Семья Сталина в домашнем интерьере
Премьера в театральном пространстве «Угол»
В «Углу» показали неожиданную премьеру: спектакль о судьбе дочери Сталина Светланы Аллилуевой, где неожиданным образом препарируется и тогдашнее общество, и нынешнее. Подробности — в материале «Реального времени».
«Светлану и Галину не трогай!»
Постановка для театрального пространства «Угол» неожиданная — аудитория этой институции молодежная, ну есть ли ей дело до метаний «кремлевской принцессы», знает ли она имена, которые звучат в спектакле, да и вообще — интересен ли ей сам Сталин? Просто гамлетовское «Что он Гекубе? Что ему Гекуба?». Оказывается, интересно и нужно, и важно. Спектакль «Говорит Москва» по пьесе Юлии Поспеловой в постановке Ивана Комарова, созданный на грант Минкульта РФ, не оставляет в этом сомнений.
Поспелова в своей пьесе отчасти опиралась на книгу Светланы Аллилуевой «Двадцать писем к другу», достаточно вольно переработав стиль автора, но сохранив факты. «Сетанка-хозяйка» — любимая дочь Сталина. Сыновья — Яков, от первого брака с Екатериной Сванидзе, и Василий, от брака с Надеждой Аллилуевой — почему-то не пользовались такой любовью и нежностью отца.
Якова он даже стеснялся, парень, который долгое время жил в Гори, говорил по-русски с сильным акцентом и был диковат, Василий, напротив, рос, как казалось Иосифу Виссарионовичу, очень уже свободным и непокорным. Дочка была иной. Умненькой, ласковой, любящей. И внешне совсем не напоминала мать – Надежду Аллилуеву, и в этом тоже был плюс для Сталина. Он, хотя иногда и ходил по ночам на могилу жены, не мог простить ей самоубийства, считая его предательством.
Но Светлана росла, у нее формировался характер, и она тоже оказалась непокорной. Один из первых звоночков — осенью 1941 года, когда члены семьи Сталина уезжали в эвакуацию в Куйбышев, Светлана неожиданно заявила, что берет с собой племянницу — маленькую Гулю (Галину) Джугашвили, дочку Якова. Старший сводный брат был в это время на фронте, его жена Юлия арестована как враг народа, и Гулю, скорее всего, ждал детский дом. Но Светлана настояла, и Гуля поехала с ней в Куйбышев.
Второй эпизод неповиновения был еще «страшнее» первого. Роман Светланы с кинодраматургом Алексеем Каплером, получивший огласку, в результате чего Каплер на 10 лет отправился в лагеря. Светлана вскоре вышла замуж за однокурсника Григория Морозова, родился сын Иосиф, но жизнь не задалась и супруги расстались. Отношения с отцом становились все более и более напряженными.
Всесильный Лаврентий Берия даже помышлял расправиться и со Светланой, о чем она узнала, однажды войдя в кабинет отца и услышав фразу: «Светлану и Галину — не трогать!». Галина Бурдонская — единственная законная жена Василия Сталина и единственная признанная отцом всех народов невестка. Угроза ареста была вполне реальной, многие члены семьи Сталина были отправлены за решетку. Берии удавалось убедить «хозяина», что они что-то замышляют против него, подозрительный Сталин верил.
Вот такой бэкграунд у пьесы Юлии Поспеловой и спектакля Ивана Комарова.
Пир Валтасара
Длинный стол, накрытый белой скатертью, уставленный хрусталем (признак богатства и хорошего вкуса в советском обществе), за этим столом рассаживаются зрители. Они — участники пира, то есть участники спектакля. На столе сладости, вино, по скатерти разбросаны спелые гранаты — один из любимых фруктов Сталина, непременный атрибут грузинского застолья. В хрустальных вазах — красные гвоздики, «спутницы тревог», революционный цветок.
Не успеваем мы сесть, как на стене высвечивается надпись о том, что гости должны встать — звучит «Интернационал». Именно с него начинались все официальные застолья в Советском Союзе. Звучит долго, полностью, оказывается, что за последние десятилетия мы счастливо забыли этот текст. Но атмосфера создана.
А дальше две актрисы — Елена Кудряшова и Анастасия Радвогина — рассказывают две истории. Короткую — Надежды Аллилуевой, матери. И длинную — Светланы Аллилуевой, дочери. Обе трагические, но они и не могут быть иными, потому что самые первые жертвы диктатора — это те люди, которые стоят к нему ближе других. В семье Сталина и его потомков во многих поколениях практически нет счастливых людей. Своего рода карма.
Форму застолья режиссер, очевидно, выбрал по той причине, что весьма скромный в быту Иосиф Сталин, тем не менее, очень любил ночные посиделки с «товарищами по партии». Своего рода пиры Валтасара, за которыми просматривался трагический конец. Вот на такой пир и приглашены зрители в «Углу». И история, рассказанная в спектакле, — она не только о Сталине и его семье, но и о происходящем в стране, о том тотальном «мороке», охватившем народ. Гибель Кирова и Орджоникидзе — это только крошечные эпизоды, показанные через восприятие маленькой Светланы. За ними — трагедия десятилетий.
У Елены Кудряшовой и Анастасии Радвогиной сложная задача, перевоплощаясь на короткие мгновения в своих героинь, они большую часть не показывают их, а рассказывают о них. Это им удается, зритель ни на минуту не выпадает из действия. Особенно ценно, что в подавляющем большинстве это молодой зритель. В этом смысле «Говорит Москва» — еще и просветительский проект. Уроки истории надо знать на «отлично», чтобы избежать повторения.
Финал спектакля легко предугадать — начало марта 1953 года, смерть Сталина на даче. Трагедия для его детей. Василия Сталина, который еще при жизни отца говорил жене: «Галка, я жив только пока жив Сталин», через несколько месяцев арестуют и по ложному обвинению надолго отправят в тюрьму, а потом в ссылку в Казань, где он умрет при загадочных обстоятельствах.
Светлану не тронут, но и ее судьба будет нелегкой — эмиграция, возвращение в Москву, снова эмиграция, неудачные браки, разрыв с детьми и финал — дом престарелых в одном из крошечных американских городков. Но 5 марта 1953 года было радостным днем для страны, когда появилась надежда, что все пойдет иным путем.
По стене ползут строки стихотворения Корнея Чуковского про страшного Тараканища, который усами шевелит и пожирает зверей. Когда-то в стране, привыкшей к эзопову языку, они считались прямым намеком на усы «отца всех народов», пожирающего этот народ.
А мы друг за другом, вставая из-за стола, выходим из зала, и в узком коридоре, который ведет в гардероб, приспущены люстры и затянуты черным крепом. Так в марте 1953 года было на панихиде в Колонном зале Дома Союзов, где проходило прощание с генералиссимусом. И остается послевкусие — сострадание к судьбам двух этих женщин, матери и дочери, которые имели несчастье жить бок о бок с тираном. Впрочем, от этого никто из нас не застрахован.
