Руслан Нигматуллин: «В 2001-м должен был стать №1 в «Лацио». Тогда меня много кто хотел»

Вольная борьба, портфель вместо стойки ворот и «Электрон»

— Детство Руслана Нигматуллина: каким оно было?

— Ребенком я был очень увлекающимся. Разными видами спорта занимался, далеко не только футболом. Первым делом я пошел на вольную борьбу. В Казани тогда был прекрасный спорткомплекс с борьбой, куда пошли многие мои одноклассники. Тем более зимой в футбол особо не поиграешь, а там — спортивный зал, с тренерами, с матами. Мне нравилось заниматься борьбой, было интересно.

— Почему же не стали профессиональным борцом?

— Был один момент, который насторожил: все тренеры были маленького роста. Я же видел себя высоким статным красавцем. Не хочу ничего плохого говорить о борцах, тем более до сих пор иногда смотрю этот вид спорта. Но все борцы, как правило, коренастые и невысокого роста. Я тоже был маленького роста, но очень хотел расти, поэтому со временем пришлось уйти из вольной борьбы.

— Что было после борьбы?

— Я пошел «по рукам»: была легкая атлетика, хоккей с шайбой, хоккей с мячом, волейбол, баскетбол, пока в 13 лет не пришел в футбольную секцию.

— В казанский «Электрон»?

— Сначала это был дворовый футбол, а затем уже рискнул и пошел в секцию. Я понял, что мой уровень перерос дворовый, что футбол должен стать моей профессией. Еще во дворе тащил мертвые мячи, но одно дело стоять на импровизированных воротах (в роли штанг выступали скамейка и портфель, а играли мы фактически на песке), а другое — играть на серьезном уровне.

— Не боялись прыгать во дворе на таком «газоне»?

— Это меня и отличало тогда: прыгать совершенно не боялся, а со временем даже научился получать от этого удовольствие.

— Как осваивались в «Электроне»?

— Было очень тяжко, потому что все пришли в команду в 6-7 лет. Я же начал играть в футбол в 13, это крайне поздно. Я даже правил толком не знал: стоял в воротах, мячи отбивал.

— Пробовали себя полевым игроком?

— Нет, мне это было абсолютно неинтересно. Единственный раз в карьере я побыл нападающим в 1993-м году, в матче со сборной Японии в Баффало. У нас из-за травм случился недобор форвардов и мне пришлось выйти полевым. В том матче мне удалось поучаствовать в голевой атаке, но японцам мы все равно проиграли.

«Меня просматривал Валерий Четверик и мне удалось его чем-то впечатлить. Он очень любил работать с молодежью и взял меня, когда мне было 16 лет». Фото vk.com/ruslannigmatullin.
На фото — одна из
первых тренировок в составе основной команды «КАМАЗ», 1991 год.

«Пару раз бандиты «раздевали» меня в Казани и Набережных Челнах»

— В 16 лет вы уезжаете из Казани в Набережные Челны. Не было варианта с «Рубином»?

— «Рубин» тогда играл во второй лиге, а «КАМАЗ» — чуть выше, поэтому вариант с челнинцами выглядел интереснее. Тогда я впервые сходил на футбол, на игру «КАМАЗ» — «Дружба» (Йошкар-Ола). В том матче, кстати, за «Дружбу» играл Александр Филимонов, это был его дебютный сезон в профессиональном футболе.

— Как вы попали в «КАМАЗ»?

— Однажды совершенно случайно встретил известного тогда вратаря Евгения Кранатова и начал умолять его посодействовать моему просмотру в «КАМАЗе». Я просил это с абсолютно сумасшедшими глазами, и, видимо, это сыграло свою роль. До сих пор благодарен Кранатову за ту возможность. Думаю, он не жалеет о том решении.

— И как сложился просмотр в «КАМАЗе»?

— Меня просматривал Валерий Четверик, и мне удалось его чем-то впечатлить. Он очень любил работать с молодежью и взял меня, когда мне было 16 лет. Когда моему сыну Руслану было 16 лет (сейчас ему 18), он был гораздо крепче, чем я в его возрасте. Но его не хотел брать никто, даже клубы из второй лиги. Я водил его в «Торпедо», но там нам четко дали понять, что им нужны готовые вратари.

— Видимо, раньше парню со двора было легче попасть в мир футбола?

— Не знаю. Что касается меня, то я просто очень жаждал играть в футбол. А везет тому, кто везет, поэтому, наверное, все сложилось справедливо. Сейчас многое — в руках агентов. Они просматривают, отслеживают, делают выводы и уже затем берут под крыло.

Так или иначе, в 1994 году я дебютировал в высшей лиге. Сразу сходу ничего в жизни не бывает, и к тому известному матчу со «Спартаком» я шел достаточно долго. В «КАМАЗ» я пришел в 1991-м, но дебютировал только годом позже. Мне было тогда 17 лет, и я сыграл матч против Магнитогорска.

— Каким по прошествии времени вы вспоминаете тот памятный матч со «Спартаком»?

— Увы, не все я вытащил: Николай Писарев все-таки сумел меня пробить. Мы тогда проиграли 0:1. Но сейвы свои помню. Потом меня позвал «Спартак», и я, конечно, согласился. Но одно дело согласиться, а другое — иметь действующий контракт. «КАМАЗ» тогда просил за меня миллион долларов. По тем временам гигантская сумма, и, разумеется, никто не готов был ее заплатить. Однако «КАМАЗ» не выполнял условия контракта, поэтому мне удалось его расторгнуть и перейти в «Спартак».

— Перед отъездом из Челнов вас, по слухам, прессовали бандиты из «КАМАЗа», которые были против вашего отъезда. Это правда?

— Ничего серьезного не было, абсолютно раздутая история. Пишут, что меня якобы прикрывал президент «Динамо» Толстых, но это неправда. Ничего серьезного.

— 1990-е годы считаются бандитским временем. Вас это как-то коснулось?

— Меня это застало в Набережных Челнах и Казани. Меня пару раз «раздевали» местные бандиты, к примеру, ботинки снимали. Ботинки были очень модные, и многие очень хотели их поносить.

— А полиция потом не находила этих ребят?

— Я и не заявлял. Это была абсолютно обыденная история для Казани 1990-х. Сейчас Казань — абсолютно другой город, но тогда он был одним из лидирующих по криминальному напряжению. И грабежи, разбои средь бела дня случались постоянно. Многие тогда мечтали поскорее уехать из Казани в Москву. И я мечтал.

«В ветеранский «Спартак» еду, когда клуб приглашает. Кроме того, сейчас у меня не так много свободного времени, огромное количество дел. Поэтому выступаю, но не всегда». Фото vk.com/ruslannigmatullin.

«Меня приглашал «Лацио». Должен был стать там №1»

— Олег Романцев сразу начал ставить вас в состав.

— Романцев ставил меня, потому что очень верил в мои способности. Меня тогда называли «новым Дасаевым», но в то время я не был готов к таким сравнениям и вообще к основе «Спартака». Прежде всего психологически, ведь в 20 лет в «Спартаке» сложно заиграть любому. Мой уровень мастерства требовал доработки. Вероятно, по этим причинам там у меня не заладилось.

— Вы сейчас выступаете за ветеранский «Спартак»?

— Время от времени. Во-первых, еду, когда клуб приглашает. Кроме того, сейчас у меня не так много свободного времени, огромное количество дел. Поэтому выступаю, но не всегда.

— Вы бы не хотели сыграть за ветеранский «Рубин»?

— Я не могу играть за них, поскольку мой опыт общения с «Рубином» составляет ровно 2 дня. Это случилось зимой 2005 года, когда меня пригласили на просмотр. Уже на второй день я понял, что совершенно не интересен тренерскому штабу. Бердыев четко дал понять, что рассчитывает на Александра Колинько, поэтому в «Рубине» я так и не оказался.

— Как вообще появился вариант с «Рубином»?

— Меня в команде очень хотел видеть тогдашний мэр Казани (Камиль Исхаков, — прим. ред.) Но Бердыев явно был против. Увы, не срослось.

— В «Локомотиве» с 1998 по 2001 был только один вратарь. Сейчас же команды делят вратарей на тех, кто играет в чемпионате и кто — в кубке.

— Я не считаю, что был заведомо сильнее конкурентов. Они были очень квалифицированными и ни на день не давали мне расслабиться. Я просто старался не подводить Юрия Палыча и, надеюсь, у меня это получилось.

— В свое время Егора Титова приглашали в «Баварию» и «Милан». У вас таких вариантов не было?

— Был один, «Лацио». Если бы переговоры завершились успешно, я бы, скорее всего, был там первым номером. В 2001-м основным вратарем у них был Маркеджани, но тренеры рассчитывали на меня. Увы, перейти в «Лацио» не получилось.

— Это случилось после матча «Тироль» — «Локомотив»?

— Да-да, тогда кто только не хотел меня.

«В «Вероне» у нас была топ-команда. Сожалею, что ее тренировал Малезани»

— В итоге вместо «Лацио» вы перешли в стан тонущей «Вероны», где провели первую половину 2002 года.

— На момент моего прихода «Верона» занимала 7-е место. В зону вылета она попала только в последнем туре, когда уступили спасительную строчку «Удинезе».

— Как так получилось, что голкипер средних способностей Фабрицио Феррон вдруг вытеснил вас из ворот?

— Это к Малезани. Только он знает, почему так случилось.

— То, что потом Альберто Малезани провалился везде — это не случайно?

— Не следил за его потрясающей тренерской карьерой и вообще постарался раз и навсегда забыть фамилию этого персонажа. Сожалею, что довелось с ним поработать.

— Именно Малезани выиграл с «Пармой» Кубок УЕФА в 1999 году. Случайно?

— Случайно можно проиграть, но победить, тем более в Кубке УЕФА, невозможно. Очевидно, в этом была заслуга и Альберто.

— По ходу сезона, когда «Верона» начала валиться, были слухи об увольнении Малезани. Воспринимали их с надеждой?

— У «Вероны» тогда была суперкоманда. В ней играли Муту, Джилардино, Дайнелли, Каморанези, Кассетти — они все потом сделали карьеру в топ-клубах Серии А. Но Малезани с таким составом умудрился упасть в Серию В.

— В дальнейшем следили за «Вероной»? У команды потом начался сумасшедший кризис.

— Нет, мне было все равно.

«На момент моего прихода «Верона» занимала 7-е место. В зону вылета она попала только в последнем туре, когда уступили спасительную строчку «Удинезе»». Фото twitter.com/veronaarb

«В Израиле болельщики унесли меня с поля на руках»

— После «Терека» вы решили завершить свою карьеру. Чем занимались в 2006 году?

— Открыл рекламное агентство, которое благополучно обанкротилось. У меня не было ни специального образования, ни достаточных знаний, ничего. Это был эксперимент, неудачный.

— Через пару лет вы решили, что хотите вернуться в футбол. А почему вообще прерывали карьеру?

— У меня есть определенные врожденные проблемы со здоровьем и мне пришлось футбол оставить. Потом здоровье удалось немножечко поправить, и в 2008-м снова появилась возможность немного позаниматься футболом. После «Терека» я говорил, что не испытывал большой ностальгии по футболу, но на самом деле очень по нему скучал.

— Итак, в 2008 году в возрасте 33 лет вы вернулись в футбол.

— Несколько клубов хотели видеть меня в своих рядах. В итоге выбрал ростовский СКА, который тогда играл в ФНЛ. Это был великолепный опыт. Денег не было, зато был футбол, которого мне так не хватало. Я помог команде, команда помогла мне. Все были довольны.

— Осенью 2008-го СКА в матче Кубка России сыграл в гостях с «Динамо». Не захотелось снова прыгнуть в горнило «больших матчей»?

— Желание было, но ведь одного желания мало. Нужно еще и соответствовать. Слишком большая пауза у меня возникла в футболе, и вернуть себя прежнего было крайне сложно.

— В свое время главным вашим козырем была кошачья прыгучесть. Сейчас же тренеры делают акцент на голкиперов с хорошим первым пасом. Тенденция только набирает обороты?

— В идеале нужно и ногами играть хорошо, и выручать команду. Наверное, даже Нигматуллин-2001 Гвардиоле бы не пригодился. Я ведь начинал играть в футбол очень поздно, поэтому у меня был большой пробел в игре ногами. До 13 лет я прыгал в длину, прыгал в высоту, занимался борьбой вместо того, чтобы оттачивать игру в пас. К тому же, голкиперам запретили брать мяч в руки после паса назад только с 1994 года. Пришлось осваивать это правило на ходу и не без проблем. Гвардиоле, возможно, понравятся мои сейвы, но игра ногами — вряд ли.

— Вы не участвовали в начале атак?

— В мое время была замечательная схема с либеро. Имея перед собой Чугайнова или Онопко, мне не требовалось выходить вперед. Я отлично чувствовал себя на линии ворот и меня это полностью устраивало. Понятно, что современные тенденции другие, но я жил в другое время, и я его очень люблю.

— После ростовского «СКА» вы вдруг рванули в «Маккаби Ахи» из Назарета. Неожиданный поворот.

— На тот момент мне просто хотелось играть в высшей лиге. Назаретский «Маккаби» в 2009 году впервые оказался в высшей лиге Израиля и к ней оказался абсолютно не готов. Я посмотрел на это дело и быстро понял, что здесь слишком низкий уровень. Наша команда шла на последнем месте — это наиболее красноречивый факт о том «Маккаби».

— У вас был матч, который запомнился больше остальных?

— В одной из игр я потащил четыре выхода один на один. После матча местные болельщики унесли меня на руках прямо с поля! Но уже в следующей игре я допустил помарку, и болельщики готовы были меня разорвать. Израиль — южная страна, темперамент у болельщиков соответствующий.

«В идеале нужно и ногами играть хорошо, и выручать команду. Наверное, даже Нигматуллин-2001 Гвардиоле бы не пригодился». Фото vk.com/ruslannigmatullin.

«Муза помогла мне с «Тиролем» и продолжает помогать в диджействе»

— Как вы стали диджеем?

— В детстве я ведь не только спортом занимался — пытался окончить музыкальную школу, очень хорошо играл на гитаре. Но окончить ее так и не удалось, поскольку с 13 лет основное время стал уделять футболу.

— Если виртуозно владеете гитарой, почему стали диджеем, а не рок-музыкантом?

— В музыкальной школе я занимался не рок-гитарой, а классической. К тому же, вы сейчас видите много востребованных рок-музыкантов?

— Старички…

— Ага, старички для старичков (улыбается). Это было веяние времени, когда в России очень популярна стала танцевальная музыка. Я, получается, удачно попал в струю. Я до сих пор занимаюсь диджейством, объездил всю Россию с концертами, побывал в 450 с лишним городах. Но выступления в ночных клубах постепенно вымирают. Сейчас я больше выступаю на открытых площадках, плюс очень часто работаю на корпоративах. В клубах уже практически не выступаю.

— А как рождается музыка у вас в голове?

— Все дело исключительно во вдохновении. Спросите любого творческого человека. Причем муза порой появляется очень неожиданно, на ровном месте. Вдохновение — это не математическая задача, которую нужно решить за счет формул. Вдохновение — это что-то неуловимое. Я люблю что-то создавать, делиться вдохновением. И футбол, кстати, тоже считаю творческой профессией. Наверное, та самая муза посетила меня во время матчей с «Тиролем».

«Хочу, чтобы сын стал профессиональным вратарем с высоким образованием»

— У вас два сына — Руслан и Марсель. Как они поживают?

— Марсель учится в школе, а Руслан ее как раз закончил, готовится к поступлению в США. Как раз в начале года летал к нему, узнавал, как у него дела.

— В какой команде играет сын?

— В команде из Майами под названием «Вестон», но это не так важно. Со следующего сезона Руслан будет играть в американской студенческой лиге. В какой университет поступит, за такой и будет играть. Выбирать ему придется из 200 институтов. В любом случае до МЛС ему еще очень далеко.

— Руслан Русланович способен превзойти достижения Руслана Каримовича?

— Не буду загадывать. Талант есть, но я хочу, чтобы сейчас он просто работал и не отвлекался на посторонние вещи. Я много вложил в него, многое ему дал, и мне бы хотелось, чтобы он стал профессиональным вратарем и вместе с тем получил высокое образование. Это и его мечта, и моя.

— За кого болеют ваши сыновья?

— У Руслана нет любимой футбольной команды, но в НБА он очень любит «Бостон Селтикс». Ему нравится играть в футбол, но больше все-таки смотрит баскетбол. Марсель же не смотрит спорт вообще, ему он неинтересен. Недавно он окончил музыкальную школу по фортепиано. Он абсолютно точно не пойдет по моим футбольным стопам.

«Марсель учится в школе, а Руслан ее как раз закончил, готовится к поступлению в США. Как раз в начале года летал к нему, узнавал, как у него дела». Фото vk.com/ruslannigmatullin.

— Чем занимается ваш брат Рамиль?

— Он работает в банковской сфере. Рамиль входит в топ-10 в России по своему направлению. Если не ошибаюсь, он руководитель отдела корпоративного кредитования в казанском Сбербанке.

— Рамиль пытался пойти по вратарской дорожке?

— Как и я, он прошел академию «Электрон» и занимался тоже у Ильдара Ярулловича. Но когда настало время выбирать, он сделал выбор в пользу учебы.

«Испанский» «Рубин» 2016/2017 — это был ужас. С жиру бесились только так!»

— Вы следите за «Рубином». С чем связаны нынешние проблемы клуба?

— Не хватает вектора развития. Как я вижу, команду жутко лихорадит: то вбухиваются огромные деньги в иностранцев среднего уровня, то команда падает до нищеты, как сейчас. Вот когда в «Рубин» придет хоть какая-то стабильность, тогда придут и результаты.

— Способен ли Бердыев на очередное чудо в таких условиях?

— Несмотря на то, что в 2005-м Курбан Бекиевич не проявил серьезной заинтересованности во мне, я считаю его первоклассным тренером. Но даже ему тяжело создавать команду в подобных условиях. В нынешнем состоянии «Рубину» невозможно бороться за Лигу чемпионов, но команда и не вылетит. Квалификации должно хватить, чтобы избежать падения в ФНЛ.

— Какие перспективы в «Рубине» у новичков из ФНЛ — Акбашева и Пантелеева?

— Бердыев — один из лучших в России по умению раскрывать таланты. В свое время, если помните, Курбан Бекиевич виртуозно реанимировал карьеры многих футболистов, да и сейчас такая способность у него явно осталась. Понятно, что в ФНЛ он заглядывает не от хорошей жизни. С другой стороны, эта ситуация мне намного больше по душе, чем то, что творилось в «Рубине» пару лет назад. По крайнем мере, сейчас у клуба появилась нормальная селекционная работа. Лучше давать шанс молодым и талантливым, чем выбрасывать десятки миллионов евро на всяких иностранцев.

— То есть лучше купить условного Акбашева, чем Халка?

— Халка можно. Халк — экзотика. Но если бы все легионеры у нас были его уровня… В основном иностранцы едут к нам прохлаждаться. И еще недавно они приезжали в Россию в бо-о-о-ольшом-большом количестве.

— Очевидно, «испанский» «Рубин» 2016/2017 тоже был составлен из посредственных легионеров?

— Да-да, это вообще был ужас. С жиру бесились только так! Это было глупо, и вот к чему все это привело. Да, Хави Грасия — неплохой тренер, и «Уотфорд» с ним в этом сезоне блестяще стартовал. Но нельзя в Казани построить команду, состоящую из одних испанцев и других иностранцев. В свое время так же погорел «Анжи», когда решили собрать громкие имена. Не деньги играют на поле и не имена.

«По-татарски не говорю, но понимаю»

— У вас нет желания вернуться когда-нибудь в Казань?

— На данный момент — нет. Родители, брат, родственники живут в Казани, я с удовольствием приезжаю к ним раз в 2-3 месяца. Но я не могу переехать сюда, потому что очень много дел именно в Москве. Здесь — мой первый дом.

«С самого детства я был увлекающимся ребенком и по прошествии стольких лет не утратил любовь к экспериментам». Фото instagram.com/ruslan_nigmatullin

— Татарский знаете?

— Сам по-татарски не говорю, но понимаю. Родители мне говорят на татарском, я отвечаю на русском. Увы, мои дети далеки от этой темы. У меня супруга русская, и привить ей желание учить татарский я не смог.

— «Спартак» — один из ваших родных клубов. Что с ним происходит?

— «Спартак» — самая популярная команда, и вокруг нее полно желтых новостей. Игрокам и тренерам нужно поменьше на них реагировать, строить единую команду, наигрывать свой футбол и не отвлекаться на левые слухи.

— Нигматуллин образца 2019 года — чем он занимается? Какой у вас распорядок дня?

— Диджеинг, футбольная школа Руслана Нигматуллина, работаю ведущим на телеканале «Звезда» на программе «Легенды спорта с Русланом Нигматуллиным». Мне очень нравится профессия ведущего и я очень хочу развиваться в этом направлении. Еще периодически выступаю экспертом на «Матч ТВ» и даю прогнозы для нескольких букмекерских контор.

— Вы ведь в свое время были еще и комментатором.

— «Матч ТВ» тогда активно привлекал бывших футболистов, но, судя по всему, эксперимент провалился. Я комментировал игры Серии А в сезоне 2016/2017. Меня приглашали как эксперта, который дает оценку игровым эпизодам как профессионал.

— Если сейчас снова позовут комментатором, согласитесь?

— Да, я подумаю. Если смогу совмещать с другими видами деятельности, то да, буду совмещать.

— Вы любите экспериментировать?

— С самого детства я был увлекающимся ребенком и по прошествии стольких лет не утратил любовь к экспериментам. Я всегда открыт для новых интересных предложений и буду искать что-то новое, экспериментировать, пока, дай бог, будет позволять здоровье.

Всего хорошего вам! Большой привет Казани!