Дмитрий Полосин: «Основными инвестициями в Музей чак-чака стали наши мозги»

«У нас каждая вещь имеет свою историю, и мы эти истории рассказываем нашим гостям»

— Как вам пришла идея открыть этот бизнес и ждали ли вы, что он быстро начнет окупаться?

— Мы задумали музей чак-чака, потому что мы сами большие путешественники, много жили в разных городах, смотрели на государственные музеи и на серию частных музеев (особенно в Подмосковье и за рубежом). И когда мы периодически возвращались в Казань, мы постепенно наблюдали за тем, как город подготовили к Тысячелетию, потом — к Универсиаде. И поняли, что во всем этом не хватает какой-то живости. Как правило, кругом показывают красивые фасады и резные узоры на воротах. А вот музея, в котором можно было показать, что же за этими дверями происходило, неподдельной атмосферы, в которой человек может прожить кусочек жизни, очень не хватало.

С советских времен музеи выполняли роль склада, потом добавилась некоторая образовательная часть, а вот работы с нематериальным наследием практически не было. Поэтому мы выбрали такую стезю, подошли к чак-чаку как к нематериальному наследию. Мы открывали этот бизнес как социальный и просветительский, для нас деньги не на первом месте. Наша цель — пропагандировать и сохранять знания, которые у нас есть.

— Какими были первоначальные вложения и помогал ли кто-то с инвестициями?

— Инвестициями нам помогали только наши друзья, причем это были не живые деньги, а синергии бизнесов: по договоренности кто-то занимался брендингом, кто-то соцсетями, кто-то делал коробки для чак-чака и так далее. Мы начали абсолютно с нуля, заняв денег у родственников. Первоначальной нашей инвестицией были 45 тысяч рублей.

Когда мы открывались, то никого не слушали: видели свою цель, стремились к ней и работали. Самыми большими инвестициями стали наши мозги.

— Сколько времени прошло с момента зарождения идеи до момента открытия музея?

— Около двух лет. За это время мы все придумали, собрали, организовали и открылись.

— Как вы собирали вашу материальную экспозицию? У вас ведь стоят исторические вещи?

— Большая часть осталась нам от наших предков, это наши личные семейные вещи. Что-то мы собирали по родственникам, по друзьям, по знакомым. А еще часть — не поверите, мы находим среди вещей, которые люди собираются выбрасывать, когда продают старые дома или дачи. Нам таким образом перепал столетний комод, старинное зеркало в деревянной раме, еще несколько интересных раритетов. Что-то нам приносят гости из числа местных жителей. Они самые требовательные, но и самые благодарные. Приходят к нам и говорят: «У нас много осталось вещей после эбийки». И везут нам, скажем, сундук, а в сундуке — сокровища (полотенца, утюги, посуда, старинная одежда). У нас каждая вещь имеет свою историю, и потом мы эти истории рассказываем нашим гостям.

— Кто посодействовал вам в подборе и выделении помещения?

— Были открыты торги на этот купеческий старинный дом, а мы же как раз искали что-то небутафорское, настоящее, место с историей. Мы поучаствовали в торгах, выиграли их. И сейчас арендуем дом на коммерческих условиях, в месяц он обходится нам в 126 тысяч рублей, плюс содержание и коммунальные расходы. Мы достаточную часть своего дохода направляем на поддержание дома в порядке: все-таки это историческая постройка, которая требует серьезного ухода.

— С какими трудностями вы столкнулись в процессе организации?

— Это были не столько финансовые трудности, сколько организационные. Мы столкнулись с тем, что нас не сразу поняли. Трудность была в том, что мы были первопроходцами. До нас в нашем регионе никто не работал с нематериальным наследием в формате музея с часовой экскурсией, с расписанием. Приходилось очень долго рассказывать и пояснять, почему мы именно такие и зачем мы вообще нужны.

Все ведь же думают: что такое музей? Это место, где экспонаты в рамках и за ограждениями, куда можно прийти в любое время и посмотреть экспозицию. А у нас совсем все по-другому. Все можно трогать, есть программы с традиционным чаепитием, обязательно надо поместиться в расписание экскурсий. У нас человек приходит в гости к татарской семье и проживает час внутри нее. Донести нужность и жизнеспособность этого формата было, пожалуй, сложнее всего.

— Какую организационную форму вы выбрали и почему?

— У нас некоммерческое партнерство. Это подходит нам, чтобы люди понимали, что мы — социальный бизнес. Кроме того, такая форма организации лучше всего подходит под то, чтобы подаваться на различные гранты и конкурсы. Это проще, чем ООО или ИП.

— Как шел процесс развития бизнеса? Ошибки, которые вы допустили, или может быть, удачные находки?

— Не могу выделить каких-то конкретных ошибок. Конечно, когда ты идешь первым в чем-то, ты много на чем учишься, но эти моменты нельзя назвать таким громким словом, как ошибка. Общаясь на тематических форумах и конференциях, мы много слушали коллег, опытных в музейном деле и в туристическом продукте, которые организовывают подобные проекты в Европе. Исходя из их опыта, у нас была возможность избежать некоторых самых распространенных, базовых ошибок.

Правда, в России нужно все всегда перепроверять и внимательно составлять договоры — с такими ошибками сталкивается каждый предприниматель, поэтому даже не вижу смысла в это подробно углубляться (смеется).

Нам всего 5 лет и у нас все в развитии. Удачной находкой я считаю, во-первых, уникальный формат, который точно стал нашим конкурентным преимуществом среди множества других казанских музеев и туристических объектов. Во-вторых, мы совершенно правильно сделали ставку на постоянное участие во всех доступных нам всероссийских и международных конкурсах: нам удается завоевывать победы и гран-при и, таким образом, мы очень серьезно продвигаем наш бренд в профильной сфере.

«Музей сам себя окупает»

— Позволяет ли ваша выручка содержать музей, платить сотрудникам и существовать без обращения за кредитами или за поиском разнообразных инвестиций?

— Пока что позволяет. Сотрудников у нас 15 человек, мы удерживаем зарплату в рынке, платим все «в белую». Мы постоянно реинвестируем в музей, много уходит на налоги. Основная доля наших расходов — аренда помещения и зарплата сотрудникам. Музей сам себя окупает. И сейчас мы готовим к открытию сувенирный магазин.

— В чем вам посодействовал Фонд поддержки предпринимательства РТ?

— Мы с ними познакомились благодаря запуску космического чак-чака: они сделали замечательную акцию ко Дню Республики, запустив в стратосферу на высоту 30 километров чак-чак. Потом они его вручили торжественно президенту, а президент поручил передать его в Музей чак-чака. Так мы познакомились с замечательным коллективом Фонда поддержки предпринимательства*. Благодаря космическому чак-чаку, мы узнали о различных новых мерах поддержки предпринимательства, в том числе и о финансовых программах, которые нам очень понравились. Мы ходили к ним на различные консультации, и сейчас работаем с ними над одной из таких программ: думаем о микрозайме для дальнейшего развития бизнеса.

Айдар Салихов: «С начала работы Центра микрофинансирования Фонда поддержки предпринимательства РТ выдано 2,415 миллиарда рублей микрозаймов»

Мы расспросили Айдара Салихова, генерального директора Фонда поддержки предпринимательства РТ, о том, на каких условиях представители малого и среднего предпринимательства, работающие в Татарстане, могут взять льготные микрозаймы для развития бизнеса.

— Каковы основные условия выдачи микрозаймов для предпринимателей?

— Мы выдаем их на условиях возвратности, на срок от 3 месяцев до 3 лет. Сумма — от 100 тысяч до 5 миллионов рублей, в зависимости от платежеспособности заемщика. Все ставки льготные, они не превышают 7,5%, но по отдельным программам — например, для социально ориентированных бизнесов — мы выдаем деньги под 5%. Если сумма займа до 300 000 рублей, то потребуется либо залог, либо поручительство. Если сумма выше, то меры обеспечения более разнообразные.

— В каком порядке погашаются микрозаймы, выданные ФПП РТ?

— Все по-честному — проценты начисляются на остаток основного долга, но возможен и индивидуальный график. Моратория на досрочное погашение нет. Правда, перед этим нужно отправить предварительное письменное уведомление не позднее, чем за 10 календарных дней до предполагаемого погашения.

— Есть ли другие ограничения, кроме платежеспособности, при которых микрозайм не будет выдан?

— Нужно будет обосновать цель получения микрозайма: например, ФПП РТ не выдает микрозаймы на погашение просроченных налоговых платежей или задолженностей по зарплате. И еще под наши программы не подходят заемщики, которые производят или продают подакцизные товары или добывают полезные ископаемые. Есть и другие ограничения.

— Какова статистика по выданным микрокредитам на сегодняшний момент?

— С начала работы Центра микрофинансирования (2014 год) на 05.11.2019 мы выдали 1 567 микрозаймов на сумму 2,415 миллиарда рублей. В 2019 году выдано 316 микрозаймов на 739 миллионов рублей.

— На какие цели чаще всего берут микрозаймы татарстанские предприниматели?

— Самой популярной эта услуга стала у сельхозпроизводителей, у представителей частной оптовой и розничной торговли, на грузоперевозки и производство изделий легкой промышленности.