Златоокая певица и танцующий дирижер

«Дух пряный марта…»

Визиты Хиблы Герзмавы чаще всего случаются в Казани в марте, и эта замечательная певица, родившаяся на юге, в Пицунде, некоторым образом становится для ее поклонников символом пробуждающейся весны. Концерты ее сопровождаются аншлагами, но такой ажиотаж, что был вчера в БКЗ им. С. Сайдашева, случается нечасто.

В зале не то чтобы не было ни одного свободного места, но и возле стен плечом к плечу стояла публика. «Я, кажется, прихожу на концерты Хиблы Герзмавы уже раз в пятый, но такого ажиотажа не видела», — делилась одна зрительница со своей соседкой. Впрочем, что там партер — балкон был забит до отказа.

Ажиотаж тем не менее понятен. Хотя, наверное, это слово не совсем верно определяет произошедшее. Просто в город вернулась добрая традиция ходить на концерты классической музыки. Даже в кризис. Даже в том случае, если цены на билеты не такие уже низкие, как хотелось. Но концерт симфонического оркестра и топовой певицы — зрелище элитарное, значит, стоить дешево не может. Впрочем, цены на билеты на концерты ГСО РТ и выступающих с оркестром солистов невозможно сравнивать с теми суммами, что выкладывают поклонники более «легкой» музыки. Так что все относительно.

Концерт начинается с Генделя, звучит «Сюита для королевского фейерверка»: легко, мажорно, необычайно похудевший Александр Сладковский дирижирует с азартом, с какой-​то первозданной радостью, словно долго-​долго ждал этого момента — подарить залу эту музыку. И так будет весь концерт — легко, «не боясь обжечься священным огнем искусства».

Донна Анна и «букет цветов из Ниццы»

Не в обиду певице, но она и ГСО — равноправные участники концерта. Сказать, что оркестр просто аккомпанировал солистке — погрешить против истины. В двух отделениях Герзмава была разная. Классическая стилистика первого отделения, казалось бы, задала определенный вектор, но нет. Второе отделение изобиловало сюрпризами.

А в первом отделении были чудесные Моцарт и Гендель, ария Донны Анны, где певица словно прятала страсть, но она все равно прорывалась, она клокотала и делала ее героиню и слабой, и несказанно сильной. «Донна Анна, сладко ль спать в могиле, сладко ль видеть неземные сны?» — так и хотелось спросить ее вослед за поэтом. Вот об этих «неземных снах» и пела Герзмава, чутко сопровождаемая в своих исканиях оркестром и дирижером. А «Аллилуйя» того же Моцарта была словно голосом с небес, и этот голос уносил нас туда, в горние выси, напоминая, что за окнами влажный мартовский вечер, темное-​темное бархатистое небо и яркие звезды. За окнами очередная неделя великого поста. И в этом божьем мире в эти дни так хочется очиститься, и Моцарт в этом деле — один из лучших помощников.

Второе отделение оглушило каскадом звуков, задало бешеный ритм скачки. Дирижер начал его с игривого и легкого произведения — увертюры к оперетте Зуппе «Легкая кавалерия». Маэстро был весел, изящен, он уверенно вел оркестр, необычайно сыгранный, беря все новые и новые высоты. Стиль был выдержан безукоризненно, что, впрочем, можно было наблюдать в течение всего концерта.

А Герзмава предстала во втором отделении иной — легкой, кокетливой, ветреной. Она словно только что вышла из венского кафе или спустилась с Монмартра по широкой лестнице от Сакре-​Кер, подмигнув грустному миму с набеленным лицом и бросив монетку шарманщику, играющему возле карусели. Она признавалась в любви и грустила, получив букет фиалок из Ниццы: цветы напоминали былую страсть.

И когда во время одного из номеров она вдруг пригласила Александра Сладковского на танец, это было так естественно и органично. И маэстро положил дирижерскую палочку, и они танцевали, и была в этом беззаботность и какой-​то восторг и свобода. Свобода, ощущение которой даруется только высоким профессионализмом.

Хибла Герзмава, конечно же, явление не общего порядка. Месяц назад она пела в Метрополитен-​опера в «Сказках Гофмана», через пару недель давала концерт с джазменом Даниилом Крамером в Москве, и там, помимо оперных арий, звучал джаз. Кстати, колыбельная Клары из «Порги и Бесс» Гершвина вчера была исполнена мастерски.

Она поет на лучших оперных сценах мира, в ее активе победы на многих престижных конкурсах, в том числе гран-​при конкурса Чайковского. Кстати, несколько лет назад Хибла Герзмава блестяще исполнила партию Татьяны в «Евгении Онегине» во время концертного показа этой оперы на сцене ТГАТ оперы и балета им. М. Джалиля.

Ее имя переводится с абхазского как «златоокая». Ее необычайно ровного тембра голос тоже можно сравнить с потоком расплавленного золота. Он одновременно легок, как морской бриз, и свеж, как букет цветов из Ниццы. Разумеется, в финале публика аплодировала стоя, а солистка и оркестр с удовольствием бисировали.