Искатель жемчуга и собиратель образов
В картинной галерее Казанской ратуши открылась выставка Надира Альмеева
Самый известный татарстанский график Надир Альмеев выставил коллекцию своих работ. В нее вошли произведения из уникального цикла иллюстраций к «Божественной комедии», циклы работ, посвященные трагедии Хиросимы и Габдулле Тукаю, и серия акварелей. Подробности — в материале «Реального времени».
А разве это не бренд?
Выставка Надира Альмеева открыта по той причине, что художник в этом году выдвинут на соискание Государственной премии им. Г. Тукая. Увидев его фамилию в списке номинантов, можно было удивиться: неужели Альмеев до сих пор не лауреат этой премии? Ведь он — достойный из достойных. Уникальный мастер, творящий уникальные работы. Увы, это именно так, и хочется верить, что в этом году справедливость восторжествует.
Надир Усманович — плоть от плоти коренной казанец. Стильный, красивый, интеллигентный, немногословный. Его высказывания — это его работы. Альмеев — это человек со знанием нашего города, его культурных кодов, выросший в среде татарстанской художественной элиты: отец — известный певец, мать — музыкант. Даже имя у художника «оперное» — Надир. Так зовут одного из героев оперы Бизе «Искатели жемчуга». Отец его, Усман Альмеев, не исполнял в театре эту партию, но оперу, несомненно, хорошо знал.
Друзья дома Альмеевых — имена известнейшие, культовые. Среди них был и Баки Урманче, он-то и подсказал молодому человеку, какую профессию выбрать. Надир Усманович начинал со скульптуры, помогал Урманче в мастерской, но в итоге все же пришел к графике. Школа Урманче в начале жизни — это великое везение.
Еще одно важное имя в его биографии — ученый Борис Лаптев. Одна из выставок Альмеева и вовсе проходила в кабинете Бориса Лукича, как вспоминает художник, работы висели там несколько месяцев. Лаптев, почувствовав возможности художника, однажды подсказал Альмееву обратить внимание на «Божественную комедию» Данте.
В результате за 20 лет работы родилось сто листов иллюстрации — вряд ли в мире существует аналогичный опыт. Работа Альмеева с материалом «Божественной комедии», его проникновение в зашифрованные смыслы Данте, в систему его образов и перевод их на язык изобразительного искусства беспрецедентны.
Издать их отдельным альбомом, вывезти выставку в Италию — странно, это до сих пор не сделано. Ведь то, что создано Надиром Альмеевым, — это один из культурных брендов Татарстана, который надо интегрировать в мировую культуру. Много ли у нас работ подобного уровня?
Его «знаки препинания»
Александр Блок писал: «Душевный строй истинного поэта выражается во всем, вплоть до знаков препинания». Не будет натяжкой применить это выражение и к другим видам искусства, в частности, искусству изобразительному. Те темы, за которые берется Надир Альмеев, эти его «знаки препинания», как раз-таки и отображают его душевный строй. Он глубок, тонок, изыскан. В нем нет ничего случайного и лишнего.
Художник не просто смотрит на мир, не просто фиксирует увиденное (вот это Альмееву было бы просто скучно!), он всему находит философское пояснение. Предмет для него не просто предмет, а возможность и способ с его помощью проанализировать мир, дать ему философскую трактовку. В основе практически каждой работы Надира Альмеева лежит образ, возможно, не всегда доступный непосвященному зрителю.
Из этой сложной образной системы, череды символов вырастали его циклы произведений, представленные в галерее Казанской ратуши. Эмоциональный шок от работ, посвященных японским событиям, изумление от того, как можно увидеть привычные для татарстанцев сюжеты, связанные с творчеством Габдуллы Тукая, сложнейшая духовная работа, когда смотришь иллюстрации «Божественной комедии». От картины к картине художник словно «отшлифовывает» наше восприятие.
В экспозиции нет ни одной работы, на которую можно было бы посмотреть мельком — каждая требует от зрителя своего рода сотворчества. Немного особняком стоят акварели — нежные, словно увиденные через легкую дымку, словно иллюстрации к ирреальному миру.
Работы Надира Альмеева, представленные на выставке, да и те, что не вошли в экспозицию, — брутальные, они выполнены художником, темперамент которого, его воля к жизни и к стилю зашкаливают. Кажется, что в каждой своей работе он укрощает символы, давая им возможность проявиться с помощью его фантазии и умения их считывать. Художник здесь — своего рода заклинатель.
Как-то так сложилось, что у нас в Казани очень много «вторых». У нас есть «второй Босх, он же второй Брейгель» — странноватый персонаж, рисующий много лет практически одни и те же сюжеты в силу отсутствия творческой фантазии. Есть «второй Сальвадор Дали» и «второй Пиросмани». Самое странное, что эти художники не понимают, что быть вторыми в искусстве стыдно и, кажется, этим даже гордятся.
Ну вот про Альмеева никто и никогда не скажет, что он, например, «второй Дюрер». Он — просто Надир Альмеев, который немногословен, почти не дает интервью, не занимается самопиаром, не придумывает про себя небылиц, тем не менее он прочно занял свое собственное место в изобразительном искусстве.
Имя, данное родителями, иногда становится судьбой. Надир Альмеев — это действительно «искатель жемчуга», умеющий в огромной «раковине» сюжетов найти образ, через который проявится смысл. А это в искусстве дорогого стоит, что и подтверждают работы, представленные в галерее ратуши.