«Бабушки звучат как гитары» — дуэт Djinn City представил международный проект Vatannar

«Обычно беру строчку из ужасной попсовой песни и повторяю»

— Чем вы занимались до того, как появился Djinn City? Что слушали в детстве?

Айдар: Когда я был маленький, у папы был знакомый аудиопират, дядя Дима, который периодически приносил свежие кассеты с новинками и классикой рока. Мне больше всего нравились Queen и Dire Straits. Когда все шли домой, приехав с дачи, я говорил, что посижу в машине и еще немного послушаю. Еще — группа Deep Forest. Наверное, мне тогда начал нравиться фольклор в поп-обработке. Еще я часто жил у моих русских бабушки и дедушки, дед знал много морских песен, их я тоже полюбил. Так и пошло, что я пел постоянно и пою до сих пор — обычно беру какую-то одну строчку из ужасной попсовой песни и повторяю.

Потом я некоторое время музыку не слушал — кроме того, что крутили по MTV. В классе девятом мой друг Степа дал мне всякой электроники, так что я вернулся к музыке, покупал диски в магазине «Место» на Университетской. Тогда же мой одноклассник Павел Лернер, когда мы прогуливали уроки, показывал в кабинете музыки, как брать аккорды на пианино, познакомил меня с программой Reason, в которой я делал странные штуки. Я нарезал их на компакт, отнес в магазин на Баумана, но его никто не купил. Я забрал диск и подарил его одной девушке, но и на нее это впечатления не произвело.

Несколько раз я решал: вот стихи-то я серьезно пишу, в конкурсах побеждаю, а музыка — это баловство. И удалял все проекты, но потом начинал заново. Помню, делал ремиксы на «Туган тел», но мастерства мне не хватало. В какой-то момент я собрал концептуальный альбом из всякого трэша «Дядя Костя приходит в гости», посвященный одногруппнику, принес на лекции и давал слушать всем. Среди слушателей был Сергей «Усы» Васько, лучший друг Тима, его одноклассник. И он говорит: «Ты умеешь делать музыку на компе! А давай соберем группу!» Примерно в тот же момент я открыл для себя группу Genesis — мне тогда казалось, что это самая крутая музыка в мире. Дал Усам послушать их DVD-mp3-сборник, и, когда он пришел к такому же выводу, я понял, что мы поладим. Мы встретились с ним и Тимой в блинной на Баумана. Помню, там звучал ремикс на «Белые кораблики». Решили, что будем играть арт-рок и каверы.

— Но не стали. А что делал Митронин?

Тимур: В раннем детстве я ходил и пел, хотя я этого не помню. Потом я слушал то, что ставил отец: «Кино», Deep Purple, Sweet, Creedence, The Beatles. В какой-то момент у меня появились две видеокассеты — Queen и Dire Straits.

Айдар: Вау, я и не знал.

Тимур: Мне эта музыка очень понравилась, это было потрясающе. Папа слушал еще Жан-Мишеля Жарра, Space. Ближе к концу 90-х я попал под влияние школьной моды, так что слушал Hi-Fi, «Вирус», «Демо», фанател от группы Aqua. Переломный момент наступил, когда я попал в 131-ю школу, познакомился с Усами, он и наш одноклассник Вова играли на гитарах. Рядом с ними постоянно кто-то тусил, они знали аккорды и слова. Я хотел стать таким же, как они. Начал играть, но не особо серьезно. Потом мне попалось видео с Джо Сатриани, виртуозным гитаристом, который сочиняет свою музыку. Интересный образ — бритая голова, темные очки, бешеный звук. Так что я начал заниматься на электрогитаре, нарабатывать технику. Пытался в школе организовать группу. А потом на втором курсе мы собрали Who Are These Men.

Айдар: Я ни на чем не играл, петь не умел. Так что мы решили делать блюзы: мол, Тим умеет пилить на гитаре, а простой ритм сможет кто угодно держать.

Тимур: А я умел играть соло, значит, я по определению круче, чем обычные ритм-гитаристы! В 2006-м мы заявились на фестиваль английского языка.

Айдар: Мы его выиграли, нам даже дали приз.

«В модном сообществе в «Живом журнале» «I_am_rare» мы попали в топ года»

— Ускоримся! Вы играли, ты, Айдар, делал концерты, а потом группа закончилась.

Айдар: Да, я привозил группы второго эшелона «Нашего радио», и иногда мы играли у них на разогреве. Но Who Are These Men друг друга задолбали в какой-то момент. Так что я отправил всем СМС: чуваки, зачем мы ходим на репетиции? А мы встречались по несколько раз в неделю, каждую песню играли много раз. У нас это называлось «Медвежий угол», потому что нам рассказали, что эта группа так и делает. Так что мы друг другу немного надоели. И группа закончилась, хотя мы остались друзьями. Я продолжил делать концерты, занимался репетиторством, неплохо зарабатывал. Правда, летом и уроков, и концертов не было, денег тоже, так что я сидел с приятелем Владом Казимировым в песочнице у «Желтой кофты», к нам приходил мой сосед, и мы играли всякий американский фолк 60-х годов. В то лето я научился петь лучше. Я не думал, что буду собирать проект, работы не было, я жил с родителями. Тут меня позвали работать на физфак, я согласился и проработал там 5 лет. У нас с Усами была группа The Shopengauers. В Who Are These Men мы все хотели выпендриться, а тут делали очень тупую музыку, максимально кондовый синти-поп. В итоге в модном сообществе в «Живом журнале» «I_am_rare» мы попали в топ года. Но ничего по-человечески мы делать не могли, так как Усы работал на железной дороге два через два, а я в деканате. Просить денег за выступления мы тогда не догадывались. Тем не менее мне нравится все, что мы выпустили — жаль, что оно получило не так много внимания.

Тимур: А я занимался только каверами. Сначала чуть не устроился в группу «Медведица», потом попал в Miami Dance. Через два года они решили уехать в Москву, а я не хотел. Поступил в консерваторию, ушел из группы. Пришел к Айдару, и мы решили организовать что-то новое. Мы понимали, что хотим писать песни, но в каком формате?

Айдар: Я как раз уволился с работы. У нас была бредовая идея, что мы будем сочинять свой материал на английском языке, при этом на грани лаунджа и поп-музыки, так что мы сможем играть за деньги на «встречках» — это такое время, когда на свадьбе гости собираются. Обычно в это время звучит джаз-банд или струнный квартет. Сделали программу из собственных песен, нас стали приглашать на корпоративы и в разные рестораны — например, в «Марусовку». Однажды мы выступали на Новом году для каких-то больших людей. Играем песни, а чуваки просят нас сделать потише.

Тимур: Мы звучали там не громче радиоприемника. Когда мы сыграли что-то из репертуара The Shopengauers, самую быструю, раздалось два жидких хлопка от девушек.

Айдар: Я рассчитывал, что песни будут иметь успех в блогах. У Shopengauers были «микрохиты», про которые много писали. Я думал, значит, ты попадаешь в агрегатор Hype Machine, а там и до контрактов с лейблами недалеко. В 2013-м, вероятно, так и было. А в 2016—2017-м механизм уже не работал. Я раньше писал всем — и все отвечали. А тут почти все осталось без ответа. Митя Бурмистров недавно рассказал, что с новым альбомом он отправил 3 000 писем, и их, наверное, никто не открыл.

— Как вы начали использовать татарскую народную музыку?

Тимур: После окончания семестра на первом курсе все теоретики едут в экспедицию. Нам рассказывали, что раньше туда отправлялись на две-три недели, с магнитофонами, которые пугали бабушек и дедушек. В моем случае это был один день, я побывал в нескольких домах и записал вместе с одногруппниками кряшенские напевы. Все писали на профессиональный диктофон, но записи все равно получились плохого качества, с перегрузом.

Айдар: Бабушки звучат как хардроковые гитары. Постоянно у девочек рядом фонят телефоны. Интересные песни, но это можно только брать как основу нотного материала. Засэмплировать невозможно.

Тимур: На следующий семестр у меня был предмет «Расшифровка народных песен». А мне всегда нравилась фишка у джазменов: они берут фолк-материал, выдирают из контекста и кладут на другую гармонию, ритмику. В процессе работы я взял фрагмент из записей, в котором пела бабушка, выбрал ровный кусок, в устойчивом си-миноре, наложил что-то среднее между Чиком Кореа и Вагнером.

Айдар: Мне это скорее напомнило Питера Гэбриэла.

Тимур: И мне результат понравился. Я думаю, в итоге мы и начали заниматься чем-то подобным. Когда фольклорный материал берется не за основу музыки, а как одна из ее составляющих.

Айдар: Я давно люблю Deep Forest и «Ивана Купала», сам пробовал что-то делать в этом жанре. А тут приходит Тимур — и у него классно получается. Материал, записанный у Тима, был плохого качества. Мы встретились с музыковедом Геннадием Макаровым, он показал нам мелодии, некоторые из них мы использовали. Записей у нас не было, хотя чем-то поделился Митя Бурмистров, тоже недавно вернувшийся из поездки по деревням. А потом наш друг Рушан Хаяли рассказал, что есть интересные люди, которые знают небанальные песни. Мы съездили в Кайбицкий район, записали их. В итоге у нас почти в каждой песне звучит какой-то фрагмент народной песни или ее переложение на наших инструментах.

— Сколько у вас релизов?

— У нас вышло две EP. Лаунджевый Slow и Yort, в которой мы использовали народные мелодии.

— У людей есть представление о татарской музыке, они слышат ее у вас?

Айдар: Нам просто хотелось не сочинять мелодии, а где-то их взять. Приятнее работать с родным материалом, все равно пентатоника у нас постоянно вылезала. Не было амбиций, чтобы сделать новую татарскую музыку, получить колорит.

— Материал вы сводите в США, почему?

Айдар: У нас был травматичный опыт с WATM, нас сводил знакомый, делал он это ужасно. Демки мне приятно слушать, а его версии — нет. Он не тюнил вокал, не ровнял барабаны — это, мол, честные записи. Потом я решил, что буду делать все суперклассно, и сводить в том числе, так что я начал писать зарубежным продюсерам — например, людям, которые работали с Franz Ferdinand или Канье Уэстом. Одно из писем я отправил на сайт Indiepromix, где были представлены звукорежиссеры, которые мне нравились (в частности, Дэвид Кан, спродюсировавший Memory Almost Full Пола МакКартни). Его прочел основатель сайта Майкл Джеймс (он работал с Hole, New Radicals, Chicago), предложил нам микс песни, меня он впечатлил, и Майкл оказался суперприятным чуваком. Так мы и подружились. После семи лет общения по интернету я к нему поехал в прошлом году в Штаты, думал, что буду ассистировать, чему-то научусь. В итоге мы месяц писали три наших трека, надеюсь, они скоро выйдут.

«Гвидо стал координатором процесса — направлял нас, пока мы делали наброски»

— Расскажите про проект Vatannar.

Тимур: В 2018-м мы сходили на концерт фольклорного ансамбля в консерватории, он был чисто вокальный, мы записали некоторые фрагменты на диктофон. Когда появилась идея сделать проект Vatannar, вспомнили про них.

Айдар: Мы списались с куратором фестиваля Гвидо Мёбиусом. Он предлагал нам артистов для коллабораций, а в итоге вызвался сам. Мы начали делать наброски.

Тимур: Я сделал песню в привычном нам стиле, а потом Айдар мне прислал одну из вещей Гвидо. Это такие медленно развивающиеся звуковые полотна, которые невозможно было сравнить с тем, что я делал раньше. Это было похоже на академическую музыку. Мы поняли, что-то подобное с записями с диктофона нам и надо сделать. Гвидо стал координатором процесса — он направлял нас, пока мы делали наброски.

Айдар: До этого у нас был схожий опыт — подобную музыку мы написали для спектакля «Инициация», который показали в хореографическом училище ученики Нурбека Батуллы. По сути, я научился работать с продюсером еще в Штатах, когда привез 200 песен и хотел все их записать. Например, я показываю Майклу песню с гениальным, как мне кажется, припевом, а у него другое видение: «Так в этой песне нет припева, это лишь бридж». Сначала я взвыл, а потом понял, что для песни это лучше. Так и Гвидо нам помогал дооформлять композиции и писал свои.

— А потом вместо сэмплов на сцену вышли вокалистки консерватории. Как они это восприняли?

Айдар: Им понравилось, у них это вызвало неожиданный эмоциональный отклик. Да, сначала они не понимали, что и как тут петь, но на репетиции мы отлично друг друга поняли — мне кажется, всех вштырило.

— Как в проекте появился Сугдэр Лудуп с игилом (тувинский двухструнный смычковый инструмент) и горловым пением?

Айдар: Нам очень нравится тусоваться с Сугдэром, так что мы его позвали.

Тимур: У нас постоянно такая мысль мелькает — надо позвать Сугдэра!

Айдар: Все-таки не так много народу, с которым приятно проводить время в студии…

— Что будет дальше?

Айдар: Вчера я общался с Гвидо, решили, что это надо выпускать, но лучше сначала придумать еще больше материала и сыграть концерты в Казани, по России. А также создать ресурс с текстами и дополнительной информацией, который рассказал бы об этих песнях всем желающим.