«Когда банки закрывают отчетность, для нас это сигнал, что там совсем все плохо»

Как получить рейтинг

— Марина Викторовна, в условиях ужесточающихся санкций многие считают, что необходимость рейтинга снижается…

— Эффективность этого мероприятия в том, чтобы компании, которые планируют выходить на рынок заимствований, получили максимум информации о том, какими инструментами для этого необходимо пользоваться. В частности, я представляю рейтинговое агентство, а наше государство, правительство, Центральный банк сейчас уделяют большое внимание использованию рейтингов для инвестирования различных видов накоплений: страховых компаний, пенсионных, получение госгарантий.

Кроме того, рейтинги — это такой индикатор, скажем так, здоровья или нездоровья той или иной компании. Поэтому мой приезд сюда как раз связан с тем, чтобы максимально объяснить, помочь компании использовать этот инструмент в своей деятельности. Например, для того чтобы выпустить бумаги, нужно пройти много разных шагов: нужно зарегистрировать эмиссию, получить юридическое подтверждение, то есть привлечь компании, которые будут размещать эти бумаги. Получение рейтинга — это один из элементов, довольно важный, существенный, потому что компания, получившая рейтинг, может получить и претендовать на тот или иной уровень и класс инвесторов, но тем не менее получение рейтинга — это еще не конечное решение, чтобы выйти на рынок, это только один из видов. Для разного уровня рейтингов существует разный класс инвесторов, которые могут участвовать в размещении.

— Почему у одной и той же компании рейтинги различаются?

— Что такое кредитный рейтинг? Это субъективное мнение агентства о возможности кредитуемого исполнять те или иные обязательства. Это не рекомендация. Это то, что мы видим. Мы не можем на 100% быть объективными. Прежде всего это связано с тем, что рейтинговое агентство применяет разную методологию. Соответственно, некоторые факторы одного агентства могут быть более сильные, другие — менее.

— Это зависит от чего — от весов, от параметров?

— Да, совершенно верно, весы, параметры, трактовка, помимо всего прочего.

— Как вы определяете веса?

— У нас есть целая методологическая история, которая говорит о том, что вес поддержки государства такой-то: средний, сильный, умеренный.

— Как происходит процедура присвоения рейтинга?

— Процедура присвоения рейтинга следующая — компания должна быть хорошо подготовлена, чтобы начать с нами взаимодействовать. Сначала заключается договор, потом аналитики анализируют, делают выводы, расчеты, рейтинговое интервью с топ-менеджментом, как правило, очное. Когда были встречи с руководством «АК БАРСа», мы специально приезжали в Татарстан. Процесс очень сильно зависит от того, с кем взаимодействуешь, — это обширное интервью на 5—6 часов. Все это подробно обсуждаем. После этого проходит рейтинговый комитет — не менее пяти независимых аналитиков. В результате присваивается рейтинг, по итогам компания получает пресс-релиз. Если компания согласна с нашим решением, которая компания может подкорректировать, как правило, принимаем. В 90% принимаем. После этого публикуем. Если что-то не устраивает, компания может подать мотивированную апелляцию, также ее рассматриваем. При этом на рейтинговом комитете происходит замена как минимум двух аналитиков, чтобы был объективный процесс. В крайнем случае возможна еще одна апелляция.

Когда были встречи с руководством «АК БАРСа», мы специально приезжали в Татарию. Процесс очень сильно зависит от того, с кем взаимодействуешь, — это обширное интервью на 5—6 часов

У вас есть две апелляции

— Были ли случаи, чтобы крупные компании или банки судились с вами из-за присвоенного рейтинга?

— Нет, судиться с нами не судятся, у нас можно просто отказаться от рейтинга. У нас сразу написано в законе о рейтинговой деятельности, что это субъективное мнение агентства, то есть мы не истина в последней инстанции. Мы проанализировали, оценили и высказали свое мнение. У компании, как правило, есть две апелляции, что мы это недоучли, а это не до конца поняли.

— Изменились ли методологии присвоения рейтингов после того, как Центробанк одобрил методологию ваших рейтингов?

— Методологии были комплексно переработаны, у нас была изменена шкала, было 13 параметров, стало 21, то есть подход стал более дробным. В прошлом году мы пересмотрели все рейтинги сплошняком, потому что шкала требовала именно вот такого изменения.

— Какая сейчас ситуация у банков после того, как их стали подразделять на базовые и универсальные?

— Наша методология предусматривает учет и того, и другого. Прямо нет отдельной методологии для базовой и универсальной, но размер, регион, доля — это все учитывается в тех подходах, которые мы применяем в банковской методологии. Это позволяет нам максимально объективно оценить то, как выглядит банк. Потому что у нас, к сожалению, раньше такая была проблема, связанная с конкурентным преимуществом. Мы, например, считали, что, если банк №1 в регионе, но не является федеральным, то мы за это получили бы штраф. Сейчас это не штрафуется.

— Многие банки на данный момент отказались от международных рейтингов.

— Практически все, потому что им это не нужно. Это дорого.

— Но все-таки некоторые клиенты требуют от компании такие рейтинги для оценки рисков во время инвестиционных вложений.

— Если кто-то к ним заходит, какие-то иностранные фонды, они, безусловно, могут потребовать. Вопрос, сколько денег они туда принесут, насколько это экономически выгодно — поддерживать рейтинг.

«Что такое кредитный рейтинг? Это субъективное мнение агентства о возможности кредитуемого исполнять те или иные обязательства. Это не рекомендация. Это то, что мы видим». Фото raexpert.ru

«Крупнейшим компаниям не жалко денег потратить»

— А сколько стоит присвоить рейтинг компании?

— На этот вопрос не могу ответить, потому что у нас «китайская стена». У нас есть прайс-лист, наши рейтинги стоят, безусловно, дешевле, чем рейтинги международных компаний, вот почему изначально «Эксперт» был ориентирован на национальные компании в первую очередь. А кто выходил на внешние рынки, тем, конечно, нужны были иностранные («Эксперт» втрое повысил стоимость своих услуг после того, как с 14 июля в российском регулировании стали использоваться только рейтинги национальных агентств — поддерживаемого Кремлем и Банком России Аналитического кредитного рейтингового агентства (АКРА) и агентства «Эксперт РА», — прим. ред.).

— Иностранные инвесторы ориентируются на наши рейтинги?

— Я была в Лондоне прошлой зимой, поступало очень много вопросов с их стороны, и выяснилось, что в основном смотрят аналитики, не инвестиционные люди. Аналитики, которые анализируют отрасль, они действительно смотрят прежде всего на динамику — вверх, вниз, что с ней происходит. Потому что такого прямого применения в международной жизни — этого нет. Хотя мы знаем, что ЦБ ведет работу по тому, чтобы рейтинги российских рейтинговых агентств были включены в универсальные требования Базеля.

— У вас есть банки, у которых есть присвоенные рейтинги АКРА?

— Есть.

— С чем это связано? Компании перестраховываются?

— У банков есть требования Минфина, что если вы хотите принимать участие в размещении государственных средств, то там надо иметь рейтинг очень высокий. На самом деле, все знают, что у нас разные подходы, поэтому это, как правило, крупнейшие компании, которым, извините, не жалко денег потратить. Это не безумные деньги, но тем не менее. И они идут на это, чтобы посмотреть на свою компанию под разными углами.

«У нас очень выросла структура»

— После того, как Центробанк одобрил методологию ваших рейтингов, какие-то мелкие клиенты ушли от вас?

— Да, был принят ряд документов, касающийся использования нормативной базы рейтингов, и кому-то это стало не нужно. До 222-ФЗ и до того, как не было нашей аккредитации, у многих небольших компаний рейтинг носил пиар-содержание, потому что для регулирования он не нужен. А сейчас все очень сильно заточены на использование рейтингов регулирования и стоимость заимствований довольно часто определяется уровнем рейтинга, почему компании довольно часто с нами полемизируют. Поэтому те, у кого это было больше в таких декоративных целях, те ушли. У нас очень выросла структура, очень вырос наш внутренний риск-менеджмент, накладные расходы существенно увеличились. Потому что отчетность большая, и поэтому у нас, естественно, выросли цены. Те компании, которым раньше было относительно недорого, и они могли это себе позволить, сейчас они не считают необходимым тратить средства на получение данных рейтингов.

— Компании из каких регионов преобладают у вас в качестве клиентов?

— Во-первых, банки. Они у нас точно региональные. Изначально они имели хорошую экспертизу региональную, которая никак не ухудшилась, а только улучшилась. То есть мы покрываем все региональные, кто хотел бы получить рейтинг. Что касается корпоративного сектора, то это крупные и крупнейшие компании, которые находятся не только в Москве, они тоже наши клиенты, «Татнефть» например.

— Считаете ли вы рейтинги тех банков, с которыми у вас нет коммерческой составляющей?

— Мы их не считаем. Мы можем посмотреть, если они к нам приходят. На самом деле, у нас очень большая нагрузка по аналитике. По банкам идет ежемесячный, ежеквартальный мониторинг.

Сейчас все очень сильно заточены на использование рейтингов регулирования и стоимость заимствований довольно часто определяется уровнем рейтинга, почему компании довольно часто с нами полемизируют

— Данные вам ЦБ предоставляет?

— Нет, мы сами берем всю информацию с сайта ЦБ, а все, что непонятно, мы запрашиваем в компании. И правило 365 дней — обновление рейтинга, мы его должны железно соблюдать, то, что прописано в законе. Поэтому у нас времени на какие-то такие интеллектуальные упражнения не очень много. У нас нет экспресс-оценки, но когда к нам приходят и просят посмотреть их позиции, естественно, прежде чем с ними ехать и обсуждать условия договора, мы предварительно просматриваем ситуацию. Не могу сказать, что глубоко.

— Как вы считаете рейтинги у санируемых банков, подход сохраняется?

— Знаете, у них, как правило, собственный рейтинг кредитоспособности невысокий, но вследствие того, что у них за спиной сейчас стоит ЦБ, вот там как раз уровень поддержки оценивается нами как максимальный. Поэтому они не находятся в нашем рейтинг-листе в полудефолтном или околодефолтном состоянии. Они скорее ближе к верху находятся, в верхней половине.

— А ЦБ перед тем, как санировать какой-то банк, запрашивает ли данные у вас?

— Нет, у нас открытая информация, все есть на сайте, они используют, смотрят, иногда задают вопросы, почему именно так.

«Очень сильно зарегулирован банковский рынок»

— Не нагнетаете ли вы обстановку понижением рейтинга того или иного банка?

— На самом деле, это действительно такая очень тонкая грань, потому что, безусловно, с одной стороны, мы должны отражать реальность. С другой стороны, мы можем сгенерировать негативный прогноз своими действиями. То есть, скажем, понизили на три ступеньки, вкладчики побежали, ситуация сильно изменилась. Мы это принимаем во внимание, но для нас все равно важно отразить реальную картину, что происходит с банками. И если мы видим, что ситуация там резко ухудшается, то, естественно, мы это сразу отразим в своих рейтинговых действиях. Более того, бывают ситуации, когда мы по каким-то разным новостям собираем не только отчетность, региональную прессу — много, много факторов. Мы можем провести мониторинг, запросить у банка текущую информацию, что с ними происходит, кроме сайта ЦБ, и соответственно, провести тогда рейтинговые действия.

— Ваши аналитики предсказывали банкротство каких-то банков?

— По крайней мере, те банки, которые ушли в фонд консолидации, они были нам хорошо знакомы. Рейтинги предсказывают возможность дефолта. Вероятность дефолта распространяется по категориям рейтинга, говорит, какая вероятность дефолта есть в том или ином варианте. Мы составляем матрицу дефолта, предоставляем в ЦБ, они смотрят, насколько это реально, предсказательная сила очень высокая — составляет 85%.

— За какой период до краха банка вы «предсказывали» крах?

— Вы знаете один банк, который вам хорошо известен («Татфондбанк», — прим. ред.), мы начали понижать его рейтинги за год до того, как произошли фатальные события. Это сразу вызвало негативную волну, но тем не менее. Мы не понижали резко, сразу скажу, но у нас были последовательные действия по понижению рейтинга.

— Когда у банка понижается рейтинг, были ли случаи, чтобы банки просили закрыть доступ к информации по ним?

— Мы не можем, закон нам запрещает это делать. Единственное, что они могут сделать, — это перестать предоставлять нам информацию, и чтобы провести полный комплексный анализ нам может просто не хватать данных.

Вы знаете один банк, мы начали понижать его рейтинги за год до того, как произошли фатальные события. Это сразу вызвало негативную волну, но тем не менее

— Некоторые банки закрывают передачу отчетности в ЦБ.

— Для нас это сигнал, что там совсем все плохо. При этом дополнительную информацию по отчетности банков мы не запрашиваем в ЦБ.

— Кому тяжелее присвоить рейтинг — бизнес-компаниям, страховым, банку?

— Это все по-разному. На самом деле, очень сильно зарегулирован банковский рынок. С одной стороны, это дает очень много информации регулятору, который будет ее смотреть. С другой стороны, там очень высокие регулятивные риски, например 115-ФЗ, которые мы в отчетности не видим, но они реально существуют. Мы не знаем, какие клиенты, по каким основаниям, как попасть в эту историю. Что касается корпораций, то если речь идет о холдинге, то там сложно. Потому что если части холдинга рейтингуются, то нам проще, потому что мы видим составные части, а если речь идет о том, что часть компании рейтингуется, а часть нет, то наши аналитики должны провести анализ тех, кого они не отрейтинговали, причем по довольно подробной процедуре, присвоить условный рейтинговый класс и потом поднять на уровень компании.

— Клиенты сами обращаются к вам за присвоением рейтингов или вы сами выходите на них с предложением договорных отношений?

— У нас есть клиентская служба, она занимается работой с клиентами, поиском, привлечением. У нас есть крупнейшие компании, например «Роснефть». Из Татарстана — «Татнефть», СИНХ.