«Столько нападок на Центр поддержки предпринимательства — а кто помнит, что было, когда он был в АИР?»

Участники бизнес-бранча:

• Илья Антонов — директор Международного центра делового образования «ЛИНК»
• Рустам Бикмухаметов — генеральный директор сервисного центра «ZR shoes»
• Айдар Булатов — эксперт «Фабрики предпринимательства», председатель Совета директоров группы компаний Bulatov group, вице-президент Ассоциации рестораторов и отельеров Казани и Татарстана
• Владимир Булгаков — генеральный менеджер ЗАО «Юлдыз-центр»
• Фарида Галеева — член совета Ассоциации предприятий малого и среднего бизнеса РТ
• Алексей Грушин — управляющий технополиса «Химград», генеральный директор ОАО «УК «Идея Капитал»
• Дарья Доленговская — шеф-флорист цветочной мастерской «Дари»
• Александр Зайцев — основатель и руководитель компании «Таежник» (производство туристического снаряжения)
• Анна Законова — директор казанского Музея советских игровых автоматов
• Алексей Коннов — генеральный директор маркетингового агентства «ЦАИР-маркетинг»
• Артем Кузнецов — генеральный директор НПО «Энергия», председатель комитета по промышленности и энергетике общероссийской общественной организации «Деловая Россия» в Татарстане
• Ирина Купряхина — директор швейной мастерской «Ирэн», заместитель председателя правления Союза предпринимателей текстильной и легкой промышленности РТ
• Артур Николаев — первый заместитель председателя правления Торгово-промышленной палаты РТ
• Лариса Парфенова — заместитель руководителя ГКУ «Центр реализации программ поддержки и развития МСП РТ»
• Расул Садриев — генеральный директор компании «Фейерверк Казань» («ХороShow»)
• Андрей Татьянчиков — руководитель проекта ООО «Камско-Устьинский завод строительного гипса»
• Расим Усманов — заместитель директора НО «Гарантийный фонд Республики Татарстан»
• Ильдар Халиуллин — генеральный директор ООО «Камско-Устьинский завод строительного гипса»
• Гульнара Хамзина — основательница центра физического совершенства Paramartha
• Дилюс Шавалиев — руководитель ГКУ «Центр реализации программ поддержки и развития МСП РТ»
• Сергей Юшко — генеральный директор технопарка «Идея»
• Сергей Кощеев — модератор, главный редактор интернет-газеты «Реальное время»

«Если раньше разбиралось все что угодно, то сейчас все зависит от места»

Владимир Булгаков: «Мы работаем таким образом, что если вдруг у нас образуются долги, то мы просто меняем арендатора. Мы частная компания и не можем себе позволить, чтобы у нас простаивали помещения»

Владимир Булгаков: Акционерное общество «Юлдыз», Владимир Федорович Булгаков. Мы управляем недвижимостью. Конечно, в отличие от технопарка «Идея» мы еще маленькая компания. Мы управляем торгово-офисным центром на Лушникова, 8, и у нас есть еще кое-какие объекты в недвижимости.

В связи с кризисом у нас, конечно, произошли определенные сдвиги среди наших арендаторов. Основное — так скажем, произошли диспропорции в структуре цены арендной платы. То есть если раньше разбиралось все что угодно, то сейчас все зависит от места. Например, напротив «Тандема», Лушникова, 8, место привлекательное, поэтому всегда все закуплено. Единственное, пришлось пойти на небольшие уступки на вторые этажи по снижению арендной платы на 5-10%.

Сергей Кощеев: В этом году снизили?

Булгаков: Да. Так в основном на первые этажи, как стояла цена, так и стоит. Арендаторы не побежали. С каждым из них работаем индивидуально, если у них какие-то проблемы, то помогаем им решать эти проблемы. Иногда даже пытаемся «включаться» в их бизнес, чтобы они держались наплаву. Слава богу, все заполнено.

Кощеев: Долг арендаторов перед вами вырос в этом году?

Булгаков: Не вырос, бывает небольшая просрочка. Мы работаем таким образом, что если вдруг у нас образуются долги, то мы просто меняем арендатора. Мы частная компания и не можем себе позволить, чтобы у нас простаивали помещения. Принцип такой, что должно быть все заполнено, в лучшем случае. Если 5-10% свободных площадей бывает, но это крайне редко. Иногда мы осуществляем реновации, делаем ремонты, и в это время появляются свободные площади, но после проведения ремонта они снова заняты.

Другие места, например, на Портовой, — там спрос более низкий. Там, конечно, пришлось более существенно снизить арендную плату. Если она была до кризиса в районе 300 рублей, то сейчас приходится отдавать за 200 рублей. Чтобы арендаторы также сидели на этих местах.

Кощеев: На Портовой у вас что там? Склады, производственные помещения?

Булгаков: Склады, но они такие, фактически магазинного типа. Магазин там сложно делать, поскольку непроходные места. Какие еще вопросы?

Кощеев: Давайте продолжим тогда, потому что у нас много гостей. Спасибо вам.

«Точечная поддержка — это в принципе и инструмент популяризации среди людей»

Дилюс Шавалиев: Дилюс Шавалиев, государственное казенное учреждение «Центр реализации программ поддержки предпринимательства РТ при министерстве экономики республики». Только сегодня мы подвели итоги, вывесили протокол. Второй этап конкурса «Лизинг-гранта» длился пять дней. Поступило очень большое количество заявок, и был очень жестокий конкурс, борьба между предпринимателями за обладание субсидиями. Сегодня мы вывесили протокол. Счастливчики в течение декабря должны эти субсидии успеть получить. Кто не успеет — деньги будут отданы в бюджет, этого мы не хотели бы.

Дилюс Шавалиев: «Нужно отметить, что гораздо лучше, чем в прошлом году, «задышало» сельское хозяйство. Благодаря тому, что есть режим санкций, импортозамещение заработало в полную силу»

Если говорить о том, кому на Руси или в Татарстане жить хорошо, то за пять дней мы прослушали порядка 270 предпринимателей. И нужно отметить, что гораздо лучше, чем в прошлом году, «задышало» сельское хозяйство. Благодаря тому, что есть режим санкций, импортозамещение заработало в полную силу. Переработчики молочной продукции хорошо себя почувствовали, производители сыров, мясопереработка, производители колбас, пищевая промышленность — то, что относится к сельскому хозяйству, пищевая промышленность мясных, колбасных изделий, овощеводство, выращивание зерна. На рынке появились цены для колхозников. На селе всегда две проблемы: либо урожай есть, но цены нет, либо урожая нет, но цена есть. А в этом году получается, что и урожай есть, и цена есть, благодаря санкциям, импортозамещению и погоде. В других отраслях промышленности — химической промышленности, например, — тоже неплохие результаты.

Если говорить о том, кому стало тяжело в этом году, то сфере услуг в основном. Действительно, у них много проблем. Потому что люди в первую очередь отказываются от услуг. Сфера услуг пошла вниз, и производители строительных материалов, строители, производители бетона тоже. Там есть некоторые напряженности.

Что касается нашей работы, то в этом году татарстанский и федеральный бюджеты выделили на поддержку малого и среднего бизнеса порядка 1,5 млрд рублей, на программы точечной поддержки было выделено порядка 550 млн рублей (это безвозмездная поддержка: субсидия «Лизинг-грант» и возмещение на покупку оборудования — до 50% — резидентам промышленных площадок и другим категориям). В этом году мы существенно укрепили фонд финансовой поддержки предпринимательства. Это недорогие микрозаймы до 10% годовых и до 1 млн рублей, о чем я вам говорил. И на создание промышленных площадок, парков в республике, согласно программе по развитию промышленных площадок. На сегодняшний день аккредитовано и создано порядка 45 производственных площадок в 28 муниципальных образованиях. В течение следующего года в планах — создать в каждом районе муниципального образования свою промплощадку. Это лучше для предпринимателя, для того, чтобы он не заботился о том, где бы сначала землю купить, потом провести туда газ, воду, а мы предлагаем уже готовую площадку, чтобы предприниматель зашел и начал вести свою деятельность, просто поставив оборудование.

Что касается точечной поддержки, вы против нее. Но вот если бы вы сидели на нашей комиссии и видели те проекты, когда предприниматели доказывают, в конкурентной борьбе получают эти субсидии, вы бы так не говорили. Эта небольшая помощь государства на приобретение оборудования, это очень нужно. Потому что производство — это самое тяжелое. Услуги — это немножко другое, это полегче организовать. А производство: и оборудование необходимо завезти, сырье закупить, организовать сбыт — это действительно очень трудно. Поэтому государство именно в этих отраслях, производственных, и помогает с покупкой оборудования. Потому что если будет производство в республике развиваться, то и сфера услуг будет развиваться, и туризм, и культура, и все остальное. Поэтому производство — это основополагающая и основная отрасль экономики.

Дилюс Шавалиев: «Точечная поддержка, которая осуществляется, — это в принципе и инструмент популяризации среди людей, то, что государство все-таки помогает предпринимателям создать свои бизнесы»

То, что вы говорите: ТОР создали на Дальнем Востоке. В этом году мы создали ТОР в Набережных Челнах. ТОР — это территория опережающего развития. Это на территории Набережных Челнов для тех, кто будет там развивать свой бизнес и вкладывать не менее 5 млн рублей в год, получит существенные льготы по налогам на прибыль, по социальным налогам, по имущественным налогам. То есть вы даже не будете их замечать. Допустим, социальные налоги 7% всего составляют.

И точечная поддержка, которая осуществляется, -это в принципе и инструмент популяризации среди людей, то, что государство все-таки помогает предпринимателям создать свои бизнесы. То есть люди видят, что государство выделяет деньги на создание бизнеса или на покупку оборудования, и тем самым они начинают верить в свои предпринимательские способности, и, соответственно, больше людей предпринимателями становятся.

Фарида Галеева: Мы не против, точечно помогайте. На выходе, на выходе для всех нужно создать одинаковые условия, не на входе, а на выходе. Вот когда они уже вливаются, врываются в ряды обычных предпринимателей, тогда у всех предпринимателей должны быть одинаковые условия работы.

«Трижды «заворачивали»!»

Галеева: У меня вопрос. Вот смотрите, 40 млрд рублей господдержки, при этом численность-то падает, то есть критерии эффективности у нас отрицательные.

Шавалиев: Я вам скажу о том, что касается цифр. В этом году Министерство экономического развития Российской Федерации выделило на программу поддержки малого и среднего бизнеса по всей России 17 млрд рублей. Татарстан забрал почти миллиард рублей из этих денег. Теперь подумайте, 17 млрд рублей для всей России — сколько это денег: это много или мало? Это вообще копейки на самом деле, это очень мало.

Андрей Татьянчиков: А можно конкретно по Татарстану? Вы упомянули программу поддержки, субсидирования оборудования для резидентов промплощадок. В этом году им сколько-нибудь денег вообще дали? Хоть один пример есть?

Шавалиев: 200 миллионов.

Татьянчиков: Уже получили? А кто это? Назовите, пожалуйста. Кто эти счастливчики? Назовите конкретно резидентов.

Шавалиев: На сайте министерства экономики…

Татьянчиков: Хорошо, на «Химграде» есть такие? В технопарке «Идея» есть?

Лариса Парфенова: Это не промышленные площадки…

Татьянчиков: Секунду. Вот я представляю промышленную площадку, Камско-Устьинскую.

Парфенова: От вас хоть одна заявка была?

Ильдар Халиуллин: Трижды «заворачивали»!

Андрей Татьянчиков: «Вы упомянули программу поддержки, субсидирования оборудования для резидентов промплощадок. В этом году им сколько-нибудь денег вообще дали?»

Татьянчиков: Мы ее готовим, поэтому я и хочу спросить: у вас осталась ли какая-нибудь сумма, нераспределенная по этому году?

Шавалиев: По этому году? Декабрь месяц! По этому году уже нет.

Татьянчиков: Все понятно.

Шавалиев: Конкурсная процедура подразумевает определенный срок: конкурс объявили — два рабочих дня, как минимум месяц можно оставлять заявки, потом сам конкурс провести…

Татьянчиков: У нас дважды в этом году аккредитация прошла промышленных площадок?

Парфенова: Нет, не два — периодически проходят. Четыре.

Татьянчиков: Сколько было аккредитовано промышленных площадок?

Шавалиев: Порядка 20.

Татьянчиков: Хорошо, и на них уже 200 млн рублей раздали, да?

Парфенова: Не только на них, на остальные…

Татьянчиков: Я понимаю, но вы конкретно скажите — арифметика же.

Шавалиев: Да, 200 млн раздали.

Татьянчиков: А какой был бюджет?

Шавалиев: Было 200 — 200 раздали.

Татьянчиков: Понятно. Когда было последнее получение? Понимаете, вот мы уже три месяца пытаемся это сделать.

Шавалиев: Аккредитовать пытаетесь?

Татьянчиков: Нет, мы аккредитованы.

Шавалиев: А что пытаетесь?

Халиуллин: Получить свои 5 миллионов рублей.

Шавалиев: А ваши предприниматели участвовали в этом конкурсе?

Татьянчиков: Понимаете, механизм таков, что прежде чем доберешься до денег, ты должен, мало того, реально купить оборудование, ты должен собрать такой пакет документов…

Шавалиев: Простой абсолютно.

Халиуллин: Мы готовим пакет документов, в какой кабинет зайти?

Парфенова: 125-й.

Халиуллин: Нет, конкретно к вам.

Шавалиев: 308-й.

Ирина Купряхина: «У вас есть хотя бы какой-то механизм, который хотя бы через год-два проверяет те гранты, которые отдают безвозмездно? Многие получили грант, деньги истратили, и их нет»

Кощеев: Я прощу прощения, я как модератор хочу попросить, пожалуйста, после мероприятия вы можете это обсудить.

Галеева: Ну все-таки с математикой…

Купряхина: Вот по грантам. Мы несколько раз подавали на грант, но мы не проходим. Кто-то проходит, кто-то не проходит. У вас есть хотя бы какой-то механизм, который хотя бы через год-два проверяет те гранты, которые отдают безвозмездно? Многие получили грант, деньги истратили, и их нет. Вот на моей памяти несколько человек, которые взяли эти гранты, и все. За это никто не в ответе. Получается, деньги государственные отдали — и все.

Шавалиев: Наша служба безопасности совместно с антикоррупционным комитетом при аппарате президента Республики Татарстан постоянно осуществляет рейды и проверки. Каждый месяц, по каждому муниципальному образованию мы ездим и проверяем тех, кто получил деньги, кто как бизнес ведет.

Кощеев: Я прошу прощения, у нас еще есть гости. Мы уже работаем почти полтора часа. Давайте дадим возможность высказаться всем.

Галеева: Вот по цифрам: 40% на содержание аппарата уходит.

Кощеев: Давайте продолжим.

«То, что раньше просто выкидывали — сейчас восстанавливают, меньше приобретается новой обуви»

Рустам Бикмухаметов: Рустам Бикмухаметов, я представляю компанию «ZR shoes». Мы работаем в двух направлениях: первое, которое мы запустили буквально два года назад, — это индивидуальный пошив обуви, возрождаем традиции отечественных обувщиков, пришлось пройти обучение в Париже, Италии, и на сегодняшний день 2015 год на самом деле очень хорошо показал выбранное нами направление. Мы хорошо расширили свою клиентскую базу: у нас есть клиенты из Новосибирска, Екатеринбурга, Москвы, Санкт-Петербурга, Нижнего Новгорода и, естественно, из Казани. Это самое непосредственное импортозамещение.

Второе у нас — сфера услуг: ремонт, восстановление и услуги, связанные с обслуживанием обуви. Здесь определенные изменения произошли: стали, наверно, больше восстанавливать то, что раньше просто выкидывали. А сейчас восстанавливают, меньше приобретается новой обуви. В целом ситуация по нам достаточно стабильная. Мы с достаточно большой верой в успех смотрим в будущее, я надеюсь, что те тенденции сохранятся. Это для нас будет комфортно и позволит развиваться.

Кощеев: То есть вы в этом году запустили производство или когда?

Бикмухаметов: В сфере услуг мы уже пятый год, а производство запустили в сентябре прошлого года.

Кощеев: Конкуренты есть у вас?

Бикмухаметов: В том виде, как делаем мы, нет.

Булатов: Это индивидуальный заказ у вас?

Рустам Бикмухаметов: «Мы работаем в двух направлениях: первое, которое мы запустили буквально два года назад, — это индивидуальный пошив обуви. Это самое непосредственное импортозамещение»

Бикмухаметов: Да, это 100-процентный хэндмейд, то есть все делается по параметрам клиента. Это достаточно высокого уровня обувь, нам говорят клиенты. Когда нам клиенты говорят, что раньше Berluti покупали, а теперь у нас — это дорогого стоит.

Булатов: Куда надо идти?

Бикмухаметов: Чернышевского, 35. Цены разные. Средняя — порядка 20 тыс. рублей за пару. У нас трехлетняя гарантия на продукцию. Обувь мы вручную собираем, от начала до конца, все понимаем, как это делается.

Гульнара Хамзина: Качество хорошее на самом деле. Была там дизайнерская ошибка у модельера, и все исправили без проблем. Мне понравилось.

Кощеев: Сколько у вас мощность, предел?

Бикмухаметов: Где-то пар 35-40 на том этапе, который у нас есть, за месяц.

Булатов: Я можно закажу сразу? Просто тут 35 человек, я понимаю сразу, что все не попадут в декабрьский заказ.

Бикмухаметов: Тут уже только январский, загрузка уже есть.

Кощеев: Спасибо. Слово следующему гостю.

«Там единственный минус есть: там есть руководство колонии, которому тоже это нравится»

Расул Садриев: Садриев Расул, оптово-розничная продажа пиротехники, проведение и сувенирная деятельность, больше известная как сеть магазинов «ХороShow». Мы каждый месяц отслеживаем динамику продаж, но на сегодняшний день, на 1 декабря, по пиротехнике продажи просели всего на 3% при условии, что мы не поднимали цены, но в декабре мы их поднимем. И по итогам года ожидается — по крайней мере, мы план поставили плюс 30%, потому что цены выросли на 60%. Физического объема мы продадим, наверно, чуть меньше, а по цене плюс 30% мы поставили.

Когда мы запустили сувенирную деятельность (с Универсиады началось), у нас сейчас как таковых спадов нет, то есть на 1 декабря минус 3% было по салютам, а если брать в целом сеть магазинов «ХороShow», то динамика была плюс 16% по простой причине: потому что мы начали вводить какие-то свои позиции по сувенирной теме. Понятно, что господдержки, собственно говоря, никакой…

Шавалиев: Будете производить — мы поможем.

Садриев: Мы к тому, что долго стучаться надо, но мы стучимся. Вы зайдите на улицу Баумана, хорошего качества сувениров с надписью «Казань» вы там не найдете.

На первое время мы запустили производство бейсболок и футболок в Китае. В Китае я жил около трех месяцев, на самом деле качество «прыгает», в январе я лечу во Вьетнам, потому что мы там нашли производителей. Потому что китайцы сегодня так, завтра — так. Потому что каждый раз летать и контролировать — себестоимость сильно возрастает, если постоянно контролировать. Поэтому с Китаем у нас не заладилось, и сейчас мы работаем над вьетнамцами, потому что с ними по крайней мере качество не «прыгает». И, достигнув определенного объема, мы планируем обратиться за поддержкой к вам, и когда станет вопрос с локализацией, мы хотели бы прийти к вам уже к моменту, когда условно мы уже 20-30 тыс. бейсболок будем продавать в год.

Шавалиев: Я бы предложил вам разместиться в женской колонии: там уже оборудование стоит. Предприниматели говорят, что продукция, которая выпускается там у них, на 30% дешевле получается, и качество хорошее.

Расул Садриев: «Мы начали вводить свои позиции, начали по сувенирной теме. Вы зайдите на улицу Баумана, хорошего качества сувениров с надписью «Казань» вы там не найдете»

Садриев: На самом деле мы в колонии тоже производили, я вам больше скажу: в колонии минусы тоже есть свои — если там что-то производить (я там и окна производил, и брусчатку). Там единственный минус есть: там есть руководство колонии, которому тоже это все нравится.

Шавалиев: Мы эти вопросы отрегулируем, берем на себя.

Садриев: На тот момент я вас не знал. И когда по итогам месяца у вас что-то не сходится, и ты не понимаешь, почему, а потом тебе шепчут, что начальству тоже, вроде как, нужно. И я им говорил, делая вид, что не знаю этих вещей: «Хотите, вам буду со скидкой 50% отдавать, просто вот как хорошему человеку?» И, конечно, он говорил «не надо», он и так бесплатно забирает.

Булатов: Он сам вам может со скидкой 50% продать вашу продукцию.

Садриев: Это точно. Так что есть свои нюансы.

Кощеев: А сколько у вас точек? Они только в Казани?

Садриев: На сегодня в Казани 10, открываются по Татарстану.

Кощеев: Сколько у вас будет в перспективе?

Садриев: В Казани 14 магазинов хватит, в Челнах — два, в Нижнекамске — один.

Кощеев: Вы крупнейшая сеть по рознице сувенирной и пиротехнической продукции?

Садриев: Да, по рознице крупнейшая.

Кощеев: То есть вы сейчас ищете поставщика?

Садриев: Поставщик есть. Вот (показывает на «Таежник», — прим. ред.) хороший поставщик, в котором мы уверены, и если нам пригодится из области… рюкзаки, да?

Зайцев: Да, мы работали по Универсиаде. Кстати, вот мы на Универсиаде сумки хорошо отработали. А на чемпионате мира — свои заморочки, и нам сумки не дали, мы очень малый оборот сделали.

Садриев: На самом деле проблемы есть. Еще из плюсов 2015 года: мы подняли всем зарплату не из-за того, что мы хотим платить налоги, но учитывая, что по некоторым направлениям деятельности у нас объем растет, и мы налоги все равно платим. В налоговом кодексе есть такое, что 50% налога уплаченного мы можем вычесть, если у нас зарплата позволяет. Поэтому мы вынужденно поднимаем зарплату, чтобы хоть частично у государства взять, что нам уже положено.

«Еще один минус — патентная система налогов. Оставили бы нас в покое»

Садриев: Из плюсов еще до кризиса то, что мы из административного персонала, 10 человек у нас (компания у нас небольшая — 40 человек всего), в момент кризиса с кем-то добровольно, но расстались с 50%, и новых набрали. Новый персонал работает лучше, чем старый, поэтому тоже плюс.

Из минусов: нам тоже тяжело получить кредиты. Мы получили только по знакомству. Я, кстати, в Банке Казани брал кредит тоже по знакомству, но до 8,5% я так и не спустился, отработал по 13%. Сейчас мы возобновляем кредитные линии в «Тимер-банке», хорошие условия.

Расул Садриев: «Еще один минус — патентная система налогов. Оставили бы нас в покое, малый бизнес. У меня налоговая нагрузка, я посчитал, увеличится в 10 раз»

Еще один минус — патентная система налогов, о чем ранее говорили. Оставили бы нас в покое, малый бизнес. У меня налоговая нагрузка, я посчитал, увеличится в 10 раз. Другой минус — мы уже второй год признаемся лучшей пиротехнической сетью России, которая соответствует каким-то нормам, но только в Татарстане есть такое противопожарное постановление кабинета министров, которое ограничивает запуск пиротехники. То есть спасибо Нагуманову Тимуру, что мы, когда встречались на «Бизнес и власть», говорили Сергееву, что постановление противоречит федеральному постановлению, по которому для бенгальских свечей радиус безопасной зоны — 20 см, а на салют — 20 м, и таможенный регламент о том же говорит. У нас в Татарстане было принято, что 100 м — радиус опасной зоны. Я задавал вопрос, как бенгальскую свечу чисто физически можно поджечь, будучи на расстоянии 100 м. С нами опять-таки никто не советовался. Сергеев обещал нам насчет этого поговорить, но мы с заместителем встретились, и в итоге мы из этого постановления как-то бенгальскую свечу, хлопушки убрали. А на салюты радиус ограничил 50 м, хотя федеральное постановление говорит, что 20 м вполне достаточно. Ну ладно, бог с ним, потому что хотя бы вместо ста — пятьдесят. Я задавал резонный вопрос, когда мне говорили, что вот, отведем вам площадки, стреляйте… Но радиус был такой, что 500 метров — от транспортных объектов (это развязки), то есть у нас в Казани нет мест, где можно стрелять.

Булатов: Но ваших клиентов это не останавливает?

Садриев: Нет, я просто говорю, Айдар, смех смехом. Но это глупости. Если запускать нельзя — может, закрыть нас? Мы заплатили 33 млн налогов. 40 человек работает. Зарплата не меньше 20 тысяч. Айдар, давайте закроем нас.

Булатов: Подождите, сейчас запишут эту часть: «слова Расула — закройте нас».

Садриев: Но ладно хоть прислушались, хоть что-то уменьшили. Вот мы еще по патенту где-то выступали. Я услышал здесь, что не уменьшат. У нас любое министерство может любую статистику дать. Я получил письмо с большим трудом от Вафина Аделя Юнусовича (министр здравоохранения РТ, — прим. ред.): травматизм на сегодняшний день всего семь человек в год, из них шесть человек — легкой тяжести, один — средней. Так вот, у нас от сосулек хотя бы один человек умирает, и на любой большой стройке как минимум два человека, и каждый день полтора человека умирает от алкоголя. Если все так сжимается, то мне гораздо проще переименовать пиротехнику в рюмочную, где круглосуточно продается алкоголь. Это прибыльно, и при этом меня никто не трогает, тем более если я буду продавать «Татспиртпром».

Поэтому на самом деле плюсы есть. О минусах я, конечно, в более густых красках сказал, но на самом деле государство хотя бы начало прислушиваться.

Кощеев: Я хотел у вас спросить: вы же, по-моему, участвовали в аукционе муниципальном на земли, на аренду земель? И, по-моему, ваш пример, когда в тысячу раз со стартовой цены возрастал?

Садриев: Ну, да.

Кощеев: То есть у нас так получается, что в Татарстане есть федеральная поддержка (Дилюс Расимович рассказал) и городская (мэрия).

Садриев: У нас кому-то могут и гектар отписать без аукциона, а кому-то 20 квадратов…

Кощеев: Пример напомните, пожалуйста, какой вы брали участок и как цена изменилась со стартовой?

Садриев: Не будем о грустном, Сергей. Я постарался забыть, я стараюсь позитивно мыслить.

Кощеев: С 2 тыс. рублей до 20 млн?

Садриев: Заплатили больше 3 млн за один участок, а стартовая была 20 тысяч.

Кощеев: Такой аукцион муниципальный?

Булатов: Свободная конкуренция.

Кощеев: Давайте продолжим, спасибо вам большое.

«В целях минимизации своих рисков банки начали больше привлекать нас в качестве обеспечения»

Расим Усманов: «В этом году мы предоставили уже 126 поручительств на 430 млн рублей, что позволило привлечь субъектам малого и среднего предпринимательства кредитов и банковских гарантий на сумму 1 млрд 150 млн рублей»

Расим Усманов: Меня зовут Расим Усманов, я представляю некоммерческую организацию «Гарантийный фонд Республики Татарстан при министерстве экономики Республики Татарстан». Основное наше назначение — это предоставление поручительства по обязательствам субъектов малого и среднего предпринимательства, обладающих по заключению банка устойчивым финансовым положением, но не располагающих достаточным залоговым обеспечением. На сегодняшний день максимальная сумма нашего поручительства — 30 млн рублей на одного заемщика, срок — до 7 лет, и максимальное обеспечение по кредитным договорам и договорам банковских гарантий — это 50% от суммы запрашиваемых средств. Это предисловие.

Если переходить на 2015 год, то в принципе на результатах 2015 года отразились, наверно, в некоторой степени и кризис, и информированность предпринимателей. Если мы в 2014 году предоставили всего около 50 поручительств на сумму 150 млн рублей, в этом году мы предоставили уже 126 поручительств на 430 млн рублей, что позволило привлечь субъектам малого и среднего предпринимательства кредитов и банковских гарантий на сумму 1 млрд 150 млн рублей.

Садриев: Как так получилось: 400 млн рублей гарантии, выдали — миллиард двести?

Усманов: Часть осталась в обеспечении. При получении кредита или банковской гарантии сумма нашего поручительства не более 50%, а часть — она может быть и 20-30%, и сумма привлеченных кредитов с нашим участием всегда получается больше, чем 50%. Видимо, 2014 год у нас не совсем удачный был: и банки кредитовали, несмотря на определенные риски. А в 2015 году в связи с известными событиями банки начали кредитовать осторожно. Более выросли требования к заемщикам. Естественно, в целях минимизации своих рисков банки начали больше привлекать нас в качестве обеспечения в виде предоставления поручительств.

Если мы предоставляем поручительство на сумму 30 млн рублей при недостаточности этого обеспечения со стороны, скажем, государства, то на сегодняшний день существует Корпорация развития малого и среднего предпринимательства. У корпорации есть такой продукт — «Согарантия», где совместно при участии региональной гарантийной организации корпорации возможно предоставление обеспечения до 70% от суммы запрашиваемых средств и суммы до миллиарда рублей.

Кощеев: Возможно 100%?

Усманов: 100% — нет. Обязательно участие минимум хотя бы 30%. 70% — это совместное наше обеспечение.

Кощеев: То есть 70% — это максимум?

Усманов: Да. 30% обеспечения в виде залога или имущества должен предоставить сам заемщик.

Кощеев: И ваши услуги платные?

Усманов: Да, на сегодняшний день услуги у нас так же, как и у корпорации, платные. Есть так называемые вознаграждения от 0,75% до 1,5% годовых от суммы предоставляемого поручительства. Максимальный срок — 7 лет. 0,75 или 1,5% зависит от семи показателей: в зависимости от срока, суммы, опыта работы, соотношения объема выручки к ссудной задолженности. Эти все показатели есть у нас на сайте.

Кощеев: Спасибо вам большое, спасибо.

«В этой части коррупционную составляющую министерство экономики полностью искоренило»

Лариса Парфенова: Лариса Парфенова, представляю Фонд поддержки предпринимательства Республики Татарстан. Фонд поддержки предпринимательства Республики Татарстан состоит из трех структур: Центра поддержки экспортно-ориентированных организаций, микрофинансовой организации и Центра поддержки предпринимательства.

Лариса Парфенова: «В принципе, если вопросы или проблемы, чего-то вам не хватает, может, что-то лишнее, можно прийти. Спектр различный, потому что мы — единый консультационный центр, который может подсказать, куда и с каким вопросом лучше обратиться»

Мне бы хотелось рассказать про Центр поддержки предпринимательства, о результатах, которых нам удалось достигнуть. Если в 2013 году, когда создавался Центр поддержки предпринимательства, основная цель которого — оказание информационно-консультационной помощи субъектам малого и среднего предпринимательства, нами была оказана 2 641 консультация, то в 2014 году уже — 21 472. Подведем итоги, сколько будет в 2015 году. У нас положительная динамика. Мы завоевали определенный кредит доверия от предпринимательского сообщества, и к нам постоянно обращаются за консультациями.

В принципе, если вопросы или проблемы, чего-то вам не хватает, может, что-то лишнее, можно прийти. Некоторые приходят даже так: «Вот вы знаете, у меня все хорошо в бизнесе идет. Есть ли у вас желающие, которые хотят эту нишу занять? Я готов наставником выступить…» То есть и такие варианты тоже есть. Спектр различный, потому что мы — единый консультационный центр, который может подсказать, куда и с каким вопросом лучше обратиться.

По микрозаймам хотелось бы напомнить — это оборотные средства, которые берутся на любые цели. До 1 млн рублей в 2015 году. Планируется увеличение до 3 млн рублей в 2016 году. 300 тыс. рублей без залога, но с поручителем: либо физлицо, либо индивидуальный предприниматель. Проценты — от 8,5 до 10, в зависимости от того, какое муниципальное образование.

И если капитализация фонда была в 2014 году всего 15 млн рублей, то уже в 2015 году капитализация — 215 млн; на следующий год планируется еще большее увеличение. И если посмотреть динамику, как обращаются, то бывает даже так: буквально на прошлой неделе позвонил предприниматель (у него швейное производство), выиграл тендер — нужны деньги, чтобы закупить материал. Деньги небольшие — всего 150 тыс. рублей ему надо, но он уже весь перекредитован в банках, и взять неоткуда. Мы собрали комплект документов, проконсультировали, что как, и он взял заем всего лишь на два месяца и 10% годовых, то есть у него очень низкий процент. И у многих бывает так, что берут заем — отдают и в течение года по 3-4 раза берут. И это такой выгодный инструмент именно пополнения оборотных средств.

Кощеев: С документами вы поможете?

Парфенова: Комплект документов совершенно простой: там ничего нет такого, заказываешь справки — рассмотрение в течение 10 дней. Если комплект документов готов, то в течение вообще одного дня. Рассмотрение во вторник и четверг каждую неделю, ежегодно все это идет. Телефон, если возникают вопросы, 524-90-90 — это единая наша горячая линия, можно обратиться с вопросом, который вас интересует. Вас скоординируют. Либо обращение написать. Мы находимся в министерстве экономики, Московская, 55, кабинет 125.

Булатов: Я тоже хотел бы добавить, тут было столько нападок на Центр поддержки предпринимательства. Кто помнит, что было, когда он был в Агентстве инвестиционного развития? Кто помнит эти времена? Тогда была программа «Лизинг-грант». Напрямую получить было невозможно. Ты звонил в компании, которые занимались подготовкой документов, и они говорили: «40% от результата, приходите, мы вам гарантируем, что за 40% вы получите «Лизинг-грант». Вот была такая ситуация, мы сами лично обращались, но было невозможно. В настоящий момент мы работаем как общественная организация, у нас очень много предпринимателей, которых мы обучаем. Они многие обращаются. Сейчас нет посреднических организаций, которые бы гарантировали результат на получение «Лизинг-гранта». Единственная посредническая организация, которая есть сейчас, берет 30 тыс. рублей просто за сбор документов. Если ты не хочешь собирать документы, то с тебя возьмут просто за услуги сбора документов. Это говорит о том, что в этой части коррупционную составляющую министерство экономики полностью искоренило. Никто сейчас гарантию не дает, что он обратится и получит результат; это говорит о том, что нет коррупционной составляющей.

Айдар Булатов: «Тут было столько нападок на Центр поддержки предпринимательства. Кто помнит, что было, когда он был в Агентстве инвестиционного развития? Кто помнит эти времена? Тогда была программа «Лизинг-грант». Напрямую получить было невозможно»

Второе, что поменялось. Если раньше вы подавали документ, доходили до защиты, и вдруг вам говорили: «У вас запятая не там поставлена — заберите документы». На защите говорили. То сейчас ты приходишь и сдаешь документы, тебе звонят и говорят: «Здравствуйте, у вас здесь ошибка. Донесите, пожалуйста, бумажку, чтоб вы прошли». Сейчас не знаю, какой процент, но из моих знакомых 100% людей, которые подают документы, по формальному признаку проходят. При этом они 3-4 раза приезжают туда, то есть доносят документы.

В плане того, что они поддерживают (я, кстати, тоже против прямой поддержки, но они реализуют федеральную программу), они не могут ее не реализовать. По конституции мы — субъект РФ, и мы обязаны реализовывать данную программу. С точки зрения эффективности (я разговаривал в Москве) многие регионы вообще недобирают денег. Я ездил в Марий Эл (у нас есть образовательные программы в Марий Эл), там тоже был представитель министерства экономики и сказал: «А у нас там программа поддержки составляет 130 миллионов — все». Ну как 130 млн рублей? Вот, Татарстан же рядом — у них миллиард. Поэтому это значит, что мы выигрываем на российском поле.

Галеева: Сколько процентов предпринимателей получает точечную поддержку?

Булатов: Небольшое.

Галеева: Сколько? Меньше одного? Вот эти миллиарды?

Кощеев: Эти вопросы — не сюда.

Булатов: Да. Я с вами полностью согласен, что это точечная работа. Но вот Лариса говорит — большая работа в плане консультаций и популяризации.

Кощеев: Спасибо, продолжим.

«И акты не подписывают, некоторые подписывают, но деньги не дают, а на налоги попал»

Артем Кузнецов: Меня зовут Артем Кузнецов, группа компаний, которая на 70% занимается промышленно-гражданским проектированием, на 20% — строительством (энергоаудит) и 10% — это розничная торговля: масла и теплоносители.

Поскольку наш основной бизнес — это проектный бизнес, честно говоря, 2015 год для нас — сложный год по одной простой причине, что мы являемся первым звеном при вопросах в реконструкции, в капремонте и в начинании новых объектов. То есть в первую очередь к проектировщикам приходят, заказывают проекты. Соответственно, портфель инвестпроектов вообще по всей России в 2015 году снизился до 30%, в три раза упал. И мы, как первое звено, никак не можем обойти, как мыльный пузырь, что-то надуть, к нам меньше народу стало обращаться. Но основная масса, конечно, у нас — это промышленность, производство, заводы. Универсиаду хорошо отработали.

2015 год — да, он тяжелый. Не скажу, что мы в убыток работаем, предположим, но как бы то ни было, к большому сожалению, пришлось и коллектив частично сократить, какой-то административно-технический персонал сократить, перераспределить обязанности. Потому что хоть и сфера услуг — да, это не производство, нет станков, но есть мозги, есть инженерная часть. Те же плоттеры в инженерном центре по миллиону стоят. Поэтому, да, на нас кризис сказался. Помимо всего прочего, многие заказчики неохотно платят, оттягивают, а это такие заказчики, как «Татнефть», «Нефтехим», ТАИФ, и не придешь, по столу кулаком не стукнешь, не скажешь: «Мои деньги отдайте, акты подпишите». Это тот заказчик, с которым ругаться никак не хочется. И просто сидишь и упрашиваешь: «Нашлись деньги для нас на этот квартал? — Нет, подождите, на следующий квартал». К сожалению, эта тенденция накладывает отпечаток на вопрос прибыли этого года. И акты не подписывают, некоторые подписывают, но деньги не дают, а на налоги попал — денег нет, ищи, откуда хочешь, финансовые возможности.

Что касается строительства, это не основной наш бизнес был: где-то работаем, где-то не работаем — сами выбираем заказчиков. Что касается розничной продажи (масла, теплоносители), то, по-честному, с аналогичным периодом прошлого года на разные позиции — от 30 до 70% падения.

«Лукойл», «Роснефть» итак народ в магазине дешево может купить, к нам предприятия приходили за автомаслами, за специфичными маслами, которые по капельке нужно добавлять. Это все импортное, российского, к сожалению, нет. Соответственно, мы попали не на санкции, а на поднятие курса.

«Нужно вести себя честно, открыто и откровенно, не пытаться обмануть»

Также я представляю здесь общероссийскую общественную организацию «Деловая Россия». Фарида Усмановна пару слов уже сказала. Два слова об организации — это организация предприятий малого и среднего бизнеса несырьевого сектора.

Нужно сказать, что институт омбудсменов был предложен нашей организацией: первый омбудсмен в России был Борис Титов, сейчас он и является главным омбудсменом по вопросам защиты прав предпринимателей у Путина. И с него это все пошло: и наш Тимур Дмитриевич, и в других регионах. То есть мы были основателями этой идеи, и мы видим, что она приносит свои плоды, пользу нашим предпринимателям и предприятиям.

И что касается «Деловой России», хочется сказать, что все-таки мы как никто понимаем, как это сильно касается нас, и одними из первых всегда в России предлагаем какие-то проекты. Не проекты так, как у нас принято говорить: «Да, вот я предлагаю проект, а также я свои собственные интересы предлагаю». Много таких проектов: покопаешься — аффилированные. Фарида Усмановна научила новому термину — латентная коррупция, не прямая вроде как, а в чьих-то интересах проводится. Мы — та организация, которая какие-то идеи продвигает.

Мы первые подняли вопрос Столыпинского клуба, это вопрос деловой этики. Вот по-честному, мы все о рынке и о прибыли говорим, а о деловой этике у нас мало кто говорит, а на ней много основывается: мы должны друг другу в первую очередь доверять. Те традиции, которые исконно российские были, купеческие, хотя за периоды революции и нэповских времен у нас все извратили, а купечество — это было то сословие… Раньше ведь не было ни договоров, ни печатей — ничего не было, было купеческое слово, которое стоило дороже золота, как говорится. Сейчас нужно за это ратовать, нужно находить единомышленников.

Артем Кузнецов: «Мы первые подняли вопрос Столыпинского клуба, это вопрос деловой этики. Вот по-честному, мы все о рынке и о прибыли говорим, а о деловой этике у нас мало кто говорит, а на ней много основывается: мы должны друг другу в первую очередь доверять»

Извините, коснемся опять же вопроса религии, веры людей. Вы скажете: «Вот, я верую там в того-то: Будду, Кришну», — никто же вам в душу не будет лезть, убеждать в обратном, потому что это незыблемым считается. И в данном случае я считаю тоже, что нужно вести себя так, что собственным примером нужно показывать, вести себя честно, открыто и откровенно, не пытаться обмануть. Тем более, например, наш бизнес: как там обманешь? Мы не «купи-продай», мы услуги продаем, мы чертежи рисуем. Или они госэкспертизу проходят — мы сделали правильно все, или нет — значит где-то «накосячили». Следовательно, штрафные санкции или еще что-то сделайте, уголовная ответственность, извините, на нас. Сколько было таких случаев?

Хамзина: Вы же сами говорили, что пока по столу не стукнешь — деньги не заберешь?

Кузнецов: Не стукнешь. Мы ни с кем не деремся, мы не боремся. «Бороться» — не совсем хорошее слово. Просто это идея, которую нужно заронять. Вот даже сейчас мы сидим тут тесной компанией, нужно об этом говорить. Не говорить, что все потеряно: человек человеку — волк. Мы не волки — в душе-то мы другие совсем. И понятно, что жизнь наша очень коротка в своей исторической перспективе: у нас всего 30-40 активных лет, и все, — это очень мало. Понятно, что в краткосрочной перспективе хочется обмануть, еще что-то. Но нужно развивать этику.

Конечно, «Деловая Россия» не только этикой занимается, мы занимаемся и бизнес-проектами, потому что я всегда говорю, что есть общественные организации, которые занимаются благотворительностью, помощью какой-то. Я, например, тоже возглавляю организацию многодетных семей республики, там нет какой-то бизнес-подоплеки: я сам многодетный отец, я сам продвигаю эти идеи, занимаюсь какими-то вопросами на уровне республики. А есть «Деловая Россия» — бизнес-сообщество. Мы сюда приходим для поддержания и развития собственного бизнеса и помощи таким, как мы. Так вот я хотел бы ратовать за то, чтобы содружество разных организаций, агентств, чтобы это были именно клубы по интересам больше, а не думать о том, где бы как бы что-то урвать, познакомиться с кем-то.

Спасибо за внимание, я передаю слово.

«Мы сбиваемся в стаи частных музеев, чтобы как-то пробивать свои интересы в среде инертных туристических компаний»

Анна Законова: Я буду очень кратка. Я представляю музей, частный музей, музей советских игровых автоматов. Музей наш довольно молодой в Казани, хотя в принципе музейная сеть существует больше 8 лет, мы — часть федеральной музейной сети. В Казани музей открылся полтора года назад, и за это время уже дважды был на грани закрытия, потому что выживать действительно сложно, плюс к тому, что мы находимся в центре города, и нам постоянно и безжалостно повышают арендную ставку, совершенно никто не стремится поддержать частные музеи: ни министерство культуры, ни туризма. И, конечно же, мы чувствуем, что посетителям стало гораздо сложнее тратить деньги. Физически их стало меньше, визуально — намного меньше, то есть если раньше в день у нас было по 30-40 посетителей, то сейчас, дай бог, 10-15 приходят в течение буднего дня.

Но мы как-то пытаемся выжить, смещаясь, может быть, как-то в зону общепита или в сторону проведения культурных мероприятий. И действительно, за этот год сильно переориентировались из музея как места, где представлены какие-то отдельные экспонаты, в сторону культурной, развлекательной площадки. И как-то взаимодействуем с малым бизнесом и впускаем к себе субарендаторов, потому что площади у нас большие. Мы взялись за такое непростое дело — отреставрировали часть Чернояровского пассажа. Вернули ему исходный исторический облик, но в тоже время с вывеской огромные сложности. То есть год мы уже не можем повесить вывеску на свое здание просто потому, что министерство культуры не согласовывает ремонт фасада. Вот такая наша жизнь, на которую кризис, конечно, повлиял.

Анна Законова: «Мы сейчас пытаемся инициировать процесс сбивания в стаи всех частных музеев. Потому что в Казани есть частные музеи, и для того, чтобы как-то пробивать свои интересы в среде туристических компаний, которые очень инертны»

Кощеев: Надеюсь, продолжите работать, желаем вам успеха.

Законова: Да, я тоже надеюсь, и мы сейчас пытаемся инициировать процесс сбивания в стаи всех частных музеев. Потому что в Казани есть частные музеи (всего восемь штук), и для того, чтобы как-то пробивать свои интересы в среде туристических компаний, которые очень инертны. Конечно, им проще продать бесплатное посещение школьников в Национальный музей, чем билет к нам, который стоит недорого, но его нужно как-то предложить.

Кощеев: Спасибо вам большое.

«Попробуй купи нетатарстанское»

Халиуллин: Меня зовут Ильдар. Я директор Камско-Устьинского завода строительного гипса. Со мной мой товарищ, руководитель проекта и партнер Андрей. В 2013 году был запущен проект строительства Камско-Устьинского завода строительного гипса с объемом вложений в 150 млн рублей. Планируется выпускать 60 тыс. тонн продукции (сухие строительные смеси) в год. Проект запустили в 2013 году, в 2014 году, в январе — феврале, мы должны были запустить завод — сложное время. Вот сегодня, в январе, мы, наверно, его запустим. Будет 70 рабочих мест непосредственно для жителей самого Камско-Устьинского района.

Кощеев: А карьер там ваш?

Халиуллин: Карьер — государственный, мы у шахтеров покупаем гипсовый камень и доводим его до состояния сухих строительных смесей. Продукт выводится для строительных комплексов Татарстана и не только.

Кощеев: Абдуллин (Госжилфонд, — прим. ред.) там работает?

Татьянчиков: Абдуллин не работает, Абдуллин владеет.

Кощеев: Какие у вас будут товары?

Халиуллин: Сухие строительные смеси: штукатурка гипсового нанесения и т.д.

Кощеев: Сколько товарных наименований?

Татьянчиков: У нас сначала будет два наименования на запуске, потом будем расширяться.

Халиуллин: То есть это ручное нанесение, механизированное нанесение; заказал большой строительный комплекс пока на старте, 19 тыс. тонн.

Ильдар Халиуллин: «Я так сказал: «Как только получим первый мешок, на нем поставлю красный штамп «Попробуй купи нетатарстанское». И в тендер это все туда»

Кощеев: Уже есть заказы?

Халиуллин: Да, уже продано.

Садриев: Это госзаказ?

Халиуллин: Нет, это частный заказ. Но я так сказал: «Как только получим первый мешок, на нем поставлю красный штамп «Попробуй купи нетатарстанское». И в тендер это все туда.

Галеева: Удачи вам.

Татьянчиков: Буду очень краток и добавлю совсем немного к тому, что сказал Ильдар Исхакович. Вы знаете, мы начали проект в 2013 году, но это уже мой пятый проект. Поэтому мне есть с чем сравнивать. Поэтому на этой динамике изменений того, как менялся процесс структурирования проекта, получения денег на него, желание инвестора вложиться, — очень показательно отражает и всю ситуацию на рынке, и ситуацию с предпринимательством, и с инвестиционным климатом и т.д.

В тучные 2005-е годы я начинал проект Ключищенского кирпичного завода, но это была одна история: там все было с избытком. Там деньги давались, знаете, просто вот… правда, там присутствовал президент и руководитель Нацбанка на закладке первого камня. И спросили Сбербанк: «Что ты не даешь деньги-то?» — «Как не даем? Даем, даем». И буквально без залога, мягко говоря, сопоставимая с миллиардом сумма появляется — и никаких проблем. К слову сказать, кредит этот не возвращен до сих пор инвесторам.

Кощеев: Ключищенский завод — это который «ФОН»?

Татьянчиков: Да. Другой проект начался по завершении этого в 2009 году в соседней республике. Получилось так, что человек вошел в проект, заказчик, инвестор, как раз когда начался кризис. Реализовать этот проект не удалось до сих пор. То есть мы там «жуем», «буксуем». Проектная документация разработана, участок приобретен, инфраструктура создана, но довести не можем до конца, потому что инвестиция довольно большая, и кредит получить ни в «Сбере», ни в ВТБ и ни в каких других крупных банках до сих пор не удается. Значит денег, мягко говоря, нет.

Теперь вот третий проект, который мы начали в 2013 году. В принципе, он был структурирован довольно давно, мы должны были его закончить в 2014 году, но именно из-за того, что у нас пошла вторая волна кризиса — огромные трудности с финансированием. Причем это началось на ходу: мы первый транш от Сбербанка получили, а два других — мы «буксовали», «буксовали» и кое-как выцарапали вторую часть, третью — так она и осталась невыданной.

Теперь, что касается ситуации с финансированием в этом году. Вот понимаете, я слышу, что работает гарантийный фонд — большое спасибо ему. Нас они, кстати, поддержали, но что для этого потребовалось? Аж визит премьер-министра к нам на завод! Конечно, он сказал — и тут же, моментально все вопросы как бы решились. Но тем не менее «Татфондбанк» просто пренебрег гарантийным фондом: да вообще забудьте и не говорите нам о нем, давайте нам нормальные залоги, давайте нам в три раза перекрывающие деньги, которые вы там запрашиваете, — вот это я понимаю, вот это — залог. И то, представляете, с подачи премьер-министра, который тогда являлся председателем совета директоров, он в своем банке не может нам обеспечить выдачу кредита. Мы получали его пять месяцев, при наличии залогов, при наличии всего. И, кстати, они дали не свои деньги, а деньги «МСП-банка». Они просто, грубо говоря, взяли маржу.

А теперь главное. Несмотря на то что я задавал неприятные вопросы по тому, как происходит субсидирование оборудования для производственных предприятий, я хочу сказать, что изменения колоссальные по сравнению с тем, как работал «Лизинг-грант», когда года два назад мы к ним обращались. Сейчас наверняка ситуация совсем другая. Вообще не существовало этой программы субсидирования. Я не говорю о себе, нам 3 миллиона помогут (сейчас до 5 миллионов?), но не спасут, нам требуются другие суммы. А для представителей малого бизнеса, но там, скажем, для кого 10 миллионов — это потолок, грубо говоря, для них конечно, если вы субсидируете половину от их вложений (50%, но не более 5 миллионов).

То же самое можно сказать о работе омбудсмена, я с Тимуром Дмитриевичем столкнулся где-то год назад в Камском Устье, там была конфликтная ситуация у предпринимателей с руководителем района. И что? Руководителя больше нет, а предприниматели есть. Тимур Дмитриевич немножко закрытый, но он на своем месте и выполняет ту работу, ради которой он пришел.

Поэтому, конечно, атмосфера делового климата с точки зрения внимания со стороны властей и структур исполнительной власти в виде министерства экономики и при нем созданных структур совершенно другая. Мы с Фаридой Усмановной в этой общественной работе уже давно, уже 20 лет, поэтому мы можем наблюдать динамику. Есть такой позитив, и тренды, конечно, очень хорошие, но кризисы никто не отменял, они будут всегда, сложные времена. Все времена сложные — что, в 90-е легче было, что ли? Они были просто страшными, если сейчас оглядываться назад.

Вот на этом фоне я могу сказать, что, кроме самих участников бизнес-процессов, никто наши проблемы не решит. Не рассчитывайте: это все бонусы, это все подарки судьбы: субсидии на покупку оборудования, какие-то льготные условия получения лизинга — радуйтесь, что они есть. Все остальное мы должны делать сами, и никто другой за нас это не сделает. Хотите заниматься бизнесом? Да, это не поездки на Канары как результат деловой деятельности. Это ежедневный, кропотливый и часто неблагодарный труд. Поэтому предприниматели — люди особые, и не сетуйте на судьбу, мы ее хозяева.

Кощеев: На этой прекрасной ноте я предлагаю завершить. Всем спасибо.