Online-конференция с Владимиром Капустиным, заведующим кафедрой технологии переработки нефти РГУ нефти и газа им. И.М. Губкина

26 сентября в 11:30 на вопросы читателей интернет-газеты «Реальное время» ответит доктор технических наук, академик Российской академии естественных наук, заведующий кафедрой технологии переработки нефти РГУ нефти и газа им. И.М. Губкина Владимир Капустин.

Вопросы к обсуждению:
• Нефтепереработка и санкции: насколько успешно удается противостоять давлению?
• Обратный реинжиниринг в отечественной нефтепереработке: каковы успехи?
• Дефицит кадров. Есть ли эффективные решения?
• Достижения отечественной нефтепереработки. Нам есть чем гордиться?
• Ожидания и планы: к чему готовиться российскому ТЭК — мнение эксперта.

— Топливно-энергетический комплекс почувствовал на себе геополитическую ситуацию одним из первых. Благодаря чему отрасль противостоит вызовам?

— Наши противники ввели санкции на нефтепереработку в последний момент. Они понимали, как это может сказаться на регионе и даже мире. До 2022 запретов на покупку российской нефти не было. Но все-таки их ввели, связано это с тем, что нефтепеработка — это существенная часть нашего бюджета. Наиболее сильный удар пришелся на газовую промышленность.

Три года — большой срок. Не секрет, что все практически наши технологии в нефтепереработке были связаны с импортным оборудованием. Серьезным ударом стало то, что в одночасье зарубежные компании встали и ушли. Казалось, что России в дальнейшем может быть очень трудно получать нефтепродукты. Хорошо повлияло то, что было подготовлено много запасного импортного оборудования. Надо признать, что Китай помог. Конечно, у него были свои цели — захватить наш рынок. Вели правильную политику и нефтяные компании, которые понимали, какие части оборудования, добавок первыми выйдут из строя.

Сейчас начинается непростая ситуация. Они вызвана целым рядом обстоятельств. В части регионов ощущается нехватка бензина и дизельного топлива. Как выходим из ситуации? Остановили экспорт бензина и дизеля. Стараемся сдвинуть сроки ремонтов заводов, производить больше бензина из собственного сырья. Порядка 18 млн тонн бензиновых фракций, к сожалению, не переходят в товарный бензин.

Мы должны думать о будущем. Идут налеты на нефтеперерабатывающие предприятия. Раньше была тактика бить в установки по первичной переработке нефти. Сейчас бьют по резервуарам. Их очень трудно защитить. У ряда заводов значительно сократился резервуарный парк. Вполне ожидаемо, что будет идти сокращение действующих производств. Есть предложение перейти на новый класс по бензину и дизельному топливу, при котором можно будут более широко применяться высокооктановые добавки. Важную роль играют небольшие нефтеперерабатывающие заводики.

Вижу три основных проблемы, которые удалось преодолеть. Мы научились заменять импортные части оборудования на китайские или российские. Удалось построить фабрики для производства наших катализаторов нефтепереработки — раньше они были зарубежными. Это очень большой успех. Ушла — или почти ушла — зависимость от катализаторов или добавок. Ну и третье — начали использовать все резервы, появилась возможность получения большего количества бензиновых фракций. Более серьезно стали относиться к атакам дронов. Противоядие от дронов должно быть в виде легкого оружия. Модернизация нефтеперерабатывающих заводов тоже идет. Правительство 1 июля этого года продлило льготы по обратным акцизам для нефтепереработки, это очень серьезное решение. В соглашении 21 компания и завод. Это серьезное подспорье для тех, кто не завершил модернизацию. Шаги направлены в первую очередь на увеличение объема бензина.

— Около года назад вы говорили о необходимости обратного реинжиниринга в отечественной нефтепереработке. Вы частично рассказали об этом сейчас. Возможно, есть что добавить по этой теме?

— О достижениях можно поговорить, но компании в последнее время стали закрывать информацию, отказывать докладчикам в возможности делиться опытом с другими. Наверное, такие вещи должно контролировать Минэнерго. Пусть информация будет закрытой, но друг другу, я считаю, надо помогать, обобщать опыт. Что-то делается, компании друг к другу ездят, но общероссийский характер это пока не приобрело.

— Раньше говорили об увеличении глубины переработки нефти. Сейчас чаще говорят об объеме извлечения светлых нефтепродуктов. Есть ли у вас на слуху, может быть, наиболее яркие примеры роста этих показателей?

— На слуху две татарские компании. «ТАИФ-НК» ввел технологию, за которой будущее. Когда из гудрона удается получать более 90% светлых нефтепродуктов, это величайшее достижение.

О светлых нефтепродуктах говорят и на Западе, они наиболее рентабельны. Все разговоры об альтернативном топливе стали сходить на нет, и даже из уст президента США мы слышим, что потепление климата — это не главное. Пока еще эра нефти не кончилась, и при нас это не произойдет. Когда западные страны говорят, что откажутся от нашей нефти, они хитрят и просто перекупают наше сырье через посредников.

Это не значит, что нам не надо увеличить глубину переработки. Пока это у нас остановилось — установки или не модернизируются до конца, или не загружаются активно. Те планы, которые переносятся из года в года... Выигрышно выглядят «ТАИФ-НК» и «ТАНЕКО», где каждый год что-то запускается. Но в целом по стране ситуация тяжелая. Вопрос модернизации пока не на первом месте, приходится ежедневно бороться, чтобы сохранить то, что есть. Сохранение — это наша первоочередная задача. Хотя понятно, что если не модернизировать, то можно быстро отстать.

— Специалисты «ТАИФ-НК» рассказали, что в работе над многими задачами вы принимали личное участие. Чем вам больше всего запомнилось взаимодействие?

— Хоть остатков на установке VCC немного, они имеют свойство размазываться. К сожалению, в таком виде он попал и на «ТАИФ-НК». Там смелые люди, что технологию взяли. Все остальное было на хорошем уровне, а с доработкой вышло на мировой. Если бы не геополитическая обстановка, она бы гремела. Ко всему прочему, хоть установка имела серьезное капиталовложение, средства довольно быстро окупились. Если бы каждая нефтекомпания в России установила ее, мы бы больших проблем не знали.

— Мы говорили про развитие технологий. Многие достаточно крупные компании сейчас или уже открыли, или работают над созданием собственных научно-исследовательских центров. Я так понимаю, речь идет не о конкуренции с вузами, а о симбиозе. Насколько такие центры будут эффективными, чтобы углублять собственные научные изыскания?

— В СССР были эффективные отраслевые институты. Это разрушило правительство Ельцина. Я был в 1990-х на стажировке в США и видел, что при нефтяных компаниях есть научные центры. Так что создание центров — это правильная идея.

У вуза есть несомненное преимущество — его каждый год оканчивает молодежь. Эти центры можно ими и наполнять. Более пожилые тоже должны работать, но большие открытия все-таки делают молодые.

— Вы заговорили про молодежь. Во многих отраслях сейчас кадровый дефицит. Вузы готовят специалистов, но компаниям их не хватает. Что еще можно предпринять, чтобы не испытывать нехватку кадров?

— Достаточно много представителей среднего звена убежало за границу, скажем так. Ушедшие с российского рынка компании ловко утащили кадры. Одной из задач я бы назвал возвращение этих специалистов в Россию. Такую программу бы разработать. Они готовы вернуться, если создать условия. Я считаю, они нам очень нужны. Решает все среднее звено, которое надо поддерживать и растить. Инженером человек становится через 10-15 лет. Ну и, конечно, надо сделать нашу отрасль такой же привлекательной в финансовом плане, как это было в 2000-х годах.

— По вашему мнению, какие вызовы сейчас стоят перед отраслью?

— Неправильный путь избрали сегодня европейцы, заговорив об отказе от нефти и газа. Тогда не нужно изыскивать новые месторождения, поднимать качество нефтепродуктов. Это будет разрушением. Если мы сейчас остановимся, то скоро останемся на задворках. Разговоры о том, что к 2030-му они не будут потреблять газ и нефть... Этот лозунг, правда, ушел со страниц российской печати, но он был.

Президент США сейчас говорит о том, что надо развивать нефтепромышленность. Не секрет, что половина нефти остается в земле. Мы пока не нашли способы, как вытащить оставшуюся в недрах нефть. Мы очень много оставили, пока торопились добывать больше. Нельзя останавливаться, говорить: «Трудно извлекать нефть — ну и не будем».

Альтернативу развивать тоже нужно, если хватает средств. Китайцы, например, и от нефтепереработки не отходят, и развивают электротранспорт. Электротранспорт краткосрочно решает вопросы, связанные с экологией, но нужно понимать, что его утилизация тоже создаст проблему.

Мы обладаем нефтяными богатствами, надо правильно ими управлять. То, что их не хотят в Европе, — это временно. Думаю, все восстановится. Когда взрывают наши нефтепроводы, сердце кровью обливаются, жаль, что это уничтожается или сходит на нет. Но это временное явление. Была и холодная война, и перестройка. Европа работает циклично. Ни в коем случае не должно останавливаться развитие наших основных направлений — это увеличение глубины нефтепереработки, извлечения светлых остатков и другие.

К сожалению, у нас при распределении средств не хватает финасирования на ученых. Потому у нас стоит проблема, как сохранить молодежь в вузах и научных институтах. Стипендия студентов не сравнима с той, какую получали в Советском Союзе. Она не соответствует даже прожиточному минимуму. Такие перегибы тоже надо хотя бы пытаться устранять.

Реклама. АО «ТАИФ-НК»

Партнеры