Разгребет ли татарстанский Верховный суд руины барака, где жили строители «Миллениума»?
Жильцы поселка Мостоотряд-3 восемь лет не могут заставить исполком Казани исполнить его же собственное постановление
Похоже, в Верховном суде Татарстана зашатались позиции Казгорисполкома, отказавшего семье Эльвиры Гариповой в переселении из аварийного деревянного барака. Он стоял в многострадальном казанском поселке «Мостоотряд-3» и сгорел почти 10 лет назад. На все просьбы исполнить давнее постановление исполкома, обязывавшее расселить погорельцев в другое муниципальное жилье, городские власти отвечали отказами. Суд первой инстанции принял их сторону. Но Верховный суд заинтересовался доводами апелляционной жалобы погорельцев. Они не понимают, почему их право на жилье чиновники ставят в зависимость то от пожара, то от региональной программы переселения из аварийных домов, то от наличия недостроенного частного дома (который семья купила в ипотеку, чтобы не остаться бездомными). Подробности судебного заседания и его предыстория — в материале «Реального времени».
Строили мосты и жили в бараках
В начале 70-х годов прошлого века Мостостроительный трест №3 построил для своих работников бараки в промзоне Московского района Казани — получился поселок «Мостоотряд-3», и считался он временным жильем. Потом трест превратился в ОАО «Волгамост». А в 2009 году начались попытки передать эти бараки на баланс города. Удалось это сделать только через суд. И лишь в 2012 году власти Казани заключили с жильцами «Мостоотряда-3» договоры социального найма.
Семья Эльвиры Гариповой — мостостроители в двух поколениях. Отец, Галимзян Султанов, отработал много лет мотористом в «Волгамостстрое», муж был газосварщиком.
— Они строили в Казани мост «Миллениум», а потом уехали на строительство моста в Волгоград, — рассказала она «Реальному времени». — Мы с мужем и старшим сыном в 2004 году заселились в барак (тот самый, который потом сгорел, — прим. ред.). Но жили мы в нем без прописки, а зарегистрированы были в другом бараке — у родителей. В доме №10 жилгородка Мостоотряд-3 мы зарегистрировались в октябре 2012 года.
Муж Эльвиры внезапно умер в командировке в Волгограде. Их младшему сыну на тот момент едва исполнился год. После пожара, случившегося в январе 2012 года, семья перебралась жить к родителям женщины. А потом, отчаявшись дождаться нормального жилья, Гарипова купила в ипотеку недостроенный частный дом на окраине Казани — в поселке Сухая Река. Сейчас они живут на первом этаже с младшим сыном (старший живет с женой у ее родителей). Достраивать жилье придется нескоро: Эльвире — повару-кондитеру — предстоит платить ипотечный кредит еще долгих 9 лет.
Ордера нет? На «нет» и суда нет
Все годы после пожара Гарипова добивалась, чтобы Казгорисполком исполнил свое же собственное постановление, изданное в апреле 2013 года. Согласно ему, сгоревший дом был признан аварийным и подлежащим сносу, а Управление жилищной политики исполкома было обязано «обеспечить предоставление в установленном порядке жилых помещений лицам, имеющим право на приобретение соответствующих помещений муниципального жилищного фонда». В переводе на общепонятный язык это означает, что нанимателям должны были предоставить в наем другое жилье. Жильцы других бараков его получили, хотя без споров тоже не обошлось. А погорельцам из барака №10 не дали ни метра.
Но сколько ни писали жильцы дома №10 в райадминистрацию, исполком и Минстрой, отовсюду получали ответы о том, что им ничего не положено. Доводы у чиновников были такие: дом №10 сгорел, а сгоревший дом не считается аварийным. Кроме того, этот дом не подходит по критериям под понятие «многоквартирный», поэтому не может быть включен в региональную адресную программу по переселению из аварийного жилья. В конце концов Гарипова подала в Вахитовский райсуд иск к исполкому Казани — хотела, чтобы отказ в предоставлении жилья признали незаконным, а на исполком возложили обязанность исполнить постановление 2013 года. Но на суде Казгорисполком добавил еще один веский довод против того, чтобы ее требования удовлетворили: Эльвире Гариповой и ее семье есть где жить — она же купила дом в ипотеку.
Вахитовский райсуд вынес решение: «Учитывая, что ордер на вселение в помещение <…> истцам не выдавался (у них и впрямь есть только договор социального найма, — прим. ред.), а сам факт их регистрации в жилом помещении не порождает права на данную жилую площадь и не влечет никаких юридических последствий, суд приходит к выводу об отсутствии правовых оснований для удовлетворения исковых требований». Суд основывался на ч. 1 ст. 52 Жилищного кодекса РФ, гласящей, что жилые помещения по договорам социального найма предоставляются гражданам, которые приняты на учет в качестве нуждающихся в жилых помещениях, а Гарипова с семьей, дескать, таковыми не являются, да еще и «имеет в собственности жилое помещение».
«Исполком лукавит»
— Самое главное, что дома Мостоотряда были переданы исполкому по решению Арбитражного суда Республики Татарстан еще в 2011 году, и вселял этих граждан в них не исполком, а бывший собственник, и город был обязан был заключить с ними договор найма, что он и сделал, — пояснил «Реальному времени» представитель Эльвиры Гариповой Владислав Попов. — Есть или нет ордер — значения не имеет. И если дома признаны непригодными для проживания, то при чем тут какая-либо программа? Согласно Жилищному кодексу, исполком обязан предоставить другое жилье. Хотя в скобках замечу, что если дом был признан непригодным для проживания, то почему он не включен в программу? Просто это мы уже не оспариваем.
Попов также отметил, что в ответах и доводах представителей исполкома в судебном заседании присутствует определенное лукавство:
— Исполком воспользовался пожаром, чтобы уменьшить объем своих обязательств перед жильцами домов «Мостоотряда-3». Семь домов идут к расселению как признанные непригодными для проживания в связи с физическим износом, а один не идет — как пришедший в непригодность вследствие пожара.
При этом, подчеркнул юрист, вопрос о пожаре принципиальным является только при включении дома в конкретную программу переселения:
— А они же просят не включить их в программу, а дать на законных основаниях жилье. К тому же дом, сгоревший в 2012 году и признанный пришедшим в негодность, должен был в эту программу попасть, так как по ее условиям в нее не включаются дома, сгоревшие в более поздние годы.
Кроме того, по словам Попова, с позиций закона не имеет никакого значения, обращались ли жильцы аварийного дома с заявлением о постановке на учет в качестве нуждающихся в жилом помещении по договору социального найма по общим основаниям, предусмотренным ЖК РФ.
Один шанс на пятерых
Эти и другие доводы Эльвира Гарипова представила в апелляционной жалобе в Верховный суд РТ. Вчерашнее заседание началось с ее оглашения. Потом председательствующий судья Максим Нурмиев стал выяснять у Гариповой, где она и ее сыновья проживают в настоящее время, а у представителя исполкома — был ли когда-либо оспорен исполкомом заключенный им с Гариповыми договор найма жилого помещения в доме №10 поселка Мостоотряд-3.
— Нет, — ответил тот.
— Почему вы считаете, что для предоставления им жилья дом должен быть включен в какую-то программу? — продолжал допытываться судья.
— Ну… — замялся чиновник и умолк.
— Нет ответа? Почему тогда им отказали?
Ответом было молчание. Заметив, что суд не говорит, что истцы правы, а лишь выясняет обстоятельства дела, председательствующий судья поинтересовался, были ли отклонены обращения других жильцов дома №10 о предоставлении других жилых помещений. Представитель исполкома это подтвердил.
— Было несколько аварийных домов. Кроме жильцов дома №10, всем дали квартиры?
— Да.
— Если бы дом не пострадал от пожара, им бы дали?
Представитель ответчика вновь замялся. А суд, выяснив, что у него нет на руках важного в данном деле документа — заключения межведомственной комиссии, на основании которого дом был признан аварийным, отложил заседание на 2 недели.
Из зала Эльвира Гарипова вышла явно окрыленной.
— Решения по моему делу ждут жильцы еще пяти квартир нашего дома. Они очень надеются на положительный исход, ведь тогда и у них появится шанс получить положенное по закону жилье, — сказала она «Реальному времени».