Чеховский рынок Казани: деревянный павильон, жадные колхозники и послевоенная перестройка

Деревянный базар

Что было на месте Чеховского рынка Казани? Ответить на поставленный вопрос можно очень коротко: на месте нынешнего Чеховского рынка был другой, тоже Чеховский. Нынешний рынок был возведен в 1965 году по типовому проекту «Рынок с бетонным оболочковым куполом (малый)». В замечательной базе domofoto.ru учтено всего четыре рынка, построенных по этому проекту: два из них в Казани (Чеховский и Московский), один в тогдашнем Горьком (Центральный, он же Канавинский) и один в Иваново, сооруженный в 1970 году и реконструированный в 2000-х. Так что это рынки-побратимы.

Торговый комплекс в Иваново

Старый Чеховский рынок был деревянным. Это был типичный небольшой казанский базар. Несмотря на все усилия, отыскать его довоенное изображение не удалось, но вряд ли этот базар имел закрытый павильон, скорее всего, это было некое скопление киосков, ларей и торговых мест под навесами. Пристальный просмотр справочников и объявление в «Красной Татарии» показали, что помимо рядов, где продавали свой товар крестьяне из недальних районов, были и другие заведения. Например, сразу две столовых: одна «артельная» №2, вторая имела №3 и подчинялась ресторану «Казанское подворье». На рынках того времени и гораздо более поздних времен были мутные магазинчики, одни из них скупали вещи, другие торговали скупленным. Так было и на Чеховском: магазин №72 скупал, а магазин №7 торговал или, как писалось на тогдашнем канцелярите, был «магазином по реализации вещей домашнего обихода». «Артель инвалидов по розничной торговле «Казинторг» имела на Чеховском базаре свой галантерейно-промтоварный магазин №5. Был на Чеховском и хлебный магазин №18. А еще был на рынке фотопавильон и ларек «Сортсемовощ». Вот собственно, все, что удалось выудить из неархивных источников по Чеховскому рынку.

Вышеприведенные подробности относятся к 1940 году. К тому же году относится и пространное письмо гражданки Зайченко, выдержку из которого стоит привести, раз уж речь идет о казанском рынке той поры. Документ этот не то, чтобы вовсе не известен: в сети письмо это находится довольно давно. Но вот в текстах, посвященных жизни в довоенной Казани, оно автору заметок не встретилось. Итак, привожу фрагмент письма, относящийся конкретно к рыночной торговле.

Зайченко— Председателю Совнаркома В.М. Молотову. Копия — Вышинскому.

«…На рынке у нас тоже ничего нельзя достать. Даже картошки нет. До 15 мая на рынке были продукты, но цены на них таковы: мясо— 50—60 руб. кило, масло топленое — 87 руб. кило, сливочное — 75 руб. кило, картофель— 5 руб. кило, молоко— 18—20 руб. (3 литра), капуста соленая — 8 руб. кило, яйца — 15 руб. десяток. Цены без преувеличения, честное слово. Какую зарплату нужно получать, чтобы прокормить семью. Ведь рабочий и служащий, а тем более технический персонал, не имеет возможности покупать по таким ценам ничего, кроме картофеля, хлеба и воды. Ведь если купить 1 кило картофеля в 1 день, то в месяц выйдет 150 руб. только на картофель, по одной штуке на человека, а на что покупать остальное? Подумайте, что это значит!

Чтобы устранить такое положение с ценами, в Горсовете решили ввести с 15 мая установленные цены на продукты, вполне приемлемые и для населения и для колхозников… А что получилось? Около месяца на рынке ничего нет. Население все ночи простаивает в колоссальных очередях, надеясь хоть что-нибудь купить. Но колхозники не желают везти и решили они поставить на своем — «Не возить в город». У них есть и картофель, и молоко, и мясо, и куча денег, живут замечательно (за небольшим исключением). Они говорят не стесняясь: «Зачем мы поедем в город? Раньше мы ездили купить ситцу, конфеток к чаю и сами везли товар, а теперь ничего в городе нет и делать нам там нечего». Колхозники не имеют ситца и конфет, зато имеют все остальное, а население города не имеет не только ситца и конфет, но даже самого необходимого, хотя бы картошки, чтобы сварить горячую бурду.

И вдруг вчера население города читает в газете, что цены установить старые. («Красная Татария» 4 июня). Что это значит? Колхозники торжествуют, они поставили на своем. А политика, проводимая нашим Правительством, таким разом поставила на своем или свернула? Это безобразие. Посмотрите, что теперь будет с ценами. Как же колхозники будут верить во все мероприятия, которые будут проводиться Правительством, и у которых сегодня так, а завтра по-другому? Колхозники нынче будут платить налоги по-новому? Они не будут платить по-новому, надеясь, что Правительство повернет по-старому, что им удастся опять поставить на своем. Это непростительная ошибка. Да и населению от этого не лучше. Ведь рабочий и служащий все равно не может покупать продукты по таким безумным ценам. Он голодает. Где же правда? Что это все значит? Тогда бы сделали хоть так, как сделали с хлебом. К каждому магазину прикрепили и по спискам дают на человека 500 граммов».

(Поступило в НКТ 20 июня 1940 г. РГАЭ, ф. 7971, оп. 16, д. 80, л. 53—57. Заверенная копия).

После войны

После войны Чеховский рынок и прилегающая к нему часть ул. Чехова были приведены в порядок: появился закрытый павильон, а на улице был разбит сквер по проекту архитектора А.А. Любимова (автор успел послушать его интересное выступление в Доме архитектора на ул. Горького). С любезного разрешения С.П. Саначина привожу эскиз плана благоустройства рынка и улицы.

На краю проекта сквера видно, каким был некогда рынок. Поперек — ул. Шмидта. Внизу слева — обкомовская больница, вверху справа — контора «Татпроект». Арочка напоминает известную арку на Черном озере.

Сеть дает нам возможность посмотреть на Чеховский рынок послевоенного времени глазами очевидца. Вот что, например, вспоминает старожил тех мест Евгений Багдерин:

«А поначалу рынок был деревянным (покрашенным в синий цвет) с маленькими окошками, которые зимой промерзали насквозь. В здании торговали парным мясом, молоком, крутой домашней сметаной, маслом и яйцами. На улице чем попало! Меня всегда за картошкой посылали… тащил, проклиная все на свете, до Б. Красной. Ближайшие овощные были у «Горняка» или на Пушкина. Следует отметить: в те времена, когда Чеховский рынок был еще деревянным, ребят с Кавказа практически не было. Были узбеки и туркмены, сухофруктами торговали в основном крестьяне из сел, расположенных недалеко от Казани. Капуста, огурчики, мясо, молоко — все экологически чистое».

Облик прилегающей уже к новому Чеховскому рынку территории со временем менялся. Вот вертолетный снимок. Рынок у левого обреза, в центре находится достраивающееся здание института «Казгражданпроект»:

Старый Госпитальный базар (будущий Чеховский рынок) был расположен на стыке двух слобод — Госпитальной и Академической. Происхождение названий их вполне прозрачно, они названы по Казанскому военному госпиталю и Казанской духовной академии. Каких-либо четких официальных границ эти части города не имели, но здравый смысл подсказывает, что к этим слободам наверняка относились строительные кварталы 82, 83, 84, 85, 86, 98, 99, 100 и 101 и улицы Госпитальная, Чехова, 1-я и 2-я Академические, Поперечно-Академическая, 1-я и 2-я Солдатские, Муратовская, Поперечная, 1-й и 2-й Горы.

Часть плана Казани Перевощикова-Миллер с показанием Академической и Госпитальной слобод

О госпитале и о Духовной академии написано много, немало из написанного попало в сеть. Потому автор решил привести несколько штрихов, в сеть не попавших или пропавших из нее за давностью лет.

Врачи казанские

«Вся Казань» за 1910 год сообщает, что главным врачом Казанского военного госпиталя был статский советник Генэдриан (чаще писали Енегриан) Людвигович Монвиж-Монтвид. А немного спустя о трагедии, связанной с ним, рассказал «Казанский телеграф» в номере 5437, в среду 1 июня:

«Тяжелая драма.

30 мая (12 июня по новому стилю) в Казанском военном госпитале разыгралась тяжелая семейная драма.

В 12 с половиной часов дня, при военном госпитале, в своей квартире скончался, после продолжительной болезни, от рака желудка, старший военный врач госпиталя Монвиж-Монтвид, 50 лет. В тот момент, когда больной испустил последнее дыхание, его жена Софья Артемьевна, 45 лет, дни и ночи дежурившая у кровати больного супруга, схватила лежавший на столе револьвер системы «Наган» и выстрелом в рот покончила с собою. Несчастная женщина упала к ногам покойного. Пуля прошла навылет. По свидетельству всех знакомых покойных, супруги Монвиж-Монтвид были одиноки и жили, что называется, душу в душу...».

В заметке ошибка: покойному было не 50, а 60 лет и был он главным, а не старшим врачом. Происходил он из старинного литовского рода, восходящего к Гедимину, однако относился к нетитулованному дворянству.

От главного врача — к старшим. Вот один из них, Митрофан Яковлевич Елькин. Сарапульский уроженец, в 1879 году он с серебряной медалью окончил Первую казанскую гимназию, в том же году поступил на медицинский факультет Казанского университета, но 3 года спустя перевелся на 3-й курс Военно-медицинской академии и еще слушателем связался с революционной средой. Вследствие агентурных сведений о его близком знакомстве с известной народоволкой М.Н. Емельяновой (что последняя впоследствии на допросе подтвердила), обыскан и арестован 12 февраля 1885 в Петербурге. При обыске у него найден листок для сбора пожертвований в пользу политических ссыльных и заключенных. Привлечен к дознанию при Петербургском жандармском управлении по делу о центральной петербургской группе партии «Народная Воля». Содержался в Доме предварительного заключения, откуда освобожден в марте 1885; подчинен затем до окончания дознания особому надзору полиции. По высочайшему повелению от 4 июня 1886 ему в наказание вменено предварительное содержание под стражей. Окончил в декабре 1885 Военно-медицинскую академию со званием лекаря. Впоследствии военный врач, доктор медицины. Состоял мл. врачом различных полков, в том числе расположенных в Казани (7 пех. Ревельский полк, 193 Спасский резервный батальон). С половины 1890-х годов — младший ординатор Казанского военного госпиталя. После окончания русско-японской войны был до 1911 года старшим ординатором Казанского военного госпиталя; был в Казани секретарем Военно-санитарного общества. После Первой мировой войны переселился в Петроград, где состоял на различных врачебных должностях до выхода на пенсию в 1932 году.

Другой старший врач, Фаддей (Тадеуш) Константинович Стефановский с 1897 года был главным полевым хирургом Казанского военного округа. Активный член польской общины Казани, он вместе с доктором С. Малиновским бесплатно лечил детей польской приходской школы. Но больше всего врач Стефановский известен своей знаменитой диссертацией на степень доктора медицины. Вот ее корректная библиографическая запись: Материалы для изучения свойств «голодного» хлеба: Данные по исслед. образцов, собр. в 1891—92 г. в Волж.-Камском крае: Дис. на степ. д-ра мед. Ф.К. Стефановского / Из Гигиен. каб. Казан. ун-та. — Казань: типо-лит. Ун-та, 1893. — [2], II, 235 с., 2 л. табл.: ил.; А вот обложка диссертации:

Остается добавить, что написал свою диссертацию Фаддей Константинович в годы голода, поразившего Казанскую губернию (и не только ее).

В заключение хочется привести несколько фотографий. На мой взгляд, они верно передают впечатление от бывшей Госпитальной слободы не такого уж далекого от нас времени.

Кинотеатр «Мир»

Вишневского, 1. Бывший дом Петролевича.
Угол Лесгафта и Волкова. Вторая половина 1940-х.
Лесгафта, 13. Из книги В.Курашова «Казань деревянная