Дома Кекина в Петербурге: выпускной Достоевского, легенда от Шварца и магазин треста «ТЭЖЭ»
Кекинские дома Петербурга и Казани. Часть 1: северная столица
Одними из самых интересных строений в Казани являются дома Кекина. Причем богатое культурное наследие семьи ростовских купцов и меценатов известно не только в нынешней столице Татарстана, но и в Петербурге. Казанский краевед и колумнист «Реального времени» Лев Жаржевский сегодняшнюю авторскую колонку в нашей интернет-газете посвятил жизни Алексея Леонтьевича Кекина и зданиям, принадлежавшим ему в городе на Неве.
Удачная женитьба и богатое наследство
Итак, из всех Кекиных нас в особенности будут интересовать двое: Алексей Леонтьевич и Леонтий Владимирович. Первому принадлежали дома в столице, второму — в Казани.
История рода Кекиных хорошо разработана, причем во многом благодаря племяннице Алексея Леонтьевича Елизавете Федоровне Ушаковой. Обобщающим, сжатым очерком жизни и деятельности А.Л. Кекина следует считать публикацию А. Моравской «Алексей Леонтьевич Кекин» в «Московском журнале» в 2000 году, к которой я и отсылаю любознательного читателя.
А сам перехожу непосредственно к домам в Петербурге, связанным с именем крупнейшего ростовского купца и благотворителя. Известность Алексея Леонтьевича везде, за исключением Казани, превосходит (и по праву) известность его казанского племянника. В Казани же, напротив, племянник, хотя бы на слух, известен всем, а дядя находится в его тени или же вообще в неизвестности. Первая часть наших кекинских заметок призвана устранить этот перекос.
Первым из питерских домов, связанных с именем Кекина, будет четырехэтажный дом №111 по Невскому проспекту (он же №26 по Гончарной и №3 по Полтавской), построенный по проекту архитектором А.С. Кириловым в 1861—1862 годах для владельца гостиницы «Демут» надворного советника Степана Воронина.
Заложенное сыном С. Воронина в 1867 году в Петербургском кредитном обществе здание было выкуплено за 270 616 рублей потомственным почетным гражданином купцом 1-й гильдии старообрядцем Егором Никитовичем Дрябиным. На его племяннице Анне Ильиничне Дрябиной 22 мая 1863 года женился Алексей Николаевич Кекин. Женитьба на одной из богатейших женщин купеческого сословия в Петербурге серьезно способствовала улучшению торговых дел Алексея Николаевича.
Торговал А.Л. Кекин в основном хлебом. Но исследователи отмечают широкую разносторонность его торговых и промышленных интересов. Главным для А.Л. Кекина было само предпринимательство. Вопрос, каким способом приобретается выгода, был вторичен. Не прекращая торговых операций, А.Л. Кекин приступает к операциям с недвижимостью. После смерти отца в 1868 году и последовавшего за ней раздела имущества с братьями Алексей Леонтьевич с 1873 года заводит собственное дело, за короткое время увеличивает капитал, приобретает недвижимость: осташковское имение, гаваньскую дачу, дом на Невском проспекте, лесные дачи в Новгородской губернии.
Тогда же начинается и его общественно-благотворительная деятельность. С 1869 года Алексей Леонтьевич — действительный старшина Демидовского дома призрения в Петербурге. «За благотворительное усердие» его награждают орденом св. Станислава III степени. В 1875 году по высочайшему соизволению он назначается почетным попечителем Санкт-Петербургского учительского института и в этом звании состоит до самой своей кончины, заслужив на этом поприще орден св. Владимира IV степени и чин статского советника.
12 февраля 1885 года скоропостижно скончался единственный сын А.Л. Кекина Максимилиан. «Не могу оправиться, — пишет Алексей Леонтьевич в своем дневнике. — 12-го утром в 8 часов Максимилиан ушел в университет, куда он поступил 1 сентября 1884 года по физико-математическому факультету; в 9 часов он шел по Забалканскому проспекту, на мосту задел за фонарь и упал; встать не мог, его подняли и увезли в приемный покой, где он и скончался, не приходя в чувство, вследствие бывшей его болезни — ожирения сердца. Что сказать о Максимилиане? Прости, Бог, его душу. Прости его, Христе Спасе, и помилуй… Умер, немного не дожив до совершеннолетия. Но такова воля Бога и тщета человеческих ожиданий и устройств...».
Кекинское завещание
Через месяц А.Л. Кекин решил судьбу своего состояния. В «Записи замечательных событий в роду Кекиных» авторства упоминавшейся в самом начале заметок Елизаветы Ушаковой (2 марта 1885 года) читаем: «Со смертью Максимилиана все имущество переходит в ростовское городское общество на устройство гимназии и университета».
В том же году он составил завещание, по которому «в собственность городскому обществу города Ростова» передавал «все благоприобретенное недвижимое и движимое имущество свое (земли, дома, поместья, леса и аренды), в том числе торговлю, производимую под фирмою «Кекин и Ко», и денежный капитал, словом, — все без изъятия имущество свое, в чем бы таковое ни заключалось и где бы в момент смерти <...> ни находилось». Далее перечислялось имущество: четыре дома и четыре дачи в Петербурге, имения в Новгородской, Тверской и Ярославской губерниях; библиотека; 1928 паев Товарищества Ростовской льняной мануфактуры; долговые обязательства разных лиц в форме векселей, расписок и тому подобное.
А.Л. Кекин поручал городскому обществу Ростова выдать определенные суммы его родственникам, сделать взносы в различные благотворительные учреждения и в церкви на поминовение завещателя, усопших жены и сыновей его и предков, положить в государственный банк 5 тысяч рублей на 100 лет, по истечении которых использовать деньги с процентами «на разные государственные надобности по филантропической и учебной части и прочему, полезному для города Ростова»; построить в Ростове водопровод «с устройством фонтана посреди города». Особо здесь следует выделить распоряжение о том, чтобы «из доходов от всего завещанного Ростовскому городскому обществу имущества и капитала, за вычетом из оных денежных сумм, потребных для приведения в исполнение вышеизложенных завещательных распоряжений, были учреждены, обязательно в городе Ростове, гимназия и, при первой возможности, университет».
После нотариального оформления завещания А.Л. Кекин уезжает в Иерусалим поклониться Гробу Господню, после чего издает подробное описание своего путешествия («Из С.-Петербурга в Рим, Бари, Неаполь, Александрию, Каир, Иерусалим, Константинополь и Батум». 1888).
В 1888 году он строит в Ростове большую льнопрядильную фабрику — едва ли не с единственной целью дать заработок местному населению, так как доходов фабрика не приносила; в 1888—1889 годах на свои средства (18 000 рублей) реставрирует церковь Иоанна Богослова; в 1890 году возводит церковь при Гаваньской богадельне в Петербурге; незадолго до смерти сооружает храм во имя святых преподобного Паисия и мученика Уара на родовом кладбище в Варницкой слободе над могилами своих предков. Под сводами этого храма Алексей Леонтьевич Кекин, умерший 15 сентября 1897 года в далекой Ленкорани, и был похоронен.
После смерти А.Л. Кекина городской голова Ростова Ардалион Христофорович Оппель получил письменное заявление от гласного городской думы Андрея Александровича Титова: «Покойный учредитель товарищества Алексей Леонтьевич Кекин нотариальным духовным завещанием отказал городу Ростову почти все свое движимое и недвижимое имущество стоимостью более двух миллионов рублей, причем душеприказчиками назначил, кроме своего брата Федора Леонтьевича Кекина и племянника Леонтия Владимировича Кекина, еще предводителя дворянства и городского голову, а также одного из гласных, по выбору городской думы». А в конце октября 1897 года ростовская городская управа получила из петербургского окружного суда копию духовного завещания А.Л. Кекина. С 1899 года после выполнения всех необходимых формальностей город Ростов вступил во владение завещанным имуществом. Ведение всех дел по наследству было возложено на городскую управу, для чего дума назначила специальную комиссию. На выполнение условий завещателя о денежных выдачах и взносах ушло 7 лет. С той поры дом Кекина на углу Невского и Литейного именуется уже в документах как «здание Ростовского, Ярославской губернии, городского общества».
По местам Достоевского, Шварца и Салтыкова-Щедрина
Самый известный петербургский дом (вернее, дома) Кекина находится на углу Невского и Литейного проспектов. Построенный на рубеже XVIII и XIX веков трехэтажный дом принадлежал корнету В.Г. Алексееву, а потом его наследникам, у которых А.Л. Кекин и купил его в 1870-х годах. Надстройка дома дополнительными двумя этажами и сооружение на фасаде двух массивных эркеров были произведены по проекту архитектора В. М. Некоры в 1886—1887 годах.
В дальнейшем, как отмечают исследователи на выдающемся краеведческом проекте Citywalls.ru, дом этот стал единым целым с соседним домом №76. Этот же ресурс приводит две интересных подробности. В этом доме в ресторане Лерха в 1843 году Ф.М. Достоевский отмечал окончание инженерного училища. И в этом же доме некоторое время жил писатель и драматург Евгений Шварц.
«Первая наша квартира в Ленинграде отличалась сильным запахом гари. Невский, 74, квартира 72. Домком отдал нам ее с тем, чтобы мы произвели ремонт. Пожар, собственно, был в нижней квартире. Она выгорела, а в будущей нашей частично провалился пол, в большой, если можно так выразиться, комнате, метров двенадцати, балки обгорелые (не только поверхностно) чернели посреди пола. И уже после ремонта запах пожарища держался некоторое время. В одной из комнат домкома висел еще на стене портрет сурового человека с окладистой бородой: бывшего домовладельца. Это ему принадлежало чуть ли не полквартала. Мне рассказали, что сын его, студент, поручился по векселю своего товарища. Приходит срок. У товарища к этому времени денег не оказалось. Сын пошел к отцу. Тот отказал. И студент бросился с площадки дачного поезда, погиб. И отец, тот самый бородатый старик, портрет которого позабыли впопыхах снять из конторы, построил возле места, где сын покончил самоубийством, церковь. Был у домовладельца свой вагон, которым он ездил в Москву по своим делам. Будить он себя не приказывал. И так в вагоне и умер, прибыв из Москвы. Долго стоял вагон, пока дознались о смерти старика. Воспоминания о старых купцах, домовладельцах, бывших людях еще носились, держались в Петрограде 1922 года, как запах гари в нашей квартире...».
(Евгений Львович Шварц «Позвонки минувших дней»)
Так преломилась в обывательском сознании история смерти Максимилиана Алексеевича Кекина и возведения его отцом церкви над могилой сына на Митрофаньевском кладбище.
Той церкви давно уже нет, а сейчас вся территория кладбища занята складами, гаражами и свалками.
Соседний дом на углу с Литейным проспектом (76/63) имеет сходную историю. Построенный в 1810 году для купца Н. Малкова, он перестраивается архитектором В.М. Некорой: дом был расширен, прибавилось два этажа, угловой эркер и балконы. В 1850—1874 годы здесь находился ресторан К.П. Палкина. Окна нижнего этажа ресторана были украшены витражами со сценами из романа В. Гюго «Собор Парижской богоматери». Внутри был фонтан, в центре главного зала — бассейн с живыми стерлядями. В ресторане играл оркестр Кавалергардского полка. Ресторан посещали в том числе писатели М. Е. Салтыков-Щедрин, И.И. Панаев, поэты Л.А. Мей, Н.Ф. Щербина, актер А.Е. Мартынов. Отсюда ресторан переехал в дом напротив — Невский 47.
Фасады этого дома, так же как и его соседа, в конце 1940-х годов были очищены от эклектического декора и оголены. С довоенного периода до недавнего времени на углу находился парфюмерный магазин «Сирень» (ранее государственной фирмы ТЭЖЭ — трест «Жиркость»).
Следует упомянуть о еще одном доме А.Л. Кекина — это дом №117 на том же Невском проспекте, построенном по проекту Евгения Евграфовича Аникина (брата плодовитого казанского архитектора Николая Евграфовича Аникина) в 1860 году. Когда именно А.Л. Кекин стал владельцем этого дома, точно установить не удалось, однако в столбце 261 «Табели домов СПб на 1891 г.» он уже указан владельцем.
На этом наш рассказ о кекинских домах Петербурга заканчивается. За ним последует рассказ о кекинских домах в Казани. Казанское краеведение — бледная тень питерского. Трудность написания первой части заметок состояла в отсеивании избыточного материала. Трудность написания второй части иного характера: собрать как можно больше достоверных сведений из не слишком богатых россыпей.
комментарии
Казанское краеведение было (пусть и не очень сильное) - да сплыло.
Всё общественное (по определению) краеведение заменила одна "казанская женская триада" - Забирова, Балтусова, Фишман, и их верный "оруженосец" Саначин.
И это исторический факт - нет краеведения в Казани, как самоорганизующейся, саморазвивающейся организации.
А в РФ краеведение погубил чиновник от науки О.Ю.Шмидт - царство ему небесное.
Саначин не краевед! Он архитектор-градостроитель!