Михаил Девятаев и его чуть было не забытый подвиг
Проект «Реального времени» о знаменитых «брендах» Татарстана. Часть 5-я
Герой Советского Союза летчик Михаил Девятаев стал легендой при жизни: в его честь открылся второй в Союзе прижизненный музей после Гагарина, о нем сняты 14 документальных фильмов и один художественный, ему поставлены несколько памятников в разных городах и странах… Шутка ли — умудриться сбежать из немецкого плена, угнав самолет! После войны до смерти в 2002-м Девятаев жил в Казани. Так что герой по праву может считаться символом, брендом республики.
Торбеево — Казань — Пенемюнде
Формально Девятаев — бренд не совсем «татарстанский». По национальности он мокша, родился в селе Торбеево (это современная Мордовия). Его казанская история началась в 1934 году, когда 17-летний паренек, опасаясь уголовного преследования за сбор колосков на поле, сбежал в Казань — босиком и даже без документов. Как-то ему удалось поступить в Речной техникум, где парень занимался еще и в аэроклубе. В 1936 году в Казани он встретил свою будущую жену — Фаузию Муратову, но поженились они только в 1942-м. До 1938-го, пока его не призвали в армию, Михаил работал помощником капитана баркаса на Волге.
В 1940 году Девятаев окончил Первое Чкаловское военное авиационное училище летчиков имени Ворошилова — дальнейшую жизнь собирался связать со службой в рядах Красной Армии. А потом грянула война. С 22 июня 1941 года летчик находился в действующей армии и уже на третий день войны сбил свой первый вражеский самолет — это был фашистский «юнкерс» под Минском. До 16 сентября 1941 года 22-летний летчик уничтожил девять самолетов противника, на его счету было 180 боевых вылетов.
23 сентября 1941 года получил ранение в ногу после атаки немецкими истребителями. Поэтому и оказался в госпитале, после которого врачебная комиссия отправила его в тихоходную авиацию — Девятаев служил в ночном бомбардировочном полку, потом в санитарной авиации. И только в мае 1944 года, после встречи со знаменитым Покрышкиным, снова вернулся в истребительную авиацию. За два месяца освоил новый тип самолета, но 14 июля 1944 года подо Львовом сбил свой десятый самолет и был сбит сам.
Девятаев покинул падающий самолет с парашютом, а при прыжке ударился головой о стабилизатор самолета. Приземлился уже без сознания, его взяли в плен. Потеря сознания впоследствии спасла его от репрессий: как рассказывал сын Девятаева Александр, военные советские летчики времен войны в плен попадать ни в коем случае не должны были — их задачей было успеть застрелиться, прежде чем это произойдет. Для этого у них и было личное оружие. Но поскольку летчик был захвачен в бессознательном состоянии, нарушения инструкции не произошло.
Потом было несколько концлагерей подряд. Сначала в Лодзи — оттуда 13 августа 1944 года Девятаев попытался сбежать, но был пойман и отправлен в лагерь смерти Заксенхаузен. Там ему бы и быть казненным, но лагерный парикмахер (бывший советский танкист) подменил его нашивку на лагерной робе — так летчик из смертника превратился в штрафника. Нашивка принадлежала Степану Никитенко, умершему в лагере за день до этого. Под этим именем Девятаев и был отправлен в концлагерь на остров Узедом. Там, в ракетном центре Пенемюнде, разрабатывали крылатые ракеты «Фау-1» и баллистические «Фау-2». А 8 февраля 1945 года Девятаев во главе группы из 10 военнопленных угнал немецкий бомбардировщик и улетел в сторону расположения советских войск. За ним вдогонку отправили истребитель, но он не смог найти беглецов. Сбить угнанный самолет не смог и немецкий воздушный ас Вальтер Даль, возвращавшийся с задания, — ему просто нечем было стрелять.
Группа беглецов благополучно покинула концлагерь и через некоторое время оказалась в стане советских войск. Здесь немецкий бомбардировщик, что вполне логично, попытались сбить, но Девятаев сумел посадить самолет.
С одной войны — на другую
О подвиге Михаила Девятаева писало каждое татарстанское издание, по минутам восстановлен хронометраж событий, об этом вышли полтора десятка фильмов. Девятаев был знаменитым человеком, его историю знал каждый порядочный советский пионер, и Советская Татария гордилась своим знаменитым жителем. Но так было далеко не сразу, да и существовала немаленькая вероятность того, что о невероятном поступке великого летчика широкой общественности вообще не стало бы известно.
Разумеется, каждый советский военный, побывавший в плену, немедленно оказывался в фильтрационном лагере — пока человек там находился, НКВД проверял, не предатель ли перед ними. Так Девятаев вновь оказался в Заксенхаузене, но уже под охраной родных, советских овчарок и конвоиров. В фильтрационном лагере летчик провел 8 месяцев, пока энкавэдэшники наконец убедились: предателем летчик не был, немецкий бомбардировщик честно угнал, немцы его не подсылали. Но яд недоверия пронизывал жизнь Девятаева еще двенадцать лет.
А ведь из плена Девятаев доставил ценнейшие сведения о засекреченном центре сборки ракет на Пенемюнде. В сентябре 1945 года с ним встречался великий Королев (правда, это летчик понял только после войны, когда узнал, что Королева «прятали» под фамилией Сергеев) — вызывал в Пенемюнде для консультации. В запас Девятаева уволили в ноябре 1945 года. Он вернулся в Казань, в дом к родителям жены — рассказывал, что перед этим написал им письмо, в котором рассказал: «Я из плена. Примете меня?»
В то время это было своеобразной каиновой печатью — бывших военнопленных на родине не жаловали. Но Муратовы зятя приняли. Его долго не брали на работу — и Девятаев рисковал попасть в лагеря уже за тунеядство. Никто не хотел связываться с бывшим военнопленным — послевоенная волна репрессий не щадила никого. Девятаев сам вспоминал, что знакомые, завидев его, переходили на другую сторону улицы, лишь бы не пришлось с ним здороваться и разговаривать…
Но потом его взяли в Речной порт работать дежурным по вокзалу, а затем он стал капитаном-механиком. Плавал на служебном катере. С 1952 года водил баркас «Огонек». И продолжал быть опасным, неуважаемым социальным элементом, замаранным пребыванием в фашистском плену.
Возвращение из небытия
В 1956 году для семьи Девятаевых все изменилось. У них уже было трое детей — два мальчика и дочка, бывший летчик работал и жил очень скромно. Как раз в ту пору Никита Хрущев, прекрасно понимавший, сколько трагических судеб кроется по просторам Советского Союза после распоряжений его предшественника, велел искать забытых героев по всей стране. Редакция газеты «Красная Татария» дала соответствующее поручение своему журналисту Яну Винецкому (который и сам в свое время был летчиком). Он разыскал Девятаева через военкомат, пришел к нему в полуподвальное помещение на улице Лесгафта, где жила семья, и после долгого разговора был просто потрясен. Очерк, который он написал, назывался «Мужество», и «Красная Татария» публиковать его отказалась — слишком опасные сведения в нем содержались.
А вот «Литературная газета» думала три месяца, но все же опубликовала. 23 марта 1957 года материал вышел в свет. И на следующий день вся страна знала о том, что сотворил никому не известный казанский механик. Потом была еще серия публикаций в газете «Советская авиация» — целый цикл из восьми статей. И вся страна недоумевала: почему этот человек не получил звания Героя Советского Союза?
Был слух, что к званию Девятаева представил Сергей Королев. Но информация об этом слишком скудна. Факт остается фактом: 15 августа 1957 года вышел указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении Девятаеву почетного звания. Семье дали трехкомнатную квартиру, и у Девятаева началась жизнь героя.
Обнять своего врага
По многочисленным свидетельствам людей, знавших Девятаева и его семью лично, это был скромный человек. Он любил работать, дело в его руках спорилось. Свое геройское звание нес с достоинством: не выпячивал себя, очень не любил сидеть в президиуме, никогда не отказывал школьникам, которые на каждый праздник приходили к нему домой с барабанами и горнами. Он мог, кстати, отказаться от этой функции и не пускать пионеров домой — но говорил: «Наверное, это очень нужно». И с самого утра в каждый праздник принимал одну делегацию за другой.
В Речном порту Девятаев проработал до 1966 года: потом по состоянию здоровья вынужден был уйти на пенсию и до самой смерти в 2002 году нести почетную функцию Героя. Именно Девятаев испытывал одно из первых советских судов на подводных крыльях — легендарную «Ракету». Именно он стал первым капитаном не менее легендарного теплохода «Метеор», который собирали в Зеленодольске.
И с каждым годом Девятаев все больше становился брендом и все меньше в нем видели человеческого. Казалось бы, страна дружно забыла, как плевала ему в лицо десять лет, как восемь месяцев «мариновала» его, вырвавшегося из фашистского плена, в фильтрационном лагере. И как только чудом его история выплыла наружу благодаря дотошному журналисту. А ведь сначала Девятаев из природной скромности не хотел с ним разговаривать — жена уговорила, человек же пришел, время потратил…
Интересный факт: Михаил Девятаев в 2002 году встретился в Пенемюнде с тем самым немецким пилотом-истребителем, которого отправили за ним в погоню на Пенемюнде. Говорят, он его обнял.
Зачем герою памятник, если есть фильм Бекмамбетова?
Памятники Михаилу Девятаеву и его подвигу есть в разных городах России. Разумеется, один из них стоит в его родном Торбеево. Памятники «Побег из ада» стоят в Вологде, Саранске и Полтаве. А вот Казани, где герой прожил столько лет и которая стала ему второй родиной, памятника так и нет. Есть только бюст на могиле героя на Арском кладбище.
В 2017 году, к столетию Девятаева, было решено установить полноценный монумент в Казани. Для него даже место подыскали — в Речном порту, с видом на ту Волгу, которую так любил Михаил Петрович. Но в последний момент оказалось, что на выбранном месте «проходят пожарные трубы», и поэтому ставить тут скульптуру решительно невозможно. Так и обошлись бы бюстом на могиле, стелой в пантеоне в Парке Победы да мемориальной доской на фасаде бывшего Речного техникума (ныне — Казанского филиала Волжского государственного университета водного транспорта). А когда открывали экстрим-парк «Урам», оказалось, что на одной из колонн на его территории нарисовали граффити с портретом Девятаева — значит, молодежь помнит! А вот полноценного памятника до сих пор нет, да и непонятно, будет ли.
Зато Тимур Бекмамбетов, услышав об этой истории, снял фильм «Девятаев», где с большой долей исторической достоверности воспроизвел события с побегом группы Девятаева из лагеря (правда, введя для драматизма антагониста, которого в реальности не было). В качестве консультанта был приглашен Александр Девятаев, сын героя, — он и следил за тем, чтобы фильм не превратился в очередной сборник мифов, мемов и прочих букетов развесистой клюквы. Картина стала заметным событием на отечественном кинематографическом небосклоне. О подвиге Девятаева вновь вспомнила вся страна, сын героя дал еще с десяток интервью о событиях 1945 года, и Михаил Петрович вновь обрел статус бренда. Все-таки он был единственным, кто угнал самолет из фашистского плена, не будучи предателем родины — не приняв немецкую присягу. Остальные шестеро советских летчиков, которым удалось убежать из плена на угнанных самолетах, все-таки формально были уже не советскими летчиками — они приняли присягу и считались сотрудниками Люфтваффе. За это сталинская родина им, разумеется, воздала сполна.
А памятник Девятаеву и ныне там. То есть нигде — его так и нет. Последнее, что было слышно об увековечивании памяти легендарного летчика, — это то, что в апреле 2021 года рядом с Речным портом высадили 12 деревьев в память о нем.