«Всем, кто считает, что магометане не способны усвоить нашу культуру, я бы посоветовал побывать в Казани»

«Подлинный кусочек Азии»

Спустя 18 часов после отбытия из Нижнего Новгорода наш пароход оказался на огромном водном пространстве. Справа по воде непрерывно сновали суда, слева знойное марево покрывало утопавшие в зелени берега. Вскоре в синей дымке далекого холма показалась Казань.

Казанская пристань — это подлинный кусочек Азии. На берегу суетились грузчики-татары, нищие, бабы в розовых, желтых или зеленых юбках. Кого тут только не было! Люди копошились вокруг прилавков с разложенными на открытом воздухе яркими плодами, у странных транспортных средств с разноцветными дугами-диадемами над головами лошадей, у понтонов, перед магазинами, вблизи кабаков. В овчинных шапках, тюбетейках, фуражках, черных и синих кафтанах и серых от грязи тулупах — все здесь непрерывно двигались.

Стоит только сойти на берег, как с десяток носильщиков вцепятся в ваш багаж. Пытаясь избежать этих нахалов, вы попадаете в толпу нищих, которые совершают глубокие поклоны и осеняют себя крестными знамениями, чтобы вызвать к себе жалость. Чтобы от всего этого спастись, нужно побыстрее запрыгнуть в экипаж.

Мои дрожки, медленно тащившиеся по толстому слою пыли, повернули за угол, преодолели множество луж, и вот уже на холме возник лес колоколенок, башен, минаретов, куполов — все белое и блестящее, словно кусочки сахара на фоне голубого неба. Мне показалось, что я попал в восточный город.

Казань состоит из трех частей: русского города, Кремля и Татарской слободы

Казань от Волги отделяют 7 км пригородов, деревень и луж.

Дорога петляла вдоль р. Казанка, поднималась и опускалась, пока, наконец, не привела меня в город, где владелица отеля «Франция» (в настоящее время гостиница «Джузеппе», — прим. И. Кучумова) мадам Виёй оказала мне исключительно теплый прием.

Позднее я был любезно принят профессором медицинского факультета местного университета месье Миславским (Миславский Николай Александрович (1854—1928) — русский физиолог, член-корреспондент АН СССР (1927), заслуженный деятель науки РСФСР (1926), — прим. И.К.), окружившим меня всемерной заботой. Для успешного осуществления моих исследований мне нужен был сопровождающий, говорящий по-русски. Поэтому месье Миславский заранее подыскал для этого молодого студента университета месье Алексея Карловича Боянуса (А.К. Боянус (1867—1926) родился в семье известного врача-гомеопата, в школьные годы дружил с сыном Л.Н. Толстого Ильей. В 1892 году окончил Казанский университет, с 1913 года — действительный статский советник, являлся чиновником по особым поручениям Земского отдела Министерства внутренних дел. В 1919—1920 годы — вице-директор канцелярии Министерства путей сообщения правительства адмирала А.В. Колчака. Похоронен на Новодевичьем кладбище, — прим. И.К.). Благодаря его энергии, уму, расторопности, трудолюбию и прекрасному воспитанию моя поездка увенчалась успехом. Мы провели вместе 3 месяца и расстались друзьями.

«Проникновение западной культуры идет во вред русской старине»

Казань — крупнейший город на востоке России, в нем проживает 142 тыс. человек, имеются развитая кожевенная и мыловаренная промышленность и большой университет. Она состоит из трех частей: русского города, Кремля и Татарской слободы. Главная улица в Казани — Воскресенская (ныне Кремлевская, — прим. И.К.). Она широкая, вдоль нее стоят низкие дома, а в конце расположен университет — великолепное научное учреждение, просторным лабораторным помещениям которого могут позавидовать европейские ученые. Не менее прекрасен и его административный корпус. В университете работают известные на Западе профессора и издаются авторитетные «Труды Общества естествоиспытателей при Императорском Казанском университете».

Недалеко в красивом деревянном здании, построенном в русском стиле, расположена удивительнейшая экспозиция (Ш. Рабо посетил Казанскую научно-промышленную выставку, которая размещалась на территории Николаевской площади (ныне Университетский сад), Черного озера и Державинского сада. Она была организована по инициативе Общества естествоиспытателей при Казанском университете с целью ознакомления общественности с природой, экономикой, историей и культурой Волжско-Камского региона, итогами земской деятельности и функционировала с 15 мая по 16 сентября 1890 года. Общее число экспонатов составило ок. 2 тыс., которые были привезены из Москвы, Санкт-Петербурга, 20 губерний Поволжья, Урала, Сибири и Туркестана, — прим. И.К.). В последние годы российские губернии поочередно проводят привлекательные выставки. При посещении заполненных экспонатами залов сразу ощущаешь силу и размах русской промышленности. За последнее десятилетие она достигла многого, особенно в производстве предметов роскоши. Сейчас Россия самодостаточна и вскоре может составить конкуренцию другим странам. Ее плюсом является низкая стоимость рабочей силы. Однако проникновение западной культуры, которая вытесняет местные традиции, идет во вред русской старине. Распространение французской ювелирной моды привело к сокращению в России выпуска столь ценимых в Париже русских чайных ложечек. Ушли в прошлое некогда радовавшие глаз колоритные, с изумительной расцветкой и узорами хлопчатобумажные ткани, и теперь московские ткачи попросту копируют банальные сценки наших дешевеньких обоев.

Я с удовольствием провел бы на этой выставке целый день, но в ее деревянном здании было слишком душно, хотя столбик термометра не поднимался выше +27℃, а средняя температура не превышала +20℃. В этой стране, где зимой температура снижается до –34℃, люди стараются защитить себя от холода, а не от зноя. Двойные окна моей жилой комнаты были наглухо закрыты, а для проветривания служила маленькая форточка. Поскольку жалюзи не было, в комнате всегда стояла жара. Вдобавок крыши больших домов здесь покрывают листами толя, который точно не способствует прохладе в жилищах.

Недалеко в красивом деревянном здании, построенном в русском стиле, расположена удивительнейшая экспозиция

Летом эта местность представляет собой настоящее пекло. Через месяц температура воздуха в тени достигала уже +37,6℃ и даже утром составляла +30,2℃. В июле 1890 года средняя температура была +24℃.

В такую погоду лучше всего сидеть в бане, тем более, что в России эти заведения невероятно комфортны: вам предоставляют две комнаты, парилку с ванной, душевую и салон с диванами. В бане можно находиться сколько угодно, чуть ли не жить в ней, и это не осуждается. Она работает круглосуточно, ее клиентам предлагают напитки, еду и т. д. По сути, бани — это русские кафе.

«Татары очень искусны в торговле»

Главной достопримечательностью Казани является Кремль. Многие думают, что Кремль — это царский дворец в Москве, не подозревая, что его собратья имеются во всех крупных русских городах. Являясь оборонительными сооружениями, они, естественно, всегда возводились на холмах, чтобы укрывать за своими стенами все ценное — церкви, казну и правительственные учреждения. Казанский кремль — это своеобразный город в городе со своими соборами, монастырями и дворцами. Его укрепления состоят из покрытой известкой кирпичной стены с башнями и зубцами, позади которой виднеется хаотичное нагромождение куполов, колоколен, прекрасных зданий, а над всем этим возвышается странный минарет, напоминающий поставленный на землю гигантский колпак колдуна, или стоящую вертикально огромную подзорную трубу. Это так называемая башня Сююмбике, построенная, как говорят, во времена магометанских ханов. Согласно легенде, татарская княжна Сююмбике бросилась с верхушки минарета в момент взятия Казани русскими, не желая быть свидетелем покорения города. Но на самом деле она умерла за 3 года до этого, однако местные жители до сих пор верят в эту прекрасную легенду. Какая мрачная штука история: она всегда старается опровергнуть красивые сказания!

Крутой склон ведет от Кремля и русской части города в Татарскую слободу — потомки бывших хозяев этих земель сегодня вытеснены в пригород.

Здесь перед нами открылся настоящий Восток. На улицах сновало множество людей в длинных ярких одеждах, повсюду виднелись вывески с арабскими надписями. Минареты мечетей еще больше придавали этой местности азиатский вид. Правда, привлекательным его назвать было нельзя, ибо он состоял из одних однотипных безыскусных кирпичных домов. Как внутри, так и снаружи, мечети выглядели убого. С голыми стенами, высокой деревянной, простенькой кафедрой, освещаемые узкими лучиками дневного света, они напомнили нам протестантские храмы.

Изучение положения казанских татар и политики царских властей в отношении их может быть весьма полезно для нас, поскольку этот опыт может быть применим к Алжиру. Во Франции появилось множество предложений, ярких выступлений и куча книг о будущем этой нашей африканской колонии. Сейчас все мнят себя ее знатоками и наперебой предлагают проекты реформирования Алжира. Одни полагают, что нужно активнее заселять его европейцами, лишить арабов всего, а потом и вовсе изгнать их отсюда. По мнению других, для усмирения этой территории нужно интегрировать ее во французскую политическую систему, для начала предоставив туземцам избирательные права, чего сами они, правда, не хотят. Но для Алжира все это как корове седло. Если собрать эти прожекты вместе, то получится забавная смесь всякого вздора, ведь наши горе-реформаторы судят об арабах с точки зрения своей культуры и европейской политической традиции.

Главной достопримечательностью Казани является Кремль. Многие думают, что Кремль — это царский дворец в Москве, не подозревая, что его собратья имеются во всех крупных русских городах

Но вернемся к казанским татарам.

Одни их них занимаются землепашеством, а другие — торговлей. Причем, как мне показалось, их приемы земледелия ничем не отличаются от русских. Татары очень искусны в торговле и составляют большинство бродячих коммерсантов, снующих на улицах и в портах поволжских городов. Обладая деловой хваткой, казанские магометане дали миру несколько известных купцов, обладающих огромным состояниями, а благодаря своему трудолюбию смогли подняться до уровня цивилизованных народов.

«Казанские магометане лишены всякой религиозной воинственности»

Эти магометане успешно осваивают нашу культуру, проявляя себя там, где требуется ум: сыновья ряда богатых торговцев учатся в университете, а все его ассистенты являются татарами; их трудолюбие единодушно признают русские профессора.

Магометанское духовенство тоже восприимчиво к нашим идеям, и некоторые его представители занимаются наукой. В 1877 году один мулла докладывал об истории Булгара и Казани на Казанском археологическом съезде (имеется в виду Шигабутдин Марджани (1818—1889) — татарский богослов, философ, историк, просветитель, этнограф, археограф, востоковед и педагог. Речь идет о его докладе «Очерк истории Болгарского и Казанского царств» на IV Археологическом съезде в Казани, который на русском языке зачитал известный российский тюрколог В.В. Радлов, — прим. И.К.).

В связи с этим расскажу одну историю. Когда в присутствии месье Миславского я фотографировал около одной мечети, передо мной неожиданно возник ее священнослужитель. Узнав, кто я такой и зачем сюда приехал, он пригласил меня на следующий день в мечеть, чтобы сделать снимки моления — мол, парижанам это будет интересно. Однако, как известно, закон Магомета запрещает изображать лица людей, поэтому они вряд ли согласились бы предстать перед камерой, но мулла нашел остроумный выход, предложив сфотографировать молящихся сзади, что я и сделал. Это был умнейший, образованнейший человек, знающий, как во Франции относятся к его единоверцам.

Казанские магометане лишены всякой религиозной воинственности. Их ислам столь же мирный, как католицизм и протестантство. Под русским влиянием большинство местных татар перешло к моногамии. Немногочисленные студентки-магометанки университета обладают одинаковыми правами с нашими дамами. Замечу, что магометане отказались от многоженства отнюдь не из-за отсутствия средств — ведь даже богатые у них обычно моногамны. Прогуливаясь однажды вечером по Летнему саду (Имеется в виду нынешний сад «Эрмитаж» — парк в Вахитовском р-не Казани. В описываемое время он был местом прогулок и увеселений, располагался в треугольнике нынешних улиц Некрасова, Маяковского и Щапова (бывш. улицы Старо-Горшечная, Поперечно-Горшечная и Собачий переулок), — прим. И.К.), я встретил генерала, фланирующего под руку с шустрой и чрезвычайно ухоженной женщиной небольшого роста. Это были месье и мадам Шамиль (Имеется в виду Мухаммад-Шапи (1840—1906), четвертый сын Шамиля, с 1861 года состоявший на русской службе и в 1885 году произведенный в генерал-майоры. В 1884 году он женился (третьим браком) на 18-летней Биби-Марьям-Бану (1865 — ок. 1920), о которой здесь идет речь, — прим. И.К.). Сын заклятого врага русских, кавказского Абд аль-Кадира (имеется в виду Шамиль (1797—1871) — предводитель кавказских горцев, в 1834 году возглавил теократическое государство — Северо-Кавказский имамат, объединившее горцев Западного Дагестана и Чечни. Вел вооруженную борьбу с Россией. Национальный герой народов Северного Кавказа. Во французской литературе того времени Шамиля обычно сравнивали с Абд аль-Кадиром (Абд аль-Кадир ибн Мухйиддин аль-Джазаири; 1808—1883) — арабским эмиром, полководцем, богословом, ученым, оратором и поэтом, руководителем народного восстания 1832—1847 годов в Алжире против колонизаторов, — прим. И.К.), является царским генералом и, женившись на дочери богатого татарского торговца (Ибрагима Исхаковича Апакова (ок. 1823/1825 — ок. 1889), — прим. И.К.), мирно живет здесь. Мадам Шамиль не прячет своего лица, носит маленькую шляпку и одета по самой последней французской моде.

Как внутри, так и снаружи, мечети выглядели убого. С голыми стенами, высокой деревянной, простенькой кафедрой, освещаемые узкими лучиками дневного света, они напомнили нам протестантские храмы

Всем, кто считает, что магометане не способны усвоить нашу культуру, всем многочисленным разработчикам проектов для Алжира я бы посоветовал побывать в Казани. Как метко заметил капитан Бинжер (Бингер Луи-Гюстав (1856—1936) — французский путешественник, исследователь Африки, — прим. И.К.), чьи знания в этой области общепризнаны, «там, где европейская культура влияет на людей напрямую, она значительно ослабляет религиозность, видоизменяет и осовременивает ислам».

Интеграция здешних магометан в российскую жизнь произошла естественным путем. Политика русского правительства в отношении татар заранее не продумывалась, оно просто их не преследовало.

После завоевания этих земель и позднее, в XVIII веке, часть магометан подверглась насильственной христианизации, имевшей место еще примерно 50 лет назад, но нынешний русский император прекратил эту практику. Впрочем, по всеобщему мнению, в моральном отношении крещеные татары значительно уступают своим собратьям-магометанам. Последних сегодня не преследуют, власти относятся к ним, как к русским, допускают к правосудию и стараются защищать от чиновничьего произвола. Но главную роль в интеграции татар в состав российского общества сыграл русский крестьянин. Мужик видит в магометанине равного себе, татарин для него не враг, как араб для французского колониста, русский не относится к нему с презрением и корыстью, не пытается его просто так унизить, как это делают алжирские французы, когда, повстречав на своем пути туземца, стараются ударить его хлыстом. Высшие классы России ценят человеческие качества татар, для них это те же русские, только иной веры.

Татары достаточно сильно ассимилированы. Я слышал, как один из них, рассуждая, словно заправский славянофил, сокрушался о судьбе майора Панитцы (Паница Коста Атанасов (1857—1890) — майор болгарской армии, возглавивший восстание оппозиционного офицерства против правившего в Болгарии с 1887 года Фердинанда I Кобургского, ставленника Австрии, за что и был казнен, — прим. И.К.): казанские магометане стали русскими даже по духу.

С политической точки зрения это весьма полезно: в Восточной России насчитывается не менее 3 млн магометан — татар, башкир, киргизов, вблизи которых, в Центральной Азии, находятся очаги воинствующего ислама. Если там вспыхнет война за веру, она может перекинуться в Поволжье, однако благодаря продуманной политике русское правительство заручилось лояльностью своих татарских подданных.