Ябанджи среди чужих: Эскишехир — турецкая столица казанских татар

Авторская колонка Радифа Кашапова о татарах Анатолии. Часть пятая

Ябанджи среди чужих: Эскишехир — турецкая столица казанских татар
Фото: realnoevremya.ru/Радиф Кашапов (Ведат Догу)

Заместитель главного редактора «Реального времени» Радиф Кашапов проводит исследование жизни турецких татар. Из Стамбула он доехал паромом до Бурсы, где поселился в современном районе Нилюфер. А теперь добрался до Эскишехира, где живет несколько тысяч татар.

Тут вам не Финляндия

Из Бурсы до Эскишехира ехать на автобусе два часа. Правда, перед этим надо добираться до автовокзала, который обычно располагается на окраине города, а то и вовсе на выезде. На нем все как всегда — несколько точек питания, а также множество павильончиков автобусных компаний. Правда, сейчас уже можно купить билеты в интернете, указывая не только паспортные данные, но и пол — посторонний мужчина рядом с женщиной сесть не может. Поэтому иногда это превращается в квест — скажем, все места у окошек заняты женщинами, значит, надо выбирать что-то еще.

В автобусе, продезинфицировав руки спреем, который предложил стюард, и выбрав печенье и напитки, постепенно замечаешь, насколько ландшафт напоминает татарстанский.

В эти края в конце 19-го века перебрались татары из Казанской губернии. В это время царское правительство затеяло первую перепись, что вызвало вопросы у мусульман — они боялись, что их в очередной раз попытаются крестить. Эта и другие причины (цензура по отношению к Корану, экзамены для мулл по русскому языку) сподвигли их к переезду. Кто-то отправлялся в хадж — и не возвращался. Кто-то ехал через Батуми, Крым в сторону Стамбула, а потом до Эскишехира.

Несколько лет назад я снимал финских татар. Это потомки бывших сельских жителей, осевших в городе, сначала зарабатывавших торговлей, их дети занялись более современными профессиями. Сейчас это заметная диаспора с центром в Хельсинки (шестиэтажный дом, четыре уровня которого сдают в аренду, а на двух последних находится мечеть и общественный центр).

Из Кореи, Японии, Китая. И из России

В Турции ситуация сложнее. Помимо людей, чьи дедушки переехали из Оренбуржья или Бугульминского района, есть потомки тех, кто переехал сюда через Китай, Корею и Японию (а потом кто-то перебрался в США). Есть люди вроде Исхаки, кто эмигрировал сюда из Польши. Есть татары, которые прибыли сюда после перестройки, в 90-е, на учебу либо замуж. Есть те, кто живет буквально несколько лет. И это все очень разные татары, с разным уровнем языка, отношением к идентичности.

Самое любопытное, конечно, куда они переехали. Турция — это часть «Төрек дөньясы», который простирается аж до Республики Тыва. Это все — тюркские народы. И когда начинаешь говорить о том, что есть турки, а есть татары, это вызывает недопонимание. Мы же «айне», одно и то же, мы все — тюрки. Правда, татары 70 с лишним лет жили в основном в СССР. А местные татары Эскишехира о том, что есть некий Татарстан, их историческая родина, поняли только после перестройки.

Татары Стамбула занимались общественной деятельностью в 40-е, а в 1960–1970 выходил на средства владельца турецкого филиала компании Mercedes-Benz Ахметвели Менгера журнал «Казан».

Как замечает Якуп Акчура, чьи предки переехали сюда из Татарстана через Дамаск, в Эскишехир местные татары начали перебираться после 1955 года. До этого, оказавшись в этом городе, по воспоминаниям их внуков, эмигранты решили — в городе их идентичность размоется, не за этим они сюда ехали. Поэтому они жили в деревнях — Зинжирликое (село из цепочек), Канлыпынар (кровавый родник) и, к примеру, Корыхоек (Корыһөек — сухой холм), которая также называется Османие — потому что разрешение строить здесь дали османы. Я еще расскажу про эту деревню, куда уже съездил два раза — просто в гости и на молитву с просьбой ниспослания дождя. «Көе» — это «деревня», возможно, созвучно со словом «көй», «мелодия». Ә «һөек» означает еще и холмы, с которых передавались сигналы.

То есть люди жили в селе, переехали с приключениями в новое село. Первую зиму, говорят, жили в землянках. А потом начали строить дома из соломы, земли и дерева. А вот дети их уже живут в городе, правда, в пандемию, многие начали отстраиваться заново на родной земле.

Есть музей, а нужен ли центр?

В Эскишехире я живу уже месяц. Здесь после Первого конгресса татар основали культурную организацию казанских татар в Эскишехире. Местные дедушки вспоминают Татарстан того периода — по сути, это их единственная поездка в родные края. В 2013-м у организации появился свой музей в районе Одунпазары — это историческая часть города, состоящая из домиков, которые построены из того же самана, что и деревенские особнячки — из глинистого грунта с добавлением соломы. До сих пор есть те, которые стоят в первозданном виде. Неподалеку от основных маршрутов стоит и наш музей голубого цвета. Проектировали его музейщики из Елабуги, так что типичный татарский музей (с манекенами в костюмах и образцами орнаменталистики) соседствует здесь с внутренней историей — перепиской с родными, вещами, которые сами жители принесли на хранение, фотографиями со свадеб и других торжеств.

Сейчас в музее каждый день, с часу до пяти, можно встретить нынешнего главу организации Ведата Догу. Он поит посетителей чаем (а их бывает, судя по количество израсходованных бахил, несколько тысяч) и рассказывает истории. Все понятно на турецком без перевода. Рядом с музеем стоит еще один дом — Догу хочет, чтобы Татарстан помог его купить, чтобы здесь открыть в нем учебный центр. Судя по сообщениям СМИ, разговоры об этом идут как минимум с 2018 года.

Вообще, по закону, как мне объяснило несколько человек, сейчас в Турции можно открыть татарский класс — если 10 родителей подадут заявки. Но никто пока заявок не подал. То есть татарских школ в Турции никогда не было. Скажем, в Османие дети, которые говорили ранее только на татарском, учились на турецком. На родном языке они общались только с родителями и между собой. Но у людей, которым, как моему отцу, от 60 и выше, с языком проблем нет. Есть заметный турецкий акцент и словечки, которые вскоре быстро усваиваешь и сам начинаешь вставлять в разговор:

Шәй — это вещь.
Һәркес — каждый человек.
Араба — автомобиль.
Айны — одно и то же, одинаково.
Чорба — суп.
Макинә — стиральная машина.

Но представителей молодого поколения, которые говорили бы по-татарски, почти не встретишь. Показательно, что здесь я познакомился с двумя молодыми учеными, которые знают татарский. Одну зовут Орсоля, и она из Венгрии, училась в Тарту. Вторая — Налбант, она из Бурсы, уже знает казахский, киргизский, узбекский, татарский, учит русский. Налбант недавно выиграла на Международной олимпиаде по татарскому языку и литературе. Сейчас учит русский. О том, почему она меня называла «остаз» и знакомила со своими профессорами, — в следующей колонке.

Радиф Кашапов
ОбществоИстория Татарстан

Новости партнеров