«Люди, не видя всей презентации Terra Bashkiria, ударились в хейтерство»

«Контракт стоил 2,7 млн рублей»

— Ильшат, расскажите нашим читателям вкратце, что за проект Terra Bashkiria вы презентовали?

— Terra Bashkiria — это не проект, а уже решение. Мы разработали туристский бренд Республики Башкортостан. В качестве нейминга мы придумали такое название Terra Bashkiria. Слоган бренда — «Душа Урала, сердце Евразии».

— На какого туриста он ориентирован — жителя Башкирии, России или иностранца?

— Фокуса на какую-то конкретную целевую аудиторию нет. Понятно, сейчас активно развивается внутренний туризм. И в первую очередь мы должны быть ориентированы на туристов из близлежащих регионов, в том числе будем рады гостям из Татарстана, Москвы и других частей нашей необъятной родины. Нам есть что показать и заграничным туристам, думаю, им будет интересно к нам приехать.

— Как вы получили такой заказ?

— Это был совершенно открытый конкурс. Заявка на разработку турбренда была открыто размещена на портале госуслуг. Заявились несколько участников (пять или более), в том числе наши друзья-коллеги из московской компании. Мы этот конкурс выиграли. 13 ноября 2017 года мы подписали договор. И 30 марта 2018 года, согласно условиям, эту работу сдали. В четверг состоялась презентация туристического бренда в присутствии 200 человек. Там были глава республики, министры, известные блогеры, журналисты, практически все представители туриндустрии, творческая интеллигенция.

Terra Bashkiria — это не проект, а уже решение. Мы разработали туристский бренд Республики Башкортостан. В качестве нейминга мы придумали такое название Terra Bashkiria. Слоган бренда — «Душа Урала, сердце Евразии»

— Сколько человек трудилось над созданием такой айдентики?

— Поскольку проект масштабный, многоплановый, у нас были люди, которые занимались, например, юридическим сопровождением — работа по госконтракту чревата бумажной бюрократией. На этом проекте было задействовано семь-восемь человек. Что касается творческой составляющей, автором являюсь я. Мне помогали дизайнеры, которые участвовали в создании презентации, верстке и других вещах. Все они из нашей компании Paradox Box.

— Как понимаю, задание было от Госкомтуризма РБ. Сколько стоит такой заказ?

— Этот контракт стоил 2,7 млн рублей.

— На какие примеры ориентировались при создании своего дизайна?

— Мы проанализировали весь конкурентный рынок, существующий на территории России, в том числе и ваш турбренд Visit Tatarstan. Учли все положительные и негативные моменты, которые имеются у наших соседей, и нашли уникальное решение, которое на сегодняшний день ни у кого не возникало.

— Действительно, после презентации ваш проект начали сравнивать с Visit Tatarstan. Какие находки татарстанских коллег вы учитывали?

— Никакие казанские находки мы не использовали и не могли использовать в силу многих причин. Что касается Visit Tatarstan, могу сказать, что на сегодняшний день это один из самых раскрученных турбрендов. В этом отношении в Татарстане большие молодцы, они занимаются этим турбрендом, вкладывают немалые деньги в его развитие, активно продвигают. Все это дает такой результат, что Visit Tatarstan у всех на слуху.

Люди о нас не знают, что вроде является для нас минусом. Мы этот минус решили превратить в плюс, создав приставку Terra, которая создает образ неизвестной мистической страны, в которую хочется приехать, раскрыть тайны первозданного

— А в чем вы, как профессионал, видите недочеты у бренда коллег из Казани?

— Критиковать за спиной коллег, наверное, не совсем правильно. Но мы сравнивали конкурентную среду Terra Bashkiria и проектов соседних регионов, в том числе Visit Tatarstan. Сама фонетическая конструкция не уникальна, что меня немного расстраивает. «Визитов» очень много, особенно за границей. Этот фонетический ход на сегодняшний день очень шаблонный: есть VisitTyumen, VisitFinland, Visit Estonia и другие. Это решение Visit Tatarstan мне кажется поверхностным. Нет какой-то глубинной идеи, которую получилось внести в Terra Bashkiria. На сегодняшний день про Башкортостан, к сожалению, знают очень мало в России, не говоря уже про зарубежье. Нам есть что показать, особенно потрясающую природу: у нас есть Урал, пещера Шульган-Таш с наскальными рисунками, которым 18 тысяч лет (таких пещер в Евразии всего три — по одной в Испании, во Франции и у нас в Башкирии). И люди о нас не знают, что вроде является для нас минусом. Мы этот минус решили превратить в плюс, создав приставку Terra, которая создает образ неизвестной мистической страны, в которую хочется приехать, раскрыть тайны первозданного. Один из наших лозунгов звучит так: Terra Incognita, Terra Nova, Terra Bashkiria.

«С инфраструктурой в республике не все так хорошо»

— Terra Bashkiria уже оценил Рустэм Хамитов. Как вы считаете, будет ли руководство республики развивать это направление, вливать деньги или дело остановится на этой презентации?

— Я не могу ответить на этот вопрос. Его лучше адресовать тем людям, которые выделяют деньги. Я надеюсь, что они не бросят его, потому что основная работа только начинается. Конечно, нужно очень много усилий, средств для того, чтобы продвигать этот бренд, чтобы он был успешным, распространялся и был узнаваемым.

— Будете ли вы дальше взаимодействовать с Госкомитетом по туризму и предпринимательству республики?

— Решение за ними. У нас был договор, мы по контракту свою работу сдали. И как дальше сложатся отношения с нашим Госкомитетом по туризму, с которыми у нас наладилось очень хорошее взаимодействие, как они видят дальнейшую жизнь бренда — вместе с нами или в автономном режиме — решение за ними. В любом случае мы будем помогать, подсказывать, потому что мы очень переживаем за результат, и хочется, чтобы он состоялся в максимальной мере правильно и красиво.

Как дальше сложатся отношения с нашим Госкомитетом по туризму, с которыми у нас наладилось очень хорошее взаимодействие, как они видят дальнейшую жизнь бренда — вместе с нами или в автономном режиме — решение за ними

— Ильшат, вы уже сказали про Капову пещеру (Шульган-Таш). Какие направления туризма в республике достаточно развиты, а что еще предстоит развивать?

— У нас четыре направления, которые уже есть и их нужно дальше развивать. И вряд ли у нас появится какое-то новое уникальное направление. Это оздоровительный туризм — санатории, которые известны еще со времен Советского Союза, а некоторые еще раньше. У нас практически лучшие санаторно-курортные базы России. У нас есть горнолыжное направление — «Абзаково», «Банное», «Аджигардак» (на границе с Челябинской областью) и другие комплексы, куда приезжает много людей из соседних регионов. У нас есть экскурсионный туризм. И четвертое — летнее направление: сплавы, пешие походы (восхождение на Иремель, Уральские горы).

— А что предстоит развивать?

— Здесь работы непочатый край. Чего греха таить — с инфраструктурой в республике не все так хорошо. По всей России ситуация похожая. Здесь огромный фронт работы по созданию нормальной инфраструктуры, приличных дорог, отелей, гостиниц, кемпингов и элементарно туалетов (их— в первую очередь).

«Слово «Башкортостан» тяжело произносить»

— Почему в изобразительном ряде вы отошли от привычных нам башкирских маркеров — пчелиные соты, соцветие курая, которые так и напрашиваются, и взяли за основу цветные прямоугольники?

— Если у людей спросить, что они считают башкирским брендом, то они будут называть примерно одинаковые вещи: башкирский мед, нефть, кумыс, Салават Юлаев, хоккейный клуб «Салават Юлаев», курай. Это все наше культурное достояние, в какой-то степени культурные коды. Но ни один из них не может быть символом региона в плане туризма. Башкирский мед не может быть нашим турбрендом, как круассан не может быть турбрендом Франции или хамон — Испании. Это слишком мелко. Для турбренда региона должна быть более глобальная, глубокая и всеобъемлющая идея. Такой декоративный символический знак, который является переосмыслением, переработкой башкирского орнамента, стал бы тем собирательным образом, в который в силу его абстрактности можно вложить многое.

Мы обозначили четыре разных направления туризма. Мы провели опрос, в котором людям предлагалось проголосовать, какое из направлений им было бы интересно. И проценты разделились практически поровну. У нас нет какого-то направления-лидера. Мы не центр горнолыжного туризма, мы не санаторный центр. Если бы мы были только горнолыжкой, то нарисовали бы соответствующий знак с горами, лыжами — и все было бы понятно. А как объединить санаторий, горнолыжку, сплавы, культуру в одном знаке? Все это нарисовать — будет глупо и это не будет знаком. Поэтому наш символ максимально абстрактен и в силу этого вбирает в себя все, ему не нужна иллюстративность. Осмысленная башкирская орнаментика, где нет цветов государственного флага, нет набивших оскомину символов типа курая, — это как раз возвращение к самобытной этнике, очень красивой башкирской культуре, красочному башкирскому орнаменту, что позволяет создать очень яркий самобытный и в то же время современный образ.

Эта цвета башкирского орнамента. Башкирский орнамент очень колористичный: на черном фоне яркие анилиновые цвета — ярко-розовый, фиолетовый, желтый

Одна из идей, заложенных в этот многоцветный знак, — как раз-таки многонациональность республики. Эти разноцветные кирпичики, из которых состоит знак, словно говорят нам: «Мы все разные, но мы все собираемся в один паззл, мы единое целое, которое называется Terra Bashkiria».

— А почему выбрали именно эту цветовую гамму?

— Эта цвета башкирского орнамента. Башкирский орнамент очень колористичный: на черном фоне яркие анилиновые цвета — ярко-розовый, фиолетовый, желтый.

— Глава республики обратил на использование слова «Башкирия» в бренде. Почему не «Башкортостан»?

— Ответ очень простой. Во-первых, «Башкортостан» тяжело произносить. У нас было видео на презентации, где мы просили экспертов высказать свое мнение по проекту. И один эксперт из Кыргызстана сделал ошибку в слове «Башкортостан». Это не было срежиссировано. Это слово тяжело произносить за счет шипящих, набора согласных подряд. А для иностранца это какой-то ребус. Слово «Башкирия» произносится очень легко, мягко, поэтично — и с этим никаких проблем нет.

Во-вторых, как ни удивительно, слово «Башкортостан» появилось в 1990 году. В то время как название «Башкирия» существует, по разным историческим версиям, либо с XIV века, либо с XVI века. Таким образом, это возрождение исторического названия региона.

В-третьих, Рустэм Закиевич совершенно правильно заметил: мы не переформатируем республику, мы не даем ей новое название. Официальное название в Конституции Республики Башкортостан есть, и оно никуда не денется. Но это государственное официальное название — очень пафосное, громкое, мощное, тяжеловесное. А Terra Bashkiria — название туристическое. Например, есть человек, которого зовут Александр. На работе он «Александр Сергеевич», а с друзьями он «Саша». То же самое: «Александр Сергеевич» — это Республика Башкортостан, а с друзьями «Саша» — это Башкирия. Туризм — это история теплая, личная, здесь должны быть совершенно другие эмоции. И таких примеров куча. То же самое, официальное название нашей страны — Российская Федерация, а турбренд у нее — «Россия».

Рустэм Закиевич совершенно правильно заметил: мы не переформатируем республику, мы не даем ей новое название. Официальное название в Конституции Республики Башкортостан есть, и оно никуда не денется. Но это государственное официальное название — очень пафосное, громкое, мощное, тяжеловесное. А Terra Bashkiria — название туристическое

— Посмею немного возразить насчет исторического. Слово «Башкурдистан» все же официально фигурировало в 1917 году при образовании новой республики.

— Именно не «Башкортостан», а «Башкурдистан». Он просуществовал два года — с 1917-го по 1919-й. А в контексте того, что сейчас творится у турков с курдами, Турция как тюркоязычная страна имеет отношения с Башкирией, с политической точки зрения вопрос этот неоднозначный.

— Почему именно Terra вместо тюркского «иле»? К слову, некоторые уже поиронизировали вокруг созвучия с «Татаро-Башкирией».

— Это народное творчество, фантазии бескрайние. Почему Terra? Мы создаем бренд, который рассчитан на туристов — аудиторию извне. Он должен быть понятен максимально большому кругу людей. Поэтому взято в основу древнее латинское слово, которое узнаваемо во всем мире и произносится одинаково на всех языках. «Иле» — это все-таки локальная история. И тем же людям, которые живут не в Татарстане и не в Башкортостане, а, допустим, в Москве, придется объяснять, что обозначает слово «иле». А Terra — слово интернациональное, надкультурное, принадлежит всему миру. И оно очень красиво звучит в связке со словом «Башкирия». В Terra Bashkiria есть какая-то поэтическая составляющая.

— Пользователи соцсетей заметили, что на одной из иллюстраций использовано фото Кавказских гор, а не Урала. Так ли это?

— Во-первых, там Урал. Но, могу сказать откровенно, это все равно ошибка — конкретно моя, и мы ее исправим, и в дальнейших презентациях будет использована другая подложка. Там использованы Уральские горы, но, по-моему, Пермского края. На самом деле, это не так принципиально, потому что это всего лишь эмоционально-фоновая картинка. В презентации было очень много слайдов, которые рассказывают не только про Башкирию, но и про Урал вообще, и про Евразию. И когда человек смотрит всю презентацию, это не вызывает диссонанс, потому что там говорится о глобальных вещах. А выдернутая из контекста одна картинка, понятно, вызывает вопросы и, к сожалению, люди, не видя всей презентации, не поняв всей сути, ударились в такое хейтерство.

«Я дирижер в этом оркестре»

— Какими заказами, которые вам поступали, вы гордитесь?

— Очень надеюсь, что этот проект Terra Bashkiria будет очень успешным, громким, ярким. И я им горжусь. Мы немного занимаемся архитектурой. Мы разработали фасады для двух самых знаковых строящихся зданий в историческом центре города — Клубный дом «Соты» (там, где «Уфимский кремль») и рядом с ним будет стоять многофункциональный комплекс. Каждый проект, который мы делаем, по-своему интересен, и нам есть чем гордиться.

Очень надеюсь, что этот проект Terra Bashkiria будет очень успешным, громким, ярким. И я им горжусь

— Расскажите немного о себе. Как выбрали профессию дизайнера?

— В 1997 году я закончил худграф Башкирского пединститута. На тот момент не собирался заниматься дизайном. Если вы помните, 1997 год было голодным бешеным временем, не было никакой работы. И устроиться куда-то на работу было нереально, а живопись вообще не была никому не нужна. Я пытался что-то делать как художник, продавать. Но понял, что это мало кому нужно. Постепенно я начал заниматься графическим дизайном с 1999 года.

— Когда создали компанию Paradox Box?

— В 2005 году. Сейчас в ней работают 10 человек. Все творческие люди, даже бухгалтер.

— Ильшат, часто ли приходят заказы от органов власти?

— Мы несколько раз работали с государственными органами. Но это было давно. Последние лет семь мы работали только с коммерческими компаниями. За семь лет это первый госконтракт.

Основное наше направление — брендинг, графический дизайн и архитектура. Мы очень редко делаем рекламу.

— А какая выручка у компании?

— Я не лукавлю — поскольку являюсь артдиректором, не помню цифр вообще. Если у нашего директора Лены спрошу, она, скорей всего, ответит, что это конфиденциальная информация.

— Объясните, кто такой артдиректор в компании?

— Если представить оркестр, то я там дирижер. Руководитель в нашей студии — моя жена Лена. Она тоже творческий человек: журналист по образованию, придумывает названия, нейминги. Она отвечает за деловую составляющую, а я — за творческую.