Банкиры Татарстана: «Самый главный страх банкира сейчас, наверное, в том, что «гниют» портфели»

Участники:

Михаил Марин — заместитель управляющего отделением «Банк Татарстан» ОАО «Сбербанк России»

Александр Михалицын — и. о. управляющего ВТБ24 в Татарстане

Алексей Бойко — заместитель председателя правления банка «Аверс»

Марсель Зиляев — управляющий казанским филиалом ОАО «БИНБАНК»

Василя Муллина — заместитель директора татарстанского филиала ОАО «Россельхозбанк»

Ринат Сафин — заместитель начальника операционного офиса «Казанский» филиала «Уфимский» Уральского банка реконструкции и развития

Денис Удачин — заместитель директора по развитию розничного бизнеса «Локо-банк»

Сергей Кощеев — главный редактор деловой интернет-газеты «Реальное время»

Фаиль Гатаулин — руководитель аналитической службы деловой интернет-газеты «Реальное время»

Наверное, так, как было, не станет никогда

Сергей Кощеев: Уважаемые коллеги, розничное кредитование — один из локомотивов банковского рынка до кризиса. Когда оно вернется на прежние объемы и вернется ли вообще? От кого это зависит — от Центробанка и его ключевой ставки, от коммерческих банков или от тех, кто повысил цены на товары, которые раньше люди покупали в кредит? Какие решения, по вашему мнению, необходимы для реанимирования розницы?

Алексей Бойко: Когда станет все так, как было? Наверное, так, как было, не станет никогда. Не в смысле, что станет хуже или лучше. Но так, как было, совершенно однозначно не станет никогда. Реалии сильно поменялись и будут продолжать двигаться в другом направлении. Приоритеты меняются — в политической жизни, в экономической. Я думаю, что никто даже целью не задастся воспроизвести 2012 год, 2011 и так далее. Приоритеты меняются. Когда мы снова будем ездить на кобылах? Наверное, уже никогда. Приоритеты в банковском бизнесе точно так же изменятся. Сейчас сильно нахлебаются банки, которые увлекались рискованными схемами и так далее. Снова произойдет излом сознания, снова рынок будет освобождаться. Пойдут ли они в те же ниши, где уже были? Я думаю, вряд ли. Я бы не пошел. Но мы в таких нишах и не работали, я не про себя, но тем не менее.

Алексей Бойко: «Сейчас сильно нахлебаются банки, которые увлекались рискованными схемами. Снова произойдет излом сознания, снова рынок будет освобождаться »

Когда станет всем хорошо? Самый главный страх банкира сейчас, наверное, в том, что «гниют» портфели. По-честному. Насколько они будут «гнить», зависит уже не от банкиров. Потому что, выдавая кредит, мы исходили из одних реалий даже не рынка, а жизни вообще. Сейчас жизнь поменяется, и даже не ошибившись тогда, мы можем неожиданно получить ошибку сегодня. Поэтому все боятся «гнилых» портфелей, плохих заемщиков.

Наверное, коллеги из самых крупных банков будут тащить рынок на себе. У них других вариантов и нет. Это будет Сбербанк и ВТБ24. Я думаю, это будут в основном они. И риски некоторых банкиров вкачивать в себя будут они. Я так думаю.

Кощеев: Санация за санацией?

Бойко: Может быть.

Михаил Марин: Да. Если продолжить про портфели — да, мы не понимаем, как будут вести себя портфели. Потому что люди, которые исправно платили кредиты вчера, могут перестать делать это сегодня.

Бойко: Они добрые, хорошие, порядочные. Но — извините.

Марин: Да, потому что зарплата упала, работодатель перестал существовать. Либо уменьшили зарплату. Как и сказал Алексей, реалии поменялись, и существенно. Исходя из этих реалий, люди пересматривают свои способности и возможности обслуживать долги. Как это будет дальше, непонятно. С новыми заемщиками то же самое. Все рады бы в рай, но никто не понимает, как туда попасть. Та же самая проблема — заемщик, который раньше был хорошим, вдруг может стать плохим. Соответственно, любое кредитование это риски.

По поводу того, что мы будем принимать на себя риски, я думаю, схема рефинансирования на рынке не нова. Скорее всего, заемщики будут ходить и искать подходящие для себя условия. Да, будет такое хождение. Я всегда говорю: пусть они ходят и разговаривают, а не сидят до последнего. Чтобы не было потом судов, взысканий.

Михаил Марин: «Мы не понимаем, как будут вести себя портфели. Потому что люди, которые исправно платили кредиты вчера, могут перестать делать это сегодня»

Все зависит не от закредитованности, а от доходов

Бойко: От кого и чего ждать глобально? Если мы хотим, чтобы рынок каким-то образом поднялся до высот, которые он когда-то уже брал, должны найтись люди, которые смогут опять отстроить систему потребления в тех же объемах, в которых она была. Говорят, что потребительское общество — это зло. Это люди, которые проедают кучу денег, которые никуда не нацелены, — в общем, паразиты. Таково общественное мнение.

Если мы договоримся с одного момента не пить кофе, не ездить на машинах, не покупать квартиры, не учить детей — отлично. Но что будет дальше? Сейчас людям приходится от чего-то отказываться. Но многие думают, что этот отказ кратковременный. Путин же сказал по телевизору, что надо потерпеть два года. А потом все снова будет хорошо. Мы снова накупим себе пять машин, телевизоров, и снова все будет хорошо. Я видел людей, которые никогда не носили бороды, но покупали себе триммеры. На вопрос «зачем?» отвечали: «А что, пригодится». А борода даже не растет. Наверное, излишнее потребление не благо, а глупость, и от него можно безболезненно отказаться.

Но сейчас все меры, которые мы предпринимаем, это не стимулирование потребления. Мы стимулируем стройку, производство, финансовые организации. Мы пытаемся каким-то образом управлять неким стимулированием кровотока в организме.

Кощеев: Мы — это кто?

Бойко: Правительство Российской Федерации.

Кощеев: Возможно, потому что к банкам это точно не относится. Банкиры только и занимаются тем, что пытаются стимулировать потребление.

Бойко: Так вот, если вы спрашиваете, что нужно сделать, чтобы вернуть розничный банковский рынок на прежние объемы, нужно разработать и запустить некую систему мер, которые будут стимулировать потребление.

Кощеев: А может быть, необходима перезагрузка, обнуление долгов? Например, банкротство физлиц.

Бойко: Чем банкротство физлиц поможет? Ну умрет процентов 70 банков.

Марин: Я думаю, даже не 70, а 90 процентов.

Бойко: Даже 90 процентов. Ну умрут эти банки. Начнется какой-то бред. Когда все всем прощают долги, а прощают всегда за чей-то счет, в итоге простят долги за счет тех же людей, кто принес в банки свои деньги. Система страхования вкладов в данном случае не поможет, она 90 процентов выплат не обеспечит. Если будет банкротство физлиц и начнется массовое «прощение долгов», это почувствуют все, включая уважаемый Сбербанк. Поэтому как рынок может обнулиться?

Кощеев: Тогда где потенциал для перезагрузки? Мы же сейчас видим, что закредитованность населения довольно-таки высокая. В среднем пять кредитов на одного человека.

Марин: Закредитованность большая местами и временами. Все зависит не от закредитованности, а от доходов.

Бойко: Если ситуация стабильна, закредитованность не важна. У нас крупные промышленные предприятия не брезгуют кредитами. Хотя у них разумение гораздо глубже, чем у «физика», потому что там работает еще и коллективный разум. Но люди строят бизнес, причем бизнес иногда очень и очень крупный, на заемные средства. И даже когда, казалось бы, уже можно выйти из заемных средств и перейти на свои собственные, потому что деньги уже накоплены, они продолжают занимать. «Физики» в этом плане проще. Так что Михаил Юрьевич (Марин — прим. ред.) прав: если человек уверен в завтрашнем дне, если имеет стабильный доход, закредитованность как таковая не важна. Потому что вариантов развития ситуации много — «физик» может жениться или развестись, работу поменять, у него могут дети подрасти. Много чего может произойти. Если я уверен в завтрашнем дне, все нормально.

Сейчас я не уверен, что произойдет завтра. Я даже не уверен, что произойдет сегодня. Вспомните «черный вторник». Вечером в понедельник все ехали домой с мыслью, что что-то нехорошее произойдет. Утром поехали, радио включили и обалдели. От кого зависит глобальная стабильность в стране? Важен вопрос целеполагания. Какие цели? Понятно. Что для этого будет сделано, кого призовут на помощь — банки ли или кого-то другого? Вопрос. Какие механизмы для этого будут задействованы — тоже вопрос. Будет субсидирование ставок, прямое жесткое регулирование, дадут какие-то средства напрямую?

Александр Михалицын: «Ипотека на сегодня наименее доходное направление банковского бизнеса. Хорошо, что запустили меры господдержки»

Сейчас главный вопрос — кому дать кредит

Кощеев: Александр Андреевич, как вы на них ответите?

Александр Михалицын: Недавно был на совещании в Москве в головном офисе банка. Михаил Михайлович Задорнов (предправления банка — прим. ред.) выступил как раз на тему ожиданий. Есть несколько сценариев и три фактора, которые будут влиять на рынок и от которых зависит состояние экономики и банковского сектора. Это цены на нефть, курс рубля и международные отношения России. Санкции, Украина, Крым и прочее. Как они будут развиваться, непонятно.

У нас есть прогноз по каждому направлению, и есть консенсус-прогноз от ведущих аналитиков. Мы исходим из того, что цены на нефть в этом году будут 56-60 долларов за баррель, курс рубля тоже около отметки в 60 рублей за доллар. По большому счету, исходя из этого мы строим бизнес-план. По объему продаж мы планируем уменьшение объемов выдачи ипотеки по сравнению с прошлым годом в целом по банку раза в два. Это и понятно — ипотека на сегодня наименее доходное направление банковского бизнеса. Хорошо, что запустили меры господдержки. Это как раз ответ на вопрос, откуда брать резервы, потому что небольшое снижение учетной ставки кардинально на увеличение объемов кредитования не повлияет. Повлияет только выделение средств государством.

Кощеев: Как говорится, что бы ни происходило в России, ВТБ почему-то всегда при этом получает деньги.

Михалицын: На самом деле, мы государственной помощью не воспользовались. На группу ВТБ выделено более 300 млрд рублей, но мы госпомощью не пользуемся и не планируем, хотя можем воспользоваться до октября. Потому что условия достаточно жесткие — мы должны прирастать по кредитному портфелю на 1 процент в месяц. Портфели ужимаются, кому выдавать кредиты? 1 процент в месяц — это очень серьезное увеличение. Сейчас главный вопрос — кому дать кредит.

Поэтому сейчас ключевые направления — такие как льготная ипотека, субсидирование процентной ставки на приобретение автомобиля. Это понятные кредиты, понятные условия.

Кощеев: То есть предоставленное государством прямое фондирование бессмысленно, поскольку предполагает рост портфеля, который сейчас невозможен?

Михалицын: У нас, например, по январю падение кредитного портфеля около 600 млн рублей. В целом портфель около 40 млрд рублей. Только за январь такое падение.

Бойко: Господа, по поводу субсидирования. Я всегда относился к нему с огромным скепсисом. И сейчас так же отношусь. Это ничуть не панацея. Мы точечно пытаемся что-то делать, но давайте представим: 12 процентов годовых по льготной ипотеке, плюс реальное падение доходов населения, плюс инфляция и плюс неопределенность. Субсидирование процентных ставок по кредитам какую имеет цель? Создать впечатление, что вот сейчас в моменте все нормально, социальной напряженности нет. Если так, то это полезно. А если планировать на 2-3 года вперед? Мы уже пользовались программами субсидирования процентных ставок по кредитам. Но, как сказал Денис Мантуров (глава минпромторга РФ — прим. ред.), результаты, к сожалению, оказались не такими, как мы ожидали. Тут как суп варить: один раз получается, другой раз нет. Вопрос — поможет ли.

Цели развития розничного кредитования нет

Марсель Зиляев: Нужно ли стимулировать кредитование вообще? Есть отрасли, которые требуют поддержки, поскольку являются флагманскими для промышленности страны и региона. Сегодня довольно значительно упало промпроизводство, строительство. Например, индекс по отрасли в январе-феврале 2015 г. к январю-февралю 2014 г. составил 85 процентов, то есть падение — 15 процентов. Это сегменты, где занято большое количество людей.

Безусловно, есть направления — например, беззалоговое кредитование, —которые, наоборот, разгоняют инфляцию. На самом деле темпы розничного кредитования у нас упали не после «черного вторника», а задолго до него. Первые признаки замедления темпов кредитования и уменьшения его объемов появились еще в середине 2014 года. Опять же по тем же причинам, которые Александр назвал. В том числе снижение цен на сырье, девальвация рубля. Безусловно, это отразилось на уровне реальных доходов населения.

По статистике, есть такой показатель, как количество заемщиков с пятью кредитами и более. В стране по итогам декабря 2014 года количество таких заемщиков составило 7 процентов. Годом ранее этот показатель составлял 5 процентов, а за год до этого — 3%. Притом что в целом объем кредитов населения в ВВП составляет всего 15 процентов в России. Это не много. Но доля тех, кто неразборчиво кредитуется, в структуре этой задолженности критична.

Другой фактор замедления кредитования — регуляторный. Не секрет, что с 2012 года и в течение прошлого года Центробанк последовательно проводил ужесточение политики резервирования. Это просто привело к тому, что тот уровень процентных ставок, который существует на рынке, делает кредитование в принципе не прибыльным, если рассматривать его автономно. Поэтому банки не первый год уже занимаются повышением комиссионных доходов от сопутствующих кредитованию услуг. Страховки, кросс-продажи. Но само по себе кредитование в чистом виде не является прибыльным. Особенно долгосрочные продукты — ипотека и автокредитование. Поэтому в этих сегментах работают только крупные государственные банки и местные банки финансово-промышленных групп, имеющих длинные источники фондирования.

Если говорить о дальнейших перспективах для банков, то это, наверное, определенная сегментация. Что касается частных банков, мы видим тонкую сегментацию в сфере беззалогового кредитования. Это выделение сегментов так называемых хороших клиентов — бюджетники, сотрудники образовательных учреждений, правоохранительных органов. Риск потери работы и доходов у них гораздо ниже, чем в частном секторе. Это зарплатные партнеры банка, заемщики, в которых мы уверены. Кроме того, это наши уже действующие заемщики, которым мы делаем специальные предложения.

Марсель Зиляев: «Темпы розничного кредитования у нас упали не после «черного вторника», а задолго до него»

Само по себе развитие беззалогового кредитования, по-моему, не должно быть самоцелью для экономики страны, но это лакмусовая бумажка того, что сейчас происходит в экономике. Я думаю, что Центробанк повел себя ответственно, резко повысив ключевую ставку, поскольку основная его цель — это инфляционное таргетирование. По последним данным, индекс потребительских цен в феврале к январю составил 2,2 процента, показав снижение. По годовому математическому уровню инфляция будет в пределах 20-25 процентов. Пик ожидается в первом квартале. Предварительные данные минфина РФ говорят о том, что за первые 2 недели марта инфляция составила всего лишь 0,5%. Аналитики сходятся во мнении, что индекс потребительских цен по методике госкомстата составит не более 15 процентов. Совокупность факторов позволяет говорить о том, что дальнейшего ускорения инфляции не будет, но и о росте кредитования речи не идет. По крайней мере, до конца первого полугодия. Поэтому действия ЦБ достигли своей цели — инфляция замедлилась. Теперь нужно дальше думать, как не разгоняя инфляцию все же дать стимул для роста экономики в виде низких ставок. Поэтому ЦБ аккуратно процент за процентом будет теперь снижать ключевую ставку.

Опять же цели развития розничного кредитования нет. Есть цель поддержать отрасли строительства, производства и так далее. Для этого государство должно проявлять активность, а банки, наверное, уже сами найдут способы зарабатывать на этом рынке.

Продолжение следует