Айнур Абдулнасыров: «Я работал рикшей в Атлантик-Сити — знаю как дебилизируется язык»

— Айнур Равилевич, с чего начинался ваш бизнес, ориентированный на изучение иностранных языков?

— Моей первой компанией, которая предшествовала Lingualeo, был «Клуб носителей языка». Я поступил в Высшую школу экономики и спустя некоторое время начал давать частные уроки английского. Со временем, из-за растущего количества желающих заниматься, мне стало трудно охватывать всех клиентов, так что я начал искать решение этой проблемы.

Мне повезло — во ВШЭ я случайно познакомился с парнем из Замбии (в этой стране два языка — замбийский и английский — оба государственные), который стал первым членом «Клуба носителей языка». Он неплохо говорил на английском и у него было желание преподавать, так что я придумал следующую модель: приводил ему клиентов, а он платил мне 25 процентов с того, что зарабатывает на них. Затем я нашел преподавателя-лингвиста из Калифорнийского университета — он стал вторым членом клуба. Постепенно число носителей языка увеличивалось, и я решил превратить все это в полноценную компанию.

К тому моменту, когда я заканчивал обучение во ВШЭ, я уже был основным собственником и генеральным директором компании. Проблемой было то, что «Клуб носителей языка» — это премиум-продукт, доступный в Москве жителям Рублевки, Жуковки, Барвихи и так далее. Соответственно, масштабировать его было практически невозможно, а мне очень хотелось развивать дело дальше.

В итоге я решил, что не хочу быть генеральным директором «Клуба носителей языка», предложил этот пост практически первому попавшемуся, а сам стал директором по развитию, однако сразу же «словил граблю», столкнувшись с неприемлемым стилем управления того человека. Тогда передо мной встал выбор: снова становиться генеральным директором, разбираться во всем этом и менять процесс работы, либо продать «Клуб» и сосредоточиться на создании интернет-компании. Я выбрал второй вариант, тем более что незадолго до этого я отметил для себя возможности, связанные с использованием медиа-контента в изучении языка.

Я поступил в Высшую школу экономики и спустя некоторое время начал давать частные уроки английского. Со временем, из-за растущего количества желающих заниматься, мне стало трудно охватывать всех клиентов, так что я начал искать решение этой проблемы

— Скажите, а откуда взялась методика изучения английского языка для Lingualeo? Вы привлекали сторонних экспертов?

— Мы очень четко продумали стратегию, технологию и методологию. Я штудировал книги и статьи разных авторов об изучении иностранных языков — из этого родилась моя концепция того, как лучше всего учить английский. Мы придумали целый игровой мир: наш сервис — это наполовину игра, наполовину сервис обучения.

— Сколько вы вложили в этот проект?

— Смотрите, я вложил в «Клуб носителей языка» 8 тысяч рублей — во столько мне обошлось создание сайта. Компания выросла, начала зарабатывать 2—3 млн рублей, и затем я продал ее за 7,5 млн рублей. Эти деньги стали стартом для запуска Lingualeo. Первую версию сервиса мы сделали за 3,2 млн рублей, работая в Таиланде. Потом случилась небольшая заморозка проекта — не хватало денег на развитие.

Некоторое время спустя я поехал на Пермский инновационный конвент, где мне предложили поучаствовать в конкурсе на получение гранта. Грант мы получили не сразу, зато я познакомился с частными инвесторами, которые вложили в наш проект $200 тысяч — это были вторые крупные вложения в Lingualeo. Затем мы выиграли предпринимательский конкурс «Бизнес инновационных технологий», а на самом мероприятии с нами познакомилась сотрудница международного венчурного фонда Runa Capital. Мы пообщались с ней, потом отдельно съездили в Калифорнию, посмотрели, какие там есть возможности для привлечения инвестиций. Нам все говорили, что нужно переезжать, но переезжать не хотелось.

В итоге мы вернулись оттуда, внимательно посмотрели на российские фонды, и самым технологичным и профессиональным нам показался именно Runa Capital, тем более, что нам удалось договориться с ними об оценке компании: я говорил, что она стоит $25 млн, а они хотели оценить компанию в 7,5 млн, но в итоге мы сошлись на $15 млн. Если честно, я уже не знаю, как было правильно поступить на самом деле, потому что условия этих инвестиций были довольно жесткими для нашей компании (даже не такими, как это принято в Калифорнии) и повлекли за собой кучу проблем.

— Как себя сейчас чувствует ваш проект — каковы его показатели?

— Выручка проекта — порядка 10—15 млн рублей, но иногда и больше. Сейчас у нас больше 17 млн зарегистрированных пользователей (активных — 1—2 млн человек), порядка 8 тыс. новых регистраций в сутки, также неплохо скачивается наше приложение. На самом деле, это не такие большие показатели для интернет-компании. Я бы даже сказал маленькие.

«Они были партнерами олимпиад — у них сильное лобби»

— Кто ваши главные конкуренты?

— В России — это Puzzle English и Skyeng, а в мире — Duolingo и, наверное, можно назвать EF Education First, хотя их продукт скучный — там нет таких конверсий.

— Кстати, как вы относитесь к существованию на рынке такого гиганта, как EF?

— Капитализация группы EF составляет $6—7 млрд, у них есть много недвижимости, различных активов и языковые оффлайн-школы. Также они создали свой онлайн-продукт, однако по качеству он не идет ни в какое сравнение с тем, что сделали мы. В интернет-пространстве конкуренция гораздо более жесткая, быстрая и стратегически перспективная, но нас EF не напрягал, хотя, конечно, мы имели в виду, что есть такая компания.

Замечу, что после нас появился схожий проект, который очевидно перенял наш опыт, и даже Google скопировал определенные технологии и идеи у Lingualeo после встречи с нами, причем, на мой взгляд, сделал это несанкционированно и даже не отблагодарив.

Выручка проекта — порядка 10—15 млн рублей, но иногда и больше. Сейчас у нас больше 17 млн зарегистрированных пользователей (активных — 1—2 млн человек), порядка 8 тыс. новых регистраций в сутки, также неплохо скачивается наше приложение

— Не так давно EF обогнала вас в запуске сервиса по изучению татарского языка для республики…

— Да, у меня была информация, что они заключали серьезные контракты, были партнерами олимпиад — в этом плане у них было очень сильное лобби.

— Вы следили за судьбой их татарского продукта?

— Да, мне было интересно, что у них получится. Мне даже дали доступ к продукту, и я его попробовал. Ну, скукота. Глобально — бесполезный сервис. При этом, напомню, что в него вложили $10 млн, хотя, я не в курсе, как именно эти деньги были распределены.

Единственное, что было создано ценного — это обучающий контент. Методический, не аутентичный, но в какой-то мере полезный. Эти материалы можно использовать. По моей информации, по контракту, который был заключен, они принадлежат Татарстану.

— А выйдет ли ваш татарский продукт?

— Я на это надеюсь и ни в коем случае не отказываюсь от идеи.

— И сколько будет стоить запуск татарского аналога Lingualeo?

— Мы можем сделать его за 21 млн. рублей. Средства можно привлечь разными способами. Один из вариантов — заработать денег на другом проекте, хотя, это совсем крайний случай, к которому не хотелось бы прибегать, потому что сейчас есть много людей, которым нужен татарский язык (они могут помочь со сбором денег в рамках краудфандинга), есть и частные компании, способные выделить средства, также мы рассматриваем вариант с грантовой поддержкой.

Будущее изучения языков за смешанным форматом

— По вашей оценке, татарский язык востребован для изучения?

— Конечно, востребован. Мне самому, например, очень интересно изучать татарский язык, только для этого нужен качественный сервис. Что касается школ, то там подход к изучению татарского языка устарел, как и по другим предметам. Вот так просто изучать татарский несколько часов в неделю без технологий, без медиа, без учета того, как запоминается информация, без интерактивной языковой среды, конечно, можно (я, например, изучая английский, читал книги и выписывал слова на бумажные карточки), но это долго и сложно. В этом случае вам надо прилагать какие-то серьезные спартанские усилия, что крайне неудобно. Лично я не готов в таком формате изучать другие языки.

— А вы сами хотели бы внести лепту в изменение формата изучения татарского языка в школах?

— Я считаю, что будущее изучения языков за смешанным форматом — онлайн с оффлайном. Онлайн в чистом виде — это, конечно, хорошо, но лучше все-таки работают интегрированные форматы. И, конечно, мне бы хотелось поучаствовать в интеграции, но пока меня не приглашали для официального обсуждения этой темы.

В августе я закидывал презентации и предложения по созданию решения для изучения татарского языка Рустаму Нургалиевичу и министру образования. Состоялась встреча, но видимо пока продумываются дальнейшие шаги.

— В языковом вопросе в республике наконец была поставлена точка, но я не могу не спросить, что ближе вам: обязательное или добровольное изучение в школах?

— Вообще, татарский язык мог бы быть и обязательным, и добровольным одновременно: в школах он мог бы изучаться, как один из обязательных предметов, но при этом, если человек не хочет и если ему не нужен татарский язык, то он мог бы просто не ходить на эти уроки (зачем заставлять, если человеку это не нужно в жизни). Однако это возможно только при наличии качественного продукта — настолько привлекательного, что большинство все-таки будет ходить на уроки.

— Какие проекты у вас сейчас в работе? Чего ждать от проекта в будущем?

— Основные проекты — это Lingualeo и LeveL90. Последний сейчас работает в формате платформы, которая применяется при реализации программы венчурного акселератора. С появлением необходимых возможностей и ресурсов я бы хотел развивать Level90, как образовательную платформу, обучающую не языкам, а другим предметам. А Lingualeo я возможно хотел бы перебрендировать под LinguaLand — это один из возможных сценариев.

Я считаю, что будущее изучения языков за смешанным форматом — онлайн с оффлайном. Онлайн в чистом виде — это, конечно, хорошо, но лучше все-таки работают интегрированные форматы

— А зачем?

— Это просто вопрос символики. Lingualeo — это «лингвистический лев», а LinguaLand — это «земля языков» (как «Диснейленд», только для языков). Мы хотим включить в продукт интерактивное общение с носителями языка с распознаванием речи, встроенным переводчиком, возможностью кликать по незнакомым словам. То есть, на выходе мы получим среду даже более эффективную и удобную, чем реальная языковая среда.

Некоторые говорят: «Чтобы изучить английский надо поехать в Англию или США», а я считаю, что Lingualeo-LinguaLand будут гораздо эффективнее справляться с этой задачей. Когда вы едете куда-то и погружаетесь в языковую среду (у меня был такой опыт — я 2,5 месяца жил в США), то ваше общение в любом случае ограничено: кликать по словам невозможно, распознавание речи отсутствует, выбор собеседников и тематики ограничены и, соответственно, язык упрощается и дебилизируется. Я работал рикшей в Атлантик-Сити, и на себе ощутил этот эффект: до поездки у меня был литературный, качественный английский, а стал разговорным — он упростился за это время.

Я хочу сказать, что интерактивная языковая среда, которую создали искусственно, позволяет изучить любой язык очень качественно. При этом у пользователя есть возможность общаться с носителями языка онлайн, хотя оффлайн-формат также может присутствовать. Откровенно говоря, меня впечатляет опыт EF, у которого есть много оффлайн-центров, и по этой причине в перспективе вполне возможна интеграция с одной или несколькими языковыми школами.