Хаджи-Мурад Доного: «Для одних Шамиль — предмет панегириков, для других — нелицеприятных пасквилей»

«Народно-освободительная борьба горских народов велась под знаменем ислама»

— Хаджи-Мурад эфенди, советская историография видела в Шамиле героя национально-освободительного движения. В то же время царская историография считала его предводителем секты мюридизма. Было ли такое движение — мюридизм? И чем отличается мюридизм от предыдущих локальных восстаний горских феодалов?

— Понятие «мюридизм», возникшее в российской имперской историографии, перекочевавшее в советскую и постсоветскую, сегодня не популярно у исследователей истории Кавказской войны. В идеологической поддержке военных мероприятий самодержавия утверждался тезис о приверженности горцев к «мюридизму» — доктрине, которая, по мнению имперского историка Р.А. Фадеева, служила «показателем основной страсти и главного облика исламизма с ненавистью к неверным».

В этом контексте давно уже назрела необходимость поставить точку в определении легитимности понятия «кавказский мюридизм». В одних случаях оно употреблялось для обозначения движения некоторых народов Кавказа, в других — представлялась в виде особой идеологии. Концепт «мюридизма» вместе с производными от него формулировками нередко включает в себя практически все черты и направления борьбы горских народов. В связи с чем необходимо помнить, что вооруженные действия всех трех имамов (Гази-Мухаммад, Гамзат и Шамиль) или «борьба за веру» определялись не только антиимперским и антифеодальным характером. Нередко борьба разворачивалась против общин и представителей мусульманской элиты, не признававших власть имамата. Ясно одно — народно-освободительная борьба горских народов велась под знаменем ислама.

До войны горцев под началом трех имамов также были попытки ведения военных действий против империи. Например, так называемое ханское восстание в Дагестане (1819 г.), где идейным вдохновителем вступал известный алим Саид Араканский. Однако идея Араканского объявить джихад под руководством аварского хана имела мало общего с более поздней борьбой трех имамов, возникшей в полунезависимых союзах сельских обществ Дагестана, которые были непримиримым и давним противником династии местной мусульманской элиты. Еще ранее с переменным успехом действовал Сурхай-хан II Гази-Кумухский, необходимо назвать и деятельность чеченского шейха Мансура. Это мы говорим о событиях в основном на территории Дагестана и Чечни, тогда как на Северо-Западном Кавказе против российской экспансии много лет вели борьбу черкесы.

«Чем крупнее историческая личность, тем она многограннее для восприятия»

— Кто такой имам Шамиль для истории Кавказа? Почему его личность до сих пор вызывает споры?

— Споры обычно начинают те, кто не совсем ясно имеет представление о событиях тех времен. В 1834 году Шамиля избирают имамом Дагестана. Через несколько лет, в 1840 году, Шамиль был избран и имамом Чечни. Начиналась Великая Кавказская эпопея. На протяжении многих лет она была предметом пристального внимания ученых, писателей, поэтов. Множество документов, извлеченных из архивохранилищ и частных собраний, стали показателями героической борьбы народов Кавказа во главе с их лидером Шамилем, серьезных преобразований в горском обществе.

Жизнь Шамиля можно разделить на две части. Первая, в которой он предстал как воин и государственный деятель, завершилась в августе 1859 года. Она осталась в истории как трагическая и героическая эпоха, олицетворением которой был он — имам Шамиль.

Вторая, начавшаяся с Гуниба и закончившаяся в Аравии, есть исключительно его личная жизнь, наполненная размышлениями о прожитом, думами о будущем своего народа, семьи и потерях близких; «дипломатическими» отношениями с петербургским кабинетом и главной целью — совершить хадж и покинуть Россию. В этой части Шамиль принадлежал себе, но имя его уже давно стало достоянием мировой истории.

Для одних Шамиль — предмет сладостных панегириков, для других — нелицеприятных пасквилей. Чем крупнее историческая личность, тем она многограннее для восприятия, труднообъяснима из-за деяний, не вписывающихся в обычные этические сентенции. Смысл личности, достойной зваться исторической, в том, что «она повторяется в каждом новом поколении, но участвует в его жизнебытии не как гость издалека, а как непосредственный учитель жизни».

В любом случае, достоинства и слабости этой яркой личности можно измерить только всемирно-историческими весами. Имам Шамиль — самая известная и масштабная личность в истории Кавказа.

— Гуниб шокирует: всего 400 мюридов сопротивлялись 10-тысячному русскому войску с пушками. Как проходила осада аула?

— Гора Гуниб была полностью блокирована царскими войска­ми. «Войско» Шамиля на Гуни­бе состояло из чуть более 300 чело­век, в том числе женщин и детей, с четырьмя пушками. Как же могло за­кончиться это противостояние? Надеялся ли имам на благополучный исход? Возможно. Ведь были случаи в его боевой жизни и посложнее (например, на Ахульго в 1839 г.). И только груз прожитых лет своей тя­жестью напоминал о том, что война уже длится четверть века, что народ устал воевать, что сеять и убирать урожай уже некому, что мужское население заметно убавилось и пр. Вырублены леса, сожжены аулы и сады, а 25 лет — это целая молодая жизнь. Мальчики, родившиеся в начале войны, в 13 лет становив­шиеся воинами, погибали совсем юными. И вот Гуниб. Он входит в историю Кавказской войны как очередное (которое уже по счету!) сражение, но пока еще никто не знает, последнее ли.

Гора Гуниб считалась труд­нодоступной, но слишком ма­лые силы горцев не могли пол­ностью ее контролировать. Исторические летописи свидетельствуют, что после обоюдного артобстре­ла и не приведших ни к чему переговоров, в ночь на 25 ав­густа около 100 апшеронцев-охотников, используя лапти, крючья, веревки, полезли по крутому склону наверх, пока не наткнулись на сторожевой пост горцев.

Расчет со сторожевым постом был недолгим и жестоким, только три уцелевших горца успели вскочить в караульную башню. Расстреляв все свои заряды, они с обнаженными кинжалами выпрыгнули из башни и бросились на солдат, рубя на­право и налево. Это были мулла и два мальчика — 13 и 17 лет.

«Проколотые насквозь, вертясь, как на вертеле, на трехгранном острие штыков, они все еще про­должали колоть и убивать, и много русских голов положили кругом, пока не испустили свой отчаянный дух», — так писал русский летописец.

Сторожевой пост, взятый апшеронским батальоном, был самый дальний от Гунибского аула, и никто не мог подать ему помощь. Другие батальоны в это время тоже лезли со всех сторон на приступ.

Взобравшись на плато, войска двинулись по направлению к селению Гуниб, куда начали отходить защитники вместе с Шамилем. По пути следования к последнему оплоту имама произошел жестокий кровавый бой. Он был последним.

Предлагаю ознакомиться с интересным фрагментом из истории Апшеронского полка: «...Они (апшеронцы) стояли лицом к лицу с горстью неприятеля, за­севшего в завалах... Мюриды бросают винтовки, выхватывают шашки, кинжалы... и охотники уже в завалах, уже сцепились, схватились не только оружием, но и просто голыми руками со своими врагами. В несколько секунд десять горских трупов уже валялось на земле, озлоб­ленно дерутся остальные горцы, в особенности трое из них. Как фурии, как бешеные кошки, кидаются они в лицо солдатам. Физиономии их искривлены, су­хие пальцы хватают лезвие под­ставленного им штыка, и в то же время левая рука заносит кин­жал над солдатом, одежда их в беспорядке, волосы открыты, рассыпались по плечам, груди обнажены... Но что же это та­кое? Неужели это не сон?! Перед охотниками, представляя из себя оживотворенных ведьм, восста­ют в неистовом виде, вооружен­ные с ног до головы, отбиваю­щиеся и нападающие, как гиены, три женщины. Одна за другой повисли эти несчастные на шты­ках апшеронцев и отброшены в сторону, падают еще двое...»

На этом завершилась последняя кровавая сцена из гунибской эпопеи. Впереди вновь переговоры Шамиля с князем Барятинским и завершение боевых действий на Северо-Восточном Кавказе.

«Женщин отдали в прислуги солдатам, офицерам, казакам, некоторых выдали замуж»

— Ведь Гунибу предшествовали события при Ахульго. Историки говорят, что именно картина этой битвы сподвигла наибов просить Шамиля выйти на мирные переговоры. Что произошло там такого, что заставило воинов Шамиля пойти на этот шаг?

— Тогда, в 1839 году, на Ахульго на самом деле происходили страшные дела — как сама битва, так и последствия. Победители разрушили Ахульго до основания, пленных горцев выслали на 10 лет в российские крепости, мальчиков отправили в Россию, где поместили их в батальоны военных кантонистов, в принудительном порядке крестили, и дети уже с новыми именами растворились на просторах Российской империи. Женщин отдали в прислуги солдатам, офицерам, казакам, некоторых выдали замуж, очень многие умерли от ран и болезней. Впоследствии Шамиль старался обменивать пленных солдат на пленников Ахульго при малейшей возможности. Да, примерно такая же ситуация могла стать и после взятия Гуниба, мы же знаем, как поступают победители, взявшие с боем крепость или город.

В гунибском деле без обмана не обошлось. Когда окруженным в селении защитникам предложили переговоры, они желали просить имама выйти к Барятинскому, выяснить какие будут условия. Однако никто из них не посмел просить об этом Шамиля, тогда обратились к его сыну Гази-Мухаммаду, который и передал просьбу мюридов. Имам не верил в переговоры и только ввиду настойчивости горцев, надеявшихся как-нибудь выйти из трудной ситуации, пошел навстречу их просьбам. К тому же прибывший на окраину Гуниба полковник Лазарев уговорил имама выйти к наместнику на переговоры, обещая при этом, что затем все вернутся на свои места для окончательного решения вопроса. Но выйдя к Барятинскому, Шамиль оказался в западне, назад в Гуниб его не пустили. Увы, его опасения оправдались. Выманив имама на переговоры, командование задержало его, объявив Шамилю, что теперь он должен будет ехать в Санкт-Петербург.

Дело в том, что по сей день мы в плену российских источников, описывающих сцену сдачи Шамиля, с позиции победителей, тогда как существуют и местные — свидетельства участников этого события.

Один из них, Ибрагим из Гимры, впоследствии так описывал последние минуты имама перед его выходом на переговоры к князю А.И. Барятинскому: «…Прибытие имама к главнокомандующему было, прежде всего, следствием многочисленных и настойчивых просьб как внутри селения, так и за его пределами — с условием возвращения его обратно после того, как имам встретится с главнокомандующим. Но русские не сдержали своего обещания и, не допускали к Шамилю его асхабов».

Одержимые оппоненты с упрощенным и примитивным взглядом на Шамиля с удивительной настойчивостью стремятся внушить, что имам обязан был погибнуть на Гунибе, что было бы, кстати, для него проще всего. Но имам и в эти драматические мгновения думал о своем народе, его дальнейшей судьбе и принял решение: уступить миру, отдав себя в жертву. Да и кто же определяет — когда человеку покидать бренный мир! За всю свою боевую жизнь Шамиль много раз оказывался на грани гибели, на его теле было 19 ран, но конец его жизни все не наступал. Не умер он и в Калуге, где умирали члены его семьи, и только в Лучезарной Медине этот миг настал, там он скончался и был похоронен на кладбище «Джаннат ал-Бакия», где нашли свой приют члены семьи пророка Мухаммада (да благословит его Аллах и приветствует), члены его семьи и другие лучшие люди его окружения. Вот такая жизнь была у имама!

— Как выглядел имамат после Шамиля? Какие регионы продолжили борьбу и как долго она продолжалась?

— С окончанием военных действий на Северо-Восточном Кавказе имамат ушел в прошлое, наступило некоторое затишье. Своей борьбой Шамиль и его последователи добились от империи признания и сохранения своих традиционных форм исторического бытия:

1. джамаатского самоуправления,
2. адатского и шариатского права,
3. исходных форм делопроизводства на арабском языке,
4. традиционных форм начального образования,
5. свободы исповедания ислама,
6. свободы от воинской повинности,
7. почти символического размера казенного налога (во много раз меньше того, что платили крестьяне «имперской» национальности).

Этим самым имперская власть признала необходимость считаться со своеобразием страны, с особенностями, традициями и историческим наследием ее народов. Были ли еще такие народы, включенные в состав империи «мирным» путем, и приобретенные подобные права?

Тем не менее волнения, вспышки и небольшие восстания продолжались как на территории Чечни, так и Дагестана. На Западном Кавказе продолжались военные действия, закончившиеся в 1864 году, что повлекло за собой трагедию черкесского народа. Последнее крупное восстание на Кавказе произошло в 1877 году, оно было жестоко подавлено российскими властями.