«Горбачев не побывал ни в одном из очагов межнациональных конфликтов»

«Если с экономикой проблемы, этнонациональный фактор выйдет на первый план»

— Сергей Васильевич, считается, что сепаратистские и националистические процессы во многом способствовали распаду СССР. Владимир Путин корни этих процессов склонен видеть в фигуре Ленина, который создал в стране национальные образования, предоставив им и право выхода из Союза. Во всем действительно виноват вождь мирового пролетариата?

— Нет, и более того, тут можно даже говорить о гениальности первого руководителя советского государства. В момент прихода большевиков к власти первым вопросом был, как известно, вопрос о том, как сохранить эту власть, вторым — как поднять разрушенную за годы гражданской войны экономику. Но одним из подвопросов в контексте двух этих проблем был именно вопрос межнациональных отношений, поскольку бывшая Российская империя носила многонациональный характер.

И большевикам принадлежит огромная заслуга в том, что они сумели собрать осколки разбитого зеркала страны, если хотите. Которое, кстати, разбивали не они — не они делали ту же Февральскую революцию и не они затевали Первую мировую войну, ставшую катализатором распада империи. Ленину необходимо было сохранить остатки империи и ответить на те вызовы и риски, с которыми он столкнулся в этой ситуации, и он нашел для этого формулу. Почти тысячу лет Россия существовала как унитарное государство, а Ленин изыскивает другую форму государственного устройства.

Он видит, что происходит на местах (на Украине в 1918 году создается Центральная Рада, образовываются независимые Грузия, Азербайджан), и для того, чтобы обуздать самостийщиков, предлагает федеративную форму устройства страны, которая была тогда привлекательной и притягательной, предполагавшей для многих территорий уже национальные названия и, что еще важно, идеологию, предусматривавшую равноправие всех народов страны. Это было очень важно и справедливо для многих народов. Именно благодаря идеологии пошел подъем в подготовке национальных кадров для управления и развития территорий, чего ранее не было — первым секретарем в национальных республиках был местный национальный выходец, а вторым — русский. А кроме того, шел подъем национальных культур, которые по многим направлениям отставали.

Ленину необходимо было сохранить остатки империи и ответить на те вызовы и риски, с которыми он столкнулся в этой ситуации, и он нашел для этого формулу

— И что же случилось? Почему идеология начала трещать по швам и страна получила первый серьезный нацконфликт между армянами и азербайджанцами в Нагорном Карабахе? Дело действительно в неудачной нарезке административных границ в Закавказье, в результате которой регион с превосходящим числом армян попал в состав Азербайджана?

— Да, нарезка на этой территории изначально была неверной, очень поспешной, а это заложило мину замедленного действия. Кроме того, эту нарезку провели не в Москве, как предполагалось, а в ЗСФСР (в нее входили Грузия, Армения и Азербайджан), руководство которой во главе с Наримановым решило, что, мол, если у нас в ЗСФСР весь состав населения интернациональный и национальность народа не важна, мы передадим эту территорию Азербайджану. Но национальность оказалась важна! Важна и в политике, и в культуре, и в межнациональных отношениях: для азербайджанцев армяне были инородцами, но армяне народ с богатейшей и древней культурой. Кроме того, азербайджанцы по вере мусульмане, а армяне — христиане, и решение о передаче Карабаха Азербайджану было сравнимо с тем, что человеку положили в карман гранату с вытащенной чекой, и когда она рванет, было уже вопросом времени.

Это время наступило в 50-е годы, с «оттепелью», когда устои интернационализма в СССР уже начали размываться, космополитизм ушел, а на первый план во многих республиках вышел национальный фактор. А с 1987 года в СССР идет активный процесс сращивания национал-возрожденцев с местной партноменклатурой. Но в Москве его замечать не хотели, хотя он шел от Прибалтики до Туркмении. Почему в итоге все республики разошлись в 1991 году «по своим квартирам»? Потому что национальный фактор был живуч, и никуда вы от него не уйдете, а кроме того, практически каждый глава республики хотел стать удельным князьком. Если ты этнократ, как Ниязов или Гамсахурдиа, или тот же Кравчук, твоя опора — только национальное строительство.

В «оттепель» у армян и возникла своя национальная идея — идея Миацума, или воссоединения Карабаха с праматерью-родиной, и уже в 80-е из Карабаха в Армению был пробит коридор, по которому в автономию хлынул поток военных добровольцев. Но не менее важен еще один. Армения по уровню жизни была выше Азербайджана, и хотя армяне Нагорного Карабаха жили лучше, чем остальной Азербайджан, человек чаще смотрит в ту сторону, «где лучше». Как немцы ГДР смотрели в сторону ФРГ, так и армяне Карабаха смотрели в сторону более богатой Армении.

— Почему руководство Армении и Азербайджана не сумело взять эти вещи под контроль?

— Руководство Армении и Азербайджана было такого же типа, как в среднеазиатских республиках — оно докладывало в Москву, что у них все замечательно.

В «оттепель» у армян возникла своя национальная идея — идея Миацума, или воссоединения Карабаха с праматерью-родиной, и уже в 80-е из Карабаха в Армению был пробит коридор, по которому в автономию хлынул поток военных добровольцев

— Почему в Нагорный Карабах сразу же не были введены внутренние войска для наведения порядка? Ведь уже случился армянский погром в Сумгаите в 1988 году.

— Центр опасался, да и лично Горбачев в этом плане был не самым смелым человеком. Обратите внимание, что за все время руководства страной Горбачев не приезжал ни в один очаг межнациональных конфликтов, а предпочитал наблюдать все это из кабинета в Москве. А когда ты находишься в Москве, тебе многое может показаться замечательным. Применить войска было трудно, поскольку процесс гласности был запущен, а контроль Москвы над территориями и Армении, и Азербайджана был за короткое время фактически потерян. Возьмите нынешнюю картину в России — теперь парад суверенитетов невозможен, поскольку власть надежно контролирует все, что происходит в регионах: есть управления ФСБ, есть Росгвардия, есть МВД, и все эти органы подчиняются Москве, поэтому никаких поползновений со стороны руководителей на местах не будет — все под колпаком у «папы Мюллера».

Да, с 1987 года были введены послабления в системе управления страной — гласность и так далее, но ведь когда ты начинаешь реформы или осуществляешь какие-то задумки в управлении государством, должна быть продумана стратегия. В той же экономике, а национальная сфера во многом зависит от экономики. Если с экономикой проблемы, этнонациональный фактор выйдет на первый план, как это было в Нагорном Карабахе. А некомпетентность в реформах, вопиющее невежество все усугубляют.

— То, что Армения, в отличие от Азербайджана, отказалась входить в новый СССР, который предполагалось создать Союзным договором в августе 1991-го, было логично?

— Конечно. Непонимание союзным руководством карабахского вопроса было для армян большой обидой, и что важно, армяне видели, что советское руководство не защитило армян Сумгаита и Баку. В Баку ведь был армянский район, он занимал северо-западную часть города, и его даже прозвали «город Арменикян». И когда в январе 1990 года армян там, по сути, пустили под нож, это вызвало в Армении огромную обиду на советское руководство. События в Баку стали уже эдаким «апофигеем» — криминалисты рассказывали, что кровью во многих домах был залит потолок, ведь вырезали целые семьи, это был этноцид.

Непонимание союзным руководством карабахского вопроса было для армян большой обидой, и что важно, армяне видели, что советское руководство не защитило армян Сумгаита и Баку

«Назарбаев нашел формулу сохранения единства: он сказал гражданам своей страны, что все они — казахстанцы. Хотя такой нации нет»

— Некоторые ваши коллеги первым серьезным национальным выступлением в Союзе склонны считать события в Алма-Ате декабря 1986 года, когда к зданию республиканского обкома партии вышла казахская молодежь, протестующая против назначения новым главой республики русского Геннадия Колбина вместо Динмухамеда Кунаева. Многочисленных жертв, хотя были жесткие столкновения протестующих с органами правопорядка и армией, удалось избежать, да и потом нацконфликты Казахстан миновали. Почему?

— В Алма-Ате был только некий всплеск, очаг, и поэтому его удалось локализовать. Хотя в дальнейшем его пыталось использовать в своих целях среднеазиатское подполье. Почему пыталось? Понимаете, советская власть устанавливалась в Средней Азии все-таки сверху и не так быстро (а в некоторых республиках ее утверждение проходило очень долго — в Туркмении это происходило вплоть до середины 30-х годов). И когда она установилась, верхний слой, то есть органы КПСС, докладывали в Москву: «У нас все в порядке, дружба народов и так далее», но на самом деле на бытовом уровне культура того же ислама никуда не ушла. Культура ислама — это культура, идущая от крупных городов, Мекки и Медины, а не от кочевников, и этот пласт ислама сохранялся и в ставших советскими городах Средней Азии, а сейчас вышел уже на первый план.

В советские времена наличие ислама в городах позволяло существовать даже запрещенным в СССР обществам пока еще не радикального, но умеренно-радикального плана — в частности, суфизма, в Таджикистане это выражалось в существовании обществ «Исмаилия», «Кадирия», «Накшбандия». Эти общества усиленно стали работать с молодежью, в частности, со студенческой молодежью, и я столкнулся с этой картиной в 1987—1988 годах, когда работал в Душанбе. Преподаватели университета говорили мне о том, что студенты считают, что ислама в их жизни должно быть больше и им непонятно, почему власть его запрещает, и так далее. И когда мы стали пристально изучать ситуацию, поняли, что с молодежью Средней Азии уже активно начинали работать те же исмалииты.

На этих вещах старались не заострять внимания. Считалось, что партруководство на местах в лице товарищей Рашидова и Усманходжаева в Узбекистане или Кунаева в Казахстане все знает и контролирует. Да и цель руководителей среднеазиатских республик была прежде всего в том, чтобы отчитаться по экономическим показателям, тому же хлопку, как в Узбекистане.

А спокойный после 1986 года Казахстан — это прежде всего заслуга Назарбаева, который был самым толковым и взвешенным руководителем союзных республик позднесоветского периода (в 1984—1989 гг. был председателем Совета министров Казахской ССР, — прим. ред.). Потом, после распада СССР Назарбаев нашел формулу, с помощью которой смог сохранить единство Казахстана от Каспия до Алтая: он сказал гражданам своей страны, что все мы — казахстанцы. Хотя такой нации нет, но что ему было делать, если весь север страны населен в основном русскими (так как пять областей страны в свое время были прирезаны к Казахстану от России). Кроме того, сильные националистические или религиозные волнения в Казахстане были невозможны из-за небольшой численности населения и небольшой его плотности. Ведь для того, чтобы тем же сторонникам радикального ислама «вести работу», нужны определенные условия местности и социальная база поддержки. Ее у исламистов в Казахстане, в отличие от Таджикистана, не было.

Спокойный после 1986 года Казахстан — это прежде всего заслуга Назарбаева, который был самым толковым и взвешенным руководителем союзных республик позднесоветского периода

«В Таджикистане было деление на «вовчиков» и «юрчиков»

— Таджикистан запылал от того, что там не было своего Назарбаева? А почему не было?

— Видимо, не подготовили. Да и такие яркие личности, как Назарбаев, не всегда могут быть в руководящих рядах. Поэтому, да, в этом плане Таджикистану не повезло.

— Хотя гражданская война в Таджикистане разразилась после распада СССР, причины ее, конечно же, могли быть такими же, какие вы уже описали — гласность и вырвавшийся наружу национальный фактор. Но войну, и это меня до сих пор удивляет, через 5 лет удалось прекратить. За счет чего?

— В Таджикистане среди населения было деление на так называемых «вовчиков» — ваххабитов, сторонников исламского Таджикистана, подпитка которых людьми и оружием очень мощно шла из соседнего Афганистана (да и территория, населенная этими людьми простиралась от севера Таджикистана едва ли не до Кабула), и так называемых «юрчиков» (от имени генсека Андропова, поклонником которого был вождь «юрчиков» Ангак Сафаров, — прим. ред.) — сторонников светского устройства государства.

Да, война там шла 5 лет и продолжалась бы дальше, пока Россией, как посредником в переговорах между двумя сторонами, не была предложена формула «если враг не сдается, его покупают». Как известно, на Востоке все покупается и продается, и Россия предложила поделить власть в Таджикистане между представителями двух сторон. Было создано коалиционное правительство — ребята спустились с гор, получили портфели, а заодно охрану, машины, дворцы и так далее. Все эти вещи и позволили закончить войну.

Правда, тут нужно отметить вот какую вещь. Для России было очень важно сохранить свои позиции в Таджикистане, потому что там находилась наша 201-я мотострелковая дивизия, а это мощный барьер, сдерживающий исламистов с Афганистана. Кроме того, в Горном Бадахшане у России был объект, важный для военно-космических сил, — система слежения за орбитальными спутниковыми группировками (в Бадахшане высота над уровнем моря 5-6 тысяч метров и небо там очень чистое). И этот объект был сохранен.

Как известно, на Востоке все покупается и продается, и Россия предложила поделить власть в Таджикистане между представителями двух сторон

«Грузия дала понять, что турки-месхетинцы ей не нужны, для многих грузин они были вероотступниками»

— Первый крупный конфликт на национальной почве в Средней Азии случился в июне 1989 года в Узбекистане, а конкретно в Ферганской области, между узбеками и турками-месхетинцами. Руководивший в ту пору республикой Рафик Нишанов говорил, что все случилось из-за того, что один турок нагрубил узбекской женщине, продававшей клубнику, опрокинул тарелку, и это вылилось в кровавые беспорядки и погромы домов турок по городам всей области. Можно ли это объяснить относительно либеральными временами, когда контроль за многими негативными процессами был ослаблен?

— Ситуация с отношениями коренного населения и турок-месхетинцев в Узбекистане была, в общем, сложной и до этого. Турки-месхетинцы попали в Узбекистан в результате депортации в 1944 году, как и крымские татары, немцы Поволжья, другие народы. Но в случае с турками-месхетинцами все осложнилось тем, что их переселили в такой район Узбекистана, который и без того был перенаселен самыми разными национальностями, а кроме того, у узбеков как коренного населения сложились непростые отношения с киргизами, у которых было несколько анклавов в том районе.

У турок-месхетинцев изначально не сложились отношения ни с татарами, также населявшими Ферганскую область, ни с узбеками, которые считали себя хозяевами тех мест, и все это уже можно было и ранее называть чрезвычайной ситуацией. А когда был провозглашен курс перестройки, он провоцировал как сепаратистско-отделенческие тенденции как в Прибалтике, так и националистические — некоторые элементы среди коренного населения Узбекистана не пожелали видеть на своей родине другие народы. В итоге после кровавых событий июня 1989 года из Узбекской ССР пришлось эвакуировать всех турок-месхетинцев.

— Но и эвакуация тоже ведь оказалась непростой? На родине-то, в Грузии, туркам-месхетинцам уже не суждено было оказаться.

— Совершенно верно, и главной причиной стал вопрос о языке. Грузия в то время, после событий 9 апреля того же года, уже намеревалась провозгласить государственным один язык — грузинский, что впоследствии и сделала. На это логично обиделись абхазы, что в 1992 году перешло уже в конфронтацию и жестокую войну между двумя народами. В случае с турками-месхетинцами Грузия дала понять, что они здесь не нужны — для многих грузин они считались вероотступниками, как и аджарцы (аджарцы — это грузины, принявшие ислам, — прим. ред.). К тому же в Грузии считали, что турки-месхетинцы уже вовсю смотрели в сторону Турции, и Тбилиси ответил Москве отказом. И турок-месхетинцев отправили на Кубань, а уже в нулевые годы — в США, так как и пребывание на Кубани вызывало конфликты представителей этого народа с казачеством и протесты казаков, грозившие туркам серьезными последствиями. Москва поняла, что может получиться, как в Ферганской долине, и приняла предложение американцев переселить многих турок за океан.

— Почему грузины оказались такими принципиальными в вопросе языка, что, в общем-то, породило войны с Абхазией и Осетией?

— Хотя сама Грузия сложилась из восьми горных княжеств и двух царств, внутри нее был очень силен великогрузинский шовинизм. Претензии же Грузии на Абхазию вообще безосновательны, последняя отдельно вошла в Россию в 1813 году при князе Георгия Чачба, и при Союзном договоре Абхазия входила в СССР отдельно, а не в составе Грузии. Ее статус принизил Сталин, дав ей статус автономии в составе Грузии; во многом потому, что ему не нравился руководитель Абхазии Лакоба, которого, вероятнее всего, отравили.

Но если у Абхазии такой статус был, то у Южной Осетии его не было, и на картах Грузии писалось не «Южная Осетия», а «Шида-Картли», или «Центральная Грузия». То есть грузины вообще отрицали и отрицают за осетинами право на автономию. Уже к самому апрелю 1989 года процессы обуздать было невозможно, они были малоконтролируемыми, а руководитель Грузии Джумбер Патиашвили был лишь номинальной фигурой. В тот момент Грузии, чтобы избежать конфликтов, нужна была фигура и консолидирующая страну, и обладающая мощной политической волей. Если бы такая нашлась, многого бы не произошло.

Претензии Грузии на Абхазию вообще безосновательны, последняя отдельно вошла в Россию в 1813 году при князе Георгия Чачба, и при Союзном договоре Абхазия входила в СССР отдельно, а не в составе Грузии

«Беда Киргизии, как и всех центральноазиатских республик, — это трайбализм, родоплеменная рознь»

— И тут в плане примера такой фигуры можно вернуться к Узбекистану, к руководству в котором после погромов в Ферганской долине пришел Ислам Каримов. В этом взрывоопасном регионе действительно не произошло многого, что случилось в Грузии. Вы согласны?

— Каримов, с одной стороны, был старым номенклатурщиком, но он действительно жестко контролировал ситуацию в Узбекистане и подобные вещи просто подавлял силами и МВД, и, если нужно, даже регулярной армии. Как это было в 2005 году в Андижане, когда против организаторов беспорядков он задейстовал БТРы и башенные пулеметы.

Понимаете, говорить о какой-то демократии на Востоке просто смешно. Нормы, традиции Востока — это деспотия. Фигура руководителя здесь ключевая, и его жесткость люди вполне понимают.

— Ровно через год Ферганскую долину вновь сотряс межнациональный конфликт, правда, уже не в Узбекистане, а в соседней Киргизской ССР. Точнее, в Ошской области, где после распределения земель под строительство семьям киргизов узбеки потребовали от властей создания автономии. Так как это требование не было удовлетворено, в Оше начались беспорядки, погромы, погибли 1200 человек. Здесь также сказалось отсутствие сильной руки, как в Узбекистане в 1989 году?

— Совершенно верно, в Киргизии во время перестройки произошла разбалансировка власти, и когда пошло нарастание хаотических процессов, все замкнулось в Ферганской долине, которая была миной замедленного действия. Это место и по сей день остается таковым, потому что территории там постоянно перекраивались, границы переделывались, и провести межевание земель этого края всегда было чрезвычайно тяжело.

— Спокойствие пришло с приходом на пост президента Киргизии Аскара Акаева? Но ведь он не считается жестким лидером, почему же ему удалось не допустить Оша-2? Ош-2, насколько мы помним, случился только в 2010 году.

— Аскар Акаев интеллектуал и ученый высочайшего класса, и хотя как руководитель страны он был, конечно, не на своем месте, но у него было благоразумие и объективная оценка ситуации. Беда Киргизии, как и всех центральноазиатских республик, — это трайбализм, то есть родоплеменная рознь. И в Киргизии в этом плане существовало и существует деление на выходцев с Севера и с Юга, которые и отличаются сильно, и постоянно друг другу противостоят. Поэтому тот, кто получал власть в Бишкеке (тогда Фрунзе), тот рулил и в республике. Но нужно же было еще и баланс среди кланов поддерживать. В перестройку во власти произошла разбалансировка, то есть сдвиг в сторону интересов «южан» (руководителем Киргизии в 1985—1990 гг. был выходец из южной Ошской области Абсамат Масалиев, — прим. ред.), а Акаев, избравшись президентом, сумел учесть интересы и тех, и других, хотя в Киргизии сделать это было очень сложно.

Аскар Акаев интеллектуал и ученый высочайшего класса, и хотя как руководитель страны он был, конечно, не на своем месте, но у него было благоразумие и объективная оценка ситуации

«Союзный договор 1991 года был мертворожденное дитя»

— Википедия, ссылаясь на работы ряда исследователей, о тактике команды Горбачева в нацвопросе говорит вот что: «Ничего не делать для профилактики, давать возможность событиям разрастись, затем использовать для их подавления незначительные силы, разжигая страсти, и только потом применять самые жестокие меры — как против виновных в нарушении порядка, так и против безвинных, способствуя тем самым лишь еще большему обострению ситуации». Согласны с такой оценкой?

— Не было никакой единой тактики, в силу слабости и некомпетентности руководства СССР в национальных вопросах все было просто пущено на самотек. Политику в межнациональных отношениях нужно было выстраивать иначе. Такие проблемы были, есть и будут, но другое дело, как вы их регулируете, мониторите и как вы ведете их профилактику. Ситуация в СССР была бы другой, если бы в стране работало министерство по делам национальностей, состоящее из профессионально подготовленных людей, которые хорошо и глубоко занимались бы этими проблемами, мониторили и прогнозировали их и представляли проекты решений высшему государственному руководству. В СССР этого не было. Национальные отношения — материя вообще очень тонкая, потому что тут имеет место и религиозный фактор. Если в России живут миллионы других конфессий, куда вы от этого уйдете?

— Союзный договор, если бы его подписали, спас бы СССР от других возможных нацконфликтов? Или мог бы спасти при предусмотренном этим документом расширении полномочий республик нового Союза?

— Союзный договор 1991 года был мертворожденное дитя. Новый договор нужно было создавать сразу же по приходу Горбачева к власти, и его концепция должна была быть научно обоснованной. Ответ Ленина на проблемы, с которыми он столкнулся сто лет назад, был адекватным и он решил национальные проблемы. И ответ Горбачева должен был быть более адекватным.

Но если у вас нет задела в развитии экономики, вы не построите ни сильную внешнюю политику, ни, конечно же, прочное федеральное государство. В неразвитой экономике кроются большие опасности, и об этом говорил в своей посмертной книге «Россия. Надежды и тревоги» Евгений Примаков. В случае разрушения экономики Россия, по его мнению, может повторить судьбу СССР, поскольку в ней легко может произойти то же предательство со стороны элит, вернее со стороны псевдоэлит. Рост благосостояния позволяет решать многие межэтнические и межконфессиональные проблемы внутри страны, а так как страна у нас в этом плане непростая, она требует как большой прозорливости в национальной политике, так и должного развития экономики: одно без другого существовать не может.

Союзный договор 1991 года был мертворожденное дитя. Новый договор нужно было создавать сразу же по приходу Горбачева к власти, и его концепция должна была быть научно обоснованной

«Опыт Швейцарии для России интересен, но нам нужно выработать собственную модель федерализма»

Есть ли у нас люди в больших кабинетах для такой работы? Пока я там вижу только «двоечников» и «троечников». Есть ли будущие лидеры для страны? Нет. Когда мне говорят о конкурсе «Лидеры России», я смеюсь и называю его «Карьеристы России». Лидеров страны никакие конкурсы не рождают, лидеры — это товар штучный, и делают они себя сами. А у нас такого нет, у нас для работы создают только бюрократов.

Думаю, Путин задумывается об этом, о том, какую Россию он оставит и кому он ее передаст. Поэтому он и хочет легализовать такой орган, как Госсовет. Видимо, он будет тем самым важным органом представительства регионов, представительства периферии с их проблемами. Москва как мегаполис сильно тормозит развитие России, она превратилась в центр концентрации финкапитала, оттягивающий на себя финансовые потоки и все таланты страны. А что остается остальной России? А если война? Вся система управления, которая сосредоточена в Москве, будет уничтожена!

Важно не столько что-то давать регионам, сколько слышать их в том же Госсовете. Ибо каждый регион должен быть равноправным, и слово всех регионов должно выражаться и учитываться во всех властных структурах России. Совет — это самая правильная и исконно русская структура, земские, боярские советы в стране были всегда.

— Сергей Васильевич, можно ли построить в России федерализм, с учетом того, что это должен быть федерализм на этнически разнообразной территории?

— Думаю, нам стоит обратиться к примеру старейшей национальной конфедерации Европы — Швейцарии. Главное место в Швейцарии занимает не президент, а Совет кантонов (частей Швейцарии). Он наделен широкими правами и полномочиями, в стране все ее языки имеют равный статус, кантоны могут проводить референдумы по самым разным вопросами. И такой опыт позволяет стране 253 года жить и процветать.

Опыт Швейцарии для России очень интересен, но нам нужно выработать собственную модель федерализма. Потому что сложность и правда нашей страны в том, что современная Россия по меркам ООН — это мононациональное государство (русских в России больше, чем англичан в Великобритании, персов в Иране, испанцев в Испании), но, что не менее важно, это полиэтничная страна (в России 175 наций, народностей и этносов). Это уже более сложная ситуация, чем в Швейцарии, где всего лишь три языка, поэтому полный перенос в Россию зарубежной модели федерализма был бы неправильным. А значит, в этом вопросе для власти и регионов очень важны творческое начало и системный подход.