Истерия пандемии — работа скорой помощи на пределе человеческих возможностей

Ковидный невроз

Во всем мире пандемия COVID-19 привела к массовому неврозу. Особенно это заметно в крупных городах. Люди, многие из которых уже встречались с новой инфекцией — болели близкие, друзья, родственники, знакомые, сослуживцы, боятся заболеть и сами, боятся, что именно к ним не успеет помощь, что именно они будут переносить коронавирусную инфекцию особенно тяжело, и потому начинают звонить в скорую помощь при малейших признаках любого заболевания. Насморк, начала расти температура, кашель, чих, слабость или просто показалось, что с организмом что-то не так — и рука сама тянется к телефонной трубке.

Проблема в том, что люди перестают себя контролировать, и таких вызовов, которые, если честно, подпадают под категорию ложных, с одного и того же номера может быть несколько. И даже несколько десятков. На одной из казанских станций скорой помощи зафиксирован рекорд: 173 попытки в течение года вызвать медиков на один и тот же адрес.

Диспетчеры обязаны выслушать звонившего, опросить об эпидемиологической обстановке в семье, принять решение о сложности ситуации и либо направить к человеку ближайшую карету скорой помощи, либо переадресовать звонок на кол-центр поликлиники. На всю Казань, город-миллионник, в ежесуточном режиме работают 80 бригад скорой помощи. В обычное время этого вполне хватало. Сегодня приходится выбирать между невнятным «поднялась температура и голова кружится» и случаем с инсультом, инфарктом, ДТП — скорая должна будет отправиться туда, где речь идет о жизни и смерти и где счет идет на секунды. Обижаться на медиков, конечно, можно. Для кого-то прищемленный дверью палец или поставленный самому себе с помощью интернет-ресурсов выдуманный диагноз куда важнее, чем чей-то реальный сердечный приступ. Отчет в том, что, настаивая на прибытии бригады скорой помощи именно к вам, вы тем самым сокращаете чью-то жизнь, способен дать себе далеко не каждый.

Между тем наши коллеги из программы «7 дней» приводят список того, что не обязана делать скорая помощь. Итак, медики скорой не должны:

• выписывать справки, больничные листы и рецепты;
• расписывать терапию заболевания, оказывать консультационные услуги;
• лечить, применять препараты сверх установленных стандартами лечения норм;
• госпитализировать по просьбе или при заболеваниях, не требующих госпитализации согласно «стандартам оказания помощи».
• госпитализировать в нужную вам больницу;
• нести сумки с пожитками больного, которому требуется госпитализация;
• «просто послушать», снимать ЭКГ «на всякий случай»;
• осматривать «заодно» и других членов семьи.

Для справки: в США каждый вызов скорой обходится примерно в 1 тыс. долларов. И если у человека нет страховки, получить квалифицированную экстренную помощь он не сможет. В большинстве стран мира необоснованный вызов бригады скорой помощи почти наверняка обернется серьезным штрафом для вызывающего. Скорая помощь почти повсеместно в странах мира решает только одну задачу: оказание первой (экстренной) медицинской помощи и доставка пациента до ближайшей больницы. Часто на помощь медикам приходят полицейские или пожарные, получившие соответствующие навыки. И никому в голову не придет вызвать их, чтобы просто поговорить, пожаловаться, померить давление и получить бесплатный сеанс психотерапии — как это происходит в России, и в Татарстане в частности. Вот и получается, что бригады скорой помощи, совершая за дежурство по 30 и более выездов, работают буквально на пределе человеческих возможностей. А число вызовов продолжает расти.

COVID-статистика

Сомнений в том, что число случаев заболевания новой коронавирусной инфекцией растет, нет уже ни у кого. В глобальных масштабах общее число заболевших вот-вот перевалит черту в 40 млн случаев. Более миллиона — погибли. В России с недавними 5—6 тысячами новых случаев в день отмечается скачок до 15 с лишним тысяч вновь выявленных. Даже сравнительно благополучный в эпидемиологическом плане Татарстан фиксирует рост случаев.

В медицинских кулуарах, как отмечают наши коллеги из программы «7 дней», озвучивалась цифра в 2 тысячи случаев вирусных заболеваний в день. Правда, справедливости ради стоит уточнить, что речь идет о вирусных заболеваниях в целом, и ковид подтвердился далеко не у всех. Но это говорит лишь о том, что коронавирусная волна накладывается на волну сезонной вспышки ОРВИ. Какими осложнениями чреват такой «коктейль» для тех, кто заболеет в это время, предсказать почти нереально. Журналист программы «7 дней» Михаил Любимов вместе со съемочной группой вновь побывал в «красной зоне» столичных госпиталей.

Один из самых больших — на базе 7-й казанской горбольницы. Сегодня в госпитале развернуто 500 коек. «Это больше, чем было в самые сильные майские и июньские шторма. И это — меньше, чем нужно», — отмечают журналисты программы «7 дней». Реанимация забита под завязку — 30 тяжелобольных. Это больше, чем положено. И журналистов туда больше не пускают.

На днях в связи со сложной эпидемиологической обстановкой была приостановлена работа дендрария Волжско-Камского заповедника. Как будут развиваться события дальше? Какие ограничения будут вводиться? И будут ли? Экономика может просто не вынести новой волны самоизоляции. Хватит ли мест для больных COVID-19 во вновь развернутых госпиталях? Вопросов сегодня больше, чем ответов. На часть из них в интервью телеканалу «Новый век» постарался ответить главный пульмонолог Минздрава РТ Александр Визель.

За что «кошмарят» рыбный бизнес?

Минздрав России рекомендует каждому жителю нашей страны потреблять не менее 22 кг рыбной продукции в год. Для сравнения: в Японии на человека приходится ежегодно по 70 кг морских и речных продуктов, в Норвегии — 47. Во времена СССР этот показатель на душу населения в год составлял 24 кг. Сегодня в Татарстане едва дотягивают до 10 кг рыбы в год на каждого жителя республики. И это как минимум странно, если учесть огромные водные пространства региона. И вот что любопытно: при всем разнообразии и богатстве выбора на рыбных полках рынков и магазинов местную продукцию найти совсем непросто. Но и те энтузиасты, кто старается развивать свой рыбный бизнес, то и дело оказываются в подвешенном состоянии. Например, Анатолий Подгорнов — предприниматель из Спасского района. Промышленным ловом и переработкой рыбы он занимается с 2001 года. Сначала арендовал помещения у Тетюшского рыбозавода, а в 2005 году выкупил в собственность участок и развернул собственное производство. Дает работу местным рыбакам, организовал изготовление полуфабрикатов из рыбы — делает котлеты из судака. Планирует расширяться — налаживать производство рыбных консервов.

Вот только спокойно жить и работать человеку не дают. Недавно предприниматель подвергся нападению неизвестных буквально на пороге собственного дома. Теперь промышленную площадку, где производится прием рыбы и ее переработка, окутала колючая проволока, а охрану несет бойцовая собака.

В 2015 году Подгорнов честно заявился на аукцион и в третий раз выиграл право использовать часть акватории для промышленной добычи водных биоресурсов. Казалось бы, все в рамках закона. Трудись, поставляй вкусную продукцию жителям республики, но не тут-то было. Предприниматель не вылезает из судов. И в чем его только не обвиняют: и в том, что своей деятельностью наносит вред окружающей среде, и в том, что у него не то оборудование, техника и прочее, прочее.

А недавно администрация Спасского района решила, что бизнес Подгорнова разместился не там. Территория, где оборудован причал для рыбаков и стоит холодильное оборудование (между прочим, уже 15 лет как), местные власти сочли территорией общего пользования и грозятся отнять. Бизнесмена через суд планируют обязать убрать постройки с навесом, холодильные установки, части объектов капитального строительства. Вопрос, как к отрезанному от воды производству рыбаки будут доставлять улов, куда и за какие средства перенести холодильное оборудование и что делать с тем, что останется от переноса «части объектов капитального строительства», может поставить крест на успешном бизнесе, между прочим, исправно выплачивающем все необходимые налоги.

Поселок, которого нет

20 домов, которые вроде бы есть, и даже далеко не первое десятилетие. Поселок Татваленка появился в 60-х годах прошлого века. Расположен в Приволжском районе Казани. Вот только на картах искать этот населенный пункт бесполезно.

С одной стороны — лес. С другой — руины некогда процветавшего предприятия и разрушенные корпуса заброшенных пионерских лагерей. Здесь нет ни газа, ни магазинов, ни больниц, ни школ. А с минувшего лета жители лишились еще и дороги. Подъездные пути перекрыты шлагбаумами. Одна дорога — из-за строительства нового жилого комплекса, вторая — из-за пролегающих под ней магистральных нефтепроводов. Парадокс ситуации еще и в том, что сам поселок находится на территории Приволжского района Казани, а вот подъездные пути к нему — уже в Лаишевском. Местным властям только и остается, что плечами пожимать.

Кто виноват и что в итоге делать? Ответы на эти вопросы теперь ищет еще и Следственный комитет. На днях в отношении неустановленных лиц возбуждено дело по двум статьям — «самоуправство» и «превышение должностных полномочий».

О том, что рассказали съемочной группе программы «7 дней» сами жители поселка Татваленка, как республика прощалась с «рыцарем татарстанской журналистики» — главным редактором и издателем газеты «Звезда Поволжья» Рашитом Ахметовым, и о других ключевых, по версии журналистов программы «7 дней», событиях минувшей недели, можно узнать 19 октября, ровно в 13.00, в эфире телеканала ТНВ или на его сайте.