«Думаете, там кому-то нужны эти собаки?»: трудности отлова бродячих животных в Татарстане
Почему оказалось сложно до невозможности работать по закону, который защищает права животных?
В Татарстане не работает принятый полтора года назад закон «Об ответственном обращении с животными»: попытками выстроить по нему работу с хвостатыми беспризорниками одинаково не удовлетворены и зоозащитники, и подрядчики, которые работают на этом рынке. «Реальное время» разбиралось, почему во многих районах республики прекратились отловы бродячих собак, как исполкомы заключают контракты с подрядчиками с «бумажными» помещениями для передержки и как на самом деле работает прописанная в законе схема отлова, стерилизации и возвращения бесхозяйных собак в места постоянного обитания.
Минус 2,5 миллиона, плюс 3,1 миллиона
— В то время как в Ульяновской области разрывают контракты на отлов безнадзорных животных с местным предпринимателем Сергеем Мадьянкиным из-за нарушений им санитарно-эпидемиологического законодательства, у нас в республике их с ним заключают, закрывая глаза на то, что он не в состоянии обеспечить требования, прописанные в техническом задании, — сообщила «Реальному времени» представитель общественной организации «Зоозабота» зоозащитница Эвелина Скрипочкина.
Действительно, 25 мая на штабе по развитию региона руководитель Агентства ветеринарии Ульяновской области Нина Пелевина сообщила, что по результатам совместной проверки с прокуратурой Мелекесского района принято решение расторгнуть ранее заключенные с ним 16 муниципалитетами контракты на отлов животных на общую сумму 2,46 млн рублей. Основание — отсутствие актов выполненных работ и отсутствие у Мадьянкина приюта, который он в качестве поставщика должен иметь для содержания отловленных животных.
А тем временем Сергей Мадьянкин выигрывал электронные аукционы на отлов безнадзорных животных в Татарстане. Всего в феврале — апреле, согласно данным портала госзакупок, с ним в республике по итогам электронных аукционов было заключено девять контрактов общей стоимостью 3,1 млн рублей.
Слово подрядчика
В техническом задании, прилагающемся к контрактам, заключенным с Мадьянкиным, в частности, говорится: «Сведения (фотография, краткое описание, дата и место обнаружения и иные дополнительные сведения) о каждом из поступивших в приют для животных животном без владельца и животном, от права собственности на которое владелец отказался, размещаются сотрудниками приюта для животных в информационно-телекоммуникационной сети «Интернет» не позднее трех дней со дня поступления соответствующего животного в приют для животных».
На вопрос о том, как получилось, что исполком Высокогорского муниципального района заключил контракт с лицом, которое не имеет возможности выполнить это условие, и подписал акты сдачи-приема оказанных им услуг, несмотря на то, что он не разместил в интернете информацию ни об одной из отловленных 75 собак, замруководителя исполкома по ЖКХ Рамиль Хакимуллин уполномочил отвечать «Реальному времени» начальника отдела по закупкам Фанию Файзрахманову. Она сказала:
— Наши функции состоят в заключении контракта, мы прописываем в нем, что он должен соответствовать закону. Подрядчик условия конкурса знает, он несет ответственность за то, что подает документы и указывает, что его возможности соответствуют условиям конкурса, что у него все есть. А проверять, как он работает, должна ветеринарная служба.
Фотография на память… исполкому
В свою очередь руководитель Высокогорского государственного ветобъединения Ильдус Валиев успокоил корреспондента заверениями, что проверять пока, собственно, нечего:
— Мадьянкин с начала года на территории района еще не отловил ни одной собаки.
Но оказалось — он в курсе, что у Мадьянкина нет пункта передержки:
— Он обещал его построить… в нашем районе.
В Мирном места на всех хватит?
О том, как он работает, не имея пункта передержки и не исполняя требования законодательства, Сергей Мадьянкин рассказал корреспонденту «Реального времени» лично — по телефону. Он сообщил, что отловы провел только в Нурлатском и Аксубаевском районе — в то время, когда у него еще функционировал пункт передержки:
— Количество голов сейчас не вспомню, а размещали мы отловленных собак в пункте передержки в поселке Курлан Мелекесского района Ульяновской области. Когда у прокуратуры появились замечания, я его закрыл. Собак из него я передавал зоозащитникам, новым хозяевам, выпускал в места обитания. Оставшихся после закрытия приюта мы перевезли в Русскую Боровку.
Когда пункт передержки в Русской Боровке также закрыли, уверяет Мадьянкин, он прекратил проводить отловы. Возобновить работу в Татарстане намерен с этой недели — в Высокогорском районе. Размещать собак намерен по договору аренды в пункте передержки в поселке Мирный в Казани. На вопрос, хватит ли там места по нормам для всех отловленных в разных районах республики собак, ответил утвердительно.
«Думаете, там кому-то нужны эти собаки?»
Сергей Мадьянкин предложил корреспонденту «Реального времени» выйти за рамки ранее очерченного круга вопросов.
— Закон требует, чтобы мы отловленных и стерилизованных собак выпускали на места обитания — в места отлова. А места отлова обычно — это места, где бегает собачья свадьба, 10—15 голов, — рассуждает Мадьянкин. — И мы выпускаем их в тот двор, где отловили, а не там, где они обитали. В результате в микрорайоне происходит всплеск численности стерилизованных, но безнадзорных животных. Стерилизация полностью агрессию не убирает, тем более что они сбиваются в стаю, которая живет уже по своим законам и может нападать на детей, прохожих. Ловить этих собак вторично никто уже не будет. В результате — и жители недовольны, и ситуация сложная. Особенно опасно это зимой, когда еду собакам добыть сложнее. Решить эту проблему можно, только прописав в законе, что на определенной территории можно выпускать ограниченное количество собак. Некрупных. Пять-семь обязательно выпускать надо — они нужны, они уничтожают крыс, противостоят пришлым агрессивным животным. Но их не должно быть много, значит, остальных отловленных, как ни печально, надо подвергать эвтаназии, не тратя бюджетные средства на стерилизацию всех подряд.
Мадьянкин подчеркнул: хуже всего обстоят дела в сельской местности. Там жители вообще против того, чтобы отловленных собак после стерилизации снова выпускали:
— Думаете, там кому-то нужны эти собаки? Они же не только крыс ловят, но и охотятся на домашнюю птицу, кроликов, кошек…
— Есть другая проблема, о ней не говорят вообще, — продолжил он. — У суки появляются щенки — она их охраняет, становится агрессивной, она опасна. А я, если честно, таких собак в отлов просто не забираю, хотя не имею права так делать. Потому что заберешь ее одну — щенки погибнут. Заберешь со щенками, стерилизуешь — у нее пропадет молоко, щенки погибнут, а я опять виноват. А заберешь и будешь ждать, чтобы они подросли, — надо их содержать до шестимесячного возраста. А мне по закону содержание собаки оплачивают только на 21 день…
Ответил Мадьянкин и на претензии зоозащитников по части отсутствия видеозаписей отлова. По его словам, в бригаде их двух человек снимать «кино» просто некому:
— Требуют видеозапись от начала до конца процесса — собаку на местности, выстрел снотворным из духового ружья, погрузку… А при всем старании то одно, то другое не попадает в кадр.
И отмел обвинения в «живодерстве»: ульяновские зоозащитники писали в соцсетях, что он морил собак голодом и довел до истощения, однако, по его словам, он кормил их отходами из столовых в детсадах, думая — «что хорошо детям, хорошо и для собак», а на сухой корм перевел, потому что с него требовали сертификаты на корм и другие доказательства, что он действительно хорошо кормил животных на передержке.