Жертвы «Татфондбанка»: «Мне сказали, извините, денег нет. Приведите 18 родственников»
Спор на миллиарды — спасут ли конкурсную массу ТФБ неисполненные требования «дробильщиков» и экспертиза письма об отзыве платежки?
Кредиторы первой очереди опросили экспертов, утверждающих, что «Татфондбанк» якобы оставался платежеспособным до 8 декабря 2016 года. Аудиторы заявили, что до этой даты на счетах ТФБ ежедневно оставалось около полумиллиарда рублей, которых хватало для удовлетворения требований клиентов. На вопрос «дробильщиков» вкладов, почему же тогда банк отказывал им в выдаче денег до этой даты, ответа не нашлось. Как и на резонное замечание АСВ, что сумма неисполненных платежей значительно превышала размер остатков на счетах «Татфондбанка». Сегодня же суд удовлетворил ходатайство «конкурсника» ТФБ и назначил экспертизу письма бывшего замгендиректора Зеленодольского завода им. Горького об отзыве платежек на 220 млн рублей. Подробнее — в материале «Реального времени».
«Уровень тревоги может быть разный, и меры воздействия со стороны ЦБ — тоже»
Пострадавшие вкладчики с неослабевающим вниманием следят за судебным спором о дате неплатежеспособности «Татфондбанка». Очередное заседание в арбитраже, где опрашивали экспертов «Средне-Волжского экспертного бюро» Юлию Рослякову и Александра Фалалеева, прошло при полном аншлаге и длилось около двух часов. Но вначале судья еще раз предупредила участников об уголовной ответственности как за подлог доказательств, так и за ложный донос, например, о фальсификации документов. Напомним, одним из основных аргументов аудиторов в тяжбе «Татэнергосбыта» и АСВ о том, что банк оставался платежеспособным до 8 декабря, а не до 29 ноября 2016 года, как установили в АСВ, является письмо от 6 декабря того же года об отзыве платежки Зеленодольского завода им. Горького на 220 млн рублей. На кону не только 1,5 млрд рублей, за которые бьются энергетики, — еще многие крупные татарстанские компании спасали свои средства из тонущего банка в указанный период. Так что если дату платежеспособности удастся отодвинуть на более поздний срок, конкурсная масса потеряет миллиарды рублей.
Право начать опрос аудиторов получили кредиторы первой очереди. Флера Шайдуллина, представлявшая интересы одного из них, почти час расспрашивала экспертов о том, какие факторы определяют неплатежеспособность банка и как они установили, что ТФБ мог удовлетворить требования всех клиентов до 8 декабря включительно? Фалалеев ударился в разъяснения терминологии и методик определения банковской устойчивости по учебникам экономики. Суть свелась к тому, что перед бюро стояла задача определить момент, когда ТФБ утратил возможность платить по долгам, а это, как отметил эксперт, судя по сохранявшимся высоколиквидным активам, произошло именно 8 декабря, а не 29 ноября. Тогда Шайдуллина стала расспрашивать о показателях ликвидности и сослалась на установленные Центробанком нормативы, но глава «СВЮБ» заметил, что их разработали только для внутреннего контроля ЦБ за банками.
На вопрос о том, какой же из показателей в наибольшей степени характеризует неплатежеспособность банка, отвечала уже Юлия Рослякова. По ее словам, «нарушение банком любого из обязательных нормативов, конечно, является тревожным знаком для участников рынка. Однако уровень тревоги может быть разный, и меры воздействия со стороны ЦБ — тоже разные». При этом одно только формальное соблюдение нормативов еще не говорит о платежеспособности банка или наоборот, считает Рослякова.
«Размер неисполненных платежей в разы превышает остатки наличных денег!»
Шайдуллина также поинтересовалась, проводилось ли сравнение остатков на корреспондентских счетах банка с неисполненными требованиями клиентов? «Размер неисполненных платежей в разы превышает остатки наличных денег!» — заметила она и попросила уточнить: может ли это обстоятельство свидетельствовать о недостатке средств для своевременного исполнения поступивших поручений клиентов?
Фалалеев стоял на своем, что данный вопрос из той же плоскости о понятии платежеспособности банка. Его оппонент задала еще один вопрос: можно ли применить для «Татфондбанка» Правила финансового анализа, разработанные для арбитражных управляющих, с указанием коэффициентов, характеризующих платежеспособность должника? По словам аудитора, данные коэффициенты, безусловно, являются «важными и нужными», но вовсе не обязательны для его расчета:
— Когда производится, скажем, фактический пересчет денег в кармане и того, что вы должны заплатить в магазине, — это одно. И именно это определение неплатежеспособности. Мы можем считать коэффициенты, но что толку? На 1 декабря они были в норме.
«Мне сказали, извините, денег нет. Приведите 18 родственников»
После Шайдуллиной к опросу экспертов приступила еще один кредитор первой очереди и глава «Союза кредиторов банков-банкротов» Елена Косоурова. На ее вопрос, учли ли эксперты требования «дробильщиков» вкладов, не последовало вразумительного ответа, ведь с 1 по 15 декабря никто из них не мог снять свои деньги со счетов. Представитель АСВ Сергей Сенько счел нужным уточнить, кто это, собственно, такие — «дробильщики»: «ряд физлиц действительно не смогли получить деньги через кассу и перевести через коррсчета в другие кредитные организации», поэтому были вынуждены провести «фиктивные проводки остатков на своих счетах в пользу третьих лиц в сумме, не превышающей сумму страхового возмещения — 1,4 млн рублей». Фалалеев ответил, что учитывал при анализе и эти распоряжения физлиц. Но Косоурову ответ не устроил, ведь все эти проводки были приняты впоследствии недействительными:
— Конкретно мое требование банку 3 декабря не было исполнено. Мне сказали: «Придите 5-го». 5 декабря мне сказали: «Извините, денег нет. Приведите 18 родственников». 9-го числа я привела 18 родственников — их же еще найти надо было, чтобы они согласились. Вот 3 декабря мое требование — где оно было учтено?! Я никак не могу понять! И у многих остальных кредиторов также — нас 4 тысячи «дробильщиков» было!»
Неисполненная платежка «Азнакаевского горизонта»
Наконец очередь расспрашивать представителей «СВЮБ» дошла до АСВ. Сергей Сенько пояснил, что его вопросы в большей степени касаются не методики, а выводов экспертов. Например, при определении перечня обязательств банка они почему-то исключили ряд требований клиентов. В частности, требование АО «Азнакаевский горизонт» о погашении депозита в размере 284 млн рублей.
— В материалах дела есть письменное требование «Азнакаевского горизонта» от 28 ноября о досрочном возврате депозита в указанной сумме. 29 ноября банк внутренним ордером списал сумму с депозита клиента и ввиду отсутствия средств на корсчете банка, недостаточности, не смог ее перечислить в другую кредитную организацию. Поэтому данная сумма была отражена на счете 30223. Далее, когда в банке официально ввели картотеку, указанная сумма со счета в конце операционного дня 7 декабря была переведена на картотечный счет 47418. Только 13 декабря данная сумма со счета 47418 была сторнирована назад на депозитный счет, и в этот же день была проводка задним числом 5 декабря на счет 30223 и потом опять 7 декабря — на счет 47418, — пояснил Сенько.
По его словам, в деле также есть ответ экс-предправления ТФБ Роберта Мусина на запрос руководителя территориального отделения ЦБ, где он подтверждает, что действительно требования на 284 млн рублей с 29 ноября 2016 года были не исполнены в связи с недостаточностью средств. Однако эксперт эту сумму при анализе исключил, сославшись на представленное в суд письмо о том, что 29 ноября 2016 года это требование было отозвано. «Я понимаю, что оценка доказательств этих писем входит в компетенцию суда, потому что мы возражаем и говорим, что это было сделано более поздним числом. Поэтому эксперту задаем теоретический вопрос: если суд придет к выводу, что документы об отзыве требований были составлены позже 8 декабря, то подлежит ли сумма в 284 млн включению в размер требований, которые должны были вами учитываться?» Впрочем, Фалалеев посчитал вопрос преждевременным, поскольку спор сторон в этой части еще не завершен.
Как залоги посчитали высоколиквидным активом
Далее Сенько перешел к письму Зеленодольского завода им. Горького от 6 декабря 2016 года, которым он отозвал свою платежку на 220 млн рублей, — основному аргументу «Татэнергосбыта» в вопросе о платежеспособности ТФБ на эту дату. По словам юриста АСВ, документ был предоставлен после последнего заседания по делу, так что оно является «недопустимым» доказательством. Однако судья призвала отказаться от комментариев и перейти к вопросам. Сенько уточнил: если и это письмо — подделка, то подлежит ли сумма в 220 млн включению в реестр неисполненных требований? Ответ был аналогичным, как и по «Азнакаевскому горизонту».
На следующий вопрос, могли ли эксперты записать в высоколиквидные активы заложенное имущество, например, остатки по счетам, заложенным «Коммерцбанку», Фалалеев ответил утвердительно, причем сослался на то, что соглашения были заключены в Германии, то есть в рамках немецкого права.
— А вы являетесь специалистом немецкого права? — поддел его Сенько. — Заложенное имущество является высоколиквидным активом?!
У «Татэнергосбыта» вопросов к экспертам не оказалось. Фалалеев же счел необходимым добавить, что суммарная стоимость всех вопросов составляет менее 200 млн рублей: «Разница между высоколиквидными активами и обязательствами банка начиная с 29 ноября до 7 декабря 2016 года не снижалась ниже 499,4 млн рублей. Поэтому ответы на последние вопросы не могут повлиять на выводы экспертизы». Однако Сенько не согласился:
— Наши вопросы связаны с тем, что мы ставим под сомнение подлинность «отзывных» писем «Азнакаевского горизонта» и Зеленодольского завода им. Горького, поэтому и были заявлены ходатайства о фальсификации. В совокупности они составляют 506 миллионов, если к ним присовокупить еще 200 миллионов, со слов эксперта незначительные, то это будет уже более 700 миллионов рублей, что превышает разницу, которую рассчитали эксперты между высоколиквидными активами и предъявленными требованиями.
Что касается химической экспертизы письма завода им. Горького об отзыве платежки, в АСВ еще не успели ее оплатить и обещали сделать это в течение суток. Получив согласие представителя предприятия на вырезку штрихов из исследуемых реквизитов на документах для проверки их на подлинность, судья объявила перерыв в заседании.
Письмо завода им. Горького проверят московские эксперты судебного почерковедения
После перерыва суд рассмотрел ходатайство «Татфондбанка» о назначении судебно-технической экспертизы письма Зеленодольского завода им. Горького об отзыве платежки на 220 млн рублей. Ссылаясь в том числе на этот документ, эксперты Фалалеев и Рослякова утверждают, что ТФБ стал неплатежеспособным только 8 декабря 2016 года. Однако в АСВ усомнились в его подлинности, считая, что письмо было составлено задним числом, и теперь настаивают на его проверке. Напомним, конкурсный управляющий «Татфондбанка» оспаривает сделку по снятию «Татэнергосбытом» 1 декабря 2016 года 1,56 млрд рублей с депозита и оплату этими деньгами кредита от 20 июля того же года. В ответ энергетики потребовали провести независимую судебную экспертизу о дате наступления неплатежеспособности ТФБ, которую и выполнили Рослякова с Фалалеевым.
Накануне АСВ оплатило поведение экспертизы письма завода им. Горького, а сегодня представило суду копию платежного поручения, попросив удовлетворить ходатайство о назначении экспертизы и представить экспертное заключение для заявления о фальсификации документа. ТФБ ставит перед экспертами два вопроса: «Совпадает ли фактическая дата выполнения подписи Зариповой А.И. на письме от 6 декабря 2016 года Роберту Мусину?» и «В какой временной период была выполнена подпись Зариповой А.И. на письме от 6 декабря 2016 года?»
Суд принял решение удовлетворить ходатайство о назначении экспертизы. Ее доверят московской экспертной организации ООО «Столичная лаборатория», которая выполнит анализ за 25 рабочих дней. Аудиторами выступят два специалиста лаборатории с высшим образованием и стажем экспертной работы в области судебного почерковедения и технико-криминалистического исследования документов — это юрист и эксперт-криминалист Дмитрий Аристов и судебный эксперт Александр Соколов. Суд предупреждает их об уголовной ответственности за дачу ложных показаний и ставит перед ними вопросы: соответствует ли время практического выполнения подписи Зариповой в письме Зеленодольского завода им. Горького от 6 декабря 2016 года указанной в нем дате, и если нет, то в какой период выполнена эта подпись, а также подвергался ли документ методам агрессивного воздействия. Экспертам поручено провести экспертизу до 24 апреля и до 25-го — предоставить экспертное заключение.