Дискотека 90-х: как звучит татарский электропоп

Дорого и со вкусом

Когда говорят о татарской эстраде, много пишут о великих голосах, о любви народа, о соловьях и жаворонках. Как эти песни сочинялись и придумывались, рассказано гораздо меньше. И даже если поймаешь какого-то автора, он зачастую с неохотой говорит о творческом процессе. Так что как формировался звук эстрады можно узнать понемногу из разных источников, изучая фотографии и видео.

К примеру, посмотрите на обложку альбома Рифката Сайфутдинова «С песней любви по жизни», вышедшего на «Мелодии» в 1989 году, основатель московского ансамбля «Байрам» (который он потом передал солистке Хание Фархи — и коллектив стал казанским) играет на аккордеоне, саксофоне, но на фото мы видим аналоговый полифонический синтезатор Roland Juno 106, выпущенный в 1984 году. Козырем у него были стабильные осцилляторы, то есть звук по-прежнему был настоящим, но при этом еще и стабильным — не плыл, не расстраивался. Играли на нем такие известные группы и исполнители как Frankie Goes to Hollywood, Уильям Орбит, Tangerine Dream, Underworld, Вангелис. Сейчас его используют EDM-артисты и музыканты типа Daft Punk и Tame Impala. Стоит около 250 с лишним тысяч как минимум. Рядом примостилась драм-машина Alesis.

Или вот телевыступление Зухры Шарифуллиной с песней «Туган як искә төшә» («Вспоминаю родной край»). Не факт, что музыканты играют то же, что и на записи. Но тут есть два синтезатора. Один из них — кейтар, то есть клавишные, которые вешаются на плечо. Похоже, это что-то вроде Yamaha SHS-10. Это в 1987 году, здесь используется FM-синтез — звучит не так живо и жирно, как аналог с осциляторами, больше стекла и жесткости, зато можно подавать MIDI-сигнал, то есть запрограммировать всю музыку заранее, а потом пропустить код через синтезатор. На таком Wham! записали хит Last Christmas. Также виден синтезатор Yamaha, вероятно, DX7, который вы слышали в песнях A-ha и Селин Дион.

А это бюджетники

То есть это малодоступная дорогая техника, звучащая соответственно. В 1990-е музыканты начинают использовать бюджетные синтезаторы, с готовыми тембрами невысокого качества. Студии с многодорожечной записью им не по карману, вся аранжировка сходу забивается в синтезатор, а после вокал напевается сверху с помощью даже бытовой аппаратуры.

Играют на дорогих синтезаторах в татарской эстраде либо приджазованный расслабленный поп либо электропоп. Второй звучит любопытно. Его не так-то много, если собирать из того, что удается вспомнить (интересующие могут послушать плейлист «ВКонтакте»). Это песни Резеды Ахияровой, Луизы Батыр-Булгари, Шамиля Тимербулатова, упомянутого Рифката Сайфутдинова, Рашида Калимуллина. Это либо достаточно молодые композиторы (Калимуллину в 1990-м лишь 33), либо держащие нос по ветру авторы. А что можно в 1980-е? Не только русский рок, но и вдохновленная итало-диско и новой волной электронная музыка. Резкие риффы, пробивающие на любой саунд-системе звук малого барабана, фанковая гитара.

Все это в той или иной степени присутствует в электропоп-хитах на татарском языке. Но что интересное — зачастую инструментальные фрагменты звучат моднее куплетов и припевов. Мы немного проговаривали это, рассказывая о пластинке Венеры Ганеевой, которая начинается практически с электро, а потом трансформируется в «Песню года». Эта давний симптом татарской эстрады, который замечаешь на записях Ильгама Шакирова 1960-х, когда музыканты позволяют себе отрываться в проигрышах, но с вокалистом вновь становятся в шеренгу.

Есть, правда, решение — ограничивать себя в мелодике, отдавая пространство голосу, как это сделали в новой аранжировке хита Зульфата Нурмухамметова «Чаба поезд, чаба», который оживил Айдар Файзрахманов — рычащая гитара, настойчивый синтезаторный рифф, но и много простора в куплетах.

Правда, что делать с подачей? Вот упомянутая ранее песня Зухры Шарифуллиной «Туган як искә төшә» (Рашид Калимуллин и поэт Акъегет). Зухра апа остается в рамках филармонической певицы, хотя кажется, еще чуть — и она прожжет экран взглядом в камеру. Беспардонная открытость на фоне эмоциональной бедности — это фишка уже следующего десятилетия, о чем мы поговорим в другой раз.