есть такая песня — русские рубят русских. Послушайте ее, и вы поймете меня. Те, кто противостоял нам — это практически русские, но за их спинами стояли украинские националисты и иностранцы. А нам приходится стрелять практически в братьев по крови».

— Донецк, Луганск — это исторически русские территории. В свое время я служил в Лисичанской дивизии, которая получила такое название, освобождая Лисичанск во время Великой Отечественной войны. Херсон восстанавливал адмирал Ушаков. Во время чумы создал морской флот, построил верфи. Одесса — ну какой это украинский город? Есть такое произведение Юлиана Семенова «Бомба для председателя». Политики прежних времен создавали политические бомбы, которые взрываются сейчас. Многие люди этого не понимают, находясь в мирных условиях. Очень жаль, — переживает татарстанец.

Еще одно обстоятельство подтолкнуло Андрея стать добровольцем — это желание помочь выжить жителям Донбасса и Луганска: «Мы никогда не заходили с боем в села и не стреляли в мирных людей. Мы всегда оказывали им любую помощь, очень часто делились продуктами, угощали детей шоколадом из своих сухпайков, если надо, помогали по хозяйству».

«В эти моменты украинцы закидывают нас «кошками»

Некоторые вернувшиеся с СВО бойцы рассказывают, что больше всего боялись попасть в плен. Тем более на фоне новостей о том, что пленных российских бойцов расстреляли или пытали.

— Страха попасть в плен у меня и у однополчан нет. Но мы понимали, что можем быть ранены, и бойцы не смогут вынести раненого с передовой. В эти моменты украинцы закидывают нас «кошками» — крюк на веревке захватывает беспомощного раненого и тянет к себе. Для такого момента у меня на груди всегда находилась граната для самоподрыва. При захвате достаточно снять чеку и подорваться на месте. Слава богу, мне не пришлось ее использовать. Но в случае необходимости я бы не сомневался, — признался Андрей.

Батальон «Тимер» воюет в составе российской армии. По словам татарстанца, различия между кадровыми военнослужащими и добровольцами не ощущались:

— На поле боя все равны, это войсковое братство. Но в «БАРСе» офицеры спрашивают, кто из добровольцев пойдет на операцию. Теоретически можно отказаться, но среди нас таковых не было. После боя мы встречали друг друга со словами «Здравствуй, братское сердце»! Батальон «Тимер» — это уже кадровое подразделение российской армии, и там все строится на основании воинской дисциплины. Но в любом случае, в боевой обстановке, находясь у черты смерти, все тоже становятся одним боевым братством. И поэтому никаких различий между всеми нами нет и быть не может. В наших подразделениях все должно быть нормально.

Андрей признал, что первое время у бойцов были проблемы с оснащением, но командование успешно их решило: «В силу военной обстановки оснащение не всегда прибывало вовремя. Но надо понимать — идет война*». Что касается потерь, доброволец пояснил так:

— Конечно, жизнь солдата в первую очередь зависит от командования. Но в армии многоуровневая система командования, идет война не на жизнь, а на смерть, проводятся операции по часто неизвестным для солдат замыслам, и без погибших не обходится. Давать оценку решениям командиров не наше дело, а обязанность вышестоящего командования и военных прокуроров.

— Приходилось сравнивать потери и можно ли было их избежать?

— Да, приходилось сравнивать, но все же это прерогатива военного командования. На тех участках, на которых я находился, неоправданных потерь было немного. Хотя их могло бы не быть.

«Врачи говорят — родился в рубашке»

То, что выжил сам, Андрей считает, на 80% зависело от него самого и от его везения: «Сотни раз рядом подрывались мины, снаряды, и все мимо. Однако войну* не обманешь, она всегда найдет, чем тебя зацепить. После ранения врачи мне сказали — родился в рубашке».

В качестве рекомендаций молодым и неопытным добровольцам татарстанец советует быть осторожными, выносливыми и уметь хорошо стрелять:

— Но самое главное для солдата понять — только ты сам себя сможешь спасти. Однажды я сказал себе: «Андрей Николаевич, ты уже погиб, забудь, что ты живой, сражайся до упора!» Наверное это — бесстрашие, самоотречение. На самом деле все боятся, но нужно побороть в себе страх быть убитым и растерзанным на куски. А это уже — кто как сможет. Честно говоря, эти месяцы в СВО перевернули мою жизнь. Утром встаю — мирная жизнь, непривычно. Это все равно что уйти в ад и вернуться оттуда в рай живым. То, что происходит на войне*, многие люди даже не представляют.

Военнослужащие-контрактники добровольческих батальонов «Тимер» и «Алга» говорят, что готовы служить до окончания СВО — позади жестокое боевое крещение, шок от первых потерь и победа над самим собой, когда в бой отправляешься бесстрашным. Но есть те, чьи контракты закончились, и они вернулись домой. «Вот недавно звонил друг из Башкирии, удостоенный звания Героя России, — рассказывает татарстанский доброволец, — Он решил снова отправиться на СВО. А я жду прохождения экспертно-медицинского заключения, посмотрим, что скажут врачи».