Алексей Рыбушкин: «И где же 70 миллионов, которые я якобы украл?»
Дело юристов: Обвиняемый в организации преступного сообщества с целью хищения денег мэрии Казани сам обвинил следствие и прокуратуру в некомпетентности и лживости
Последняя возможность убедить суд в своей невиновности была вчера у трех подсудимых по делу юристов исполкома Казани. Все трое продолжают отрицать свою вину, двое — Алексей Рыбушкин и Альберт Мухутдинов — возложили ответственность за свое уголовное преследование на четвертого фигуранта дела. Корреспондент «Реального времени» выслушала доводы обвиняемой стороны.
Следствие обвинили во лжи
Позицию защиты первого замначальника правового управления исполкома Казани и сына депутата Госсовета Татарстана Алексея Рыбушкина и самого подсудимого с двумя коллегами заслушивал вчера Кировский районный суд. Напомним, что на предыдущем заседании зампрокурора Кировского района Казани Светлана Белова попросила назначить Рыбушкину 8 с половиной лет колонии общего режима со штрафом в 4 млн рублей по 10 эпизодам, а Леониду Ляпахину и Альберту Мухутдинову — по 5 с половиной лет колонии общего режима со штрафами в 2 млн рублей каждому по четырем эпизодам хищения. Тогда позицию защиты на прениях представили адвокаты последних, а теперь первым к трибуне вышел защитник Рыбушкина Валерий Кошкин.
Говорил он много и обстоятельно. Свою вину Рыбушкин не признает, а его защита считает обвинения безосновательными. По словам Кошкина, следствием не доказано, что его подзащитный организовал преступное сообщество для хищения бюджетных средств, вовлек в него своих доверенных лиц и разработал схему хищения. Последнее, по его словам, подтверждается только показаниями экс-начальника юротдела финуправления исполкома Юлдуза Гарипова, который заключил досудебное соглашение и получил 5 лет условно. О нем на прениях говорили много и не стесняясь в выражениях. Но об этом позже.
Защитник Рыбушкина полагает, что и по другим пунктам обвинения доказательной базы следствие не представило — ни по фальсификации документов, ни по передаче денежных средств.
Например, в обвинении указано, что Рыбушкин с Гариповым совместно изготовили исковое заявление о взыскании средств от имени истца — двоюродного брата последнего, юриста исполкома Рахматуллина. По словам адвоката, следствие и гособвинение ссылаются здесь на Гарипова, который показал, что исковое заявление подготовил он, после чего передал пакет документов Рыбушкину. После этого, по версии следствия, Рыбушкин и Ляпахин направили исковое заявление от имени Рахматуллина с подложными доказательствами в Вахитовский суд, но, согласно правилам приемки документов, подавать их могут либо истцы, либо лица с доверенностью. Ни тем, ни другим Рыбушкин, как отметил Кошкин, не являлся.
— Ложным также является утверждение обвинения о том, что Рыбушкин представил исполнительные листы в финансовое управление исполнительного комитета. В судебном заседании была допрошена свидетельница, которая с 2008 года по настоящее время одна сидит на приемке этих листов от взыскателей. Будучи предупрежденной об уголовной ответственности судом за дачу заведомо ложных показаний, она сообщила, что Рыбушкин никогда ей листы не приносил, — рассказал Кошкин.
Продолжая, он отметил — свидетельница же указала, что из всех известных ей лиц на скамье подсудимых документы часто приносил именно Гарипов. Напомнил адвокат и о том, что Ляпахин в своих показаниях рассказал, что просил судью отказать в удовлетворении требований истца и даже предлагал провести экспертизу для проверки объема выполненных работ. Позже Рыбушкин к этому добавит — зачем, имея злой умысел, Ляпахин сам стал бы просить сделать экспертизу по выполненным работам?
Диалог с расплывчатым смыслом
Валерия Кошкина «изумила изобретательность» следователя, который, по его словам, указал, что «неустановленное лицо в неустановленное время при неустановленных обстоятельствах передал Рыбушкину похищенные денежные средства». По мнению защиты, доказательств данного утверждения представлено также не было. Не удержался и еще раз зачитал потом эту формулировку и сам Рыбушкин.
Но еще больше его адвокату «понравилась» трактовка телефонного разговора Гарипова с Мухутдиновым. Беседу он зачитал дословно.
Гарипов: У нас с тобой в 13 году было около нашего здания. И не те, по которым был прямой отказ. Нас обоих знают.
Мухутдинов: Не понял.
Гарипов: Мы же дали один, отказали.
Мухутдинов: Да.
Гарипов: Так же было в 13 году, но тогда мы уже сделали, дрова распилили, нормально уложили их.
Мухутдинов: Угу.
Гарипов: Пилили, тянули с двух сторон мы с тобой вдвоем.
Мухутдинов: Угу.
Гарипов: Пилу тянули, но твоя сторона — ты этим делом долго занимался. К тебе обратились — ты сделал. И все. А я не знал того, что пойдет он или нет, так ведь?
Мухутдинов: Угу.
Гарипов: Поэтому это здесь не берется.
Мухутдинов: Что не берется?
Гарипов: Ну, за это браться не будем, ладно? Это как обычно.
Мухутдинов: Угу.
Кошкин отметил, что в трактовке этой беседы следователь показал «верх мастерства». Он рассказал, что на допросе Гарипов показал, что он якобы поясняет Мухутдинову, что в 2013 году они участвовали в арбитраже по делу «Дека Денс» (тогда суд удовлетворил иск о взыскании с исполкома в пользу ООО «Дека Денс» 13,66 млн рублей за строительство 800 м канализации на улице Габишева). «Тянули пилу с двух сторон», как говорил Гарипов, означало, что один из них был ответчиком, другой — истцом.
— Далее в ходе телефонного разговора он поясняет Мухутдинову, что указанным делом, рассмотренным в Арбитражном суде, интересуются сотрудники ФСБ. Также в ходе разговора Гарипов сообщил Мухутдинову, что последний должен давать пояснения о том, что Гарипов ему сообщил о схеме хищения бюджетных денег в конце 2013 года. В суде в 2013 году Мухутдинов о данной схеме ничего не знал. Занимательный диалог — как красиво обыграли пять слов непонятно о чем, — дал свою оценку Кошкин.
Все эпизоды обвинения адвокат разбирать не стал, пояснив, что остальные составлены по схеме уже озвученных — без доказательной базы и на основе показаний заинтересованного лица, то есть Гарипова. Подытоживая, адвокат заметил, что из нескольких десятков допрошенных с Рыбушкиным знакомы только пять-шесть работников исполкома, которые о совершенных преступлениях ничего не знают. Двое из них — Миронов и Рузанов ходили в статусе подозреваемых, последний просидел в СИЗО почти 2 месяца, «и только после изменения показаний на необходимые следствию его выпустили из СИЗО», — говорит Кошкин. Аналогичная ситуация, по его словам, произошла и с Мироновым — за решеткой он не сидел, но именно после изменения показаний, по мнению защиты, ему поменяли статус.
Юрист полагает, что материальные активы Рыбушкина не позволяют говорить о том, что он наживался в ходе хищения. В собственности у него одна четвертая отцовской квартиры, своя квартира, взятая с женой в ипотеку, и закредитованный автомобиль. Акцентировал внимание юрист и на том, что его подзащитный до сих пор числится в исполкоме, где его в ходе прений охарактеризовали как профессионала.
«В своей доверчивости решил помочь знакомым»
Леонид Ляпахин предпочел пойти по пути лаконичности и после получасового выступления адвоката Рыбушкина объявил, что с доводами своего защитника, озвученными на прошлом заседании, согласен, вину не признает и просит его оправдать. Альберт Мухутдинов, напротив, подготовился основательно и вышел с целой папкой бумаг, предварительно написав как речь для прений, так и свое последнее слово. Волнуясь, он начал зачитывать, что о схеме хищения средств не знал, в ее разработке не участвовал. В сложившейся с ним ситуации винит Гарипова, полагая, что тот давал против него показания для смягчения наказания себе, и только после двух лет суда у него «проснулась совесть», в результате чего он поменял свои показания и сказал, что о схеме хищения Мухутдинов не знал.
— Сейчас я понимаю, какой человек Гарипов — продажный, готов сдать любого, дать неправдивые показания, только чтобы его не посадили. После этого вы говорите, что он был моим другом. Нельзя так говорить. Какой он друг после того, как оклеветал меня и дал лживые показания? Он просто меня использует. Согласно досудебному соглашению, он должен был помочь следствию найти денежные средства. Где же они? — заявил подсудимый.
Припомнил он Гарипову и его траты на покупку недвижимости и машины. Об этом говорил и Кошкин, который отметил, что за каждый эпизод Гарипову давали по 30—50 тысяч рублей, и на эти деньги и зарплату он сумел купить в 2012 году квартиру и закрыть на нее ипотеку за год. Кроме того, в 2013 году Гарипов взял кредит на машину в размере 677 тысяч рублей, большую часть которого (485 тысяч) погасил буквально на следующий день после оформления и полностью закрыл его меньше чем за месяц. Еще одно крупное вложение в этот период — это строительство дома в Осиново.
Но вернемся к Мухутдинову. Припомнив покупки Гарипова, он перечислил свою собственность, которой, по сути, не оказалось.
— У меня нет ни квартиры, ни дома, ни участка. Машина — старая «чепырка». И все. Ни у моей жены, ни у родителей нет ни дорогих машин, ни счетов, где лежали бы миллионы, — отчитался подсудимый.
Расписав свое видение вменяемых ему эпизодов, он в итоге сослался на доверчивость как причину всех своих бед. Мухутдинов также пожаловался на действия следствия, которое провело у него дома обыск и арестовало машину, о чем он узнал через полгода. Арестовали в рамках расследования и зарплатный счет обвиняемого, на котором лежит выделенная работодателем матпомощь на операцию и средства, выплаченные в рамках больничного.
— Никого не волнует, что счета арестовали, а мне надо семью кормить, ипотеку платить. Но решили, как решили, — сетовал подсудимый.
Вопросы к следствию на этом у него не закончились — если расписывать все, это, пожалуй, заняло бы еще несколько страниц. Дочитав свое выступление до конца, подсудимый попросил суд оправдать его.
Рыбушкин-младший: «Нет у меня денег»
Последним выступал Алексей Рыбушкин. Выдохнув и объявив: «Начнем», он достал кипу листов формата А4, каждый из которых был исписан убористым почерком. Предполагаемый организатор преступного сообщества решил пройтись по всем эпизодам обвинения. А их, как известно, 10 штук. При этом Рыбушкин неоднократно делал акцент на том, что по многим пунктам ситуация известна только со слов Гарипова.
— Я надеялся во время прений услышать из уст прокурора что-то, что опровергало бы это, но так и не услышал. Вдумайтесь, настолько серьезные обвинения выдвигаются только со слов одного человека. Один человек, который заключил досудебное соглашение со следствием. Один человек, который во всем признался — что он изготавливал, что получал деньги — все делал. Он во всем признался, но говорит, что делал это по моему указанию. И вот со слов этого одного человека выдвинуты обвинения по 10 эпизодам, — горячась, обращался к суду Рыбушкин.
По его словам, у него проверили все накопители информации, долгое время прослушивались телефонные разговоры, но между так называемыми членами преступной группы связи не зафиксировали. Прокомментировал он и свое благосостояние. В частности, приватизированную в 90-х квартиру отца, собственную двухкомнатную квартиру, взятую в ипотеку, которую он выплачивает «10 лет, а не год», сад-огород на 6 соток и машину в кредит на 5 лет.
— Все. Никаких счетов, ни с какими деньгами. Хотя у меня запрашивались счета, по-моему, лет за десять — в материалах дела это есть. Были отправлены запросы во все банки, какие есть — там два тома запросов и ответов. Нет у меня денег, не было таких сумм. И вот то, что я перечислил, сопоставьте с тем, в чем меня обвиняют. У меня должно было осесть порядка 70 млн. Извините, но любые деньги должны оставлять следы. Такие деньги должны оставлять яркие следы, а их нет. Ни одного, — убеждал Рыбушкин суд в своей невиновности.
Подсудимого удивило, что прокуратура посчитала его действия доказанными по всем эпизодам.
— Я только один вывод могу сделать: либо у нас следствие и государственное обвинение полностью некомпетентны, либо они лживы, тоже полностью. Здесь другого вывода сделать нельзя, — заявил обвиняемый.
Выслушав этот эмоциональный спич, судья дал последнее слово Ляпахину и Мухутдинову и затем постановил: Рыбушкин выступит с последним словом 12 июля. После чего наступит час икс — объявление приговора.