«Казан в Казани? Это любят в Туркменистане. Министерство ковров в виде ковра...»

Илья Варламов — журналист, фотограф, бизнесмен и основатель фонда «Городские проекты», который занимается урбанистикой, архитектурой и транспортным проектированием. В интернете он известен, как автор Varlamov.ru, где много лет публикует фотоотчеты о путешествиях по миру (был в 181 из 193 стран, признанных ООН) и России. Главная фишка отчетов — внимание на благоустройство и архитектуру. Из-за критики русских городов у Варламова часто возникают конфликты с чиновниками.

Во время чемпионата мира он посетил все 11 городов, где играли в футбол, и сказал, что в большинстве работы выполнялись некачественно и скоро благоустройство начнет разрушаться. После завершения футбола в Нижнем Новгороде смыло набережную, а в Волгограде — насыпной склон.

Александр Головин встретился с Варламовым, чтобы узнать, что Россию ждет дальше.

— За чемпионат мира ты посетил все 11 городов. Та Россия, которую увидел, — обычная или что-то изменилось?

— Тут немного сложная история, потому что Россия всегда была двуликая, как наш герб. Есть Россия для своих, а есть — для гостей. Это же глубоко сидит в русской культуре. Мы гостям готовы отдать все самое лучшее, поставить на стол из заначки самый дорогой коньяк. Поставить икру. А когда гости уходят, будем опять в доширак сосиску крошить. Не сказал бы, что это плохо, но это часть русской культуры. Мы хотим выглядеть перед гостями лучше, чем есть на самом деле.

Мне это не очень нравится, потому что история о чемпионате — про то, что была реальная возможность улучшить инфраструктуру городов, провести реформы. Сделать вещи, которые потом многие годы будут служить жителям. Для городов большая удача, что им выпало принимать этап чемпионата мира. Они бы никогда этих денег не получили. На них действительно свалилась куча федерального бабла. И у них появилась возможность с этим баблом что-то сделать. Большинство потратило их на фейерверк. Ну образно.

Мы гостям готовы отдать все самое лучшее, поставить на стол из заначки самый дорогой коньяк. Поставить икру. А когда гости уходят, будем опять в доширак сосиску крошить. Не сказал бы, что это плохо, но это часть русской культуры. Мы хотим выглядеть перед гостями лучше, чем есть на самом деле

— То есть освоили много миллиардов, а лучше не стало?

— Если сравнивать, что было и стало, то, конечно, стало лучше. Появились аэропорты, дороги, хоть какое-то благоустройство. Но как это нужно рассматривать: а что могло бы быть? Насколько эффективно расходовались средства, и что потом с этим будет? Я смотрел и видел, что все новое благоустройство сделано крайне некачественно. Как обычно у нас, все делалось с нарушением технологий, сроков. Были допущены ошибки в проектировании, привлекалась некачественная рабочая сила. В результате все это уже начинает разваливаться.

Я ко всему отношусь критически. И когда вижу чудовищную работу, понимаю, что все это разрушится через два года. Можно эти два года порадоваться, а потом опять сидеть в говне. А можно было изначально от городских властей требовать, чтобы работы проводились на должном уровне, квалифицированными специалистами. Чтобы не было рукожопства. Этого не требовали.

Почему-то в России власти вообще удалось убедить людей, что они обязаны еще плотнее сплотить наши ряды, что нужно радоваться, что главное, чтобы какой-нибудь египтянин или нигериец остался доволен. Поэтому сейчас мы расстелимся, а потом ##### [иди] оно все конем. Но мне бы хотелось, чтобы инфраструктура служила людям. Жителям городов, где проходил чемпионат мира. Но мы видим, что все пошло по одному месту.

Стало лучше, но деньги можно было использовать эффективнее, чем это сделали. Крайне неэффективное расходование средств. На длинной дистанции по многим позициям будет больше вреда, чем пользы. Взять те же стадионы. Никто до сих пор не знает, что с ними делать.

— Ты, кстати, в первый же день турнира сказал, что мы расстилаемся.

— Меня взбесило, что какие-то элементарные вещи… Вот туалет в городе — это элементарная вещь. У тебя должна быть возможность поссать, как человек. Не искать кусты. И годами в Екатеринбурге, третьем-четвертом городе страны, городские власти считали, что русский человек должен ссать в кусты. А чего такого? Но когда приезжают египтяне, то по всему городу появились туалеты. Это как в СССР во время Олимпиады появились колбаса и «Кока-кола». Должен ли я радоваться, что так классно вдруг стало на две недели? Меня это больше огорчает. Я понимаю, что нас они за людей не считают.

Или должен ли я радоваться, что менты себя стали нормально вести? Обалдеть, ага. Менты, от которых ты до этого переходил на другую сторону дороги, чтобы лишний раз не столкнуться с ними. А здесь они людьми стали. Разрешили пиво на стадионе продавать. Охренеть! Когда все уехали — пиво уже нельзя. Ну как, русский же, по мнению властей, — это быдло. Ему же нельзя. Он же сейчас напьется, начнет буянить, куда ему пиво. А тут оказывается, можно продавать и ничего не случилось. Но все это сделано не потому, что они поняли, что это нормально. Не потому, что проснулись и сказали: «А давайте с этого дня сотрудник полиции будет нормальный». Или: «Давайте перестанем считать русских людей за тупое быдло, которому на стадионе нельзя пиво продавать». Или: «Давайте сделаем там, чтобы можно было комфортно в туалет сходить». Нет. Это показуха. А почему я должен радоваться показухе?

Годами в Екатеринбурге, третьем-четвертом городе страны, городские власти считали, что русский человек должен ссать в кусты. А чего такого? Но когда приезжают египтяне, то по всему городу появились туалеты

— А как получилось, что хоть и на время, но все поменялось? Мы все-таки научились делать и общаться по-человечески?

— Тут нужно понимать, что за большинство оргвопросов отвечала ФИФА. Из-за этого организация была офигенной. Не потому, что вдруг в Саранске смогли что-то так сделать, а потому, что ФИФА десятилетиями занимается организацией подобных мероприятий. Здесь вопросов не было. Людям, которые никогда не были на подобных мероприятиях в других странах и впервые это увидели, говорят: ничего себе, мы научились… Нет, это просто стандарты.

— Но были и типичные для России моменты. Сотрудники ФСБ запрещали тебе фоткать на вокзале и в метро Волгограда.

— В разных городах по-разному, но в целом ты не можешь перестроить полицейского. Везде, где это выливалось за пределы стандартов ФИФА, начинался какой-то ад с самоуправством — столкнулся с этим в Казани, Волгограде, Ростове. На фан-зонах есть четкие правила по проносу техники. Они такие, как на стадионе. Но в виду того, что у наших органов была команда не обосраться, они действовали по методу, что лучше перебздеть, чем недобздеть.

Ты показываешь им правила, они начинают чесать, у них закипает компьютер в голове: «##### [Ой], ну как так? Ну должно же где-то быть в правилах, что нельзя?» Они же выросли на этом. Что ты открываешь любое правило, а там куча запретов. Был бы человек, а статья найдется. А тут статья не находится. Они листают свои методички, свои правила, а статьи нет. У многих реально взрывались головы, что впервые за их практику, была нарушена главная скрепа российских силовиков, что человек есть, а статьи нет. Их реально от этого колбасило.

***

— Самый крутой стадион, который ты видел за время чемпионата?

— Современная архитектура — это не просто построенная коробка. Она больше не застывшая музыка — это такой штамп из совка. Она уже не застывшая, а живая, интерактивная, по максимуму взаимодействует со зрителем. Становится тебе фоном для «Инстаграма». Приносит тебе лайки. Она удивляет, меняется в зависимости от погоды, времени года, суток. По стадионам это хорошо видно. В Ростове очень крутой стадион с мультимедийным фасадом, на котором транслируется счет, команды.

— Разве удобство не важнее всего? Для тех же инвалидов.

— В этом плане они все одинаковые, потому что строятся по стандартам. А вот по архитектуре крутой в Ростове, круто реконструировали «Лужники». Неплохой стадион в Калининграде. Особо всегда отмечаю Екатеринбург. Над ним все ржали из-за выносных трибун, когда они взяли стадион на 25 тысяч мест, что не проходило по требованиям ФИФА. И добили выносными трибунами. «Ха-ха-ха, что за бред. Что за колхозники».

В Ростове очень крутой стадион с мультимедийным фасадом, на котором транслируется счет, команды

— Выглядит реально стремно. Ты сам в каждом втором посте уничтожаешь архитектуру, когда есть старый деревянный дом в два этажа, а к нему пристраивают 10 этажей торгового центра из стекла. Екатеринбург — то же самое.

— Разные вещи. Когда говорят про архитектуру, мы смотрим на ценность. У нас есть представление, что ценно отдельное здание. Оно памятник, мы его не трогаем. А рядом неказистое, поэтому мы можем его снести. Оно же не памятник, чего его жалеть. Примерно так у нас рассуждают? На самом деле ценность представляет не отдельное здание, а среда. И сохранять нужно не отдельные здания, а среду.

Когда у тебя есть сложившаяся непрерывная и историческая ткань города, и ты берешь деревянный домик вне зависимости от его ценности в архитектуре — это может быть просто какой-то вонючий сарай, и пристраиваешь к нему 10 этажей, 20 или 30, то ты уничтожаешь весь район. Сюда встал небоскреб — это конец. Ты разрушил среду. А стадион в Екатеринбурге находится на отшибе, реконструкция на него никак не повлияла — стадион, наоборот, стал актуальным. То, как это сделали, достаточно деликатно.

– Сейчас серьезно?

– Да. Это просто самый ######## [лучший] стадион из всех. Новая чаша вокруг исторического фасада не пытается подавить и уничтожить старое. Это серый незаметный фон. Как и в Москве со стадионом «Динамо». Сохранился фасад, наверх они налепили гигантский блин. Надо понимать, где это находится. Если бы это находилось в Кремле, была бы проблема. Если это происходит среди типичной панельной застройки — ничего страшного нет. Мне вообще этот стадион нравится. Он очень крутой.

Плюс Екатеринбург — единственный город, где подумали, что со стадионом делать потом. Потому что лучше две недели поржать. Зато потом они трибуны разберут, отправят в другие города. А стадион у них будет служить ровно для того количества зрителей, для которого необходимо. Он будет грамотно эксплуатироваться, его будут обслуживать. Он не будет простаивать и висеть обузой на городском бюджете. А в других городах… Вот что они сейчас в Саранске будут делать? Рынок? Или что?

— Развивать футбол.

— Да не будут развивать. Там 314 тысяч населения. Даже если они уберут трибуны (вместимость арены в Саранске после чемпиона планировали снизить, — Sports.ru), останется 30 тысяч мест. 10% от населения. Это же дико много для России. В Саранске никогда в жизни стадион больше не заполнится. Все города столкнутся с тем, что стадионы будут простаивать. Их невозможно станет нормально эксплуатировать — они будут высасывать кучу бабла. Территории вокруг них будут заброшенными неухоженными пустырями. Просто ты никогда не напасешься бабла на это. Ни у кого нет четкого понятия, что там произойдет после чемпионата. А должна быть жесткая реконструкция. Иначе все превратится в обузу для города. Вот в Екатеринбурге подумали.

— В Катаре стадионы тоже не нужны, но после турнира их перепрофилируют в торговые центры, загсы, школы. Может, у нас также сделают?

— Эти вопросы нужно решать на этапе строительства. Как только задумали построить стадион, должны понимать, что с ним будет. Есть очень хороший пример — Лондон, Олимпиада. Если посмотришь все олимпийские парки, а я был во всех последних, то ты увидишь, что почти всегда — это какие-то гигантские пустыри, запущенная территория. Даже в Москве олимпийская инфраструктура после 1980 года просто стояла. Сейчас только «Лужники» после 40 лет привели в порядок, сделали там общественные пространства. А ты вспомни, что было. Там ничего не было. Мертвая территория, пятно в центре города.

И Лондон. Как только последний фанат с Олимпиады уехал, они закрыли все. Обнесли забором. И перестроили. Вообще все. Сузили дороги, потому что такие широкие не нужны. Перенесли мосты. Сделали парк. Построили жилье, торговый комплекс, крупный транспортно-пересадочный узел. Полностью все переделали. Этот план был у них изначально готов.

Для сравнения возьмем Пекин. Провели Игры. Сейчас приходишь — мертвая асфальтовая пустыня, стадионы все разваливаются.

Сейчас только «Лужники» после 40 лет привели в порядок, сделали там общественные пространства. А ты вспомни, что было. Там ничего не было. Мертвая территория, пятно в центре города

— Реально?

— Конечно. Любой объект, если ты перестанешь его эксплуатировать, развалится через год. Если соседнее здание сейчас отдать тебе и сказать «Живи здесь», оно развалится через год, потому что ты не можешь такое гигантское эксплуатировать. Оно тебе такое ни разу не нужно. И если нет плана, как снести его и оставить избушку метров на 100, которую можешь потянуть, то конец. Ведь надо окна мыть, фасад красить, крышу латать.

Посмотри на Сочи. Ну это ужасно. Они заполонили весь парк электромашинками, потому что там даже ходить нельзя. Велосипеды, скутеры. Гигантские асфальтовые поля. Ты понимаешь, сколько стоит поддерживать эту гигантскую территорию? А она не приносит ни копейки. Единственное, что можно делать на этих полях, — кататься на самокатах, велосипедах и проводить экскурсии на гольф-карах. При этом все приходит в упадок. Я снимал там во время чемпионата — все разваливается. Покрытия с проплешинами. А прошло четыре года. Пройдет еще пару лет — и все.

— Принято считать, что объекты в Сочи используются.

— Когда такое говорят, надо смотреть экономику. Сколько денег тратят на обслуживание и сколько они приносят. Крайне сомневаюсь, что хоть немного приблизились к безубыточности. И давай вспомним, как все используется. Я не помню, чтобы там проходило особо много мероприятий.

Парк нужно было реконструировать. Понятно, что на Олимпиаду приехало 1,2 миллиона человек. Но больше никогда в жизни такие пространства не будут нужны. Сразу после Игр нужно было сужать дороги. Зачем там 10-полосные шоссе, по которым даже во время чемпионата мира ездило две машины в день? Зачем гигантские поля асфальта, где раньше были парковки? Они не нужны. Нужно делать парки, застраивать, возвращаться к человеческому масштабу. Зачем теперь тротуары шириной 100 метров? Еще раз, идеальный пример — Лондон. Если ты был там во время Олимпиады и придешь сейчас, то не поймешь, где находишься.

— Как тебе стадион в Питере? Даже итальянский журналист от него в восторге.

— ###### [Кошмар]. Один самых некрасивых. С точки зрения архитектуры опоздал лет на 50.

— Объясни, что с ним не так.

— Во-первых, архитектура должна быть чистой. Смотришь — не должно быть ничего случайного. Что изменится, если мы у стадиона уберем колонны? Он станет лучше? На мой взгляд, да. Если мы уберем окошки? Еще лучше. В нем слишком много различных элементов, которые между собой никак не согласованы. Потом сам символизм, что сделаем в виде летающей тарелки — это такой прием, как дом-гриб, дом-ботинок.

С ареной в Питере нельзя взаимодействовать. Когда ты видишь этот объект, он не вызывает никаких эмоций. Он на тебя никак не влияет

— Казан в Казани.

— Это любят в Туркменистане. Министерство ковров в виде ковра, печати — книжки, коневодства — виде коня. Ну а как еще, это же логично! Это говорит в первую очередь о слабости архитектурной мысли. Как в кино, когда тебе показывают, где нужно смеяться. Они считают, что ты настолько тупой, что не поймешь, где смеяться, поэтому вставляют закадровый смех. Чтобы тебе уж наверняка было смешно, чтобы ты не ошибся.

Архитектура как и любое искусство — такая же история, у тебя происходит контакт. Он может быть интересный, когда ты начинаешь думать, взаимодействовать. А с ареной в Питере нельзя взаимодействовать. Когда ты видишь этот объект, он не вызывает никаких эмоций. Он на тебя никак не влияет. Это как книгу Дарьи Донцовой прочитать. Ты не будешь о ней думать, неделю анализировать. Тебе не захочется ее перечитать. Этот объект просто неинтересно изучать, потому что он слабый. Просто некрасивый. Если ты наберешь в поиске «летающая тарелка», то в первом запросе в гугле будут такие же окошки. Их оттуда и срисовали.

— При этом его проектировал великий японец.

— Да, Кисе Курокава. Он же делал генплан Астаны. Но он умер, когда я еще в институте (МАрхИ, — Sports.ru) учился. В 2007-м. И это важно понимать. Он там что-то делал в начале. Потом все такие: «Это же сделано по проекту чувака, который умер 10 лет назад». А что происходило с проектом, каким он был изначально — никто не вспомнит. Сейчас уже сложно найти тот проект. А то, что получилось в итоге — очень слабый, отвратительно сделанный объект, который в процессе строительства изменился. И сегодня с точки зрения архитектуры — это ###### [безобразно].

— Еще ты уничтожил «Фишт». Сказал, что он похож на груду металлолома.

— С ним изначально проблемы. Оригинальный проект (его разработали американская компания Popolous и британская BuroHappold, в числе проектов американцев — «Уэмбли» и «Эмирейтс», британцев — парк «Зарядье» и штаб-квартира ЕС, — Sports.ru) был чистый и красивый. Если бы сразу таким сделали, все было бы отлично.

Но как часто бывает, в процессе реализации что-то пошло не так. Когда его начали реализовывать к Олимпиаде, выяснилось, что или что-то не раздвигается, или не помещается. Поэтому начали городить какие-то коробки, конструкции. И испортили чистую форму. После этого со многих сторон он стал напоминать груду металлолома.

Посмотри первоначальный проект и что в итоге получилось. Это проблема с реализацией. У нас как любят — берут и заказывают хорошему архитектору проект, потом начинают реализовывать и получается хрень. Потому что здесь поменяли, здесь толще сделали, тут упростили. Посмотри на стадион в Саранске — по проекту там была переменная высотность. Он был в виде седла. Взяли и все упростили. Сделали оранжевый блин. Потом говорят: «Да у нас такой прекрасный стадион». Только посмотрите первоначальный проект.

Стадион в Сочи — такая же история. Они кричат, что заказывали его крутым архитекторам, только толку.

У нас как любят — берут и заказывают хорошему архитектору проект, потом начинают реализовывать и получается хрень. Потому что здесь поменяли, здесь толще сделали, тут упростили

— Что с «Лужниками»? Не показалось, что их проще было снести и построить новый. Он выглядит как старье.

– ##### [Ох], где вас таких берут? Во-первых, ничего нельзя сносить. Сам по себе стадион — это исторический объект. Он не просто так появился в этом месте. И нельзя сказать, что он плохой. Да, его делали очень давно. Но сохранение подлинной архитектуры — важная часть, потому что без подлинности нет истории. Ты не можешь снести. Да, можно построить что-то другое, но вопрос — что там будет?

В плане ощущения это сразу видно, когда мы оказываемся в новом городе или районе. Не существует в мире ни одного комфортного, интересного, нового города. Когда ты гуляешь по городу — происходит связь. Ты начинаешь с ним общаться, он должен тебе что-то рассказать. Город — это наслоение культур, разных архитектурных стилей. Ты смотришь на фасады, детали зданий. Здесь здание XVIII века, здесь что-то перестроили, здесь на месте туалета возникла штука, и ты говоришь, что это самое уродливое здание Москвы, здесь монастырь, здесь раньше был разворотный круг трамвая. Мы находимся в месте, и одно это место нам может рассказать кучу всего. Само место — интересный собеседник, и нам интересно здесь находиться.

Если бы мы сидели в Митино, то кроме панелек ничего бы не видели. Оно может быть милым, качественно сделанным, хорошим, уютным, но это как общаться с ребенком. Это не значит, что он плохой. Просто с ребенком общаться неинтересно. У него еще багаж знаний, жизненного опыта и историй, который он может на пьянке рассказать, незначительный.

Поэтому весь кайф города — когда происходит смешение эпох. Поэтому, сохраняя старое или реконструируя его, мы делаем город и среду богаче. Так произошло в «Лужниках». Придя туда, ты чувствуешь, что вот стены, которые бы сейчас не построили. Сейчас другие технологии, металлические конструкции. Никто не делал бы массивные каменные колонны. Ты приходишь и видишь детали, которым десятки лет. Место становится ценным и интересным.

***

— Город, который круче всего подготовился к чемпионату, кроме Москвы, Питера?

— Казань, но она не готовилась. У них все осталось с Универсиады. Они потратили меньше всего денег.

В остальных можно отметить некоторые проекты, которые сделаны хорошо. Очень повезло Нижнему Новгороду, Самаре и Ростову — у них появились крутые аэропорты. Я за них рад. Когда бы еще в Нижнем появился крутой аэропорт? Всегда был ###### [кошмар], а сейчас достойный. «Платов» в Ростове — вообще один из лучших аэропортов, которые есть в России. Фантастический. Они его, конечно, построили в ###### [далеко]. Если бы он не находился там, было бы отлично.

«Платов» в Ростове — вообще один из лучших аэропортов, которые есть в России. Фантастический

— В Самаре тоже далеко.

— В Самаре реконструировали старый. А в Ростове старый находился в центре города. Ты приезжал, пять минут — уже в центре. А теперь ехать 70 километров. Говорят, что это было ничем не оправдано, что это странное решение. Но я не специалист в этом вопросе.

Понравилась атмосфера в Самаре. Они взяли и закрыли весь центр города. Он стал пешеходный.

— Саранск тоже закрыл.

— Саранск — это ад. Они закрыли весь город. Помню, как ехал туда на машине. Стояла ночь, я подъезжаю к Саранску — перехватывающая парковка. Стоит блок-пост, останавливают менты: «Вы знаете, город закрыт. У вас неместные номера, вы ставьте машину на парковочку и на шаттле поезжайте в центр». А у меня чемоданы, куча вещей. Я ехал на своей машине из Нижнего. Говорю: «Да посмотрите, сколько у меня всего, какой шаттл? Мне сейчас только до гостиницы доехать» — «Нет, город закрыт, мы никого не пускаем. Это железно». И он такой мнется. Не просто — нет и все.

Говорю: «Никак нельзя решить?» — «Ну не знаю, у нас действительно все закрыто». И всем видом даем понять, что решить вопрос можно. Говорю: «Чувак, два часа ночи. Давай решать. Какой шаттл?» — «Давай так. Я ничего не решаю. На посту есть главный эфэсбэшник, он сейчас выйдет. Если с ним договоришься — мне плевать».

Выходит мужик, такой заспанный, в штатском. И такой: «Куда едете?» — «На футбол». Обращается к менту: «А #### [чего] ты их не пускаешь? У них есть фан-айди?». Говорю: «Вот. И билеты» — «А #### [чего] ты их не пускаешь?». Тот такой: «Вы же сказали никого в город не пускать» — «Я сказал не пускать, но болельщиков же надо пускать» — «Ну вы же сказали никого, если не местные номера» — «Подожди, ##### [блин], тут же матч. Не пускать неместные, но болельщиков надо. Ты, дебил. Ты мог подумать головой?». И спрашивает: «А были еще болельщики?» — «Были. Вон вся парковка в них». Эфэсбэшник: «##### [Елки]! Ребят, проезжайте, все нормально».

Но не будем о грустном. Ты спросил про хорошие города. Самара сама по себе ####### [прекрасна]. Это город-курорт. Там крутой исторический центр, где была фан-зона. Они перекрыли центральные улицы, все компактно. И есть пляж. Вечером выходишь на него. Белоснежный песок как на Круазетт в Каннах. Идешь, кто-то трахается, кто-то бухает, кто-то танцует с колонкой под «Ленинград».

Пляж, песок, Волга, бразильцы. Просто праздник любви. Идут полицейские, никого не трогают. Хочешь кури, хочешь кальян. Под конец только они охренели, стали бар «Ветерок» разгонять. Но сначала все было круто. Самая крутая атмосфера.

Самара сама по себе ####### [прекрасна]. Это город-курорт. Там крутой исторический центр, где была фан-зона. Они перекрыли центральные улицы, все компактно

— Кто хуже всего подготовился?

— Сочи. Я вообще Сочи не люблю. Тут нужно понимать, что во всех других городах чемпионат был праздником. Приехало полно людей. Для Сочи чемпионат — обуза. Не долгожданный любимый родственник приехал — и так куча дел, а тут какие-то гопники звонят: «Можно перекантуемся у вас?» — «Блин, да куда вас еще».

У Сочи сезон. Это значит, что есть два месяца, когда ты должен урвать себе на оставшиеся 10 месяцев, чтобы было что жрать потом. Как в Крыму и вообще на российских курортах. А тут к ним приходят менты и говорят: «Квартиры сдавать нельзя, потому что всех надо регистрировать. Прогулки на яхте — нельзя, потому что теперь это особая зона. Это тоже нельзя». И все обалдевают. Им насрать на чемпионат, им заработать надо. У них и так все хорошо. И без чемпионата полные гостиницы и сотни тысяч отдыхающих.

— Почему нельзя квартиры сдавать?

— Местные чуваки мне рассказали, что закон ужесточили. Иностранцам нельзя сдавать, какая-то регистрация должна быть, если больше трех дней. Регистрировать надо в ФМС. А там очередь на два месяца вперед. Много людей обломались, потому что начали ходить эфэсбэшники. Про это рассказывали люди, которые занимались сдачей квартир. Жаловались, что их сильно прижали. Говорили, что менты и чекисты ходят, всех шмонают.

А видел, как в Сочи расположили фан-зону? По принципу: «Ну куда вам постелить? Ну постелим в коридоре». Она какая-то кривая, косая, не пройти. Явно сделали не от души. Это показывает место чемпионата в жизни Сочи.

— Ты же всегда ненавидел Адлер. За что?

— Потому что это ###### [кошмар]. Символ победившего либертарианства. Когда каждый делает, что хочет, и срать хотел на остальных. Если ты можешь выжать из своей земли копеечку, значит ее надо брать, выжимать и ничего не стесняться. Один раз живем.

Полнейшее неуважение ко всему, пренебрежение законом, наплевательское отношение. Потребительское — выкачать, высосать. Это жизнь сезона. Людей в южных регионах жизнь приучает: «Чувак, есть два месяца. Если ты не пойдешь по головам, если не урвешь свое, если не ####### [обманешь], не продавишь, не отожмешь, то все». Люди этим и живут. Построй, быстро продай, узаконь, в суд занеси, разведи.

Сочи — единственный город, где в аэропорту на глазах у полиции стоит куча «такси, такси, такси». Хотя во всех аэропортах на время чемпионата их разогнали, чтобы не позорили. В Сочи поставили этих казаков. Это же отдельный ужас. В помощь полиции их поставили. Какие-то обрюзгшие, чешутся, висят, с какими-то пакетами, рыбами, неопрятные, небритые. Полнейшая жесть.

Сочи в этом плане для меня очень неприятный регион. Из-за отношения местного населения к той земле, которая у них есть. Я вижу потенциал, прекрасное место.

В Сочи поставили этих казаков. Это же отдельный ужас. В помощь полиции их поставили. Какие-то обрюзгшие, чешутся, висят, с какими-то пакетами, рыбами, неопрятные, небритые. Полнейшая жесть

И какой контраст с Красной поляной. «Роза Хутор» — именно он, а не другие, курорт мирового уровня, за него не стыдно. Там единый стиль и концепция. Там все принадлежит понятным людям и компаниям. Туда приятно приезжать. Зимой там круто кататься на лыжах, летом недавно погулял по трекам. И спускаешься в Адлер на набережную — там полнейший идиотизм. Чебуреки, музыка, самострой, грязь, повсюду пытаются развести, крайне неприятное место.

— В комментарии придут люди и скажут, что ты офигел. Ездишь по своей Европе и не видишь красоту Адлера. Люди не понимают, что плохого в чебуречной на набережной, шашлычных. Объясни на простом языке, почему это ужасно.

— История простая. В Сочи практически полностью уничтожена история, которая была. У места нет идентичности. Это важно. Вот Голландию ты не спутаешь с Италией, даже если там не был. Даже если я покажу тебе картинки. Ты же отличишь английские деревни от голландских? Именно поэтому важно сохранять историю.

Вот ты спрашивал, почему «Лужники» не снесли. Потому что старый стадион — часть истории этого места. Здесь проходила Олимпиада, другие соревнования. Это место имело важное место в генплане, когда развивали ось МГУ — «Лужники» — Кремль. А если ты возьмешь наши курортные городки — Сочи, южный берег Крыма — во многих местах полностью утрачена идентичность места. Из-за того, что все перестраивалось, сносилось, переделывалось.

Плюс визуальный мусор. Звуковой. Про это загрязнение никто не думает. Как это количество информации отражается на твоем мозге и как ты себя ощущаешь в этом месте. Когда ты идешь по городу и кроме рекламных вывесок и плакатов ничего не видишь, у тебя забиваются рецепторы. Как во рту после слишком сладкого или кислого вкуса, когда съешь лимон, а потом не можешь отличать нюансы вина. Так и здесь. От рекламы забиваются глаза, ты после этого не можешь воспринимать архитектуру. У тебя от места ничего не остается.

Та же история со звуком. Мы идем по набережной — каждая шашлычная включает свой ад. Ты к этому привыкаешь и кажется, что это просто шум. Но на контрасте все видно. Когда я приехал в Дубай и пошел на пляж, то обалдел, как много внимания они уделяют музыке. По всему пляжу у них расставлены колонки Bose по семь тысяч долларов каждая. Специальные, уличные. И их тысячи. Ощущение, что они купили весь завод. Но там роскошный звук, чистый как слеза младенца. И играет музыка как в раю. Ты идешь и думаешь, что если попадешь в рай, то там под каждым кустом будет играть именно этот плейлист. Тебе приятно там находиться. И хочется сесть и расслабиться. Она так качественно подобрана. На рассвете одна, потом другая, более бодрая, потом плавнее. Тучки — меняется. Солнце — снова. Ты думаешь: сука, как же они заморочились.

Когда идешь по Адлеру, то как в фильме, когда дед из ружья стреляет в телевизор. Из каждого ларька тебя #### [насилуют] в уши сочинскими ##### [половыми органами]. Думаешь: «За что? Ребята, остановитесь». Глаза болят, отовсюду хватают за руки. И в этой атмосфере ты не можешь получить ничего от этого места. Снова про лимон и вино — тебе дали сожрать лимон, а потом налили дорогое вино. И ты пьешь его как сок. Не можешь даже 10% получить.

Так же с Сочи. Отличное место с потенциалом, море, природа фантастическая, тем более для нашей страны. И видишь, что с ним сделали. Засрали. Повсюду беспредел. На месте парков появляются жилые комплексы. Вместо набережной, где ты должен идти и наслаждаться, — шашлычные. Не можешь сделать ни одной фотографии, чтобы на нее не попал ИП Мкртчян «Прокат скутеров» или другой хрени. И ты думаешь: «Куда я попал?» Конечно, человек, который не ездил никуда, кроме Сочи, не представляет себе другого отдыха. Ему кажется: «А что такого?». Но я рекомендую съездить хотя бы в Геленджик. Он на удивление приятный, чистый.

Когда идешь по Адлеру, то как в фильме, когда дед из ружья стреляет в телевизор

— Ты не писал во время чемпионата про потемкинские деревни, когда красят газоны, а здания закрывают баннерами.

— Газоны не красят. Это называется гидропосев. Есть разные технологии, в которых неспециалисты не понимают. Ты можешь взять сеялку и посеять. А можешь взять питательную смесь из семян, удобрений и из шланга поливать землю. И она зеленая. Ты сразу видишь, где полил и не полил. Стоит чувак, поливает, а все думают: «Ага, они зеленой краской красят землю. Идиоты». А это просто гидропосев. Я говорю: «Ребят, ставьте просто табличку: «Сейчас идет гидропосев». Специальная технология от Илона Маска. И не надо фоткать и писать, что красят газон». Вот в Уфе перед одним форумом вместо газона действительно прибивали зеленый ковер. Пластиковый.

Еще у людей бомбит, когда они видят, что разваливающееся здание завешивают баннером. Но это лучшее, что можно сделать с таким зданием. Если у тебя в центре по каким-то причинам оно стоит, то причин может быть много. У него может быть собственник, который говорит: «Мое здание, стоит и стоит. Никого не трогает». Или находится в федеральной собственности, и городские власти ничего не могут сделать. Или вот часто минобороны захватывают себе крутые объекты, и там полный капец. Но ты ничего не можешь сделать.

В идеале нужно отреставрировать. Но что это значит? Сделать проект реставрации, провести исследования, подобрать материалы, работу реставратора, которые с кисточками сидят. Это дорого и долго. Делается годами. Чаще всего на это времени нет. И остается два варианта. Первый. Пригнать спецназ из Средней Азии, дать по ведру шпаклевки: «Ребята, видите здание? Нужно привести его в порядок». Они берут и как Равшан с Джамшутом это делают. Потом приходят блогеры и говорят: «Ха-ха, посмотрите, был Аполлон, а стал гондон, вот бараны». Или был карниз, а стала непонятно что. А эти уже сидят внизу и плов готовят: «Насяльника, принимай работы». Но это конец. Мы потеряли здание.

Второй вариант — просто закрыть баннером. В этом нет ничего плохого. Закрытие баннером дает надежду, что рано или поздно найдутся силы и желание реально привести в порядок. Не показушно. Вот потемкинская деревня — это подкрасить, заделать. А баннер — это грамотный подход, только все начинают ржать. Поэтому все боятся.

— Много где Равшаны красили на чемпионате?

— Везде. Во всех городах. Нижний Новгород — вообще нет слов. Про Ростов у меня даже пост был: было — стало. Был дом: там пилястры, дорические капители, окна. И стало. Так они весь город и зашаманили.

— Ты рассказываешь и складывается ощущение, что в городах вообще ничего не делали к турниру.

– Много нигде не сделали. В основном дороги, аэропорт, стадион, что-то вокруг него. В Нижнем наконец-то открыли набережную, которая была за синим забором. Это знаменитый забор, из-за него Нижний называли Синезаборском. Потому что сначала появился забор, а потом город. И благодаря чемпионату появилась набережная. Еще новую станцию метро открыли у стадиона, стрелку — раньше там была промзона.

В Нижнем наконец-то открыли набережную, которая была за синим забором. Это знаменитый забор, из-за него Нижний называли Синезаборском. Потому что сначала появился забор, а потом город. И благодаря чемпионату появилась набережная

— То есть во всех городах просто косметический ремонт?

— Конечно. А как сделать капитальный?

— Снести пол-Саранска и отстроить его нормально.

– Времени не было. Аэропорт и стадионы уже хорошо. 7 лет — это мало. Сделать проект, утверждать его, строить — все не так быстро. Нельзя привести в порядок город, которым не занимались столько лет. Но мое глобальное разочарование в другом. У меня были надежды, что к чемпионату приведут в порядок общественный транспорт.

Взять Самару. Подвижной состав тех же трамваев морально устарел. Были планы закупать новые составы. Если помнишь, «Уралвагонзавод» делает трамваи «Р-1». Русский айфон на колесах. Черный, прогрессивный. Его по всем выставкам таскали. Хотели делать к чемпионату, чтобы города закупили. Но в итоге нигде не обновили. Не появилось ни трамваев современных, ни троллейбусов. В Краснодаре мне вообще жаловались, что на время чемпионата у них забрали автобусы и отдали их в Ростов: «У нас теперь нет автобусов, только куча каких-то маршруток и пазиков. Кошмар, как так можно».

— Давай про хорошее. Самара — лучшая по атмосфере. А в целом лучший город из тех, что принимали чемпионат?

— Казань. В плане общественных пространств и благоустройства она сейчас номер один. И вообще развивается с точки зрения комфорта. Совершенно европейский и уютный город. Думаю, из всех городов, куда попадали европейцы во время турнира, именно в Казани они чувствовали себя, как дома.

— А не из крупных городов?

— Севастополь. Сейчас начнется: Крым — наш или нет, но там правда круто. Во время Второй мировой войны он оказался полностью разрушен и после нее попал в приоритет программы восстановления. Было несколько городов, на которые бросили лучшие силы, не жалели денег. И Севастополь успели восстановить до смерти Сталина. Сейчас там целостная советская застройка. Помпезная. Все хорошо спланировано, продумано, потому что с нуля строили. Плюс море, город стоит на интересном рельефе. Бухта с кораблями. У него сильный образ с историей, яркая идентичность. Можно ехать и точно не разочароваться.

— Но атмосфера, как на всем юге, — шашлычные и шалманы?

– И да, и нет. Крым же существует отдельно, а Севастополь — отдельно. В Крыму есть губернатор Севастополя и губернатор Крыма. Севастополь всегда был военным, всегда строже. Флот, много моряков, у него особый статус. Там дисциплины побольше даже в плане самостроев.

— А из зимних курортов, кроме Розы Хутор?

— Отмечу Красноярск. С одной стороны, город-миллионник, с другой — рядом находятся знаменитые Столбы, горы. Такой город-курорт, отчасти, как Самара. Вроде крупный, но есть контакт с природой. Еще можно вспомнить Южно-Сахалинск. Без нужды туда не рекомендую ехать, но классно, что там имеется отличный горнолыжный курорт. Прямо в центре города. В этом плане я им завидую.

***

— Ты сильно критиковал Саранск. Был в аэропорту?

— Нет.

— Там досмотр нужно проходить на улице за километр до терминала.

— Не удивлен, что так происходит именно в этом городе.

В целом в Саранске своя атмосфера. Такое самодурство царька, который долгое время был губернатором, — Меркушкин. Его потом отправили в Самару. Но человек просто самодур. Он решал вопросы, в которых некомпетентен

— Еще там какой-то мрак с музоном народных ансамблей. Но много людей говорили, что это антураж, иностранцам нравится, Советский Союз. Как все это воспринимать?

— Проблема Мордовии то ли от того, что это край лагерей — 20 зон на 800 тысяч населения… Ты заметил, что Саранск — единственный город, где сотрудникам полиции помогали росгвардейцы, но в зеленом камуфляже? Как будто лагерные охранники. И в целом в Саранске своя атмосфера. Такое самодурство царька, который долгое время был губернатором, — Меркушкин. Его потом отправили в Самару. Но человек просто самодур. Он решал вопросы, в которых некомпетентен.

Как в Москве был Лужков. Он же абсолютный колхозник. В хорошем смысле слова. Он же сейчас гречку выращивает, пчелок. Человек нашел свое место. Но до этого он был мэром Москвы и принимал решения в области архитектуры. Возник лужковский стиль. Пошлый лубок с башенками. Хотя казалось, чувак, твоя задача — сколотить хорошую команду, пригласить компетентных людей, чтобы они решали те вопросы, в которых ты не понимаешь.

Мэр не должен понимать в архитектуре. Он топ-менеджер города. Это все равно, что председатель правления «Газпрома» начнет приходить в бухгалтерию и подправлять балансы, как ему кажется красиво. Это должен делать бухгалтер, свет чинить — электрик, а в суд идти — юрист. А твоя задача — чтобы были лучший бухгалтер, электрик и юрист. А у нас приходит Меркушкин и говорит: «Я буду решать, какой будет архитектура». А его последователи решают, каким будет звуковое сопровождение: «Ну нам-то виднее». И включают дискотеку «Радио Дача». Они же не пригласили известного диджея или специалиста. Тогда не возникло бы вопросов. А им нравится песня «Валенки», они включают ее и считают, что туристам тоже понравится.

— В Калининграде ты похвалил стадион. А я много раз видел, как люди расшаривали два фото оттуда. Что было в апреле и июне. Все хвалили и восхищались.

— Тут надо понимать, что все засохло. Там больше нет газона и деревьев. Это выкинутые деньги. И вообще эта территория никогда не будет использоваться. Она была нужна только на четыре матча. Засыпать все песком и воткнуть деревья — это можно сделать за неделю. А толку? Что будет дальше? На фото деревья по 20 сантиметров. Если бы они не засохли, сколько лет надо, чтобы они выросли? Чтобы появилась тенистая аллея, по которой приятно пройти? Чтобы смотреть не на марсианские пейзажи, где можно снимать фильм «Высадка на Луну» или «Освоение целины». Лет 15 надо. А они уже сейчас засохли, потому что полить эту площадь нереально. А систему автополива там, конечно, не сделали. Это все одноразовое благоустройство.

Скажу важную вещь. Благоустройство нужно оценивать на следующий год. Перед тем, как радоваться, подождите год. И посмотрите, сколько деревьев выжило. Хотя они уже засохли. В Ростове на набережной, в Нижнем Новгороде.

Благоустройство нужно оценивать на следующий год. Перед тем, как радоваться, подождите год. И посмотрите, сколько деревьев выжило

— Ты говоришь, что все пошло плохо, потому что жители готовы закрывать глаза на брак и криворукость и не заставляют власть работать. А как заставить?

— Самое главное — нужно понять, что все это делается на деньги жителей. Это не какой-то подарок. У нас как воспринимают? Не было ничего, хоть что-то сделали — как хорошо. Но это не дареный конь. Это конь, за который вы втридорога заплатили. А вам вместо коня дряхлого ишака пригнали. И вы радуетесь. Как только человек поймет, что это сделано на его деньги и начнет относиться к этому, как к ремонту в своей квартире, все заработает.

Представь, что ты заплатил, а строители плитку криво положили. Сразу скандал. Здесь то же самое. Мы платим большие налоги, а чиновники неэффективно их расходуют. И с помощью ТВ, газет — подконтрольных СМИ, ботов и всего остального им удалось убедить людей, что это нормально. Что нужно радоваться. А критикуют только враги. Говорят: «Давайте радоваться, не искать говно и не позориться перед иностранцами».

— Как именно воздействовать?

— Заниматься политикой. Других методов нет. Ходить на выборы, поддерживать политиков, жертвовать деньги независимым политикам и СМИ. У нас многие занимаются независимой от Кремля политикой. Проблема этих людей — у них нет ресурсов. Все говорят: «А где оппозиция? Нет ее? Ха-ха». Конечно, нет, потому что у партии власти есть подконтрольные СМИ, бюджетное финансирование. Они присваивают бюджетные деньги. Где-то сделали благоустройство, тут же появляется «Единая Россия» с флажками и говорит, что это она сделала. Какого хрена вы тут? Это сделано на мои налоги.

У оппозиции ничего этого нет. Единственная возможность работать для них — это поддержка. Но общество ее не оказывает. Да, сегодня заниматься политикой в России опасно. Люди рискуют благополучием, приватностью жизни, безопасностью. И если вы сами боитесь идти в политику, то оказывайте поддержку. Есть инструменты. Тогда в думах будут сидеть люди, которые встанут и поднимут вопрос: «Слушайте, а какого черта потратили столько денег на благоустройство, а его смыло? А не завести ли нам уголовные дела на тех, кто выбирал подрядчика, принимал работы, проектировал и подписывал акты?».

Это же не просто так. Это не стихия. Потратили миллиарды рублей и после первого ливня все смыло. Но никто не спрашивает: «Кто сидеть будет? Где посадки?» Нет такого голоса. Мы можем только в блогах это обсуждать и в интервью. А по-хорошему, депутаты региональных дум должны писать запросы, инициировать проверки. А это сейчас везде будет происходить. В Волгограде вокруг стадиона все размыло. Они начали подавать это как стихийное бедствие, но там в 200—300 метрах находится Мамаев Курган, который стоит десятки лет и не смывает. А тут первый дождь — и все поплыло. Потому что делают из говна и веток. И никто за это не ответит.

Должна быть проверка, отставки, дела, посадки. Потому что это вредительство. А у нас считается, что никто не погиб и ладно. Как с «Зимней вишней» случилось. Ах, ##### [ничего] себе. Оказывается, в МЧС коррупция и губернатор не такой прекрасный. И тогда посадки, президент выступает, общество требует. А Волгоград — ##### [плевать]. Из-за этого ############ [наплевательство] и происходит. Люди не несут ответственность.

— Ты сказал про независимых кандидатов. В Екатеринбурге мэром был Ройзман. Это привело к тому, что в городе в обычное время не было туалетов.

— У него была церемониальная функция. Он принимал бабушек и бегал на пробежки. Мэр без полномочий. Он не мог ничего делать. Я уверен, что он видел все проблемы, но не имел право что-то делать.

***

— В городах во время турнира можно было выпивать. Купить винчик в «Фарше», сидеть на Никольской и наслаждаться. Менты стояли в трех метрах, спокойно смотрели. Никто не вязал. Для цивилизованного мира — это нормально?

— В разных странах разные законы. В США все зависит от штата. Где-то с бухлишком не пройдешь. Не думаю, что надо делать, чтобы везде ходить и бухать. Но продавать некрепкий алкоголь на разных мероприятиях — не вижу ничего плохого. Мы сидим в кафе и можем пить вино. Но от этого в кафе не происходит ####### [беспредела]. Мы не кидаемся стульями, не деремся. Почему мы не можем это делать на площади? Купить в палатке пиво, стоять на столиком и общаться.

Во время чемпионата люди увидели, что смешение культур — отлично. Когда все говорят на разных языках, по-разному выглядят. Но мы пока на это смотрим как папуасы, к которым приехал белый человек

Нужно просто пропагандировать нормальное поведение, чтобы люди не нажирались как свиньи. Но я считаю, что у нас вполне развитое общество, чтобы нормально себя вести. Еще один момент — человек, если захочет напиться, он и так напьется. Ему плевать на законы. Мы сейчас пройдем тут и увидим какое-то количество упоротых бичей, которым без разницы, можно бухать на улице или нет. А почему мы не можем купить глинтвейн — я не понимаю.

— В 6 утра после финала менты сказали «Хватит бухать», выстроились в очередь и пошли зачищать Никольскую.

— Да, праздник закончился. Это вопрос того, каким мы хотим видеть город. О развитии туризма. Туризм на протяжении веков был важной составляющей бюджета и развития. Вспомним средневековье — торговля, паломничества, связи, которые города выстраивали.

Многие войны тогда шли за мощи святых. Каждый город пытался украсть мощи очередного святого, потому что, если они есть у тебя в монастыре, к тебе будет приходить паломники. А паломники — это торговля, бабло. Сегодня доходы от туризма на душу населения в России в 10 раз меньше, чем в США. Хотя у нас есть на что посмотреть. Но мы не развиваем туризм, не привлекаем людей. Хотя это новые рабочие места, малый бизнес.

Во время чемпионата люди увидели, что смешение культур — отлично. Когда все говорят на разных языках, по-разному выглядят. Но мы пока на это смотрим как папуасы, к которым приехал белый человек: «Ой, можно с вами сфоткаться?» Но это может быть каждый день. Если мы откроем границы, откроемся сами, поймем, насколько это круто.

— На Красной площади играли в футбол. Такой же вопрос — норма?

— Да!

— Это же сакральное место. Ты играешь в Ватикане?

— Подожди, это же не в храме. Хотя я сейчас был в Бельгии, у них в аббатстве пивоварня. Попы глушат пиво внутри, с бокальчиком проповеди читают. Они сами решают, что делать. А сакральность Красной площади сильно преувеличена. Ее попытались сделать сакральной в советское время, хотя изначально это была торговая площадь. Там проходили ярмарки. Всегда было веселье, как и на любой центральной площади. То, что из нее сделали кладбище — проблема тех людей, кто его сделал.