Аббас Галлямов: «Шпильки» Радия Хабирова в адрес Татарстана считаю ошибкой»

«Если Беглов победит, то в значительной степени благодаря административному ресурсу»

— Аббас Радикович, в сентябре во многих регионах России пройдут выборы, где первого лица, где в законодательные собрания. Слышал такое мнение, что региональным отделениям «Единой России» дана установка не светиться и не проявлять излишнюю активность, дабы «не сделать хуже». Насколько оправдано такое решение Кремля?

— Здесь либо установка дана неправильная, либо эта информация искаженная. Я слышал что-то подобное в приватных беседах от высокопоставленных единороссов. Они говорили: «Как только прекращаешь всякую деятельность в каком-то регионе, то через пару месяцев рейтинг начинает выправляться после длительного падения». Якобы, в нескольких регионах нашли такую закономерность.

Понятно, что такая корректировка носит временный характер. Сейчас наблюдается негативная повестка: экономика падает, социальные настроения тоже не радуют, снижается уровень оптимизма. В этой ситуации, когда «Единая Россия» исчезает, о ней вспоминают как о чем-то добром, ассоциирующемся с эпохой стабильности, роста, присоединения Крыма. Видимо, за счет этого происходит небольшая корректировка. Но это не закладывает основы для долгосрочного роста. Тем более нельзя молчать, когда речь идет об избирательной кампании. Им, может быть, даже симпатизируют как памятнику истории, но за них не будут голосовать, потому что они не являются актуальной политической силой. С ними связывают приятные воспоминания о прошлом, но не связывают будущее.

Поэтому партия не может ничего не делать в ситуации, когда падает рейтинг. То есть все равно надо активничать. Тем более что от избирателя требуются активные действия: ему надо прийти ногами на избирательный участок и поставить галочку. За пассивную политическую силу он этого делать точно не будет.

— На предстоящих выборах вводят такую новинку, как электронное голосование. Нет ли у вас опасения, что посредством этой «фишки» накрутят голоса в пользу определенных людей?

— Есть такая вероятность. Поэтому не надо торопиться с внедрением этого института. Хотя в целом я одобряю эту идею: есть западный опыт, убедительно свидетельствующий, что эта штука хорошая, поскольку ведет к повышению явки, росту участия граждан в политической жизни страны. Но когда есть недоверие к существующим избирательным институтам, когда в повестке стоит вопрос фальсификации и административного ресурса, особенно после последних московских событий, связанных с Мосгордумой — в этой ситуации не стоит торопиться с внедрением еще одного не до конца прозрачного и понятного гражданам механизма.

Надо сначала снять все вопросы, посадить за стол сторонников внедрения этого института и, например, ассоциацию «Голос». И пусть сторонники внедрения этого механизма убедят «Голос». И когда появится консенсус и «Голос» скажет: «Да, мы согласны, механизм можно внедрять» — тогда можно его реализовывать. Как я знаю, диалог в Москве идет, «Голос» участвует в переговорах с московским правительством. Но ассоциация пока высказывает опасения, а московское правительство не собирается отменять планы по голосованию. Я считаю: пока вопросы есть, не нужно проводить электронное голосование — это увеличит недоверие ко всей системе.

Когда есть недоверие к существующим избирательным институтам, когда в повестке стоит вопрос фальсификации и административного ресурса, особенно после последних московских событий, связанных с Мосгордумой — в этой ситуации не стоит торопиться с внедрением еще одного не до конца прозрачного и понятного гражданам механизма.

— Эксперты говорят, что наиболее «тонко» (для власти) не в Москве, а в Питере, именно там может «порваться». Есть вероятность, что если победит Александр Беглов, это вызовет громкий протест в Санкт-Петербурге…

— Есть шанс, что Беглов проиграет. А если победит, то в значительной степени благодаря административному ресурсу, то есть это победа будет административная, а не политическая. Про Москву я сказал именно потому, что сейчас московский скандал больше на слуху, и столица затмила вопрос по Беглову. Можно сказать, Беглову даже повезло. Хотя в целом это удар по всем губернаторам, которые избираются по всей стране от партии власти. Тема административного произвола поставлена в повестку, образованная, читающая публика в курсе происходящего, с ее стороны доверие к системе во всех регионах снижается. Даже если губернатор провел честную кампанию, избиратель скептически скажет: «Да знаю я, как вы действуете». Люди в целом относятся к системе в совокупности, это интегральное отношение — не как к каждому отдельному институту, а в целом. Если ты часть системы, то ты берешь на себя и плюсы ее, и минусы.

— В Башкирии тоже будут избирать главу республики. Кто из кандидатов может составить конкуренцию Радию Хабирову?

— Хабиров изберется без всяких проблем. Даже если бы допустили до выборов всех, кого хотят, то он бы все равно легко выиграл. Но поскольку там нет реальных конкурентов, все соперники подобраны самой администрацией (главы РБ, — прим. ред.), тем более никаких неожиданностей быть не может.

Неожиданности могут быть только в случае с губернаторами, которые идут на второй срок, накопив определенный антирейтинг. В стране очень силен запрос на новые лица. А новые губернаторы и есть ответ на этот запрос. Если новый губернатор не делает очевидных глупостей, то избиратель, может быть, со скепсисом, осторожно, но все-таки за него проголосует. Этот глава региона вроде не несет ответственность за грехи предыдущей власти, за что его ругать? Да, он прислан Кремлем, часть системы, но то, что в регионе все плохо, спишется как «косяк» предыдущего губернатора. А вот новый должен все исправить — и избиратель проголосует. Поэтому у подавляющего большинства губернаторов, которые идут на первый срок, проблем с избранием не возникнет.

— До недавнего времени губернатором Севастополя был Дмитрий Овсянников — первый из поколения «молодых технократов», которому, судя по всему, помешал как раз «технократизм». Кто еще находится в «зоне риска»?

— Не хочется гадать. По подавляющему числу губернаторов у меня социологии нет. Говорят, в «зоне риска» Александр Беглов (Санкт-Петербург), Олег Хорохордин (Алтайский край); также слышал про Олега Кувшинникова (Вологодская область), хотя у него ситуация начала выправляться после просевшего рейтинга зимой — в начале весны.

Нельзя оценивать оптом, в каждом конкретном случае имеется набор проблем. Кремль понимает, что на выборы нельзя пускать губернаторов с откровенно высоким антирейтингом. В этом он убедился в прошлом году, когда четыре подряд избирательные кампании губернаторов не были выиграны. Теперь в Кремле внимательнее относятся к рейтингам, и тех, у кого наблюдается высокий антирейтинг, будут менять.

Кремль понимает, что на выборы нельзя пускать губернаторов с откровенно высоким антирейтингом. В этом он убедился в прошлом году, когда четыре подряд избирательные кампании губернаторов не были выиграны. Теперь в Кремле внимательнее относятся к рейтингам, и тех, у кого наблюдается высокий антирейтинг, будут менять

«Один из вызовов Хабиров нашел в Татарстане»

— Вернемся к Башкортостану. От Радия Хабирова мы неоднократно слышали некие «шпильки» в адрес Татарстана: «Беҙ яҡшыраҡ булдырабыҙ», «чтоб мэр Казани рыдал» и другие. Для чего он это делал?

— Я считаю, что это ошибка, мне это не очень нравится. Хотя какому-то количеству жителей региона это, очевидно, придется по вкусу. Но поскольку люди в целом пока относятся к нему позитивно, то есть с надеждой, эти выражения, даже если они кому-то не понравятся, не столь важны для того, чтоб изменить свое отношение к нему. Поэтому он может позволить себе такие вещи.

— От кого идет такая инициатива — от него самого, или подсказывают политтехнологи из его команды?

— Он очень самостоятельная фигура, это его собственное мироощущение. Он человек амбициозный, не хочет плыть по течению, желает активно формировать повестку, быть лидером. Оставаться на задворках истории — это не про него. Поэтому он ищет вызовы. И один из таких вызовов он нашел в Татарстане, решив «догнать». По-спортивному это можно понять.

— В Татарстане неоднозначно восприняли такие вызовы.

— Люди с удивлением на это смотрят, и мне, повторюсь, тоже не понравилось. Я сторонник более однозначных шагов, которые не будут вызывать большое количество кривотолков и усмешек. А в этом случае очевидно, что они будут и в Башкортостане, и в Татарстане.

— Почему в последнее время от него не слышно таких вызовов в адрес Казани?

— Было бы совсем странно, если бы он каждый день или каждую неделю что-то такое говорил. Обозначил свою позицию — и хватит. И чем больше он погружается в «текучку», тем больше понимает, что изменить что-то или догнать будет очень сложно, не задрал ли он планку, которой нужно достичь. Как Путин сгоряча пообещал догнать Португалию по уровню ВВП на душу населения. Теперь молчит по этому поводу — не получается.

— Заметили ли вы еще какие-то ошибки в действиях или выражениях Хабирова с момента его переезда в Уфу в октябре прошлого года?

— Ошибки у всех бывают, но у Хабирова они не носят критического характера. Мне не нравится его агрессивная позиция по протестующим в Сибае, где наблюдается экологическая проблема. Когда мэр города оскорбляет этих людей, а Хабиров его награждает и фактически показывает, что одобряет его действия, мне это непонятно. При этом как политтехнолог я признаю, что какому-то количеству избирателей такая брутальность понравится.

Хотя, опять же, эта брутальность уже не приносит таких голосов, как несколько лет назад. Запрос на сильную руку в стране меняется. 20 лет Путина и разочарование, которое испытывает избиратель на фоне рейтинга президента, говорят о том, что люди поняли, что сильная рука не является ответом на все вызовы. Нами 20 лет правит сильная рука, а жить лучше не стало. Сильных рук в регионах достаточно много: все губернаторы пытаются воспроизводить путинскую риторику. Этот типаж брутального лидера, сильной руки, который может припечатать крепким словом, теперь не вызывает такого отзыва у избирателя. Наоборот, население сейчас хочет политика отзывчивого, который чувствует боль людей, слышит их нужды. Запрос на сильную власть сменился запросом на власть слышащую. И то, что делает Хабиров, если и приносит какое-то количество голосов, но не такое, как 3—4 года назад.

Запрос на сильную руку в стране меняется. 20 лет Путина и разочарование, которое испытывает избиратель на фоне рейтинга президента, говорят о том, что люди поняли, что сильная рука не является ответом на все вызовы. Нами 20 лет правит сильная рука, а жить лучше не стало

— Можно ли считать, что эйфория у населения республики, которая наблюдалась с приходом Хабирова, уже сошла на нет?

— Сейчас отношение к нему стало спокойное, эмоции успокаиваются. Не может народ долго находиться в возбужденном состоянии — это естественно. Пока никакого снижения рейтинга Хабирова нет, а если и есть, то минимальное. Он спокойно изберется. Еще пару лет избиратель будет к нему лояльным. Он понимает, что за один день или полгода ничего нельзя исправить. В Башкирии избиратель в целом консервативный, тяжеловесный, не очень легко меняет свою точку зрения и еще пару лет будет ждать какого-то результата. А если Хабиров какой-то результат продемонстрирует, то избиратель будет вообще доволен.

Но есть и общефедеральный фактор: снижение лояльности к власти, рост протестных настроений, снижение показателей социального оптимизма. Эти федеральные долгосрочные тренды тоже будут влиять на ситуацию в Башкирии в неблагоприятном для Хабирова ключе. Ему придется бороться с негативными трендами как внутри региона, так и с федеральными.

«Перепись населения может стать ловушкой»

— А как оцениваете слова Хабирова в отношении организации «Башкорт»?

— Его агрессивную позицию в отношении радикальных националистов я разделяю и одобряю. Это те люди, с которыми не надо церемониться.

— А как вы вообще оцениваете его национальную политику?

— Что касается национального вопроса, в общем я одобряю. Может быть, с какими-то нюансами, но в целом я бы делал то же самое.

— В следующем году пройдет всероссийская перепись населения. Не будет ли протестов со стороны татарских активистов?

— Теоретически это возможно, потому что в целом в стране растут протестные настроения. И в такой ситуации обостряются все имеющиеся социально-политические противоречия. Линии разлома, которые в 2015—2016 годах были едва заметны, все больше расширяются и углубляются, в том числе и по этническому признаку. Надеюсь, нынешнему политическому менеджменту Башкирии хватит умения урегулировать этот вопрос с минимальными потерями. Нужно сделать так, чтоб не появилось недовольства у башкир и татар. Этнический фактор не надо политизировать, это слишком рискованно.

— Однако Рахимова упрекали в том, что татар записывали в башкиры.

— Да, и Хабиров находится в такой ловушке: если он сейчас не будет этого делать, то будет риск, что количество башкир по итогам переписи окажется гораздо меньше, чем это было при Рахимове и Хамитове. И тогда он подставится под огонь критики башкирских националистов. Это, возможно, несколько процентов, и теоретически их можно игнорировать, но когда протестные настроения в целом растут, люди внимательнее прислушиваются к таким вещам. И какое-то существенное число башкир может услышать это: мол, Хабиров занимается татаризацией. Башкирские националисты обязательно так будут говорить — этот риск есть.

С другой стороны, продолжение прежней политики давления на татар, чтобы они записывались в башкиры, может вызвать недовольство со стороны татар, что тоже нехорошо. Поэтому Хабирову предстоит проскочить между Сциллой и Харибдой.

Линии разлома, которые в 2015—2016 годах были едва заметны, все больше расширяются и углубляются, в том числе и по этническому признаку. Надеюсь, нынешнему политическому менеджменту Башкирии хватит умения урегулировать этот вопрос с минимальными потерями. Нужно сделать так, чтоб не появилось недовольства у башкир и татар

«Никогда они за Куштау не боролись и в гробу эту гору видели»

— В прошлом году весьма остро стоял вопрос вокруг шихана Торатау. И вы тоже не раз высказывались по этой теме. В итоге Хабиров отдал Башкирской содовой компании гору Куштау. Как вы считаете, правильно он поступил?

— Поскольку сама компания вроде бы не возражает, то ради бога. Конфликт урегулирован — вот и хорошо. Но я сам в данном случае занял бы более жесткую позицию, поскольку считаю, что проблема надумана. И уступать в данной ситуации — как раз подогревать повестку этих националистов. У них появляется ощущение силы, чувство, что они боролись за правое дело и победили.

— Как раз-таки защитники шиханов считают, что, отстояв Торатау, проиграли другую гору.

— Нет. Они почувствовали, что отстояли Торатау и могут отстоять и Куштау. Хотя никогда они за Куштау не боролись и в гробу эту гору видели. Честно говоря, каких-то 10 лет назад и за Торатау никто бы не боролся. Я изучал общественное мнение, я занимался там политикой с 2010 года. Эти шиханы не были фактором общественного мнения. Никто туда не ездил, сабантуи не проводил. Ишимбайские сабантуи проводились в другом месте.

Это Хамитов стал политизировать эту проблему, решил стать святее папы римского. В то время башкирские националисты обвиняли его в том, что он татарин, и он пытался стать для них своим. И нашел тему священной горы и решил доказать, какой он патриот Башкортостана. И тему стал накручивать, политизировать. А проблема на самом деле раздутая и выдуманная.

Я бы на месте Хабирова поступил бы жестче: отдал бы Торатау к чертовой матери, пусть разрабатывают. Не надо Башкирию превращать в заповедник архаики. XXI век на дворе, какие священные горы? Мало ли кто там молился в каменном веке?

— В Татарстане тоже есть свое сакральное место — Болгар, сакральность и легендарность которого всячески подчеркивается. Может быть, пусть и у башкир такое будет?

— Болгар — это памятник, созданный людьми. К тому, что создано человечеством в ходе его развития, я отношусь с большим уважением. И если бы Торатау был бы каким-нибудь древним застроенным городом, как Болгар или Иерусалим, никому бы в голову не пришло его «разрабатывать». Но Торатау — это пустая лысая гора с кустами. Зачем ее объявлять священной для всех башкир? Потому что якобы когда-то на эту гору молились? Когда-то люди молились на все горы. Когда в степи возвышается огромная гора, на нее обязательно будут молиться, потому что это объект, который выделяется. Когда Тацит писал про путешествие римлян в Лузитанию (нынешняя Португалия), он с изумлением отмечал, что местные жители поклоняются горам, и удивлялся тому, какие они дикари.

На каком-то этапе развития человечества такие первобытные верования свойственны всем народам, ничего уникального в этом нет. Просто все прошли этот этап развития и стали что-то создавать своими руками. А вот эти националисты пытаются искусственно остаться в XXI веке дикарями, которые поклоняются горе, а не чему-то созданному руками, и не Аллаху. В исламе вообще запрещено создавать всякие культы и молиться каким-то объектам.

Торатау — это пустая лысая гора с кустами. Зачем ее объявлять священной для всех башкир? Потому что якобы когда-то на эту гору молились? Когда-то люди молились на все горы. Когда в степи возвышается огромная гора, на нее обязательно будут молиться, потому что это объект, который выделяется

«Между Мурзагуловым и Сидякиным исторически существует дружба»

— Остается ли в политической повестке республики фактор Муртазы Рахимова?

— Уже нет. Даже при Рустэме Хамитове Рахимов был фактором первые 2—3 года. Сейчас он уже не воспринимается людьми как человек из актуальной политической повестки. Сигналы о нем широко не расходятся, он мало кому интересен. Ну есть такой аксакал, бабай — и все. Как Ельцин был при Путине: иногда показывали такие сюжеты по телевизору, как Путин приезжал к Ельцину, и это не вызывало никаких откликов.

— А Хамитов вообще ушел в небытие?

— Хамитов вообще перестал играть какую-либо роль. Про него все забыли.

— История с Сибайским карьером сильно отразилась на рейтинге Хабирова?

— Если бы это случилось через 2—3 года, то могло бы сильно отразиться. Но пока в целом настроение людей достаточно благожелательное к нему, и локальные проблемы этого отношения не изменят. Должен накопиться большой груз таких негативных вещей. А это может произойти максимум через 1,5—2 года, если в стране начнут расти протестные настроения.

— Правда ли, что в команде Хабирова существуют межэлитные противоречия?

— В команде любого лидера есть интриги, противоречия, склоки, особенно в России с ее традицией византийской политики. У Хабирова это есть примерно в такой же степени, как и здесь у Рустама Минниханова или у других губернаторов. Радий Хабиров — не тот тип, который это поощряет. А вот Рахимов благожелательно относился к таким вещам и поощрял их.

— Слышал, что такими противоборствующими центрами являются Александр Сидякин, Ростислав Мурзагулов…

— Нет, Сидякин с Ростиславом вообще друзья. Я сейчас не работаю в Башкирии, поэтому актуальные вещи не знаю. Но между Мурзагуловым и Сидякиным исторически существует дружба. Не думаю, что между ними имеются какие-то проблемы.