«Виноват во всем Коркунов»: «шоколадному королю» и Ко выставили счет на 5,9 миллиарда

Сообща вернуть банковские миллиарды

В этот понедельник Арбитражный суд Татарстана получил подробные письменные доводы Агентства по страхованию вкладов, почему тех, кто руководил «Анкор банком» перед отзывом лицензии, нужно привлечь к субсидиарной ответственности перед кредиторами банка. Как ранее рассказывало «Реальное время», АСВ заявило о своем намерении еще 2 марта.

Сумма требований по иску 5,94 млрд рублей. Она соотносится с общим объемом требований кредиторов к банку. В ходе конкурсного производства были удовлетворены только 7,53% от этой суммы, но оно еще не завершено. При этом расходы на сам «конкурс» в банке превысили 315 млн рублей.

Возмещения убытков АСВ требует от 15 человек из числа правления банка, совета директоров и совладельцев. В первую очередь речь идет о самом владельце банка Андрее Коркунове. Другой именитый ответчик — Антон Астахов, сын бывшего детского омбудсмена Павла Астахова. Ему в банке принадлежало 9%, он также входил в совет директоров. В иске фигурируют и занимавшие ранее должности предправления Аркадий Комягинский, Владимир Фесенко, Любовь Калежнюк, бывшие заместители предправления Айрат Забиров, Артур Сафиуллин и Николай Тепляков, главбух Ольга Мешалкина, которая, как и Александр Дубинин, была членом совета директоров, и другие. Еще один известный бенефициар банка, Павел Сигал, в этом перечне не значится. Впрочем, его доля была немногим более процента, а сам он после краха банка заявлял, что не имел отношения к его управлению.

3 июня татарстанский арбитраж по ходатайству АСВ принял по этому заявлению еще и обеспечительные меры. Был наложен арест на движимое и недвижимое имущество ответчиков: жилые дома, земельные участки, квартиры, иную недвижимость, автомобили и доли в уставных капиталах. Интересно, что у самого владельца банка Андрея Коркунова значатся лишь нежилое помещение, мотоцикл и доли в уставном капитале. Как известно, АСВ также требует и его банкротства. Это дело в московском арбитраже пока находится на самом старте.

Как «Татэкобанк» стал «Анкор банком»

О том, что Андрей Коркунов, основатель бренда «А. Коркунов», вышедший из шоколадного бизнеса, решил заняться банковским делом, стало известно летом 2008 года. Тогда он купил казанский «Татэкобанк», со временем переименовав его в «Анкор банк» (название производное от имени-фамилии владельца).

По некоторым данным, этому поспособствовал Павел Сигал, который тогда активно развивал микрофинансовый бизнес. Они с Коркуновым были знакомы по МСП «Опора России»: оба были вице-президентами этой всероссийской организации. В руках «шоколадного короля» тогда оказалось 62,77% «Татэкобанка», который ранее контролировал челнинский «Акибанк» и топ-менеджмент «Татэнерго».

По меркам местного рынка это был средний республиканский банк. По уровню активов-нетто на 1 июня 2015 года банк занимал 12-е место среди 21 республиканского банка (по собственному капиталу — 10-е место, по кредитному портфелю — 15-е, а по вкладам физлиц — 12-е).

Сам Коркунов рассказывал СМИ, что планирует построить федеральный банк со штаб-квартирой в Казани.

Не больше 10 тысяч рублей в одни руки

О проблемах в казанском «Анкор банке» стало известно в феврале 2017 года. Тогда он ограничил выдачу вкладов: не более 10 тыс. рублей в одни руки. А уже 3 марта у «Анкор банка» была отозвана лицензия — в один день с «Татфондбанком» и «Интехбанком».

По некоторым данным, отток ликвидности в банке Коркунова спровоцировали панические настроения вкладчиков на фоне банкротства группы ТФБ. Впрочем, Центробанк заявил, что банк Коркунова «размещал денежные средства в низкокачественные активы и не создавал адекватных принятым рискам резервов». Уже тогда регулятор добавлял, что руководство и собственники банков не приняли действенных мер по нормализации их деятельности.

Кроме того, временная администрация еще до введения конкурсного производства заявляла о наличии в банке признаков преднамеренного банкротства — а это уже могло стать основанием для уголовного дела. Однако о возбуждении такого дела не сообщалось. Параллельно банк оказался в центре другого уголовного дела — о хищении 340 млн рублей, которые разместил в «Анкор банке» давний друг Коркунова, гендиректор «Уренгойгазспецстроймонтажа», ныне покойный Анатолий Сынах (входил в совет директоров «Анкор банка»).

В АСВ пояснили, что в ходе конкурсного производства установлено, что контролировавшие банк лица «рисовали» в банке техническую документацию ссудной и дебиторской задолженности, формировали активы неликвидными ценными бумагами, недвижимостью по завышенной стоимости, а также совершали действия по «безвозмездному отчуждению денежных средств под видом приобретения ценных бумаг». Проще говоря, бывших банкиров подозревают в выводе активов.

«Кроме того, несмотря на наличие соответствующих оснований, контролировавшими банк лицами не осуществлялись меры в отношении контрагента банка при наличии с его стороны нарушений договорных обязательств, а также не осуществлялись меры по предупреждению банкротства кредитной организации», — добавили в Агентстве по страхованию вкладов.

«Еще ничего не доказано, а тебе раз и все обрывают…»

В минувший понедельник прошло предварительное заседание. Кажется, стены суда еще не видели разом такого количества банковских топов, пусть и бывших (всего в списке АСВ 15 человек). Несколько смущаясь новой роли «обвиняемых», они подходили по одному и с адвокатами, приветствуя друг друга. В числе «фигурантов» двое казанцев, бывшие заместители предправления Айрат Забиров (не путать с бывшим зятем Талгата Абдуллина, ресторатором Айратом Забировым) и Артур Сафиуллин.

Одному из бывших банкиров адвокат, ввиду некоторой задержки начала заседания, прямо в коридоре сдала отчет по расходам: суд судом, а денежки любят счет. В свою очередь, он, приняв его, «излил душу» благодарной слушательнице. «Еще ничего не доказано, а тебе раз и все обрывают», — жаловался он адвокатессе, видимо имея ввиду арест имущества и остальные последствия. — Судебные разбирательства затягиваются надолго, и все это время ты не можешь устроиться на работу не только в банковской, но и просто в финансовой сфере». «Сколько уж и говорили, и писали про это», — тяжело вдохнул он через паузу. «А Васька слушает, да ест», — поддакнула ему она, видимо, имея в виду непоколебимую позицию в этих вопросах Агентства по страхованию вкладов.

К слову, представителя АСВ присутствующие встретили с заметным оживлением. И было отчего: Андрей Ведерников вез за собой внушительный чемодан документации, сверху которого восседала еще и коробка с надписью «Ущербные сделки». Те, по чью душу были собраны все эти килограммы бумаги, откровенно удивились: «Вы все сделки представите в бумажном виде?!». Но тот дал понять, что явился во всеоружии, пообещав раздать всем флешки. Попутно Ведерников заметил, что эта информация и там заняла немало: «Четыре гигабайта!». Благодаря этому начавшееся вскоре заседание превратилось в бумажно-бюрократическое мероприятие…

Когда представитель АСВ в несколько приемов перенес все бумаги к столу судьи, их гора показалась еще более внушительной. Это были кредитные досье, личные карточки и должностные инструкции членов совета директоров, протоколы его собраний, заседаний правления, кредитного комитета и много разных других документов. Ведерников сообщил, что финансовое положение «Анкор банка» начало ухудшаться именно с 2015 года, поэтому доказательная база АСВ имеет этот отсекательный срок.

Кого-то из ответчиков представляли сразу двое адвокатов, а Забиров и Сафиуллин явились лично, без всякой защиты. С учетом большого количества «фигурантов» рассматривающая дело судья Венера Красавина даже «переселилась» в более просторный зал. Участников судебного заседания набралось не меньше полутора десятков, при том что еще не все оказались извещены.

«Вы превращаете мою жизнь в ад!»

Как до начала самого судебного заседания, так и во время него юрист АСВ выслушал не одну претензию по поводу включения в список 15 тех или иных VIP-ответчиков. На все ноты недовольства он несколько нервно отвечал, что в деле присутствует справка Центробанка, в которой «указаны все должностные и контролирующие лица». Но в конце концов вынужден был заметить, что если у кого-то есть доказательства, что его включили ошибочно, пусть предоставят сведения: «это будет решаться». Представитель АСВ не стал скрывать, что у них нет части документов в оригиналах. В частности, по его словам, отсутствует часть кредитного досье и протоколов совета директоров.

Адвокат Николая Теплякова Роман Головкин сразу заявил, что их интересуют только три протокола: от 29 мая, 28 апреля и 14 апреля 2015 года. По его словам, в это время его доверитель еще работал в банке, а все остальное за пределами срока его деятельности. К тому же не факт, что и эти протоколы доказывают вину.

«Вы исходите из того, что Тепляков участвовал в заседаниях. А мы эти протоколы видели: там нет его подписи», — заявил он.

Представитель АСВ не смог навскидку сказать, есть ли они среди представленных, так как там «шесть сшивок по 150 листов» и описи нет. В этот момент у самого Теплякова, который также присутствовал на заседании, сдали нервы. «Я должен тратить свое время, деньги, — гневно обратился он к Ведерникову. — Каждый раз приезжать, доказывать, что я в ни в чем не виноват. У меня незапятнанная репутация на рынке, а вы меня ставите в [такое] положение, что моя жизнь прекращается в ад! Вы мне что, предъявляете 5 миллиардов? Это полный бред!». В дискуссию пришлось вмешаться судье Венере Красавиной. На ее уточняющий вопрос Тепляков признал, что был заместителем предправления банка, вместе с тем подчеркнул: «Я занимался совершенно другими делами». Позже, по окончании заседания, он повторил это и «Реальному времени»: «Я в этом банке уже практически не работал, когда все это началось. Знать ничего не знаю и не хочу знать».

По словам адвоката Тимура Уразаева, его клиенту, Рушану Аляутдинову, вменяется только два кредитных договора: «Никакого отношения к другим сделкам он не имеет». Адвокат Мешалкиной сообщила, что у ее доверительницы такая же ситуация: пара кредитов. При этом в заседаниях кредитного комитета она участвовала, но договоры не подписывала.

Защитники Аляутдинова, Калежнюк и Мешалкиной просили выделить дела в отношении их подзащитных в отдельное производство. К ним был готов присоединиться и Тепляков. Но судья Красавина не пошла им навстречу. К тому же Ведерников настаивал, что все 15 бывших топ-менеджеров были обязаны вести контроль за финансовым состоянием банка и соблюдением его интересов.

«Коркунов, может быть, во всем виноват, но вина остальных не очевидна»

И это были не единственные претензии к АСВ. К примеру, коллега адвоката Антона Астахова заметила, что та прямо на заседании начала на ноутбуке просматривать флешку, которую вручил представитель Агентства и обнаружила, что данные на ней «не систематизированы, это просто общий сброс вверх тормашкой». «У вас заявлена сумма 5 миллиардов, так подтвердите качественно свои доказательства», — пеняла она юристу АСВ. В связи с этим она просила к следующему заседанию обязать Ведерникова представить в бумажном виде всем участникам процесса те же самые документы.

А адвокат Уразаев интересовался, будет ли АСВ уточнять претензии к ответчикам поэпизодно: «кто за что виноват». «Коркунов может быть во всем виноват, но вина всех остальных как минимум не очевидна», — заметил он.

Защитники, щеголяя профессиональным сленгом, утверждали, что «многие из ответчиков вообще не были «КДЛами» (от абреввиатуры КДЛ — контролирующие должника лица): нет никакой причинно-следственной связи между их действиями и последующим предбанкротным состоянием банка.

Кто-то из адвокатов заметил, что его доверитель «вообще только два месяца работал в банке и даже никаких сделок совершить не успел». Артур Сафиуллин также высказал мнение, что «90 процентов ответчиков были формально КДЛ». Сам он позже пояснил «Реальному времени», что закончил работу в «Анкор банке» в ноябре 2015 года. При этом в мае того же года там проходила проверка ЦБ, которая заключила, что все нормально. «В банке за все отвечает владелец», — заметил он автору этих строк.

«Начнем с председателей правления»

Присутствующие сообща думали-гадали как же подступиться к делу. Адвокат Головкин подытожил, что в обоснование субсидиарной ответственности АСВ заявило 64 сделки, но трети или больше ответчиков «обвинение» предъявляется только по двум-трем из них. Он предложил в целях «экономии финансовых ресурсов» распланировать все так, чтобы не нужно было всем приезжать на каждое заседание. «Большинство из присутствующих не местные, из Москвы», — напомнил он.

Уразаев предлагал рассматривать дело по эпизодам с тем, чтобы «по кредитам разбираться в одном месте, по другим сделкам — в другом». Представитель АСВ считал, что проще рассматривать дело по лицам. Последнее слово, как водится, было за судей. Венера Красавина решила начать с «разбора полетов» бывших предправления «как более осведомленных лиц». Предварительное заседание по делу в итоге отложили на 16 сентября.

Подано свыше 26 тыс. исков на 3,9 млрд рублей

Напомним, конкурсное производство в банке бывшего «шоколадного короля» стартовало 10 апреля 2017 года. С тех пор срок «конкурса» продлевался дважды: 11 сентября прошлого года и 23 марта нынешнего. Для очередной «отсрочки» были веские причины.

Так, конкурсный управляющий сообщил суду, что в судебном порядке и с помощью судебных приставов пока еще взыскивается дебиторская задолженность.

По состоянию на 1 января в суды было подано 26,7 тыс. исков о взыскании 3,9 млрд рублей. Выиграны 20,4 тыс. на общую сумму 3,2 млрд рублей. Одним словом, работы еще невпроворот. В том числе продолжается ревизия прав собственности и залогового имущества по 43 договорам. По 34 договорам залога товар в обороте уже признан утерянным: он оценен в 2,1 млрд рублей. Не найден также и автотранспорт на 5,7 млн (фигурирует в трех договорах залога).

Кроме того, оспорены еще не все подозрительные сделки должника. Но те, что уже удалось отменить, принесли в конкурсную массу 4,6 млн. В то же время на погашение требований кредиторов первой очереди, как отчитывался «конкурсник», направлены 453,8 млн рублей. Арбитражный суд тогда пришел к выводу, что завершить конкурсное производство «не представляется возможным» и продлил его на очередные полгода — до 10 сентября.