Шай Грановский: «С новым производством в Прибалтике мы обходим санкции»

Третьи производители зернового молотого кофе в стране

— Шай Владимирович, компания «Сафари кофе», которой принадлежал бренд «Живой кофе», пришла к вам как сделка. Почему вам, инвестиционному банкиру, понравился этот бизнес, и вы решили выкупить его на себя?

— Я вел сделки по слиянию и поглощению, будучи старшим партнером в инвестбанке «Третий Рим». А основатель компании «Сафари кофе» — большой умничка, антрепренер и очень креативный человек — пришел ко мне с идеей продать ее. Он понял, что компания вышла на тот уровень, когда ей нужен системный подход и более четко скоординированная стратегия развития. Тем не менее, компания на тот момент все-таки была еще маленькой, чтобы наш инвестбанк вел ее. И я вызвался лично помочь ему. Начал искать интересантов на сделку и даже подобрал пару человек за полгода. Инвестбанкиры, когда ведут какой-то актив, полностью погружаются в бизнес: изучают цифры, историю, производство, клиентскую базу, целевую аудиторию, УТП самой продукции и прочее. Изучив, я, по сути, влюбился в этот проект. На тот момент я уже почти 15 лет занимался чем-то, что отображается строчками в мониторе — либо зеленого, либо красного цвета. А я по натуре, видимо, старомодный человек. Мне хотелось иметь дело с тем, что можно потрогать руками, что обязательно хорошо пахнет. И этот проект был именно таким. Я подумал, что, вроде бы, обладаю навыками и есть понимание того, как дальше развивать эту компанию. Тогда я спросил прежнего владельца, как он смотрит на то, что я выкуплю этот бизнес на себя без изменения цены. На что он ответил: «Конечно, продам тебе с большим удовольствием, чем кому бы то ни было, потому что понимаю, что с тобой компания будет только расти». И 7 лет спустя так и получилось.

— И какой объем рынка занимает ваша компания в сегменте натурального кофе на сегодняшний день?

— По нашим сведениям, мы третьи производители зернового молотого кофе в стране. Наша доля составляет порядка 10 процентов.

— А в сегменте растворимого кофе?

— Рынок растворимого кофе другой, он гораздо больше. И там другие игроки, отчасти есть пересечения, но только отчасти. Я думаю, от общего рынка кофе мы занимаем 1—1,5 процента в России.

Мне хотелось иметь дело с тем, что можно потрогать руками, что обязательно хорошо пахнет. И этот проект был именно таким

«У нас есть амбиции начинать экспортировать крем-мед и в США»

— Вы работаете в нескольких направлениях, какое приносит наибольшую прибыль?

— Мы делаем под брендом «Живой кофе» много разных продуктов, фасовок, капсул, сашетов абсолютно разного размера. И этот бренд приносит больше всего прибыли.

Мы лидер в России по производству капсул в формате Nespresso. А сейчас запускаем линию по производству капсул в формате Dolcegusto — это второй самый популярный формат с точки зрения спроса — и линию по производству капсул в формате Lavazza blue. Это, пожалуй, третий, самый популярный формат. Также у нас есть растворимый кофе Drive for Life и мед-суфле с добавлением сухофруктов под брендом Le Petit Nuage.

Мы в этом году значительно расширяем свою продуктовую линейку, и до конца года у нас выйдет чайная линейка под брендом Live Tea и мегавкусное японское печенье под брендом Arigato.

— Японское печенье?

— Да, когда я был на Хоккайдо, подсмотрел там рецептуру. Основная идея в том, что это печенье не очень сладкое и оно в удобной, яркой упаковке — в стаканчике, который можно взять куда угодно: в машину, на работу, дать детям в школу, взять с собой в университет… Там относительно широкая вкусовая линейка: имбирь, ваниль, шоколад, арахис и миндаль.

Так что в конце года мы будем переименовываться и станем называться Live group, потому что продуктовая линейка расширяется в смежное направление. Мы уже не только кофе-компания.

— А как у вас родилась идея с крем-медом?

— У нас есть своя небольшая сетка розничных магазинов, через которую мы тестируем предпочтения потребителей, проводя разные дегустации. Мы увидели, что третий самый популярный продукт после чая и кофе — как раз только появившийся на рынке крем-мед. И мы подумали, что должны стать пионерами с этим особенным и еще неизвестным продуктом. А теперь уже рассчитываем выйти с ним на экспорт. Мы видим большой потенциал в Китае и вообще на Востоке, но и на Западе тоже. У нас есть амбиции начинать экспортировать крем-мед в том числе и в США.

Это печенье не очень сладкое и оно в удобной, яркой упаковке – в стаканчике, который можно взять куда угодно: в машину, на работу, дать детям в школу, взять с собой в университет…

До 30 тонн готового зернового кофе в сутки

— Какими производственными мощностями вы располагаете?

— Производственные мощности «Живого кофе» находятся в Подольске. Там у нас пять обжарочных линий разного объема: от 5-килограммой машины до 250-килограммовой. 250 — это значит, что за один цикл примерно за 15 — 18 минут линия обжаривает 250 килограммов кофе. Мы производим до 30 тонн готового зернового кофе в сутки. Что касается меда, то пока он изготавливается на аутсорсе. Из соображений экономической целесообразности, когда мы запускаем новый продукт, то не инвестируем моментально в оборудование, а подписываем контракт на производство. И если мы видим, что спрос пошел, то инвестируем уже в CAPEX и переносим оборудование на свою площадку.

— А кто ваш текущий партнер по крем-меду?

— Их много, мы не зависим от одного поставщика. Для нас производят сырье, а мы его уже фасуем. А в ближайшее время все будем делать сами. Уже закупили оборудование для изготовления крем-меда. Я думаю, что до конца года у нас будет уже все свое.

— В какую сумму вам обходится этот запуск?

— Это коммерческая тайна. В целом запуск нового бренда стоит несколько миллионов рублей.

— Несколько миллионов. Это может быть и 2, и 10 миллионов

— Да, это очень сложный, затяжной процесс.

— Что касается печенья, вы видите целесообразность инвестировать в собственное оборудование для его производства?

— Пока мы довольны тем производителем, который будет для нас его изготавливать. Да и все эти производители легко замещаемы. Весьма вероятно, что мы так и будем контрактовать производство печенья по нашей рецептуре, под нашей упаковкой. Если мы пойдем на экспорт — а, я уверен, что пойдем, потому что это интересный продукт в международном смысле — то, скорее всего, мы будем искать производителей не в России, чтобы иметь локального изготовителя ближе к тому рынку, на котором собираемся продавать.

— А по чаю?

— Да, по чаю вероятность того, что мы будем инвестировать в свой CAPEX, весьма высока. Создавая эту линейку, мы сделали акцент на то, что в каждом виде чая свой конкретный урожай является самым лучшим, то есть только премиальный сбор.

— Когда эти продукты появятся на полках?

— Печенье до конца года. Чай, думаю, в l квартале уже следующего года.

Когда мы запускаем новый продукт, то не инвестируем моментально в оборудование, а подписываем контракт на производство. И если мы видим, что спрос пошел, то инвестируем уже в CAPEX и переносим оборудование на свою площадку

Уровень потребления кофе растет

— На какую выручку выходит группа компаний?

— Чуть менее 2 миллиардов рублей.

— Каков прирост по отношению к предыдущему году?

— 15— 20 процентов.

— У России, как у чайной страны, какой потенциал роста потребления кофе? Каков уровень потребления сейчас?

— Уровень потребления растет, и мы это фиксируем. Темпы роста потребления зернового молотого кофе в России составляют в среднем от 5 до 7 процентов каждый год. Россия все еще находится в начале пути с точки зрения предпочтения потребителей.

Страна номер один в мире по потреблению кофе на душу населения — наш северо-западный сосед Финляндия. Они пьют порядка 15 килограммов на человека в год. В России же не выпивается и полтора килограмма. Потенциал огромный.

— Получается, что вы растете быстрее рынка.

— Да, основной драйвер роста потребления зернового кофе в стране — кофейни. Мы тоже начали заниматься этим направлением и запустили сеть кофеен «Живое кафе», которая сейчас тоже хорошо растет и развивается.

— Сколько сейчас кофеен?

— 15, и пока все — в Москве, но у нас амбициозные планы.

«Кофе, в плане многообразия вкусов, как вино»

— А чье сырье вы используете?

— Кофе мы импортируем почти из 40 стран мира. Основные наши поставщики — Бразилия, Вьетнам, Колумбия, Индонезия, Эфиопия.

— Какая у вас география продаж?

— Мы представлены во всех торговых сетях от Калининграда до Петропавловска-Камчатского. Также продаем в СНГ, кроме Украины. И у нас есть свое контрактное производство в Великобритании. Мы поставляем кофе в несколько небольших сеток Англии под своим брендом The Live Coffee Company.

— Почему вы выбрали такую схему? Вам было важно локальное производство?

— Да, кофе, в плане многообразия вкусов, как вино. Но, как и хлеб, он всегда должен быть свежим. А для того, чтобы он был свежим, нужна локальная обжарка. Все производители молотого зернового кофе — это компании с локальным производством. Также как и пекарни. Как правило, именно локальный производитель является лидером рынка.

И мы построили еще одно производство под мед в Прибалтике. Соответственно, это будет полностью европейский продукт. С новым производством в Прибалтике мы обходим санкции, уходим в нейтральную зону, из которой можем работать.

Да, основной драйвер роста потребления зернового кофе в стране — кофейни. Мы тоже начали заниматься этим направлением, и запустили сеть кофеен «Живое кафе», которая сейчас тоже хорошо растет и развивается

«Любая девальвация для нас крайне чувствительна»

— В чем сложности кофейного бизнеса в России?

— Жесточайшая конкуренция, выживают только профессионалы. И одной из серьезнейших проблем является то, что в нашей сфере нет российских производителей качественного оборудования для изготовления продуктов питания. Фасовочное оборудование, обжарка, мельница, линии по производству капсул — все это мы вынуждены импортировать, поэтому любая девальвация для нас крайне чувствительна.

— Значит, на вас отразится и текущее ослабление рубля. Будете индексировать свои цены?

— Я думаю, все производители продуктов питания в нашей категории чай — кофе проиндексируют свои цены в среднем на 5—7 процентов. Российская экономика очень зависит от импорта, поэтому любой локальный производитель будет вынужден индексировать свою продукцию. А в плане темпов роста и развития любая девальвация наталкивает нас на то, что нужно активно заниматься экспортом и использовать эффект более низкой себестоимости, потому что мы все производим в России.

— Вы уже рассказали о своих ближайших планах, а что планируете в среднесрочной перспективе?

— У нас на следующий год планируется достаточно масштабная медиакампания по усилению лояльности к бренду «Живой кофе». Перед нами стоит задача подчеркнуть нашу особенность: «Живой кофе» полезен — это щадящие технологии обжарки, которые позволяют сохранять минералы и витамины. «Живой кофе» — единственный из категории кофе, который находится в категории полезного питания. Это наш патент, и никто другой не может производить именно живой кофе.

— На какую аудиторию вы работаете?

— Статистически 70 процентов наших покупателей — это женщины в возрасте от 17 до 70 лет.

Инновационное решение в области устранения загрязнений

— А откуда идея со стартапом — компанией Green Ocean?

— Мой друг детства Вадим Манов затянул меня в эту историю несколько лет назад. Компания развивается, может, не так быстро, как хотелось бы, но это абсолютно международный бизнес. Офис компании — в Голландии, научно-исследовательская часть — в Израиле, а само производство находится в Прибалтике. Компания занимается высокотехнологичными сорбентами, которые впитывают нефть, технические масла с любых поверхностей. Это инновационное решение в области устранения загрязнений при аварийном или малом ежедневном разливе нефти.

— То есть вы инвестировали в компанию и не занимаетесь ее развитием?

— Да, я вступил в эту компанию как партнер и являюсь миноритарным акционером. Я не занимаюсь каждодневным развитием и операционными вопросами.

— А в группе компаний «Живой кофе» вы 100-процентный собственник?

— Да.

Перед нами стоит задача подчеркнуть нашу особенность: «Живой кофе» – это щадящие технологии обжарки, которые позволяют сохранять минералы и витамины

Коллекционировать впечатления, а не вещи

— Как вы проводите свободное время?

— Старюсь путешествовать. Я из той категории людей, которые предпочитают коллекционировать впечатления, а не вещи.

— Есть любимое место на земле?

— Нет, везде есть свои особенности. Я вот себя ругаю за то, что ни разу не доехал до Казани (смеется). Считаю это большим прегрешением, которое собираюсь исправить в самое ближайшее время. У меня много друзей оттуда родом. Часть из них перебралась в Москву. Но тем не менее я много слышал, что это красивый город, особенный и очень чистый. И, кстати, Казань будет одним из первых городов, куда мы пойдем с точки зрения развития наших кофеен.