Сын Бориса Чуба расплатится с кредитором частью отцовского наследства

Все наследство — в конкурсную массу

Частью отцовского наследства придется поступиться сыну основателя и топ-менеджера компании «Сувар» Бориса Чуба Андрею Чубу для покрытия долгов. Сначала в его конкурную массу вошла вся недвижимость, которая перешла ему от знаменитого родителя. Как-то: 5/12 доли квартиры площадью 88,7 квадратного метра в доме №17 в Лаврушинском переулке в Москве, такая же часть жилого дома в 186,9 «квадрата» в деревне Полянка Лаишевского района с земельным участком площадью 2,9 тыс. квадратных метров.

«Больше у него ничего нет», — отметил в разговоре с «Реальным временем» финансовый управляющий Андрея Чуба, член Ассоциации «Национальная организация арбитражных управляющих» Андрей Цитриков. Судя по всему, акции ТД «Мода» он в расчет особо не берет. Чуб-младший владел также квартирой на улице Чистопольской в Казани. Однако его оттуда «выселили» по решению Московского райсуда столицы еще 28 ноября 2017 года. Согласно ЕГРН собственником этих квадратных метров мужчина перестал быть еще 17 марта 2009 года. Тем не менее, как утверждал финансовый управляющий, он долгое время был там зарегистрирован.

В два раза меньше, но в 12 раз дороже

22 июля прошлого года финансовый управляющий Чуба подал в арбитраж ходатайство об утверждении положения о порядке, условиях и сроках реализации имущества должника. Для расчета с кредитором он планировал продать долю своего «подопечного» в московской квартире, начальная стоимость которой составляла 19,9 млн рублей и три обыкновенных акции АО «Торговый дом «Мода» номинальной стоимостью 1 тыс. рублей каждая — по стартовой цене 13,5 тыс. рублей. Но 2 месяца спустя Андрей Борисович попросил суд исключить из конкурсной массы московскую квартиру.

Финансовый управляющий был против. Дело в том, что площадь московской квартиры, почти половина которой принадлежит Чубу-младшему (88,7 кв. м) больше чем вдвое меньше площади жилого дома (186,9 кв. м), но зато ее кадастровая стоимость в 12 раз выше, чем у него (свыше 28,9 млн рублей против 2,4 млн). К тому же, как полагает Цитриков, должник вполне может жить в Казани или близ нее в доме в деревне Полянка Лаишевского района Татарстана. К слову, эта деревня, основанная еще в начале XVIII века, находится на автодороге Казань — Оренбург, в 22 километрах от города Лаишево и в 15 минутах ходьбы от Волги.

Не оформлял наследство больше 15 лет

Против исключения более дорогого имущества из конкурсной массы был и единственный на сегодня кредитор Андрея Чуба Юрий Афанасьев: это напрямую повлияет на процент покрытия его требований. Возражал и финансовый управляющий. По его мнению, желание получить исполнительский иммунитет на имущество, кадастровая стоимость которого в 12 раз превышает цену остального «добра», свидетельствует о том, что его «подопечный» намеренно уклоняется от выплаты долгов.

К тому же он скрывает свои доходы. Они не нашли официальных данных о его трудовой занятости, начиная с 2018 года. Наследство Андрей Борисович тоже не оформлял больше 15 лет. Возможно, ситуация неопределенности так бы и продолжалась, если бы финансовый управляющий не подал заявление. В итоге право собственности на квартиру было зарегистрировано только 28 мая прошлого года. Законным владельцем части дома и земельного участка должник стал и того позже — в прошлом сентябре.

И живет, и работает в Москве

Тем не менее татарстанский арбитраж 28 декабря прошлого года заявление наследника Бориса Чуба удовлетворил. На чем было основано это решение? Согласно паспорту, 22 октября прошлого года он зарегистрировался в той самой московской квартире в Лаврушинском переулке. Опять же, судя по документам, в Первопрестольной вскоре нашел и работу: приказом от 2 ноября был принят в отдел продаж торгового дома «Тай» на Звездном бульваре.

Суд также обратил внимание на то, что банкротство Андрея Чуба инициировала московская (по крайне мере, по юридическому адресу) компания «Новострой». И к субсидиарной ответственности в рамках банкротного дела последней его привлекли по решению Арбитражного суда Москвы. К тому же должник, судя по материалам арбитража, ссылался на то, что дом в деревне Полянка не пригоден для проживания. Видимо, в подтверждение этого он представил в суд данные его осмотра от 15 декабря прошлого года. На тот момент жилище не отапливалось, хотя, судя по всему, предназначено для круглогодичного проживания — там есть и отопление, и водоснабжение, и канализация. Остались ли они работоспособными, еще вопрос, так как были отключены. Само здание, хотя и имеет признаки износа, находится в удовлетворительном состоянии.

По мнению финансового управляющего акт осмотра противоречит утверждениям юриста Андрея Чуба о том, что дом непригоден для проживания. Он также напомнил, что наследник знаменитой фамилии прописался в Москве только в прошлом октябре, а до этого оставался зарегистрированным в квартире на улице Чистопольской в Казани. Трудоустроился он в российской столице и того позже.

Но суд констатировал, что доводы финансового управляющего и кредитора сводятся только лишь к стоимости жилья в Москве, которое «объективно является более дорогим ввиду своего места нахождения». При этом доказательств того, что Андрей Чуб постоянно живет в Казани, либо в Лаишевском районе, где находится наследуемый им с родственниками дом, не представлено. Одиннадцатый арбитражный апелляционный суд 16 февраля этого года оснований для отмены этого решения не нашел: жалобы заявителей не содержат фактов, которые не были бы проверены и не учтены судом первой инстанции.

Баланс между интересами кредиторов и правами должника

И Афанасьев, и Цитриков подали кассационные жалобы. Они отмечали, что суды не привлекли к участию в деле еще одного собственника квартиры и жилого дома — Татьяну Чуб. Кроме того, ссылались на то, что факты биографии должника красноречиво говорят о том, что он живет в родном Татарстане, а не в Москве. О чем именно идет речь, в материалах дела не раскрывается. Но буквально на днях, 13 мая, Арбитражный суд Поволжского округа подтвердил: выводы судов были правильными.

Кассация отметила, что исполнительский иммунитет в отношении единственного пригодного для постоянного проживания жилого помещения, не обремененного ипотекой, действует и в ситуации банкротства должника. Если у него их несколько, какое именно жилье оставить человеку, определяет суд, рассматривающий дело о банкротстве. При этом он должен обеспечить справедливый баланс между имущественными интересами кредиторов и личными правами должника, «в том числе, его правами на достойную жизнь и достоинство личности».

Цитриков не смог дать однозначного ответа будет ли обжаловать этот «вердикт» в Верховном суде РФ. Однако известно, что он не теряет надежды пополнить конкурсную массу: пытается заполучить в нее некий транспорт, который тоже находится в совместной собственности наследников Бориса Чуба. Заявление назначено к рассмотрению на 8 июня.

Как именно будут продавать дом в деревне Полянка: целиком или лишь ту часть, что принадлежит Андрею Борисовичу, финансовый управляющий ответить затруднился: «Как решит суд: можно и так и так». По словам Цитрикова, у родственников Андрея Чуба в любом случае будет преимущественное право на покупку: «По той стоимости, которая определится на торгах, 5/12 доли сначала предложат приобрести другим сособственникам».

Связаться с самим Андреем Чубом «Реальному времени» не удалось: Цитриков с ним связь не поддерживает, а в открытом доступе контактов экс-совладельца СК «Новострой» нет. «Реальное время» готово предоставить Андрею Борисовичу возможность высказать свою позицию.

Квартира в доме, где жили Борис Пастернак и Агния Барто

Между тем квартира в Москве, почти половину которой отстоял в битве с кредиторами наследник Бориса Чуба, это нерядовое жилье. Дом №17 в Лаврушинском переулке Москвы, хотя и является жилым, относится к памятникам архитектуры федерального значения.

Он известен под неформальным названием «Дом писателей» и расположен прямо напротив Третьяковской галереи. Во всех без исключения исторических справках утверждается, что этот дом строился по личному распоряжению Сталина. Идея создания целого жилого комплекса для писателей принадлежала Максиму Горькому. И отец всех народов распорядился выделить финансы на строительство такого городка. Автором проекта, выдержанного в духе советского монументального классицизма, называют архитектора Ивана Николаева, в будущем ректора Московского архитектурного института.

Первую очередь дома с комфортабельными квартирами в 2—5 комнат сдали в 1937 году. Первыми их жильцами стали Агния Барто, Константин Паустовский, Ильф и Петров, Лев Кассиль, Михаил Пришвин, Илья Эренбург, Борис Пастернак и многие другие их коллеги по писательскому цеху. Позднее в доме поселились Антон Макаренко, Вениамин Каверин, Валентин Катаев, Юрий Олеша, Лидия Русланова, Анатолий Эфрос.

Утверждают, что дом был для этого района действительно роскошным — под стать тем, кто в нем жил. Именно ему Борис Пастернак посвятил стихотворение «Дом высился, как каланча…». Здесь же он написал роман «Доктор Живаго», принесший автору Нобелевскую премию. Дом писателей вошел в историю мировой литературы и благодаря Михаилу Булгакову. Он подробно описал его в своем романе «Мастер и Маргарита» как дом Драмлита в эпизодах разгрома квартиры критика Латунского. Один из прототипов последнего, критик Литовский, жил в писательском доме. После его разгромных статей Булгакова перестали ставить в московских театрах. Кроме того, писатель тоже хотел получить квартиру в этом доме, но ему отказали.

Это жилье считалось привилегированным: в распоряжении жильцов были свои столовая, поликлиника и детсад. Однако несмотря на это, судьбы многих его обитателей оказались трагическими. Уж вскоре после заселения в доме начались обыски и аресты. А после войны, в 1948 году, именно отсюда на Лубянку, за «грабеж и присвоение трофейного имущества в больших масштабах», забрали генерал-лейтенанта Владимира Крюкова. Следом, за «антисоветскую деятельность и буржуазное разложение», арестовали и его супругу — певицу Лидию Русланову.

В 1941 году в писательский дом попала фашистская бомба, разрушив целый подъезд, в том числе квартиру Паустовского. После войны к памятному дому пристроили секцию с двумя подъездами. Квартиры здесь предназначались для еще более статусных жильцов. Ныне в писательском доме живут разные люди, но некоторые квартиры принадлежат потомкам писателей. Он до сих пор считается престижным — квартиры здесь стоят дорого. Дом в Лаврушинском переулке также называют одним из семи знаковых мест литературной Москвы.

Бизнес не пошел

Ранее «Реальное время» рассказывало о том, что сын погибшего основателя «Сувара» Бориса Чуба был признан банкротом. 26 июня 2019 года была назначена реструктуризация долгов. Но уже 16 октября перешли к реализации имущества. Заявление о несостоятельности потомка знаковой для татарстанской стройотрасли фамилии на сумму около 74 млн рублей подал конкурсный управляющий московского ООО «СК Новострой» Замир Артыков. «Новострой» — это последняя фирма, с которой связан Чуб: по данным системы «СПАРК-Интерфакс», он владел 70% ее уставного капитала, а также был в ней гендиректором.

Компания была признана банкротом в ноябре 2013 года по иску ныне недействующего ООО «Кимберли», которое, по данным «СПАРК-Интерфакс», было связано с компаниями «Татнефти». Сумма долга составляла 45,3 млн рублей, позже в дело о банкротстве вошла другая компания из круга «Татнефти» — «ЦТК-Магистраль», с требованиями на 27,8 млн рублей. Согласно материалам арбитража, требования этих компаний были связаны с участием СК «Новострой» в строительстве трех плавучих заправок для «Татнефти» в водохранилищах Московской области в 2006 году.

Но компания, взявшая на себя эти обязательства в результате переуступки, выполнить их не смогла. Конкурсное производство в «Новострое» было завершено 23 сентября 2019 года. Согласно отчету «конкурсника», в третью очередь кредиторов были включены обязательства в общем размере 73,26 млн рублей. Замир Артыков ранее рассказывал «Реальному времени», что в ходе процедуры банкротства у должника не обнаружилось хоть сколько-нибудь значимых активов.

В результате, конкурсная масса компании сформирована не была. В финальном определении говорится: требования кредиторов, не удовлетворенные по причине недостаточности имущества должника, а также не признанные конкурсным управляющим или судом необоснованными, считать погашенными. Казалось бы, вот оно — избавление от долгов. Но не тут-то было.

Самоустранился от работы и не передал документы

Тот же Артыков заявлял, что в последние годы Андрей Чуб фактически самоустранился от участия в работе СК «Новострой». Когда же она свалилась в финансовое пике, он не передал конкурсному управляющему необходимый пакет документов. Это обстоятельство стало поводом для его привлечения к субсидиарной ответственности.

Конкурсный управляющий вообще-то намеревался призвать к ответу всех совладельцев компании (помимо Чуба — это Ирек Каюмов, Юрий Кубрик и Глеб Чусов, у каждого из которых была доля в 10%), однако в итоге суд возложил ответственность на одного Чуба. Сумма долга на момент вынесения решения составила те самые 74 млн рублей. В рамках банкротства «Новостроя» права требования к Чубу были проданы за 891 тыс. рублей (такая оценка связана с малой вероятностью возврата долга в полном объеме). Покупателем долга стал ИП Юрий Афанасьев.

Унаследовали не только имущество

В годы правления отца, владельца крупнейшей строительной империи, состояние сына исчислялось сотнями миллионов рублей. Но в конечном счете как наследник он получил больше проблем, нежели выгоды. Напомним, что Борис Чуб (в прошлом работавший крупным чиновником, а затем — нефтетрейдером) в 2008 году погиб при загадочных обстоятельствах на рыбалке. По официальной версии, причиной его смерти стал несчастный случай. Андрей — один из двоих его детей.

После трагедии сын получил наследство и участвовал в работе нескольких фирм группы «Сувар» в качестве совладельца и менеджера. Последняя из них, ООО «Феникс», закрылась в 2015 году. Интересно, что еще в 2006 году в ООО «Сувар-Казань» (головная компания «Сувара») у Бориса Чуба вообще не было доли, но она была у сына в размере 13,481%, стоимость доли оценивалась в 124,6 млн рублей.

Фактическая стоимость доли Бориса Чуба в компании «Сувар-Казань» на момент его смерти составляла 246 млн рублей. При этом наследников было трое: Андрей Чуб, дочь Бориса Чуба от первого брака Ирина Петрова и жена бизнесмена Татьяна Чуб. Помимо доли в «Суваре» были и другие активы, переданные в наследство, в частности двухкомнатная квартира и доли в ЗАО «ТД «Мода», где Татьяна Чуб до 2014 года была гендиректором.

Но вступление в наследство сопровождалось немалыми проблемами. Супруга покойного судилась с «Суваром» по поводу своей части доли, требуя расторгнуть соглашение, по которому она отходила «Сувару» в счет погашения долгов мужа. Суд в трех инстанциях принимал различные решения, в итоге за ней сохранилась только доля супруга, но не ее собственная. К тому моменту фактическая стоимость долей в «Суваре», по некоторым данным, уже стремилась к нулю.

Долги Бориса Чуба перед собственной компанией аукнулись всем наследникам: «Сувар» через суд требовал взыскать с Андрея Чуба 7,5 млн рублей долгов. Ново-Савиновский райсуд Казани удовлетворил иск частично, однако материалы суда не позволяют сказать, какая сумма конкретно была взыскана. Дележ наследства, судя по всему, привел и к внутрисемейным конфликтам. В четырех районных судах Казани рассматривались иски по отдельным вопросам разделения имущества, которые подавала Татьяна Чуб к Андрею Чубу и Ирине Петровой.