«Слава богу, как-то приняли форму моего управления. Она, скажем так, не сильно демократичная»

Экономия и жесткие реформы

— Александр, вы встречались с президентом РФ накануне, докладывали о результатах работы за 2017—2018 годы, и надо сказать, что этот доклад был впечатляющ весьма. Мы знаем, по-разному, бывает, складывается в регионах. Не везде ситуация простая, много регионов дотационных, и вообще в подавляющем большинстве, конечно же, полно проблем. Но как показывает практика, если взяться с душой и энергией, а также привлечь правильную команду, то дела начинают двигаться весьма стремительно. Какое главное достижение, о котором вам хотелось бы «во первых строках» сказать?

— Давайте, наверное, о главном. 4 апреля 2017 года, когда Владимир Владимирович назначил меня исполняющим обязанности главы Удмуртской республики, республика находилась в критическом состоянии с точки зрения бюджета. Государственный долг был равен практически доходной части, то есть республика заработала где-то 49—50 миллиардов рублей и должна уже была почти 49 миллиардов рублей. Поэтому следующие заимствования, будь то бюджетный кредит либо коммерческий кредит, привели бы по Бюджетному кодексу к невозможности исполнять свои обязательства, и дальше там очень нехорошие последствия для республики были бы. Поэтому мы впервые за 10 лет остановили рост государственного долга. И, мало того, по соглашению с Минфином, по требованию Минфина Российской Федерации, мы на 1 января 2019 года сократили его на 2 миллиарда, сейчас он составляет чуть больше 47 миллиардов.

Продолжаем работать в формате антикризисного управления, потому что, помимо госдолга, есть текущий дефицит. Он складывался в первую очередь из-за нашей неэффективности, из-за неэффективного расходования бюджетных средств.

Тут мне помогло сразу очень много инструментов, которые я использовал, будучи сопредседателем ОНФ. Помог в первую очередь Центр закупок. Только по 2018 году мы сэкономили 1 миллиард рублей.

— Один миллиард рублей на закупках?

— Один миллиард на небольших закупках, то есть от 500 тысяч рублей. Вообще, я думаю, что мы выйдем на экономию 1 миллиард 800 миллионов — 2 миллиарда рублей на закупках.

— А как это возможно, если небольшие закупки? Вы сказали — от 500 тысяч рублей, и сэкономлен миллиард! Такое ощущение, что должна сидеть огромная команда, усилия которой направлены…

— Как раз наоборот. Ведь там у главврача — у него свое хозяйство, он свои закупки делает, муниципалитеты — свои, и так далее. Наоборот, это было по мелочам так размыто по всей республике — централизация помогла вот такую сумму сэкономить. Это помогло нам справиться с бюджетом.

Вторая история — надо было наводить порядок с нашими компаниями, которые принадлежали муниципалам и республике. Антикризисное управление конкретными проектами — «Аптеки Удмуртии», «Удмуртлес» и так далее — дали почти 200 миллионов рублей дополнительно в бюджет. И самое главное, мы перестали тратить деньги, отапливая воздух, в никуда.

По 2018 году меры антикризисного управления дали экономию бюджета в 2 миллиарда 200 миллионов рублей. Я думаю, что мы будем экономить вкупе по году около 5 миллиардов рублей. В 2019 году мы вообще все закупки с 1 копейки и дальше будем централизовывать, административная реформа проходит. Ну, в общем, все в наших руках!

Естественно нам помогло правительство РФ где-то дотациями, где-то соответственно субсидиями, поэтому, собственно, грех жаловаться. Надо при этом сказать, что республика уникальная. Помимо того, что там работают трудолюбивые и талантливые люди, еще и, конечно, крепкая промышленность, оборонные предприятия, нефтяные компании, крепкое сельское хозяйство. Поэтому 2017—2018 годы — это был формат очень жесткого управления. В 2019-м, тем более что у нас впереди нацпроекты, я думаю, будет уже чуть полегче. Главную задачу мы выполнили, я считаю, мы вышли из такого глубокого кризиса, остановили долг и у нас уже появляются какие-то деньги на развитие.

Фото udmurt.ru

— Формат жесткого реформирования, вы сказали — такой был год 2018-й. Это означает, что все в стрессе там на местах находятся?

— Все вышли из зоны комфорта. Не только граждане, живущие в республике, которые ездили по плохим дорогам, проблемы с здравоохранением и т. д., но и собственно, что должно было произойти, чиновники, которые, в общем-то, осуществляют государственное управление, вышли из зоны комфорта. Да, мы работаем по субботам. Это не потому, что просто хочется поработать, а потому, что подводим итоги буквально каждой рабочей недели. Да, мы имеем очень жесткие KPI, в первую очередь глава и заместители.

Это абсолютно серьезно, потому что боремся за каждый день, потому что у нас еще ведь и конкуренция. Не только по стране, но и в Приволжском федеральном округе у нас очень сильные конкуренты — Татарстан, который далеко-далеко ушел по сравнению с нами в социально-экономическом развитии. У нас Пермский край сильный, Башкирия, Кировская область, и мы должны конкурировать за трудовые ресурсы. Поэтому классная ситуация, когда человек выходит из зоны комфорта. Я имею в виду управленцев. Вот в этой именно ситуации начинаешь действительно развиваться.

Полтора года были сложными, потому что люди работали десятками лет в определенной системе координат, не могли понять — чего он хочет, каких изменений?

— Вообще — чего докопался?

— Да. «Пусть нам федерация даст денег, и все будет хорошо». Но вот сейчас ситуация исправляется. Люди действительно видят, что мы за те же деньги можем на 30 процентов больше дорог делать. Мы действительно честно можем взаимодействовать с общественностью, мы можем отвечать гражданам на обращения не в соответствии с законом в течение 30 дней, а в течение дня. И результат налицо. И люди стали больше доверять власти и сами готовы что-то созидать. Поэтому, в общем, полтора года такие боевые, но с хорошим результатом.

Из критиков в главы

— Наверное, это было не так просто, может быть, даже страшно — вы сначала возглавляли ОНФ и жестко, скажем так, троллили порой губернаторов, составляя рейтинг эффективности. Наверное, это был такой непростой переход из одной баррикады в другую?

— Нет, очень простой. Честно, искренне. Во-первых, я же не знал, что я стану главой региона, но вообще все знания и опыт получил. Буквально с первого дня, я серьезно говорю — 4-го назначили, 5-го прилетел, а в середине апреля мы уже начали реформировать систему государственных закупок. <…> То, что я делал в ОНФ, я делаю здесь.

Самая главная стратегия в нашем ОНФ — абсолютная открытость. Мы не прятали проблемы, но открыто отвечали. То же самое мы делаем сейчас здесь.

Буквально каждое утро и вечер я начинаю с работы в социальных сетях с обращениями граждан. Это тоже был очень интересный опыт, потому что мои предшественники были очень закрыты, и у людей, конечно, сначала был настоящий фан — это что, серьезно он? Проверки, тесты были, а сейчас классный инструмент для коммуникации.

— То есть люди поняли, что это Бречалов, и он сам отвечает?

— Конечно, в бан отправляю всякие неадекватные и так далее. Но честно скажу: позавчера убрали Карла Маркса, Лихвинцева, еще какую-то улицу, благодаря сообщению мне граждан. Вот да, криво так, вручную, потом подрядчики привыкнут к тому, что они быстрее достучатся до главы, и тут же пойдет команда. Лучше уже сразу убирать, как это было у нас летом с дорогами.

Поэтому страшного ничего не было. Все, что мы делали в ОНФ и за что критиковали глав, мы постарались исключить здесь, чтобы эти ошибки не допускать. Если у меня автопарк администрации главы был 118 машин, там экскаватор, трактор, КАМАЗ, можно было какие угодно услуги оказывать. Мы половину автопарка уже продали, а какие-то функции на такси переводим. Это дало только по содержанию 8 млн рублей. Мы не купили ни одного автомобиля.

— На что деньги потратили?

— Есть на что. У нас же дефицит был огромный — текущий дефицит 5 млрд рублей, поэтому все деньги уходили в первую очередь на исполнение социальных обязательств, а в дальнейшем, там же много зияющих просто дыр в прямом смысле слова. Когда ты в детский сад заходишь и видишь, что там в углу замазано в потолке, только чтобы акт подписать о приеме и 1 сентября пустить детей. А таких объектов у нас 580.

Фото udmurt.ru

Участие общественности

— А как же бумажная волокита? Если деньги в бюджете выделены только на эту строчку. Нам рассказывают очень часто, что их нельзя перевести из одной графы в другую, потому что проблемы будут.

— Нет, мы вносим корректировки с помощью Государственного совета УР, никаких проблем нет. И слава богу, как-то приняли форму моего управления. Она такая, не сильно демократичная, не скрываю, потому что если бы мы увлекались теорией демократии — одного спроси, другого, третьего, пятого… Мы главным образом спрашиваем людей честно. Вот, к примеру, у нас день города Ижевска совпадает 12 июня с Днем России. Мы в первый же год спросили, как праздновать — барабаны, флаги и концерт или что-то другое. Люди собрали больше 160 предложений. Предложили нам праздновать день двора, день района и день города — 10, 11, 12 июня.

— И что действительно, люди не только предложили, но пришли и поддержали?

— День двора люди сами. Мы только помогли каким-то материалом, выступили модераторами. Если в первый год было 50 или 55 дворов, то в 2018 году уже сотни. Предложили сделать шахматный турнир, но мы пообещали, что победители сыграют с Карякиным. Я выполнил обещание в прошлом году. В Москве на удмуртском национальном празднике Гербер победители — мальчик и девочка — сыграли с Карякиным.

Но не в этом дело, а в том, что там люди проявили инициативу, мы поддержали. Захотели в прошлом году на новый год чемпионат по хоккею на валенках — добро пожаловать.

Они определяют, какие дороги в первую очередь строить, ремонтировать, какие городские пространства ремонтировать. Вот их мы спрашиваем, а вот, извините, с коллегами-чиновниками там есть определенный регламент. Он заключается в том, что у тебя есть семь дней максимум — решение приняли, двигаемся дальше. Больше дискуссий у нас нет, иначе мы так будем бесконечно из ведомства в ведомство, депутаты, потом снова мы решать, а нам очень быстро надо принимать решения.

— Так это же значит, что при наличии воли, оказывается, этот диалог «власть — народ» и «народ — власть» может работать?

— Он работает. Вот мы же сейчас в эфире, и кто-то из Удмуртии может слышать. Как мы делали спецпроект по ремонту дорог в Глазове. Половину дорог в этом году мы перестелили по новой. Благодаря кому? Общественникам. Они пришли к нам и сказали, слушайте, мы устанем друг друга контролировать, давайте на асфальтоукладчиках камеры поставим. Я думал, это очень сложно, оказалось — нет. Это оказалось такой действенной мерой. Во-первых, мы сразу подняли в разы производительность труда, потому что зачастую у рабочих, замечательных людей, перерыв длился долго.

Второе, мы включили общественников, по-честному, тех, про кого вчера говорили «да они постоянно критикуют почем зря». Мы с ними нашли общий диалог, и они у нас подписывают акт приема дорог, и без подписи мы не принимаем. Пришлось переделывать, был мат-перемат, драки, но это честная история. И это проще.

Когда люди сами проголосовали, что нам нужно площадь отремонтировать, потом набережную, у меня не возникает потом проблем в отстаивании этого решения. Это вы решили, и мы так и делаем.

— А каким образом происходит это голосование?

— По-разному. Некоторые проекты запускаем отдельно. Я их озвучиваю, делаем брифинг, это во всех газетах и через управляющих. А, допустим, комфортная городская среда — по проекту 2018/2019 года было голосование на выборах президента. Там пять площадок заняли соответствующие позиции и первое — площадь, и мы ее делаем сейчас.

Помимо этого мы запускаем отдельные опросы, конкурсы, постоянно, когда хотим что-то сделать. Вот мы в Глазове том же начали делать дороги. «Росатом» нам выделил дополнительно 422 млн рублей, и на торгах еще экономия получилась. Люди выбрали дополнительные дороги, которые надо отремонтировать — еще 8 км получилось. А асфальтовую крошку — опять нам общественники подсказали — мы отсыпали все грунтовые дороги. У нас Глазов — единственный город в Удмуртии, где 100 процентов дорог в нормативном состоянии. И здесь 100 процентов роль общественников. Никакой тут джинсы и подтасовки нет.

Фото vk.com

Недовольные

— Какая-то очень радужная картина получается. Наверняка же есть недовольные, которым все это не нравится? Вы говорили про жесткую административную реформу.

— Недовольные, конечно, есть. Я в первую очередь недоволен. Я недоволен, потому что многое, что хотелось сделать в 2018 году, у нас не получилось, потому что кто-то в ритм не вошел, кто-то просто не сделал, причем не только чиновники. По той же самой почте мы не доделали, что хотели сделать. Но в целом мы все планируемые объемы сделали. Работать надо быстрее и качественнее.

— А административная реформа в чем заключается — увольняете лишних?

— К сожалению, да. Из 14 регионов ПФО по количеству чиновников на 1 000 жителей мы рекордсмены, причем с большим отрывом. У нас нет такой экономики, чтобы мы содержали такое количество в некоторых случаях неэффективных чиновников.

Это болезненный процесс, поэтому мы аккуратно его проходим. В 2018 году в первую очередь мы сократили высшие должности — это заместители министров, потому что у нас в каждом министерстве по пять-шесть человек было. На качестве это точно не сказалось. А сейчас мы штат сокращаем: на 2018 год — 15 процентов, еще 15 процентов будет в 2019 году. Но это, к сожалению, неизбежно. Причем деньги мы оставляем в отрасли, и частично они пойдут на компенсации, на повышение зарплат низкооплачиваемым специальностям, к примеру, в здравоохранении, образовании.

Здесь сокращение не для того, чтобы сэкономить, а для того, чтобы сделать боеспособную команду, а высвободившиеся деньги пустить на ту же самую зарплату.

— Возвращаясь к началу нашей беседы, когда вы говорили, что удалось сэкономить 2 млрд рублей — цифры колоссальные, ведь мы понимаем, деньги есть в стране, если эффективно подходить к управлению?

— У меня позиция не изменилась с того момента, когда мы на форуме в Санкт-Петербурге с Татьяной Алексеевной Голиковой, тогда она возглавляла Счетную палату, дискутировали, сколько денег тратится неэффективно. Я назвал 20 процентов, она назвала где-то 15 процентов. У меня мнение не изменилось, то есть примерно в этих же цифрах, по крайней мере, по республике.

Понятно, что нельзя это все сделать, переформатировать управленческую модель за год-полтора. Но еще раз говорю: как минимум мы в 2019 году выйдем на экономию 5—6 млрд рублей — это уже 10 процентов от нашего бюджета. Это огромные деньги. По крайней мере, в республике есть где поискать в части эффективности. Я не буду за всю страну говорить или за другие регионы. У нас точно есть, неэффективных решений было очень много, и мы «выщелкиваем» каждое из них, потому что проблем в республике на миллиарды рублей — детские сады, школы, кровли, дороги и т. д.

Госзакупки и конкуренция регионов

— Вопрос от слушателя: закон о госзакупках пересматривать нужно? Об этом часто и много говорят в последнее время. Каково ваше отношение к этому закону?

— Наверное, всегда будут какие-то моменты, которые нужно усовершенствовать в любом законе — и в том числе в 44-м законе и 223-м законе, но у нас Федеральная антимонопольная служба, возглавляемая Игорем Артемьевым, это очень сильная и профессиональная команда. Они все видят и все инициативы слышат, очень оперативно реагируют. У меня каких-то серьезных замечаний по закону в настоящий момент нет. Еще раз повторюсь, все в наших руках — и по взаимодействию с государственными и муниципальными унитарными предприятиями, и с их закупками у нас в 2018 году получилось. Да, где-то, может быть, ручное управление и какие-то особые режимы, но тем не менее. Думаю, этот вопрос лучше было бы переадресовать в ФАС.

— Будущее страны — это дети, а образование отдано на откуп регионам — зарплаты учителей формируются в регионах, и нет некой федеральной сетки, к которой учителя были бы привязаны. Качество образования обязано быть одинаковым по всей стране. Возможно ли и нужно ли как-то поднимать и решать эту проблему?

— Безусловно, базовые параметры образования — дошкольного, школьного, средне-специального, вузовского — должны быть на очень высоком уровне одинаково, конечно, для всех регионов. Ребенок, родившийся в одном регионе, должен получать минимальный качественный уровень образования.

Во-первых, по указу президента есть нижняя минимальная граница средней зарплаты, в частности, по образованию, которую должны выполнять все регионы, и это мы делаем. Я уверен, все регионы это делают. А вот те, что называется, перекосы, — от того или иного экономического состояния региона. Стоит ли вообще усреднять? Наверное, это невозможно, потому что все-таки Москва, Санкт-Петербург, сейчас, наверное, и Казань… в силу объективных причин там более сильная экономика.

С Татарстаном буду сравнивать. У них возможностей больше у бюджета делать надбавки учителям и всем, кто работает в этой отрасли. У нас, наверное, меньше, но я думаю, что та система, которая сейчас, она вполне рабочая.

Для меня как для главы региона, если я хочу конкурировать за кадры, а у нас есть эта проблема — уезжают люди, потому что там лучше условия, небольшой разрыв, но тем не менее он есть. Я должен стараться, во-первых, экономику поднимать, во-вторых, может быть не напрямую деньгами, а какими-то дополнительными мерами поддержки все-таки удерживать кадры в республике. Для меня это будет определенный стимул. Я вижу эти перекосы, вижу преимущества проживания в более сильных регионах, но для меня это стимул, для того, чтобы в Удмуртии врач, учитель чувствовали себя не хуже в финансовом плане.

Фото udmurt.ru

— Вопрос от слушателя: почему Бречалов делает главный упор на снижение госдолга, а не на рост благосостояния и доходов жителей республики?

— Одно с другим абсолютно связано. Хочу объяснить. Снижение государственного долга — это снижение денег за его обслуживание. Мы же не просто сократили госдолг, мы еще и снизили процентную ставку, что нам дало больше 1 млрд рублей экономии. Куда эти деньги тратятся? Они тратятся на выполнение своих социальных обязательств. Что касается благосостояния, то здесь про экономику. Чем сильнее будет экономика, больше предприятий, больше рабочих мест, выше конкуренция за людей, которая сейчас происходит между оборонными предприятиями, тем выше заработная плата.

Но если бы мы не остановили госдолг, нас вообще можно было бы признать банкротами и приводить в казначейское сопровождение со стороны РФ. Тогда мы не могли бы распоряжаться вообще никакими средствами. Это действие было необходимым и справедливым требованием со стороны правительства РФ.

Юбилеи Калашникова и государственности Удмуртии

— Расскажите нам по поводу юбилея Калашникова.

— Спасибо за вопрос. Это очень важно для Удмуртии. Михаил Тимофеевич Калашников состоялся как великий инженер и конструктор именно в нашей республике. И не только автомат Калашникова, но и много другого оружия. Да, в этом году мы празднуем столетие, и это был первый вопрос, который мы обсуждали с Владимиром Владимировичем, и пригласили его в республику на форум оружейников. Это будет в сентябре, но весь год мы отмечаем столетие самыми разными мероприятиями — их почти 50. Был целый оргкомитет, который Мантуров возглавлял. Много регионов, около 50 больших мероприятий, от документального кино на телеканалах, от печати различных материалов — Елена Михайловна Калашникова, дочь, этим занимается — до мероприятий на 9 мая и открытия технопарка имени М.Т. Калашникова. Очень много мероприятий, мы их в ближайшее время подробнейшим образом представим. Я считаю, что это знаковое событие и для Удмуртии, и для страны.

— И столетие республики?

— Это будет в 2020 году — столетие государственности Удмуртской Республики. Соответственно, и в 2019-м, и в 2020 году мы запланировали много событий, связанных с реконструкцией, ремонтом, стройкой объектов социальной инфраструктуры — бассейн, ледовый дворец, Центральная площадь. Изменений будет очень много. Хочется, чтобы люди к таким важным датам почувствовали изменения, что называется, реальные.