«Неравный брак» по-балетному

От фильма-балета к спектаклю

Балет «Анюта» — абсолютно чеховский, в нем известный балетмейстер для создания художественной атмосферы знаменитого рассказа писателя «Анна на шее» очень органично соединил элементы и драматического, и музыкального театра. И, собственно, драмы, а точнее, типично чеховской социодрамы, сатиры и водевиля, хореографии и вокала.

Как известно, Владимир Васильев первоначально создал спектакль для телевизионного фильма-балета. И вся сюжетная канва спектакля, уже перенесенного на балетную сцену, — словно мелькание кадров на кинопленке. Кадр первый — семья, лишившаяся со смертью жены и матери своей «скрепляющей» опоры. Кадр второй — глава семейства, от горя прикладывающийся к бутылке. Кадр третий — старшая дочь Анюта, пытающаяся выбраться из этого замкнутого круга, выходя замуж за непривлекательного, жадного и амбициозного чиновника Модеста Алексеевича. «Среда формирует», — утверждал английский философ Дж. Локк. Вот и последующие кадры — вихрь успеха в «свете», дружба и покровительство «важных людей» — кружат голову главной героине, забывающей о своих близких, которые в финале в предновогодний вечер вынуждены ночевать на улице.

Для сохранения образной атмосферы и уникального повествовательного стиля изложения — романтической приподнятой поэзии любви, разбивающейся о прозу жизни, — в балетном спектакле присутствует хореографическая эклектика (соединение). Классическая хореолексика с оригинальными поддержками представлена в любовных дуэтах Анюты и бедного студента. Плакатная сатирическая стилистика Леонида Якобсона, которую он использовал в «Клопе», проявилась в изображении не только окружающего героиню социума — праздной толпы в парке с франтоватыми кавалерами и неизменными кумушками, злоречивыми повадками светского «клоповника», но и в метких портретных характеристиках персонажей. При этом каждый персонаж получает свой индивидуальный хореографический рисунок, который представляет уникальную возможность для раскрытия мастерства и актерского таланта исполнителя.

Белорусский десант

Вечер на Нуриевском фестивале, когда была показана «Анюта», можно с полным основанием назвать белорусским — сразу трое солистов Большого театра Беларуси были задействованы в главных партиях. Легкая и точная в каждом движении очаровательная белорусская прима Людмила Хитрова создала многомерный образ молодой женщины. От наивного простодушия и трогательной искренности до светской пустышки, окунающейся в круговорот поклонников и денег, что особенно проявилось в блестящей «Тарантелле». Анюта постепенно забывает обо всем — чести, совести, близких и родных людях.

Анюта-Хитрова была убедительна в своих смущениях, страхах, она казалась удивительно хрупкой в сцене прощального дуэта со студентом. Ее героиня парила в воздухе в поддержках и скользила вниз в объятия любимого и, словно пытаясь оттянуть момент расставания, восторженно замирала в отточено фиксированных арабесках, отчаянно кружилась в пируэтах, как будто пытаясь отогнать мысли о расставании. А каким был соблазнительно-чувственный дуэт со светским ловеласом Артыновым — глаз не отвести!

Людмила Хитрова замечательно показала и постепенную трансформацию своей героини. Вот она с восторгом надевает черное боа на шею. Тонкая аллегория: «Анна на шее» и боа. Этот шарф — словно роскошная удавка, душащая светлое начало в героине. Искреннее недоумение, когда муж сам подталкивает ее под руку Его Сиятельства. И окончательное перерождение героини, когда к ней приходит вереница поклонников с цветами (тонкая аллегория: «из грязи в князи»).

Молодой белорусский исполнитель Артем Баньковский в партии отсутствующего в чеховском рассказе бедного студента — первой любви героини и антипода Модесту Алексеевичу — оставил очень благоприятное впечатление. Партия не просто сложная, а архисложная — целая серия труднейших и выматывающих поддержек. При таких физических нагрузках создать чистый, романтически-приподнятый образ (не герой, а настоящая девичья греза) в двух дуэтах — дорогого стоит. Последняя случайная встреча на катке — вроде бы что-то не досказано (никакого хореографического диалога, только взгляды), но и так все понятно. Дороги расходятся. Студент уходит со студенткой, а героиня находит утешение в объятиях Артынова.

И все же истинным героем, судя по обилию криков «браво» и финальным аплодисментам, оказался Модест Алексеевич в исполнении Такатоши Мачиямы. Опытный белорусско-японский премьер был удивительно техничным и весьма артистичным, создавая хрестоматийный образ чиновника среднего ранга с начальственной надменностью и раболепием перед Его Сиятельством. И все это на фоне угодливой свиты подчиненных со спинами, согнутыми в три погибели, и с круговоротом папок, поручений и насиженных стульев — символов бюрократии.

Несмотря на название, все же смеем утверждать, что главной фигурой в васильевском балете стал именно колоритный Модест Алексеевич, грезящий об ордене Св. Анны. Легкий чеховский «троллинг» — он добивается этого ордена благодаря другой Анне, а точнее, «амурными» похождениями своей супруги Анюты. Мачияма создал свой и очень «цепляющий» портрет чеховского персонажа с семенящими ножками из-под солидного «пивного» брюшка и очень богатой мимикой. Просто образец мимикрии — пособие как из мужа-деспота вылупляется жалкий подкаблучник.

Трепетное послевкусие

В целом все исполнители спектакля были на высоте. Нельзя не отметить вальяжную пластику обольстительного местного казановы Артынова в блестящем исполнении Антона Полодюка. Снисходительно-покровительственный «тон» в хореографии Его Сиятельства — Артема Белова. А исполнитель партии отца титульной героини, солист Большого театра России Андрей Меркурьев, настолько был тронут теплым приемом зрительного зала, что первым бросил свой букет в оркестровую яму, вызвав новый «виток» бурных аплодисментов. Все же любит публика красивые жесты.

А каким роскошным был оркестр под руководством Рената Салаватова! Маэстро удивительно доброжелательный и очень интеллигентный за кулисами сцены, эту же деликатность проявляет и к исполняемым партитурам, и к балетным исполнителям, находясь за дирижерским пультом. Нечасто услышишь такое согласованное тембральное звучание в пленительном «Чеховском вальсе», феерической «Тарантелле» и четко-механической оркестровой работе «Государственной машины».

И балет «Анюта», вновь представленный в рамках Нуриевского фестиваля, оставляет трепетное «послевкусие». При всей сложности и необычности музыкальной и хореографической составляющей, этот спектакль создает настроение и щемящее, и чувственное, которое очень трудно встретить в современных постановках.