«Социально испорченный» стрелок с Островского наехал на опера и избежал пожизненного

Молодожен настаивал на состоянии аффекта

На приговор стрелка Раимджанова пришла целая группа его родни и знакомых. За время процесса 55-летний подсудимый успел заново расписаться со своей женой. Родственники держались особняком от многочисленных журналистов, потерпевших и слушателей — судей районных судов Татарстана, что приехали на учебу в Верховный суд РТ.

Прения по этому делу пришлось проводить дважды — в первый раз перейти к последнему слову помешала несогласованность действий обвиняемого и его адвоката. Раимджанов настаивал — его «неосторожную» стрельбу нужно квалифицировать как причинение смерти по неосторожности покойному бизнесмену Ришату Садыкову (по ст. 109 УК РФ) и причинение тяжких телесных повреждений в состоянии аффекта Сергею Мазанову (по ст. 113 УК). Его защитник также просил считать действия своего клиента не умышленным, а неосторожным убийством, а три серьезных ранения Мазанова — причинением тяжкого вреда здоровью (по ч. 2 ст. 111 УК РФ).

Предложений по переквалификации незаконного оборота оружия (ст. 222 УК РФ) от защиты не поступало. Но из-за расхождения позиций — был аффект или не было — председательствующий Мансур Султанов был вынужден возобновить судебное следствие. И предоставил слово обвинению.

Оперативная информация об отпечатках «выстрелила» по их владельцу

Представитель прокуратуры Андрей Кропотов полностью поддержал позицию своего шефа Илдуса Нафикова, который ранее запросил для стрелка с Островского 20 лет колонии строгого режима. По его мнению, Раимджановым двигала месть: в октябре 2017 года, согласно показаниям следователя МВД Галимзянова и оперативника Козенко, Раимджанова избили трое членов группировки «Тукаевские». Но чтобы оправдаться перед группировщиками, что никого не выдал, Раимджанов передал знакомому копии протокола признания его потерпевшим и протокола допроса, на котором заявил — травмы получил при падении с крыши гаража.

В последующем эти документы вернулись жене Раимджанова и были изъяты операми, а следователь назначил дактилоскопическую экспертизу и обнаружил на бумагах отпечатки пальцев владельца сети ломбардов Ришата Садыкова. В прениях гособвинитель Нафиков пояснял — Садыкова при жизни успели опросить насчет отпечатков на предмет причастности к ОПС, и эта версия не подтвердилась.

В суде установлено — опер Козенко передал информацию о пальчиках Раимджанову, и тот отреагировал возмущенно: «Они все заодно». Разбираться к Садыкову сразу не пошел, однако обвинение считает, что именно мысли о причастности бизнесмена к тому нападению привели его 25 декабря 2018 года на перекресток улиц Островского и Университетской, к офису Садыкова. В офис он не пошел, дождался, пока предприниматель и его знакомый выйдут и сядут в автомобиль. К машине Раимджанов подошел уже с заряженным пистолетом ТТ.

— Заранее снял пистолет с предохранителя, заранее загнал патрон в патронник, а затем угрожал этим пистолетом Садыкову. Как при этих обстоятельствах можно говорить, что не хотел убивать?! — рассуждает прокурор РТ. — Действия подсудимого не могут трактоваться как самооборона. А об отсутствии признаков аффекта говорит заключение эксперта.

Илдус Нафиков просил взыскать с подсудимого 190,7 тысячи рублей в пользу Фонда обязательного медицинского страхования — расходы на оказание медицинской помощи жертвам стрельбы.

«Своевременные меры могли бы предотвратить преступление»

Адвокат потерпевших Руслан Нагиев уже после приговора рассказал — информация о том, что у Раимджанова есть оружие и он использует его для угроз, у силовиков была. «Своевременные меры могли бы предотвратить преступление», — считает он.

На процессе Нагиев полностью поддержал обвинителей:

— Любой студент юридического факультета знает, что такое убийство по неосторожности. Приведу пример: рабочий на стройке кладет кладку, у него из рук выпадает кирпич, попадает на голову прохожему — вот это убийство по неосторожности. А действия подсудимого как можно квалифицировать так? Он подготовился, взял пистолет...

Оправдания самого стрелка вдова убитого расценила однозначно: «Он говорит: я не хотел убивать, потому что подошел к задней двери машины и попытался ее открыть. Так по моей логике, как раз удобнее сесть в машину и выстрелить, чтобы тебя никто не видел». По словам Асии Садыковой, подсудимый выкручивается и сочиняет все новые и новые версии — то обвиняет ее мужа в организации нападения, то говорит о хороших отношениях с ним.

— Мы с детьми потеряли не только мужа и отца, мы потеряли часть своей жизни... Настолько впереди у нас были светлые планы, как мы вместе состаримся, и теперь у меня ничего этого не будет, — на этих словах в голосе женщины сквозь слезы пробился металл. — Теперь детям не на кого равняться, и он вместо того, чтобы просить прощения, пытается выкручиваться...

Садыкова призналась — муж приснился ей, стало легче: «Приобнял, как в жизни это делал — тихо, спокойно, нежно. И сказал: «Асиюш, не рви мне сердце...»

Подсудимый о «неосторожных и непроизвольных» выстрелах «от испуга»

В защиту Раимджанова его адвокат Ильдар Султанов пытался убедить суд — если бы его клиент желал убийства, он сразу бы открыл огонь на поражение. И сделал первый выстрел — в стекло, лишь потому, что ему не открыли двери авто... О ранении Садыкова в плечо тем выстрелом обвиняемый, по его словам, узнал лишь после задержания.

Не оставил без внимания защитник и действия оперативника Козенко — с намеком на некий свой интерес сотрудника МВД в этом деле: «Он сообщил Раимджанову о намерении Садыкова записать при встрече их разговор. Для чего оперуполномоченный довел эту информацию до моего клиента в то время, органами предварительного следствия не установлено».

Того же опера вспомнил и сам подсудимый. По его мнению, разгласивший данные оперативного следствия об отпечатках Козенко тем самым «склонил его к совершению преступления». «Однако рядом со мной на скамье подсудимых данного свидетеля нет!» — возмутился Раимджанов.

Мотив стрельбы из мести обвиняемый также отрицает: «Я искал встречи, а не месть». По его словам, избиение 2016 года не было заказным — это последствия «моих личных разборок с лицами, которые меня избили». Путаницы в истории того избиения, за которую по делу «Тукаевских» арестованы трое, добавили слова самого Раимджанова: «По тому делу он неоднократно давал показания и оговорил нескольких человек». На предложение судьи назвать их фамилии подсудимый ответил — не назовет, пока идет следствие.

Главным доказательством своей защиты стрелок назвал приобщенную к делу запись уличной камеры: «Согласно ей, у меня было достаточно времени и возможностей произвести выстрелы и совершить убийство, но я этого не сделал. Я не стал стрелять [сразу], а пытался открыть дверь... И только после нелепой случайности произошел тот выстрел, который привел к смерти Садыкова... Выстрелы в Мазанова мною были произведены непроизвольно, более от испуга, чем умышленно».

Комментируя выступления обвиняемого, прокурор РТ вновь заявил — считает мотив преступления из мести доказанным, но, кроме него, в жизни Раимджанова было «много других стрессовых факторов». «А человек просто, видимо, уже совершенно социально испорченный. Любое, что ему не нравится в поведении человека, воспринимает так, что идет на самые жесткие меры», — комментирует Илдус Нафиков.

...Суд не нашел в действиях Раимджанова ни состояния аффекта, ни самообороны, ни причинения смерти по неосторожности и наказал за убийство, покушение и незаконный оборот оружия 19 годами строгого режима.