Стрельба за «хлебное место» год спустя: почетного пекаря Татарстана списали в киллеры

Почему потерпевшему грозят уголовным делом

На этой неделе исполнился год со дня задержания и ареста Расима Хайрутдинова по подозрению в тяжком преступлении. По версии следствия, 25 ноября 2018 года бывший директор и учредитель ООО «Альметьевск-хлеб», он же экс-директор Альметьевского спиртзавода и охотник с 40-летним стажем, пытался застрелить нынешнего руководителя завода, чтобы не возвращать заем 30,5 млн рублей, полученный в 2017 году компанией Хайрутдинова «Амар» у «Альметьевск-хлеба». Конфликт произошел на дороге на территории Заинского района, куда оба на «Тойоте Ленд Крузер» Хайрутдинова ехали на разговор с потенциальными инвесторами, но, уточнив условия, от встречи отказались и поссорились.

Под стражу Хайрутдинова брал Альметьевский горсуд, а освобождал под домашний арест Верховный суд Татарстана — в феврале 2019-го. Одним из оснований для смягчения меры пресечения, по версии защиты, стал результат молекулярно-генетической экспертизы — эксперты не обнаружили улик против обвиняемого ни на разобранном револьвере системы Нагана, включая его внутренние части, ни на патронах из барабана.

На прошлой неделе Верховный суд РТ продлил срок домашнего ареста Хайрутдинову, а его уголовное дело ушло в прокуратуру республики для утверждения обвинительного заключения.

В Следкоме по РТ результаты работы пока не комментируют. Впрочем, как стало известно «Реальному времени», сейчас силовики решают вопрос о возбуждении нового уголовного дела — в связи с невыплатой зарплаты в «Альметьевск-хлебе». Его фигурантом может стать потерпевший по делу о покушении Рустам Латыпов.

За время расследования дела Латыпов перестал быть гендиректором ООО «Альметьевск-хлеб» — по решению арбитража на заводе в декабре 2018-го (через две недели после ареста Хайрутдинова) ввели внешнее управление. Арест счетов со стороны налоговой обернулся ростом долгов по зарплате.

Со слов одного из рабочих хлебозавода, алименты на его ребенка предприятие не отчисляло с января, но долг перед ним лично лишь недавно превысил три месяца. Другой сотрудник уверяет — ему недоплачивали в течение полугода, задолженность перевалила за 60 тысяч рублей.

В июне 2019-го хлебозавод в столице нефтяников полностью встал.

— Буквально на следующий день после ухода главы Альметьевского района (Айрат Хайруллин возглавил Минцифры РТ, — прим. ред.) газовики за долги отключили предприятие, — комментирует ситуацию одна из бывших сотрудниц. — В июле заявления на увольнение написали человек 50—70. Зачем? Да чтобы хоть документы свои забрать, потому что ни бухгалтерия, ни отдел кадров тогда уже не работали...

Часть людей отказались увольняться «добровольно», но согласились на неоплачиваемый отпуск. Они вспоминают: за несколько месяцев до полной остановки компания перестала отгружать хлеб для реализации в розницу, сохранила поставки только в школы и детсады в рамках муниципальных контрактов.

Версия Латыпова: «Альметьевск-хлеб» должен 70 млн, а Хайрутдиновы заводу — 45 млн

Тяжелое положение предприятия «Реальному времени» подтвердил экс-гендиректор Рустам Латыпов. Часть ответственности он возлагает на обвиняемого:

— Завод закрылся под натиском кредиторов и давления контролирующих органов. В декабре 2018-го на нас было подано 15 заявлений, полгода только отбивались от этих проверок. Хайрутдинов и его приближенные писали, что мы деньги выводим, а еще, зная ситуацию изнутри, били по самому больному. Сами не передали нам технические документы, те же лицензии, и сами указали на это проверяющим.

Параллельно, со слов Латыпова, завод «пытался выйти в плюс после осеннего скачка цен на сырье сразу на 50%». И только справился с этим — перекрыли газ. А разве парализованное производство способно погасить 5 млн рублей газовикам и энергетикам и выплатить такую же сумму своим рабочим?

Вопрос «Реального времени» о совпадении отключения со сменой власти в районе бывший глава хлебного ООО оставил без комментария. Общую задолженность компании оценил в 70 млн рублей. В том числе перед поставщиками, банками, государством и коллективом. Еще пару лет назад в компании работали более 200 человек, сейчас числятся восемь.

«Когда завод встал и счета арестовали, зарплатные деньги ушли на налоги. А сейчас меня преследуют — Генпрокуратура давит на Следственный комитет, хотят дело возбудить», — рассказывает Рустам Латыпов. По его мнению, намерение конкурсного управляющего «все продать» не гарантирует полного расчета даже за газ и электричество. Тогда как на «перезапуск предприятия» с погашением долгов нужно 20 млн рублей, но за время простоя «Альметьевск-хлеба» его нишу успели поделить пекарни и заводы Закамья.

В разговоре с «Реальным временем» потерпевший Латыпов повторил свою версию о стрельбе со стороны Хайрутдинова: «Выстрел был в затылок, просто я немного голову откинул, и это спасло... Был выстрел и три осечки… После этого была борьба, и пистолет мне удалось выбить».

Мотивом нападения Латыпов считает нежелание экс-учредителя хлебозавода отдавать деньги, а встречные финансовые претензии не признает.

— Хайрутдинов говорит про 65 млн рублей, но я не знаю, откуда вообще он эту цифру взял, ведь договор о продаже имущества завода он заключал не с нами, — рассказывает потерпевший. — В гражданском порядке судами установлено: ни [Руслан] Усманов (новый собственник 100% ООО «Альметьевск-хлеб», — прим. ред.), ни я Хайрутдинову ничего не должны. Зато компания «Амар» Хайрутдинова должна «Альметьевск-хлебу» 45 млн рублей — с учетом отмененных по инициативе конкурсного управляющего сделок на 30 и 15 млн рублей по решениям суда.

Заметим, учредителем «Амара» выступает супруга Расима Хайрутдинова, основной вид деятельности компании — аренда и управление собственным или арендованным имуществом. Правда, в роли руководителя сейчас выступает конкурсный управляющий Альберт Галиахметов.

Мнение Хайрутдиновых: «Банкротство было преднамеренным»

До ручки «Альметьевск-хлеб» планомерно довели действия его нового руководства, считает сын обвиняемого и бывший главный инженер хлебозавода Марат Хайрутдинов. По его мнению, в компании сознательно нарастили долги перед поставщиками энергии, сырья и бюджетом, в том числе отдавая хлеб на реализацию аффилированным компаниям практически по себестоимости и оставляя в них всю прибыль.

«За полтора года они принесли заводу убыток около 17 млн рублей», — переживает Хайрутдинов-младший, отдавший этому производству десять лет. Он рассказывает, как новые владельцы варварским способом избавились от двух технологических линий по производству сухарей и баранок:

По мнению Марата Хайрутдинова, при продаже 100% доли в «Альметьевск-хлебе» отцу сначала сознательно предложили кривую схему перевода средств — не напрямую, а через беспроцентные займы компании «Амар». При этом выплатили лишь половину — 30 млн от 60, а потом решили кинуть. «Мы не сразу поняли, что оказались в кабале — доля покупателей перешла еще в одни руки, и они стали предприятие подводить под банкротство, чтобы затем в рамках конкурсного производства оспорить все сделки двух-трехгодичной давности, в том числе вернуть тот заем 30 млн рублей, который выплатили за половину доли отца в компании», — комментирует ситуацию сын обвиняемого.

Конечные цели новой команды Хайрутдинов-младший видит так: «подмять под себя все», поставить на заводе крест и сорвать куш на коммерческой застройке занимаемого предприятием участка 1,7 га в центре Альметьевска. Бывший собственник с его авторитетом и связями очень мешал реализации этого сценария. Но в статусе обвиняемого в покушении на убийство влияние на ситуацию утратил. Однако семья Хайрутдиновых не сдалась — надеясь доказать суду свою правоту как в гражданском порядке, так и в уголовном деле.

Обвиняемый — следователю: «У вас совесть-то есть?»

Сам Расим Хайрутдинов в последнем ходатайстве следователю обвиняет силовиков в необъективности и фальсификациях. Он описывает, как в его первую ночь в отделе полиции нерядовой сотрудник угрозыска вскрыл голыми руками пакет с оружием и стал настоятельно предлагать ему взять этот револьвер. Хайрутдинов отказался. И в итоге эксперты не нашли на орудии предполагаемого преступления его отпечатки и ДНК.

Зато, по данным защиты, экспертиза установила — револьвер побывал в руках у потерпевшего Латыпова, ключевого свидетеля Макарова (водителя грузовика, что застал концовку дорожной потасовки 25 ноября) и еще одного-двух человек, так и оставшихся неизвестными для следствия.

Хайрутдинов настаивает: изъятое оружие он впервые увидел в руках Латыпова в тот самый день — 25 ноября прошлого года. По его версии, никакого покушения на своего спутника он не готовил, напротив, был заинтересован в его долгой жизни и успешной работе — хотел получить оставшиеся 30 миллионов по сделке, поэтому и собирался участвовать в переговорах с инвесторами. Но встреча не состоялась, и на обратном пути он решил сделать остановку. Протер фары и, кинув тряпку в машину, встал к ней спиной, чтобы облегчиться.

С его слов, выстрелов он не слышал. И поначалу не придал серьезного значения этой истории — даже предложил Латыпову подвезти его до города, но тот отказался и остался с водителем КАМАЗа, который, по данным защиты, живет в том же районе, что и потерпевший, буквально в соседнем доме.

По мнению адвоката обвиняемого Руслана Ашрафуллина, пробелов в этом деле очень много, а количество процессуальных нарушений просто зашкаливает. Так при ознакомлении с материалами дела защита обнаружила — тот самый водитель и ключевой свидетель привлекался к следственным действиям в качестве понятого. А еще заподозрила подделку подписи Хайрутдинова под словами об ознакомлении с составом следственной группы по его делу.

«От моего имени подделывают подпись в официальном документе, и этого теперь никто не замечает, получается? Так где же правосудие, где закон? Вы как следователь в первую очередь должны выявлять такие вещи, а получается наоборот, что вы все это укрываете... Что же вы делаете, у вас совесть-то есть?» — возмущается в своем ходатайстве обвиняемый.

Кроме того, Хайрутдинов и его защитник сообщают о незаконных действиях во время обыска, в ходе которого в кармане жилета обвиняемого «материализовались» два патрона марки «Ремингтон» калибра 5,6 мм.

— В подвале у отца — охотничий уголок, там — сейф с оружием и вешалка с одеждой для охоты. Когда оперативники попросили открыть сейф, братишка достал из кармана жилетки отца ключи, — вспоминает детали обыска в доме Марат Хайрутдинов. — Потом на наших глазах другой оперативник подошел и проверил всю одежду на вешалке. Подходит третий и спрашивает: «Тут смотрели?» Ему говорят: «Смотрели». Он лезет в тот же карман без перчаток и достает две пульки «Ремингтон». Отпечатков пальца отца на них, конечно, не было.

На видео происходящее не фиксировалось, опрошенные следователем оперативники заявили — патроны в карманах жилетки обнаружили с первого раза.

Адвокат Руслан Ашрафуллин отмечает еще одно обстоятельство: «Со слов потерпевшего, выстрел был внутри машины, однако никаких следов повреждений в ходе экспертизы автомашины обнаружено не было, при этом эксперт сделал свое предположение о возможности вылета пули через приоткрытое окно и дверь машины. Хотя такие вопросы эксперту не задавались, да и зачем в такое время года открывать окно и дверь стоящей машины?»

Что до предполагаемого орудия преступления, то в рамках судебной экспертизы установлено — наган с таким номером выпущен в 1936 году на Тульском оружейном заводе. Правда, сам завод эту информацию опроверг, а запросы в Ижевск, куда в военное время переводили часть тульского производства, так и не были направлены, комментирует ситуацию адвокат. В итоге в деле фигурирует оружие неизвестного производителя без единого официального владельца за 80 лет со времени предполагаемого выпуска. В незаконном приобретении и последующем хранении этого нагана в неустановленное время и при неустановленных обстоятельствах обвиняют Расима Хайрутдинова.

В своем ходатайстве экс-«генерал» хлебной отрасли заявляет о готовности пройти независимое исследование на детекторе лжи и упрекает следствие в нежелании «видеть умысел в совокупности преднамеренного банкротства со стороны группы лиц мошенников», что в интересах новых собственников «представляли в суды поддельные документы, фальсифицированные расходно-кассовые ордера, фиктивные договоры».

В Следкоме по РТ аргументы обвиняемого и его адвоката комментировать не стали.