Владислав Синютин, «Танай»: «Парашютный спорт — это далеко не русская рулетка»
Интервью мастера парашютного спорта
Ко дню рождения парашюта «Реальное время» побеседовало с мастером парашютного спорта, инструктором аэродрома «Танай» Владиславом Синютиным, который рассказал о том, как проходит подготовка — профессиональная и любительская — к первому прыжку, серьезно ли парашютисты относятся к суевериям, чем опасно игнорирование интуиции, во сколько может обойтись снаряжение и обучение, а также почему парашютный спорт нельзя сравнивать с русской рулеткой.
«От начала занятий до момента прыжка проходит почти полгода»
— Владислав, как в вашей жизни появился парашютный спорт?
— Все началось с того, что я, будучи подростком, в 1999 году попал в магаданский военный клуб, где можно было заниматься и картингом, и вышиванием крестиком, и многими другими дисциплинами, в числе которых была парашютная секция, которая меня и заинтересовала.
— Как проходила подготовка к первому прыжку?
— Раньше система подготовки была совершенно другая — советская, если можно ее так назвать. Перед прыжком мы писали конспекты, то есть у нас были занятия, которые продолжались порядка четырех месяцев: мы изучали конструкцию парашюта, аэродинамику, метеорологию… Было порядка двенадцати дисциплин, по которым надо было сдавать экзамены. После этого мы переходили к практической части, укладывали парашют минимум 200 раз и только затем приступали к прыжкам. Получается, от начала занятий до момента прыжка проходило почти полгода.
— Можете уточнить, как именно поменялась система подготовки с того времени?
— Изменилась программа обучения, изменились типы парашютов и даже высота прыжка. Сейчас человек к нам приезжает, мы его готовим, и уже на следующий день он может совершить первый в своей жизни самостоятельный прыжок с парашютом.
Мы даем общее представление о конструкции парашюта, алгоритмы действий для выполнения прыжка, причем большую часть времени уделяем особым случаям и тому, как необходимо в таких ситуациях действовать. Немного истории, наземной подготовки, также навыки приземления, управления парашютом. Это самое основное.
Мы даем все очень дифференцированно, чтобы не загрузить человека лишней информацией. Вы получаете тот максимум, который вам необходим.
В целом парашютист-спортсмен учится порядка 10 лет. Даже за полгода невозможно запихать в голову все, что нужно знать про парашютный спорт. Конечно, рассказать можно, но в голове у человека это не отложится.
В целом парашютист-спортсмен учится порядка 10 лет. Даже за полгода невозможно запихать в голову все, что нужно знать про парашютный спорт
«Человек может подойти к обрезу двери и начать: «Не хочу, не буду»
— А как прошел ваш первый прыжок?
— Мне тогда было 12 лет. Вообще, прыжки разрешены с 14, но так как я очень этого хотел, товарищи военные, которые выбрасывали меня из вертолета, пошли на некоторые ухищрения.
Это было волнительно. В первом прыжке я практически ничего не понял, все как в тумане: ты вроде бы надеваешь парашют, тебя проверяют, залезаешь в вертолет, первый, второй, затем прыгаешь ты, а потом раз — и приземление. Хотя на самом деле в среднем человек проводит в полете 6 минут.
— Многие занимаются этим видом спорта из-за погони за адреналином, а какова ваша мотивация?
— Если говорить о мотивации, то моей основной задачей всегда было стать мастером спорта, участвовать в соревнованиях, показывать себя, достигать каких-то результатов. Что касается погони за адреналином, то отчасти, наверное, это история и про меня. Думаю, если бы я не получал дозу адреналина от прыжка, то мне было бы не интересно, но это далеко не основная мотивация, которая движет мной в парашютном спорте.
— Есть ли у парашютистов суеверия? И прислушиваетесь ли вы к своей интуиции перед прыжком? Наверняка у вас хоть раз да возникало ощущение, что в данный момент прыгать не стоит.
— Конечно, суеверия есть, как и в любом спорте. Думаю, самое основное то, что мы никогда не говорим слово «последний» — прыжки всегда «крайние». Что касается второй части вопроса, то иногда ты действительно открываешь дверь самолета и понимаешь, что, к примеру, погода совершенно не та, на которую ты рассчитывал. Да, иногда люди отказываются от прыжка. Вообще, это одно из самых грамотных чувств, которое, к сожалению, возникает не у каждого парашютиста. У меня такое бывало и далеко не один раз.
Конечно, суеверия есть, как и в любом спорте. Думаю, самое основное то, что мы никогда не говорим слово «последний» — прыжки всегда «крайние»
— Часто ли люди отказываются прыгать, уже находясь в самолете? И что вы, как инструктор, делаете в такой ситуации?
— Подобное происходит очень редко. Вообще, все зависит от человека: иногда я уже в процессе разговора понимаю, что ему не надо прыгать и он точно этого не хочет. Способность увидеть это появляется по мере приобретения опыта.
С кем-то случается обратная ситуация. Человек может подойти к обрезу двери и начать: «Не хочу, не буду». Я дам ему развернуться назад, но потом мы с ним выпрыгнем спиной. Причем я ни разу не слышал недовольства в свой адрес — люди всегда благодарят за то, что я все-таки настоял на прыжке, хоть и с небольшим обманом.
«Небо ошибок не прощает»
— Сталкивались ли вы с критическими ситуациями во время прыжка?
— Я же живой, значит, все хорошо (смеется). На самом деле, у меня все просто: если интуиция говорит мне, что не надо прыгать, я не прыгаю. Небо ошибок не прощает.
В целом для непредвиденных ситуаций у нас есть запасной парашют, система оценки основного парашюта, также есть прибор, который сам раскроет «запаску», если я, к примеру, потеряю сознание и не буду иметь возможности сделать это самостоятельно.
У меня была история, когда человек, который укладывал мне запасной парашют, сделал это неправильно, и мне пришлось применять сноровку, чтобы выжить. Но я, слава богу, разобрался в этой ситуации.
— На ваш взгляд, можно ли назвать прыжок с парашютом русской рулеткой?
— Совершенно точно нет. Можно взять статистику по США, где совершается порядка 3 млн прыжков в год: смертность там составляет порядка пяти человек. Количество погибших среди тех, кто, к примеру, занимается мотокроссом, гораздо выше. Даже у бобслеистов этот показатель больше.
Парашютный спорт — это далеко не русская рулетка. Он строго регламентирован, плюс вы не можете просто так взять и с завтрашнего дня начать заниматься этим видом спорта. Человек сначала учится, получает допуски. После прохождения ряда этапов он может купить себе снаряжение, но прыгать с ним его никто не пустит.
Парашютный спорт — это далеко не русская рулетка. Он строго регламентирован
— К слову о покупке снаряжения, насколько дорогое удовольствие парашютный спорт?
— Снаряжение российского производства стоит порядка 250 тыс. рублей (основной парашют, запасной, ранец, прибор). Импортная техника стоит 400—450 тыс. рублей. Плюс обучение и сертификаты, которые в сумме обходятся примерно в 100—120 тыс. рублей. Помимо этого, нам нужно летать на самолете, а каждый взлет стоит как минимум 1 400 рублей. Дорого, но есть виды спорта, которые требуют более серьезных затрат.