Летопись дефолтного года: «продавалы» сменяют «фарцу», Татарстан платит «Газпрому» самолетами, озера гибнут

Как нелегальных фарцовщиков на улицах Казани сменили полулегальные «продавалы»

Уличная торговля существовала в России всегда, но не всегда была на официальном положении: проконтролировать такой вид предпринимательства государству непросто — в отличие от «легальных» коммерсантов с лотками в магазинах, а в прошлом купеческое сословие. До революции в Российской империи прохожие страдали от ходивших по улицам крупных городов людей с лотками на плечах. С лотков «папиросники» продавали всякую всячину: папиросы, яблоки, почтовую бумагу, карандаши, спички, кошельки, словом, легко переносимый товар.

В СССР частную торговлю фактически запретили, но сами уличные торговцы, разумеется, никуда не делись, просто они перешли на нелегальное положение. Так появился новый вид продавцов — фарцовщики, которые сбывали труднодоступные или недоступные вообще советским гражданам товары (в основном одежду, вроде импортных джинсов, которые нельзя было приобрести в «официальных» советских магазинах).

В конце 1980-х одновременно с кооперативами появились уже новые профессии: «челноки», летающие с баулами за той же одеждой в Турцию и обратно, коммерсанты, покупавшие места на рынках (зачастую у преступных группировок, которые их контролировали), первый частный магазин, как мы писали в нашем дайджесте «Новый 1992-й», открылся в Казани на Кольце осенью 1991 года.

В девяностых по улицам и даже домам стали ходить «продавалы», сбывающие скучающим днями домохозяйкам все, что угодно: от косметики до ножей. На улицах вновь стало не протолкнуться от «папиросников», то есть коммивояжеров (в газетах еще толком не знали даже, как это слово произносится), — которые впервые в нынешнем виде появились еще в США лет 100 назад. На сбывавших негодный нередко товар в квартирах часто спускали собак, но число желающих испытать судьбу не убавлялось. Проверить работоспособность и вообще качество той или иной вещи на месте было невозможно. Как впоследствии в вузах и общежитиях появились студентки, продававшие соседкам парфюмерную и косметическую продукцию, так в основном и «продавалы» были не одиночками, а представляли собой сеть продавцов. Исчезли они почти полностью (за исключением поквартирных обходов молодыми студентами) с появлением дефицитных товаров в реальных магазинах, когда в такой необычной профессии отпала необходимость.

«Улыбка как работа... Утро каждого коммивояжера начинается на складе. В огромные торбы, как в бездну, «уходят» многочисленные яркие коробки. В них могут оказаться фены, авторучки или фонари. По виду весь «товарец» изготавливался где-то в китайской провинции. Хотя на складе клятвенно уверяют: все, что предлагается, канадского производства. В арсенал каждого комплекта попадают пять различных безделушек. А за рабочую смену нужно умудриться «толкнуть» аж шесть таких «ассорти». Это дневной план дистрибьютора.

Загрузившись под завязку, мы направились на место работы. Центральные улицы Казани — это и есть та «парта», за которой усваиваются бесплатные знания. Инструктор сразу запретил хмуриться и зевать по сторонам. Улыбка на все 32 зуба — должна стать естественным состоянием. А глаза просто обязаны не отрываться от лица клиента. Такие нехитрые уловки помогают опытному «продавале» быстрее «раскручивать» лоха-покупателя.

Мелькают люди. Скулы сводит от постоянной улыбки. Вот и первый клиент. Дама с авоськами, пробираясь через сугробы, спешит в овощной магазин. Но вместо покупок ей пришлось поучаствовать в «социологическом опросе». С быстротой профессионального диктора, коммивояжер вещал о фирме-юбиляре. Якобы она на радостях решила одарить подарками всех горожан. Смекнув, что в авоськах могут оказаться не только продукты, женщина охотно вступила в разговор...» *

Как курс на компромисс, взятый властями РТ в деле суверенного договора, привел к концу самого договора

Летом 2017 года Татарстан был в некоторой растерянности и даже унынии: договор о разграничении полномочий между Российской Федерацией и Республикой Татарстан, остававшейся последним субъектом, с которым было заключено такое соглашение — Москва продлевать отказалась. Последний гвоздь в «гроб парада суверенитетов» вбил Сергей Кириенко, который в должность полпреда ПФО как раз и занимался сворачиванием региональной вольницы.

Это был, впрочем, далеко не первый подобный договор. Под первым — о разграничении предметов ведения и полномочий («Федеративный договор») — Татарстан, наряду с Чечней, в марте 1992 года подписываться отказался. Таких документов было три, один из которых отдельно и прямо упоминал «суверенные республики в составе РФ» (два других подписывались с областями и автономными округами).

В результате противостояния Казани с центром в РТ были сорваны выборы декабря 1993 года в Госдуму и Совет Федерации, а также референдум о принятии Конституции РФ. Лишь через 2 года Казань смогла договориться с Москвой, и в феврале 1994 года президенты РФ и Татарстана Борис Ельцин и Минтимер Шаймиев подписали договор «О разграничении предметов ведения и взаимном делегировании полномочий». Он давал совершенно исключительные права распоряжаться землей и ресурсами, создать систему госорганов, формировать бюджет, иметь свое гражданство и даже участвовать в международных отношениях. Но через 6 лет, когда Кремль развернул курс с федерализации на централизацию, новый глава страны Владимир Путин назовет несоответствие федеральных и региональных законов «миной замедленного действия». Казань вновь пошла на компромисс — новый договор, где оставались лишь «языковые права» и немного «прав на нефть», Шаймиев с Путиным подписали в 2007 году.

По сути, это уже был выхолощенный договор, словосочетания «президент РТ» там не было (негласно Кремль давал понять, что после 2020 года руководитель Татарстана уже не будет президентом, но воз и ныне там), понятия гражданства тоже, жителям республики лишь великодушно, с барской, так сказать, руки, разрешалось получать паспорт гражданина РФ с вкладышем на государственном языке РТ и с изображением государственного герба Татарстана (подробнее о вкладыше см. в нашем прошлом дайджесте).

Эксперты и политологи же пытались утешить в 2017 году «татар» тем, что таким образом РФ просто окончательно сформировалась как «конституционная федерация», это, мол, совершенно логично, так как Россия никогда не была «договорной федерацией» вроде США и Швейцарии, а была «унитарным государством с сильной центральной властью». Власти Татарстана тогда, вероятнее всего, вспоминали слова спикера Госсовета РТ Василия Лихачева: «Договор — это курс на компромисс». Как оказалось на практике, этот самый курс на компромисс привел лишь к тому, что договора просто-напросто в итоге вообще не стало.

«В. Лихачев: «Договор — это курс на компромисс»
«Важно и другое. Толчок, который был дан российско-татарстанскими договоренностями развитию идей федерализма на принципах права и справедливости, конкретному процессу строительства такой федерации, имеет свои долгосрочные последствия для решения серьезных государственно-правовых проблем не только в самой России (чеченский конфликт), но и в ряде зарубежных государств. Российско-татарстанская модель отношений получила международное признание именно потому, что в ней заложен курс на компромисс, мирное решение споров, сотрудничество, режим уважения прав человека и народов, баланс интересов центра и конкретной республики».**

Как за триллионные долги перед газовиками РТ расплачивалась самолетами и акциями КАМАЗа

Попытки игры в суверенитет приводили к самым разным последствиям экономического характера в 1990-е. И в первую очередь — к долгам перед энергокомпаниями, в том числе и перед «Газпромом». В середине 1990-х произошел анекдотический случай, когда триллионный долг власти РТ и газовики объявили «вкладом» в совместную газификацию сельских районов Татарстана. Но почти 3 года спустя долг вырос до прежних значений, а затем и до 4 триллионов рублей. Газификация села была приостановлена, а республика оказалась в зимний период перед опасной возможностью вообще остаться без газа.

Фариду Мухаметшину тогда срочно пришлось вылетать в Москву на переговоры с главой «Газпрома» Рэмом Вяхиревым о графике погашения платежей до конца года. «Газпром» даже соглашался на оплату «натурой». 20 лет спустя же качели качнулись в обратную сторону, долги были постепенно погашены, Татарстан начал строить у себя газовые заправки, а КАМАЗ производить машины на газовом ходу. В итоге в апреле этого года в РТ продлили до 2024 года программу строительства газовых автозаправок, увеличив ее бюджет на 1,4 млрд рублей, по ее итогам в республике будет построено 40 газонаполнительных компрессорных станций, 12 криоАЗС, а на 10 обычных АЗС установят блоки для заправки автомобилей метаном. А до 2023 года республика вместе с «Газпромом» обязуется довести программу газификации села — ныне программу «догазификация» — до окончательного завершения, вложив нее 4 млрд рублей «газовых денег».

«Во вторник завершился двухдневный визит в Казань президента РАО «Газпром» Рэма Вяхирева. Встреча порадовала обе стороны, несмотря на то, что долг Татарстана за потребленный газ сегодня достиг 3,5 миллиарда «новыми».
Очевидно, все принципиальные разночтения были сняты в ходе часовой встречи президентов Татарстана и «Газпрома» с глазу на глаз, сразу после которой Рэм Вяхирев и премьер-министр РТ Фарид Мухаметшин в присутствии президента Минтимера Шаймиева подписали специальный протокол, посвященный погашению задолженности за газ, и программу сотрудничества РАО и республики в 1998—2000 годах по дальнейшему развитию стратегического партнерства.

Согласно этой программе предприятия республики должны разработать для «Газпрома» образцы новой техники (наряду с газоперекачивающими агрегатами ГПА-16 «Волга», производство которых еще несколько лет назад освоили КМПО и «НИИтурбокомпрессор») и провести реконструкцию существующей. «Газпром» в очередной раз согласился брать долги Татарстана натурой.

В частности, республика расплатится за газ самолетами — двумя «Ил-62» и одним «ТУ-214», а также предоставит жилье работникам «Газпрома», переехавшим из районов Крайнего Севера. Наконец, часть долгов «Газпрому» будут погашены акциями предприятий. В качестве примера назывался КамАз и не приватизированное еще «Татэнерго», в акционировании которого «Газпрому» отдается роль стратегического партнера.
Андрей Гоголев, Шамиль Идиатуллин»***

«Окромя убытку ничего не приносило»: как татарское кино пыталось возродиться, но у него не получилось

Как признавалась автору этих строк министр культуры РТ Ирада Аюпова прошлым летом, сегодня можно констатировать, что «ни один созданный фильм по системе поддержки в Татарстане себя не отбивает». Как она объяснила «Реальному времени», это может свидетельствовать о двух системных проблемах. Во-первых, о проблеме продвижения фильмов: «Мы неправильно продвигаем кино, это касается киномаркетинга, постпродакшна». А второе, к сожалению, — это, вероятно, низкая конкурентоспособность кинопроизводства. «Современный язык кино более востребован, это хайповая история: люди больше хотят зрелищности». Киноискусство же, полагала она, «всегда будет заведомо нерентабельным».

В 1998 году местные киношники еще мечтали снимать полноценные художественные фильмы, которые при этом не проваливались в прокате, хотя как таковой полноценный прокат в России тогда еще не сформировался. Мешало им две вещи: бесконечная «грызня» между собой, о которой пишет автор нижеследующей заметки, и, опять же, отсутствие государственных денег. Впоследствии, не погрешим против истины, кажется, так и не было снято ни одного фильма на площадках РТ, который бы окупился в прокате. Сегодня же это и вовсе не представляется возможным — при кризисе самого кинопроката в РФ, оказавшегося практически без больших релизов западных, в первую очередь голливудских, киностудий. В свете челнинского авторства статьи, стоит вспомнить историю столетней давности.

Как рассказывают авторы «Начала челнинского кинематографа», в 1910 году в Елабуге был открыт «электротеатр» — «Иллюзион». В 1914 году в Чистополе действовали уже два частных кинематографа — Бесчастного и Токарева. А незадолго до начала первой мировой войны и в Набережных Челнах был открыт кинематограф: это произошло 26 января 1914 года. Предприятие было частным и принадлежало крестьянину Мензелинской волости Алексею Васильевичу Аббакумову. «Открывая кинематограф в Челнах, он надеялся не только поразить местных жителей диковинными зрелищами, но и получить прибыль». Однако коммерческие надежды оказались призрачными. Как признавался через год сам предприниматель, его «предприятие до сего дня окромя убытку ничего не приносило».

«Следующим шагом, по логике вещей, должны были стать усилия по консолидации творческих сил республики и созданию на их базе (а такой корпус профессионалов — от сценаристов до актеров — нужно еще поискать...) мощного творческо-производственного объединения «Татарфильм». Но, увы, ничего подобного не последовало. Больше того, само это направление деятельности — создание национальной киноиндустрии, похоже, постепенно перестает быть приоритетным для Госкино. Теперь у него появилась новая «головная боль»: где найти очередные миллиарды для господина Мансурова, решившего на излете своей творческой карьеры заделаться еще и основоположником татарского кинематографа».****

Как Татарстан «ваххабитов» у себя дома искал и создавал Исламский университет

Мы уже писали о тогдашних религиозных раздорах между российскими мусульманами, который привел в 1998 году к окончательному расколу между ДУМ РФ и ДУМ РТ. О чем авторы и участники нижеследующей заметки, конечно, не предполагали. Но в статье есть два любопытных упоминания. О появлении ваххабитов (чужды суннитам Поволжья) в Дагестане, который, напомним, тогда граничил с независимой Чечней, то есть Ичкерией. И о решении президента РТ Минтимера Шаймиева по созданию в Казани Исламского университета, чтобы пополнять «растущие как грибы после дождя» мечети квалифицированными муллами. Сделать это решили и для того, чтобы по возможности тем самым пресечь «пропаганду исламского фундаментализма».

Одним из центров такой пропаганды как раз в хаотические 1990-е неожиданно стали Набережные Челны, прославившиеся, как известно, не только «двадцатьдевятниками». А также Альметьевск и Нижнекамск (в последнем «ваххабиты» в 2002 году в буквальном смысле захватили соборную мечеть). В 2000-х стало печально известным челнинское медресе «Йолдыз» «как гнездо ваххабизма», где якобы девочек-подростков «учат пользоваться с максимальным эффектом «поясом смертниц». Якобы в мечети автограда и Альметьевска «стали приезжать проповедники из арабских стран в качестве преподавателей».

Впрочем, как рассказывал автору этих строк Мэтью Дэррик, регулярно бывавший в Татарстане исследователь, занимающийся географией, региональной политикой и культурой (в том числе и местным исламом), так называемых «ваххабитов» он практически не встречал в РТ, кроме как в Бурнаевской мечети, где при этом пятничная молитва, по его словам, была на русском языке, который и объединял приезжих из Средней Азии и Ближнего Востока студентов КФУ.

Сам же Исламский университет открыл свои двери лишь в 2002 году с появлением первого — теологического — факультета, а в 2007 году стал первым исламским заведением в РФ, получившим государственную аккредитацию от Министерства образования и науки РФ. Но 2 года спустя университет превратился лишь в институт.

«А муфтием Татарстана съезд избрал Гусмана Исхакова. Ему 40 лет, он отец четверых детей, обучался богословию в Бухаре, а также за пределами СНГ. В Казань из Уфы был приглашен в качестве заместителя бывшим уже теперь главой ДУМТ Габдуллой Галиуллой.

Ни представляющий ДУМЕС Фарит Салман, ни Габдулла Галиулла не выразили удовлетворения по поводу итогов курултая. Особенно недовольным выглядел последний, объявив съезд «спектаклем», на который были отобраны «подкупленные» делегаты. Однако делегаты его доводов не приняли.

Осторожен в оценках был и муфтий России и СНГ Равиль Гайнутдин. По его мнению, принятый курултаем устав Духовного управления мусульман Татарстана далек от совершенства и в нем заложена возможность нового раскола. В общем, до истинного единения еще далеко. И тем не менее объединительный съезд состоялся и его решения теперь обязательны для всех мусульман Татарстана. Р. Миргазизов»****

Как экологи били в набат из-за ферм на берегах озер РТ — но достучаться удалось им лишь 20 лет спустя

Удивительно, но факт: в СССР многие полагали, что животноводческие фермы не наносят вреда озерам и вообще водным источникам и якобы «при выпасе скота в водоемы поступают неопасные вещества природного происхождения». Но именно фермы привели к гибели такие озера, как Гнилое, Илантово и Крутое уже к концу 1990-х годов, когда многим, откровенно говоря, было точно не до озер. Под большой опасностью было и озеро Тарлашинское (Архиерейское — признано памятником природы регионального значения еще в 1978 году).

Все та же исследовательница Нафиса Мингазова 22 года спустя после публикации заметки сообщала: «Проанализировав космические снимки и карты, мы установили, что площадь многих озер Лаишевского района республики (а их насчитывается, по результатам проведенной нами инвентаризации, около 160) сокращается, причем часть этих водоемов находится практически на грани исчезновения». И, по-видимому, спасти его уже вряд ли удастся: год назад сообщалось, что на одном из берегов Архиерейского озера вода с голубого сменила цвет на мутно-бирюзовый, «покрылась пеной, вблизи чувствуется омерзительный химический запах». А карстовые воды, вытекавшие из озера в реку Мешу практически высохли.

Спасать озера власти РТ начали лишь в последние годы. Под реконструкцию попала и система озер Лебяжье (уже на 70% утраченная) и Голубые озера. Последние собираются использовать под создание туристско-рекреационного кластера «Зеркала Татарстана». Впрочем, как заявлял еще пару лет назад «Реальному времени» другой исследователь водной системы РТ, профессор КФУ Рафаиль Ибрагимов: «Многие ученые, особенно зарубежные, считают, что близится время, когда традиционные источники пресной воды (родники, а также реки и озера) просто исчезнут. Нельзя сказать, что подобные высказывания совершенно беспочвенны».

«Сейчас в республике почти не осталось водоемов с классом качества «чистые воды» (исключение составляют Голубые озера под Казанью, водные памятники под Альметьевском, некоторые карстовые озера). Большинство наших озер относится к умеренно-загрязненным и загрязненным.

Но больше всего досталось озерам, расположенным вблизи животноводческих и звероводческих комплексов. Многие годы считалось, что при выпасе скота в водоемы поступают неопасные вещества природного происхождения. Слишком поздно мы поняли, что ошибались, Такие «безвредные» отходы в считанные годы привели многие озера к гибели. В качестве примера — судьбы Гнилого, Илантова, Крутого.
Нафиса Мингазова»

* — «Молодежь Татарстана» от 5 февраля 1998 года

** — «Республика Татарстан», от 17 февраля 1998 года

*** — «Время и деньги» от 26 февраля 1998 года

**** — «Республика Татарстан» от 18 февраля 1998 года

***** — «Вечерняя Казань» от 25 февраля 1998 года