Наталья Зубаревич: «Машиностроение — сложная вещь, кувалдой не заменяется»

Путь машиностроения — назад к трактору «Фордзон»

Мы действительно страна, вписанная в глобальный рынок. Мы не можем из него уйти без чудовищных потерь и ушибов. И это касается и упаковки в сельхозе и семенного фонда. У нас сахарная свекла, подсолнечник, рапс, еще что-то — не помню, но полдюжины точно всех культур в основном обеспечиваются импортными семенами. На 2022 год Bayer сказал, что даст семена, на 2023-й — посмотрим по обстоятельствам, в зависимости от состояния дел на Украине.

Что затронет менее всего? Оборонку. Мы понимаем, что Тула работала и будет работать, Удмуртия по своим оборонным отраслям — тоже. А вот где мы собираем самолеты, я уже начинаю задумываться. Потому что Комсомольск-на-Амуре, Иркутский авиазавод — там авионика наша, а электроника очень часто импортная. Там было много французов. Как они себя поведут, я не знаю. Но вообще они ведут себя, как остальная Европа.

Пока у нас диссидент только Renault Nissan. Вот он пока не дергается, он не объявлял, что уходит из Москвы, с АвтоВАЗа. Но то, что у нас и в самолетостроении будут проблемы — это уже понятно. Все локомотивные заводы — Брянск, Новочеркасск, Коломна — все также импортные компоненты.

Мы тут сверили часы, и мне объяснили путь, по которому пойдет продвинутое российское машиностроение. Путь это простой — назад к трактору «Фордзон». Умели производить грузовые полувагоны — вот к ним и вернемся. Давайте обратимся к тому, что называется Lada Granta, где почти нет импортных деталей — к ней и будем возвращаться. Все продвинутое на рынке будет сжиматься. И это будет продолжаться до тех пор, пока не отменят санкции.

Что-то попытаются заменить, но технологически это далеко не всегда возможно. Что-то попытаются купить, но опять же это китайское и далеко не всегда вот в тот шурупчик, который надо, воткнется. Это сложная вещь — машиностроение, это сложная техника — кувалдой не заменяется.

«У нас суперская компания — СИБУР, которая сделала очень много»

Идем дальше — НПЗ, переработка нефти. Вы заливаетесь этой нефтью, вам трудно ее продавать. Когда у вас вертикально-интегрированные компании, то у вас, как правило, одни издержки покрываются другими прибылями. Там довольно сложная схема. Если НПЗ не вписан в вертикально-интегрированную компанию, то вы летите к чертям автономно. У вас нет подушки безопасности.

Есть такие НПЗ, мы создали такие мини-НПЗ по 70 млн тонн. Это татарстанский, но он вписан в «Татнефть». Тюменский НПЗ два раза уже прогорал, до всяких санкций были проблемы. Поэтому новые НПЗ, которые не вписаны в вертикально-интегрированные компании, тоже пострадают.

Нефтехимия. В России традиционно очень было велико отставание нефтехимического машиностроения. Мы не умели делать многое из того, что уже умел делать развитый мир. И у нас появилась суперская компания — СИБУР, которая сделала очень много. Так вот их четвертая очередь в Тобольске — это вообще суперский проект, очень современный, только полностью на импортных технологиях. И они еще покупают многие присадки, еще что-то , что необходимо в процессе органического синтеза. Поэтому у СИБУРа тоже будут немаленькие проблемы. Да, он отстроился, ввел новую очередь, но как он будет продавать то, что делает, какой будет спрос на эту продукцию? Россия ведь тоже усохнет. Это пока большая неопределенка. Как и с НПЗ.

Еще хотела сказать про ТЭК. При всех криках, какие мы крутые, в 2015 году мне скинули табличку импорта зависимости российского ТЭКа от западного оборудования. Что-то немножко улучшилось с 2015 года. В этом направлении мы работали. Но вот вам цифры: свыше 90% оборудования в сложных геологических бурениях — это гидроразрывы пласта, горизонтальное бурение — мы просто технологически делать не умеем.

По обычному машиностроительному оборудованию для нефтегазодобычи зависимость была на уровне 60%. Ее несколько снизили, туда можно закупить что-то китайское. Но хайтек, вот смотрите — общая мысль такая: самое высокотехнологическое страдает больше всего, потому что замены и альтернативы для него нет.

Логистических хаос. Сейчас вы видели, что, сейчас все всё тормозят, потому что непонятно по какой цене продавать. Если у вас продукция не завтра продается, а у нее есть технологический цикл, вы не можете просто установить цену. Вы тормозите и ждете что будет, как рынок отрихтуется, но плюс к этому мощнейшие логистические проблемы. Про контейнеры я вам уже сказала — раз, про танкеры сказала, еще добавлю — фуры стоят на границе. Как вам 30 километров очередь фур на белорусской границе, которые очень тяжело ее проходят, плюс платежи и все такое прочее.

Поэтому здесь мы с вами сейчас будем наблюдать, то, чего давно не видели: дефицит и остановку поставок, включая потребительскую продукцию. Не мне вам рассказывать про компьютеры — вы уже все видели, про машины, вы, наверное, пытались купить, кто имел деньги, но вот это извне.

«Это еще не военный коммунизм, но это уже такой уровень регулирования экономики»

А теперь про нас. Про нас родных россиян, и как мы управляем этим тяжелейшим кризисом. Ну как вам сказать, где-то может помню, а где-то выстрелила себе в ногу.

Значит, что происходит в металлургии. В металлургии риски выглядят так. Все заводы в европейской части, а это в первую очередь компания «Северсталь» — она тупо под санкциями, Владимир Лисин, НМЛК — не под санкциями, но они основные продавцы на европейскую Россию. Полностью запрещен ввоз в Евросоюз горячего и холоднокатаного листового проката, но можно возить слябы — это металлические заготовки, из которых потом идет поковка и прочие вещи. НЛМК может их ввозить, у них свой завод в Бельгии есть.

Что будет делать подсанкционный Мордашев — я вообще не понимаю. Потому что ему экспорт закрыт полностью. Вообще Череповец — это 300 000 тысяч человек, и основная работа — это «Северсталь». Да, Липецк большой город, под 600 000 тысяч человек, но основной налогоплательщик и работодатель — это Новолипецкий металлургический комбинат (НЛМК).

И это еще не вечер. Под санкциями Старый Оскол — объект Алишера Усманова «Металлоинвест». И они-то гнали на внешний рынок не столько электрометаллургию, не очень много, у них самый маржинальный продукт — окатыши железорудные. Они их гнали много на европейский рынок. Ну город Старый Оскол — 100 тысяч человек с небольшим, и все практически завязаны на Старооскольком металлургическом комбинате.

Под санкциями уральская сталь — Орско-Халиловский металлургический комбинат, город Новотроицк, тоже основная жизнь там. Поэтому у металлургов очень несладко.

По-моему, только что попал в санкционный список Виктор Рашников — хозяин «Магнитки» — ПАО «Магнитогорский металлургический комбинат». 450 тысяч население и «Магнитка» — это все для города Магнитогорска. Посмотрим, что будет дальше.

Напоминаю, что доля экспорта черной металлургии России — половина. Там были внешние санкции, а внутренние разборки устроило родное правительство, которое собрало металлургов и сказало: «Сволочи, цены опустите». Я слушала это, мне прислали запись. Сначала замминистра промышленности собирает топ-менеджеров, а потом уже министр собирает акционеров, то есть собственников. Стиль такой: «Мы сами проверяем вашу себестоимость, 20% наценки максимум, трейдерам — 3,5%». И слово «прокуратура» там звучало через два предложения на третье.

И это еще не военный коммунизм, но это уже такой уровень регулирования экономики. Потому что есть главная задача — цены не должны расти. Машиностроители тоже не порадуются росту цен, у них и так проблемы.

Сахар видели все? Цены не должны расти — это сейчас генеральная линия властей — сдерживание цен. Посмотрим, как на это ответит рынок, ну вообще это мина замедленного действия. Это серьезно, хотя население с великой радостью будет принимать такую политику, и машиностроители тоже будут очень рады, когда металлургам сдержат цены. У всех свои интересы, да, там вопрос саморегулирования, но очень четко обозначены нормы. Если это называется саморегулирование, то в какой-то клеточке тебя поставили, прокрустово ложе, а потом регулируйся, ни в чем себе не отказывай.

Короче говоря, ситуация, конечно, очень тяжелая, не тронули пока цветных металлургов, кроме титана. Штаты сказали, нет, не Штаты, а «Боинг». Не забывайте, что не только страны вводят ограничения и санкции, и компании вводят. «Боинг» отказался от титана — это затронет город Верхняя Салда на севере до Свердловской области. Там 100 тысяч населения нет, но ведь эти люди все завязаны на комбинате. И Березники, где титановая губка производится, Пермский край.

Остался не под санкциями «Норникель», поэтому что это никель и палладий, которые очень нужны, 50% всего мирового экспорта палладий делает. Не тронули пока медников, а это будет серьезно, потому что по медникам много городов. Пока их не трогают, посмотрим, что будет дальше. Потому что я бы сказала так, чем дольше длится, то что нельзя называть, тем шаг за шагом будут расти санкции, ну потому что другого способа нет.

Запрет на экспорт зерна — попытка остановить цены внутри России

Теперь про наши родные решения. Россия стала мощнейшим экспортером зерна. По пшенице — мы первые в мире, экспорт пшеницы делаем больше всех. И когда я увидела, что сначала запретили экспорт зерна в страны ЕврАзЭС, я поняла, что это просто способ уйти от экспортной пошлины. Туда загоняешь, а оттуда потом вывозишь, не платя пошлин. Ну народ у нас ушлый, они же умеют.

Но когда Россия полностью, до конца июля запретила экспорт зерна от слова совсем, я обалдела, потому что основные покупатели российского зерна, называю по порядку: Турция, Египет, Иран. Ну чего их-то наказывать?! Они основные наши покупатели. А потом до меня дошло — это попытка остановить цены внутри России, а с этими как-нибудь разберемся.

Мне умные люди сказали: ну чего ты крыльями машешь. Было специальное решение экспортной комиссии, кому надо — дадут поставить, но все это будет под полным колпаком. Ты не можешь уже вывозить так, как ты хочешь. Тебя будет проверять специальная комиссия: дать вывезти или таки запретить? Главная задача, чтобы не допустить роста цен. Это сейчас регуляторная задача — не попытка технологически помочь, а не допустить роста цен. И вторая задача — не допустить значимого роста безработицы. К этому я еще вернусь, какими способами это будет осуществляться.

Вот я вам показала карту нашей родины. А раз зерновики, ну вот оно все — Центральное Черноземье, русский юг, Волга и Заволжье и до Алтая. Хотя Алтай столько не вывозил, больше вывозили из европейской части России.

Что это значит? Вот вам запретили сейчас экспорт, и вы заработаете существенно меньше. В этом году семена, сильно подорожавшие, вы как-то купите, а теперь вопрос экономический: а какого шута мне столько сеять, если в следующем году, я не понимаю, какой будет моя маржа? Сельхозпроизводители — они же гибкие. Вот были роскошные цены на подсолнечник — они гнали подсолнечник, пошло зерно — они гнали зерно, а вот сейчас, если у вас будет куча проблем? И тот же сахар — а зачем мне сеять столько свеклы?

Вы знаете, производитель, особенно аграрий, такой — ты его дави как хочешь, а он все равно будет выкручиваться. Но он в убыток себе работать не будет. Поэтому очень сильно будем смотреть за 2022 годом, сколько заложено посевов, потому что это бывает очень гибко, смотришь из года в год — какой урожай, какая цена. Аграрии у нас очень хорошо умеют считать деньги, они уже не те, которые в лаптях. Это очень продвинутый рынок. Если его регулировать кувалдой, а сейчас именно так и происходит, то он будет изгибаться, изворачиваться и находить выходы. Он не мужик в треухе, который снимет ее, бросит и скажет: «А гори оно все». Нет, он будет выкручиваться намного умнее.

И так вы видите, что по факту вся страна затронута последствиями того, чего нельзя называть. Что я могу сказать. До тех пор, пока не разрешится вся эта ситуация, не разрешится и все остальное.

«Будем продавать дешево, а покупать дорого, потому что альтернативы нет»

Это коснется и вас, дорогая Тверская область. Во-первых, это коснется по полной, конечно, «ТВЗ». Не сразу, но коснется, потому что все эти перестройки, они требуют времени и воспоминаний хороших, и чертежей о том, что мы делали 10—15 лет назад.

Второе — лес. Россия запретила вывоз березовых балансов, кряжа для изготовления фанеры и щепы, из которой делают бумагу. Полностью всем запретила. Чтобы вам было понятно, вот из того объема, который мы вывозили, например, больше половины покупала Финляндия. Вы за что Финляндию-то так наказали? Ну чем она виновата? Она не впрыгивала, не кричала, не протестовала, тихонечко сидит. (Из зала: «Она же хочет в НАТО?»). Это превентивный удар, да, по Финляндии. Не знаю.

Карелию маленько заденет, чуток Новгородскую, Архангельскую области, и вот он, Тернейский район на Дальнем Востоке, который вывозил щепу и фанерный кряж в Японию, потому что запретили возить в недружественные страны. Ну с Финляндией, видимо, до кучи тоже не дружим. И пойдет это все потихонечку в Китай.

Результат предельно понятен. В этой ситуации феноменально выигрывает Китай. Цены на китайские машинки на московском рынке удвоились. Они того вообще не стоят. А возможности покупать в России задешево, как Индия — знаете, что она сказала? «Мы возьмем вашу нефть, отлично. Дисконт 25% и вперед». Дураков в бизнесе нет. То есть мы будем продавать дешево, а покупать дорого, потому что альтернативных поставщиков становится очень мало. Любое снижение конкуренции всегда ведет к росту цен.

Вы все понимаете, поэтому перейдем к выводам. Девальвация прошла, сейчас где-то курс отрихтуется, высокая инфляция не закончилась. Я не макроэкономист, но то, что я читаю, слушаю, мне рассказывали — есть закрытый прогноз Центра развития ВШЭ. В общем, ощущение такое, что 20% инфляции — это, если очень повезет, скажем прямо, а они там под 30% все-таки смотрят, но это опять же будет зависеть от ситуации.

Второе, падение ВВП, если очень повезет — 8%, но они там смотрят и под 15%. Но это вообще жесткач полнейший, потому что в кризис 2008 года, а он был очень тяжелый, российский ВВП упал на 7%. Но тот кризис был в режиме: «упал, отжался» — довольно быстро из него вышли.

Безработица — пока близко к консенсусу 8%, я еще вернусь к этой цифре. Ну что не смертельно, скажем. На пике кризиса 2008 года, ну самый пик был январь — февраль — она была 9,5%. Ну как это? Видели, знаем, привыкли, попробуем бороться.

В общем, я вас видимо ничем не испугаю, но я покажу масштабы вероятного обеднения. И, не возвращаясь к этой теме, я не знаю цифр (я стараюсь без цифр не работать), по разным оценкам, уехало из России уже больше 100 тысяч, по разным оценкам. Но мне сказали, что в каком-то там патриотическом месте ведут учет уехавших и насчитали аж 600 человек. Я за них порадовалась, но это вывешено, за это будут наказывать видимо тех, кто попытался уехать, когда вернутся. Ну, флаг вам в руки. Опять утечка мозгов или это называется очень корректным словом «релокация». Все, кто работает в IT, все прекрасно знают, что за этим словом стоит. Это просто перемещение бизнеса за пределы Российской Федерации. Тут все понятно.

Теперь, когда с географией мы маленько разобрались, моя глобальная задача: донести вам следующее. Вы и так понимаете, что инфляция бьет по всей стране, что у нас падение доходов по всей стране. Но у нас с промышленностью и с агросектором получается — тоже по всей стране, немножко по-разному, но результат один: риски безработицы возрастают и спад производства. Вот это надо очень четко понимать, что любая перестройка производственного процесса из-за дефицита чего-то — комплектующих или еще чего-то — ведет к сокращению, остановке, перенастройке производства. Это требует времени и обязательно ведет к ухудшению модельного ряда. Вы возвращаетесь к более старым образцам, которые вы умели производить сами.

«Автодилерские центры сейчас будут напоминать пустые кубики»

Теперь давайте разбираться с безработицей. Ну вот здесь я вам показываю долю занятых в обрабатывающих отраслях. Стрелочка — всегда Тверская область. И вы видите только обрабатывающих, потому что бить в первую очередь будут по ним. И второе, добыча, даже уже угольная, она не трудоемкая. Уголь — самый трудоемкий, в нем на всю страну 100 тысяч, и основная часть расположена в Кемеровской области и Красноярском крае.

С углем: на Восток он едет, а японцы, корейцы и китайцы его покупают, азиаты. Европейские рынки для России уже закрываются точно. Ну мы туда возили примерно 20—30% продаж, сейчас уже, наверное, 20%, а больше половины шло на Восток, там пока полегче.

А вот с обрабатывающими отраслями, мы должны понимать, что в любых, сколь-нибудь продвинутых и живых обрабатывающих отраслях, есть хоть гайка, болт, кусочек агрегата, упаковка и прочее — импортное. Ну вот смотрите риски. Мы понимаем, что Дальний Восток пролетает в этой части — роста безработицы особо не будет, а попадают в облом два кусочка страны: Центральная Россия, где многое сохранилось и появился Greenfield, новое наше машиностроение перестроилось. И конечно же, Волга. Отчасти Северо-Запад, но Новгород — это лес и удобрение, Вологодчина — металлургия и там есть небольшие ЦБК. Но суть в том, что главный удар — по центру.

Тверская область, как бы в тонусе. 18% в этой области работают в обрабатывающих отраслях, и это не металлургия, здесь только металлообработка, ну и лесопереработка есть. Но прежде всего это машиностроение, у которого очень сложная организация движения в цепочке, и провал в одном месте останавливать может все производство. Вы под рисками и под очень серьезными рисками. Я очень надеюсь, что власти вашего региона эти риски осознают и пытаются как-то интегрировать. Но у меня есть некоторые сомнения в этом. Я буду предельна аккуратна.

Какие еще риски? Теперь то, что я пока понимаю очень плохо, но показываю. Когда мы говорим о безработице в обрабатывающей промышленности, все-таки это в большей мере — крупные и средние предприятия и организации. На собственника легче надавить, объяснив ему, а ему объяснять не надо, он сам это знает, что увольнять не надо. Поэтому массовый переход на двух-, трехдневную рабочую неделю, посадка на тариф, каникулы на предприятии — это будет основным способом прохождения вот этого тяжелого кризиса. А раз так, то эти люди, не безработные ни разу, и в безработицу учитываемую не зарегистрированы. А те уж, которых, по методологии международной организации труда, определяют опросом. Три вопроса задают: вы работаете, вы ищете работу, вы готовы приступить к работе? Если человек говорит, что он работает — все, он не имеет отношения к безработным. Мой внутренний голос говорит, что в обрабатывающих отраслях, большого роста официально показываемой безработицы не будет. А если мы дойдем до 9,5% вот того пика февраля 2008 года, я удивлюсь. Я удивлюсь, честно. Потому что наши власти очень хорошо умеют рихтовать картинку.

А вот где эта безработица может концентрироваться с большей вероятностью? Вот я взяла только долю занятых в торговле, а мы с вами понимаем, что автодилерские центры сейчас будут напоминать пустые кубики, они же стоят во всех городах. А мы понимаем, что столько гипермаркетов и столько магазинов косметики уже не надо. Продукцию фабрики «Свобода» (советское и российское предприятие, выпускающее косметические изделия, — прим. ред.) можно продавать, но зачем такие большие магазины? Будет сжиматься непродовольственная торговля точно. Если у вас ограничения поставок продукции, то зачем вам столько продавцов? Даже столько грузчиков не надо.

Авторемонт. Вы скажете: ну будем как подорванные все ремонтировать, если новое-то купить не можем. А детальки-то для ремонта, где брать будем? Нет, дядя Вася в гараже вам склепает все, что вы хотите, только не на приличную машинку. Lada Granta — наше все. Дядя Вася с ней справляется идеально. Поэтому, если вы планируете приобрести автомобиль, настоятельно рекомендую два направления: Lada Granta, где почти нет импортных деталей, ну это фактически последние «Жигули», которые красиво переназвали, и вот этот «Хавейл» — тульский китаец, куда идет поставка. Другое дело, что вы купите вдвое-втрое дороже, ну хотя бы вы будете иметь возможность это ремонтировать.

«На Алтае уже давно догадались, что наши чиновники не смогут ездить за границу»

Гостиницы. Вы скажете: а что с гостиницами, будем ездить по стране, больше ездить некуда. Ну это вопрос ваших доходов, как они изменятся. Потому что все оценки, самые мягкие оценки с инфляцией 20%, ваши доходы могут падать в диапазоне на те же 15—20%, 10% может быть. Но сейчас с этим трудно разобраться, и все знают почему. Заявлены меры поддержки, заявлена индексация, выплаты малоимущим семьям с детьми от 7 до 16 лет, индексация пенсии, индексация зарплат бюджетникам. Пока трудно говорить, в какой мере это замедлит падение доходов, а оно неизбежно. Так вот, гостиницы. Где эти гостиницы? Вы будете мотаться в Москву как подорванные и жить в этих гостиницах? Бизнес там жил, у которого были деньги платить за московскую гостиницу. И? Вы будете мотаться на юг и жить там в пансионатах гостиничного типа или что там? Да вы к бабе Мане поедете, потому что у бабы Мани хоть как-то для вас подешевле будет.

Нет, у нас есть «богатенькие буратино», для них отстроены совершенно фантастические, лакшери места на горном Алтае. Я в одной такой была, принадлежит одной из крупнейших российских компаний. Я им: как и зачем вы решили, в такой алтайской глуши? Дорога такая, что выворачивает кишки, а приезжаешь: «оп». Я задала вопрос людям, которые там на Алтае: а правильно ли я понимаю, что вы уже давно догадались, что наши крупные российские чиновники не будут иметь возможность ездить за границу, им надо организовать все хорошо и правильно в пределах Российской Федерации? Люди в нашем бизнесе очень сдержанные. Они не сказали ни слова, они просто кивнули. Поэтому есть мечта, где за очень большие деньги, наши богатенькие будут продолжать отдыхать. Но спрос на это тоже упадет, я думаю, вы понимаете.

Ну, слово «общепит». Итак, «Макдональдс» ушел сам. Понимаем, что «Крошка-картошка» его не заменит. Понимаем, что тут вот тот же ресторан, как-то там с наполняемостью, боюсь, будут некоторые проблемы. Кофейни. Тут вопрос в цене кофейных зерен, и все понимают, что с этим происходит. Слушайте, когда беднеешь, губу особо не раскатаешь. Не, ну моя университетская столовка работать будет, потому что студент вечно голодный, ему надо кушать. И там даже какая-то социальная доплата, им МГУ доплачивает. Ну, я свою советскую еду очень хорошо помню. Надеюсь, до такого-то не скатятся. Но такие учреждения останутся.

Но очень много малого бизнеса, который ведет вот это вот все: небольшие магазинчики, салоны, кофейни и так далее. Ну, про автодилеров не говорю. Если они там все патриотически настроенные, то они должны не просто затянуть пояса, они должны в вашем пустом автодилерском салоне содержать полный состав занятых и платить им полную зарплату. Я с интересом посмотрю, как у них это получится. Это из серии «невозможного».

Итак, мы видим, что и здесь Тверская область — на среднем российском уровне. Максимальные риски, конечно: Москва, регионы с городами-миллиониками, Питер, Калининградская область, хотя ехать будут больше. Вот здесь баланса я не понимаю. Калининградская область — не черноморское побережье, где из тебя деньгу выжимают ежесекундно с качеством услуг понятно каким. Калининградская область попристойнее. Туда Москва и Питер любят ездить, Северо-Запад, ну, потому что такой, более человекообразный сервис. Понимаете в чем дело, фишка состоит в том, что в Калининград надо летать, а сертификаты летной годности, продленные российским правительством, не будут сопровождаться плановыми ремонтами и нормативным обслуживанием. Я уже сказала, что где-то с апреля я уже, пожалуй, летать не буду. Меня историческая моя родина Сыктывкар позвала выступать, я им сказала: «Ребят, zoom, skype». В Тверь можно пока еще «Сапсаном», у него пока еще есть запасные детали, поэтому цените ваши возможности мобильности.

«Это будет год раскулачивания Москвы — делиться надо»

Ну вот, смотрите риски, они все понятны. Слушайте, как вы, даже если 10-я часть от этих людей потеряет работу, вы сможете вызвать прокуратуру и сказать владельцу салона красоты: «Сволочь, никого не увольнять»? Вы можете сделать только одно — сказать: «Мы опять вам делаем зарплатные кредиты и, если вы не увольняете, мы вам эти кредиты прощаем». И малый бизнес со свойственным ему умом и сообразительностью изобразит вам на бумаге, что не уволен никто. Ох, как они это научились делать. И получит этот зарплатный кредит. Но зарплатный кредит — он же был временный. А какое время потребуется платить в этой новой экономической реальности? Как долго? Мы пока не знаем.

Я думаю, что будут введены эти зарплатные кредиты. Я думаю, что гораздо больше прессинга будет на средний и крупный бизнес. А мелочевка вот эта бизнесовая: есть снижение налогового пресса, есть снижения страховых и, может быть, зашатаются крупные города с занятостью, зарплатными кредитами.

Но ковида наша власть боялась намного сильнее, чем вот этой новой экономической реальности. Она пока демонстрирует, наша власть, полное единение под флагом и нежелание обсуждать, какие бы то ни было проблемы — мы все импортозаместим. Вот это меня пугает больше всего, потому что в ковид перебдели несколько. Ну мы понимаем, что мы тогда не знали, что это такое, мы не понимали эту страшную зверушку. Ну сейчас же все понятно. Я вот просто вам географию проблем рассказала. Вы когда-то начнете это обсуждать? Нет, мы все импортозаместим.

Следующий вопрос — риски для бюджетов регионов. Тверская область может расслабиться. Не жили хорошо на налоги на прибыль — и не будет у вас таких проблем. Сейчас летят те, кто жировал в 2021 году. Это металлурги, у которых будет «сикир башка» по прибыли, но у регионов есть чуток в заначке прошлогодних налогов на прибыль, они чуток продержатся.

Металлурги очень сильно просядут. Москва. Я вот до сих пор не понимаю, как в 2021 году сверхприбыльным стал Сбербанк. Он всегда был с «Роснефтью» — два главных налогоплательщика в Москве. Вот я не банкир ни разу. Не понимаю, каким будет год для российских банков. Что они заработают на этом бесконечно шатающемся рынке? Подождем. Надо у банкиров спрашивать. Но то, что столько навара не будет — это точно.

Я вам скажу больше. Для меня 2022 год — это год не только наблюдения, как прессуют металлургов, сахарозаводчиков и всех прочих, для меня это будет год раскулачивания Москвы — делиться надо. А если будет хороший рост НДФЛ — 40—41% процент всех доходов бюджета Москвы, налог на прибыль еще треть, вот будут ли стричь Москву по-крупному? По мелочи ее и так стригут: то Севастополю 4 миллиарда, по просьбе трудящихся, то Тульской области что-нибудь подкинет, то пермякам — по-разному. Но очень просят уважаемые люди. Чего бы не отдать, когда у вас трехтриллионный бюджет, когда там 3-4 жалких миллиарда. Там делятся, тут делятся. Наделились где-то на 27 миллиардов. Как это сказать, они благотворительностью занимаются, но в умеренных пределах.

Вот сейчас мы будем смотреть: эти пределы резко расширятся? Пока московские власти излучают полную уверенность, что все транспортные проекты закончатся, все будет введено, реновация продолжается. Расходы на реновацию московского бюджета выросли в 4,6 раза по прошлому году. Ох. И вот уже вы заметили, пошли отмены этих больших проектов — Северный широтный ход. То, что по сталинским шпалам, не надо повторять больше чем через полвека. Там нужен был короткий отрезок дороги до Оби и все. Уже никто не будет нам говорить про завершение моста через Лену на Якутск. То есть большое и светлое отвалится. Но ведь отвалится помимо этого и дорожное строительство как часть расходов на нацэкономику. На этом в первую очередь будут экономить, на социалке не поэкономишь.

«В России вообще плохо быть развитым»

Кому лучше всего? Тыва, Ингушетия, Чечня, Севастополь, Крым — все прекрасно. Они ничего не зарабатывают. Поэтому трансферты никто не отменял. Уважаемые коллеги, вот когда, помните, я вам говорила, что в самых продвинутых производствах будет спад, так вот в самых зарабатывающих регионах, будет самое максимальное падение.

В России вообще плохо быть развитым. Потому что как ты развился, сволочь, так тебя или кризисом шибанет, или чем-то вот немножко из другой песочницы. Сидите смирненько, тихонько и будет вам не то что счастье, а некоторое выживание.

Идем дальше. Никто не нарисует вам статистически достоверную картину обеднения населения России. Никто. Это политическая задача, это будет так же, как сдерживание безработицы всеми доступными способами, включая статистический. Ну вот хотя бы посмотрите на свою проблему, вам многое станет понятно. Мы понимаем, что мы обеднеем из-за этой высокой инфляции. Понятно, что средний класс, городской, образованный, перестанет жить так, как он привык.

Но вы знаете, мы-то с вами будем страдать от того, что мы меняем образ жизни, а я сейчас говорю о реальных бедных людях. Смотрите, как считать доковидный 2019 год? Есть те, кто живет на половину прожиточного минимума (ПМ) на душу населения — это нищета, согласны? Полная нищета. Есть другая категория, что живет на доходы от половины до целого прожиточного минимума. Суммарно это российская бедность, которую нам и показывают — эти набившие оскомину 1-2 ПМ.

Но самое страшное — третья группа — это те, кто чуть над прожиточным минимумом — 1 ПМ до 1,5 ПМ, и в этой позиции находится больше четверти населения суммарно по России. Это значит , что как минимум четверть, а в Тверской области 30% — это люди, которые уже в бедности или под мощнейшим риском бедности в связи с резко возросшей инфляцией и существенным падением доходов, реальных доходов.

Вот смотрите и прикидывайте, кто будет сильнейшим образом впадать в риск или в состояние бедности. Государство в состоянии помочь четверти населения, единовременными выплатами? У меня большие сомнения, вы знаете, как это можно сделать? Подпечатыванием денежных знаков и в дальнейшем — разгоном инфляции. Вот такую картину я вам нарисовала. Те кто понимает, понимает и причину того, что получилось. Те, кто не хочет понимать причину, ну будут закупать сахар, гречку, спички. Слушайте, все поменялось — моя бабушка закупала спички, керосин и соль. Сейчас все-таки уже сахар и гречку — растет благосостояние российского народа.