«Татарстанский парадокс»: республика в плюсе за счет нефтехимии и нефтедобычи
По итогам января — февраля 2016 года экономика Татарстана смотрится неплохо
Экономика регионального развития как растущий живой организм, и поэтому для того, чтобы увидеть в ней какие-то стабильные тенденции, необходимо некоторое время. Двух прошедших месяцев наблюдений в текущем году крайне мало — много разовых статистических труднообъяснимых всплесков, но позитив налицо. Конечно, радужная картинка нашего обзора должна быть обязана своим оптимизмом двум факторам: низкой базе января 2015 года, когда все резко и стремительно упало, и високосному февралю 2016 года (на один календарный и рабочий день больше). Отсюда и положительные цифры при сравнениях с прошлым годом, которые проанализировал экономический обозреватель интернет-издания «Реальное время» Альберт Бикбов.
Очень низкие цены на нефть
1 марта пресс-служба Минфина России сообщила: средняя цена нефти марки Urals, основной товар российского экспорта, в январе – феврале 2016 года снизилась на 42,7% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года и составила $29,69 за баррель. В январе – феврале 2015 года средняя цена нефти Urals составляла $51,81 за баррель.
Таких экстремально низких цен не было очень давно, и хотя сейчас ситуация стала чуть-чуть лучше (Urals сейчас торгуется около $38 за баррель), пока вся ситуация довольно шаткая, и нет никакой уверенности в стабилизации или тем более в дальнейшем росте.
Двукратное падение цен на нефть весьма здорово ударило и по налоговым поступлениям, зависящим от нефтяных котировок. Так, например, поступление налога на добычу полезных ископаемых (НДПИ) (нефть) по Татарстану в январе – феврале 2016 года составило 16,9 млрд рублей и сократилось относительно января – февраля прошлого года на 23,6% (минус 5,2 млрд рублей). И это несмотря на увеличение ставки налогообложения (с 766 рублей за тонну в 2015 году до 857 рублей в 2016-м)! И хотя поступления по этому налогу полностью уходят в федеральный бюджет, все равно это такой неявный индикатор неблагополучия.
Девальвация, увы, не смогла хоть отчасти компенсировать двукратное падение «нефтяных» цен: доллар вырос в январе – феврале 2016-го к январю – февралю 2015-го на 21,5%, и его средняя рублевая оценка составила 76,73 рубля за доллар. По евро рост оказался еще меньше — всего 15,6%.
«Татарстанский парадокс» продолжается
В Татарстане в январе — феврале 2016 года продолжалось действие «татарстанского парадокса». По итогам января – февраля 2016-го в целом по России зафиксировано падение индекса промышленного производства на 0,7%, но в Татарстане зафиксирован рост — индекс промышленного производства республики вырос в 2015 году на 2,2%!
Мы уже писали о том, что объяснение такого парадокса кроется в мощном увеличении нефтедобычи и, соответственно, объемов экспорта. Если падают долларовые цены на нефть, а девальвация не компенсирует должным образом падения, то как реагируют экспортеры, чтобы закрыть падение выручки? Ответ прост: они стараются по возможности по максимуму нарастить физические объемы производства (добычи). Парадоксальный рост промышленности Татарстана получился именно за счет нереально резкого за последнее десятилетие в истории Татарстана наращивания темпов добычи нефти.
Именно благодаря приросту индекса добычи природных ископаемых за январь – февраль 2016-го на 5,4% (в России +2,8%), а также связанным с нефтедобычей отраслям. В нефтепереработке Татарстана прирост составил 4,2% (в России — сокращение на 2,6%), в химическом производстве — +0,2%, мы не сваливаемся в отрицательную зону, как вся Россия, где индекс промышленного производства хуже, чем в Татарстане (-0,7%).
Добыча нефти у нас ведется просто стахановскими темпами. Так, по группе компаний «Татнефть» за январь 2016-го добыто 2 327 285 т нефти (+4,2% к январю 2015-го).
Годовые темпы прироста добычи полезных ископаемых в Татарстане
Существенно выросла и проходка по новому бурению — за январь 2016 года она составила 64,0 тыс. м. Действительно, стахановские темпы: темпы бурения выросли по отношению к 2014 году в 2,5 раза!
Помесячная проходка по новому бурению в тыс. м
Чем плоха такая интенсификация добычи? Ее мотивы в общем-то понятны: кто сокращает или просто не наращивает добычу нефти, тот теряет не только доходы, но и рынок. Рациональное поведение состоит в том, чтобы тоже добычу наращивать, если издержки пока позволяют. Предельные издержки (маржинальные, то есть дополнительные издержки на извлечение каждого дополнительного барреля нефти) в «Татнефти» по добыче нефти на освоенных месторождениях очень низки: в третьем квартале 2015 года расходы на добычу нефти составили в среднем 279,0 руб./барр., или около $4,5 за баррель (у «Роснефти», кстати, около $3,0 за баррель).
Плохо другое: такая интенсификация добычи чревата преждевременным истощением месторождений со всеми вытекающими последствиями. Другими словами, детям и внукам нашим нефть может и не достаться.
Есть такое понятие: оптимальная разработка месторождения. Бурят не просто скважины там, где идет нефть, а сетку скважин на месторождении. Некоторые дают очень большой дебет: нефть идет быстро, хорошо, под высоким давлением. А в других частях — еле-еле. Но зато такие скважины дают возможность опустошать месторождение равномерно, то есть извлекать из него максимум нефти. И вот в свое время советскими нефтяниками на уникальных гигантских месторождениях вроде Ромашкинского использовался как раз этот варварский метод: быстренько отбирать нефть, которая легко дается, а в других частях месторождения накачивать под землю воду, чтобы немного поддерживать давление. В результате такого неравномерного извлечения большая часть нефти остается под землей, извлечь ее уже невозможно. На том же Ромашкинском месторождении после варварской эксплуатации в советский период сейчас скважинная жидкость состоит на 86% из воды и только 14% — из нефти. Так что «Татнефть» — уже больше водопроводная компания. Поэтому такой вынужденный поворот в сторону варварской эксплуатации наших месторождений — это очень горькое явление. Но деваться некуда: без наращивания добычи и ее экспорта экономика отрасли окажется в глубоком проигрыше.
Остальная экономика пока еще не проснулась
Если оценивать состояние дел в других отраслях экономики республики, которым так и не повезло быть причастными к нефтеэкономике, то там картинка невеселая, но и не ужасная. Растут (да еще как!) отрасли, ориентированные на импортозамещение: пищевая, текстиль, деревообработка, ну и, конечно же, сельское хозяйство.
Индексы производства (январь — февраль 2016 г. к январю — февралю 2015 г.)
ТАТАРСТАН | РОССИЯ | |
Обрабатывающие производства в целом | -2,1% | -1,0% |
Производство пищевых продуктов, включая напитки, и табака | 9,6% | 3,5% |
Текстильное и швейное производство | 21,7% | -0,5% |
Производство кожи, изделий из кожи, производство обуви | -7,3% | 6,0% |
Обработка древесины и производство изделий из дерева | 10,8% | -2,2% |
Производство резиновых и пластмассовых изделий | 3,3% | 1,3% |
Производство машин и оборудования | -24,4% | 1,6% |
Производство транспортных средств и оборудования | -1,9% | -5,5% |
Обрабатывающая промышленность республики упала сильнее (-2,1%), чем «обработка» в целом по России (-1,0%). Но по итогам двух нетипичных месяцев, наполненных праздниками, трудно пока проецировать картинку на весь год. В марте основные тенденции будут оформлены четче.
ТАТАРСТАН | РОССИЯ | |
Производство и распределение электроэнергии, газа и воды | 14,2% | 1,3% |
Строительство жилья | 9,9% | -1,7% |
Сельское хозяйство | 11,1% | 2,8% |
Грузооборот автотранспорта | 14,0% | -2,8% |
Розничный товарооборот | -3,0% | -6,6% |
Подтверждение тезиса о продолжающемся кризисе потребительского спроса отчетливо видно по падению розничного товарооборота в Татарстане (-3,0%). Население ужимает свои потребительские расходы, ведь его реальные располагаемые денежные доходы в январе 2016 года в Татарстане по отношению к такому же периоду прошлого года упали на 9,9%, а реальная заработная плата снизилась на 0,6%.
Будем ждать итогов марта для более объективной картины.