«Да у тебя же свой бизнес!» — говорят мне, я поправляю — это не бизнес, а моя школа»

«Продюсеры испугались, что зритель не захочет смотреть на честную борьбу без склок и интриг, но они ошиблись»

— Алла, съемки уже закончены, серии с твоим участием вышли в эфир, соответственно, ничто не мешает рассекретить некоторые детали проекта.

— О том, что я прошла заочный тур, мне сообщили, когда я была на съемках для журнала в Санкт-Петербурге. И, конечно, радость была огромная — я прошла на российское ТВ, конкуренция была большая — меня отобрали сначала из 1000 человек, потом из 200, в итоге всего 40 человек прошло. Я понимаю, визажистов много, но это прежде всего шоу, и учитывались не только профессиональные заслуги, но и насколько интересная ты личность.

— То есть это был все-таки не конкурс профессионального мастерства, а шоу?

— На первом этапе у меня не сложилось такое впечатление, но к середине я поняла, что это шоу ради шоу и больше ничего, потому что выбору жюри сложно найти объяснение. Члены жюри ведь являются ориентиром, наставниками, за ними идут будущие визажисты, но когда очевидно хорошие работы сливают, оставляя самого слабого участника… Я понимаю, что, наверное, у них контракт, но они как эксперты должны грамотно оценивать работы и убеждать режиссера в том, что профессионализм тоже может быть интересен. Обидно то, что продюсеры испугались, что зритель не захочет смотреть на честную борьбу без склок и интриг, но они ошиблись. Я только и слышу, что все разочарованы и ждали большего. Борьба могла быть интересной и захватывающей, так как очень много крутых и сильных мастеров были готовы делать визажное шоу.

Участники на экране и в жизни — совершенно разные люди. Многие поняли фишку и старались выделиться всеми способами, чтобы задержаться на проекте

— Такие проекты влияют на узнаваемость?

— В моем случае особо не повлияло. После выхода именно моей передачи в «Инстаграме» был ажиотаж, а потом жизнь пошла своим чередом. Если бы я шла из серии в серию — это бы повлияло, наверное, сильно, а так как это разовый продукт, то только в момент эфира была активность.

— Отношения между участниками — это часть сценария или на проекте действительно недружелюбная атмосфера?

— Съемочная группа доброжелательно относится, а участники на экране и в жизни — совершенно разные люди. Многие поняли фишку и старались выделиться всеми способами, чтобы задержаться на проекте. Что касается ведущих — я была подготовлена, знала, что они могут язвить, провоцировать. Но я понимала, что это делается специально, чтобы нас вывести из равновесия — это часть сценария, поэтому обиды на ведущих у меня нет.

«У меня не было бизнес-плана, я вообще не знала, что это такое»

— Ты пример того, как хобби можно превратить в успешный бизнес?

— Я бы не назвала это хобби, потому что это моя профессия, я училась на художника-гримера в Казанском театральном училище. А что касается бизнеса, то, с одной стороны, я понимаю, вернее, мне говорят: «Ты же бизнесвумен», но с другой стороны, по натуре я все-таки творец, и бизнес мне мешает творить, мыслить свободно. Когда мне говорят: «Да у тебя же свой бизнес», — я все время поправляю: «Это не бизнес, это — моя школа», то есть это продолжение меня в первую очередь. Для дела это, наверное, плохо, но если с головой уходить в зарабатывание денег, то творчество пострадает. Будет середнячок, но приносящий деньги. Я этого не хочу.

По натуре я все-таки творец, и бизнес мне мешает творить, мыслить свободно

— Сейчас твоя школа — крупнейшая и сильнейшая в Казани, при этом никаких навыков в предпринимательстве у тебя не было, когда ты ее открывала. Как все получилось?

— Я же не без опыта решила открыть, я к этому времени работала на съемках рекламы, делала макияж невестам. Родные, друзья и клиенты постоянно говорили: «Тебе надо открыть школу». Без их поддержки я бы, наверное, не решилась. У меня не было бизнес-плана, я вообще не знала, что это такое. Я примерно прикинула, во сколько обойдется аренда, ремонт, косметика, посмотрела, сколько стоят курсы по макияжу. Когда начались вложения, бросить я уже не могла, я просто следовала интуиции и верила, что все будет хорошо. Первая группа набралась легко, я не делала никакой рекламы, а вот со второй группой были сложности — девочки, которые ждали открытия школы, отучились в первом наборе. К третьей, видимо, сработало сарафанное радио и ученицы пошли. И вот уже шестой год работаем.

— Сколько составил первоначальный капитал? Это был кредит или накопления?

— Не было у меня никакого первоначального капитала, я ничего не копила. Я просто очень много работала и все, что заработала за месяц, вкладывала в школу. За аренду в первые три месяца, пока шел ремонт, я не платила — это выручало. И не могу сказать, что ремонт был обременительным для меня. Многое мы делали сами с мужем и друзьями, включая разработку дизайна, какие-то элементы интерьера, так что траты были посильными. Единственное, на чем я не экономила, — на материалах и мебели. Мне все говорили: «Алла, зачем тебе такой дорогой ремонт — это же не твое помещение, ты его арендуешь!» Но я люблю, чтобы все было стильно и красиво, и считаю, что людям приятнее находиться в красивом интерьере.

А вот на косметику ушло много денег — может быть, тысяч 200 или даже 250. Это цены пятилетней давности, сейчас, конечно, на эти деньги качественной косметики в таком объеме не купишь.

Сейчас работать намного проще чем раньше — раньше не было «Инстаграма», не было фотошопа. Ты работаешь и выкладываешь фотографию такой, какая она есть

«Сейчас этот рынок переполнен, и вот почему...»

— Конкуренция на этом рынке тогда была высокой?

— Нет, не было конкуренции вообще. Была крупная школа Дмитрия Ряшина. Но людям требовалось что-то еще, потому что когда нет выбора — неинтересно. Другие школы были либо мелкие, либо не отличались хорошим обучением. Когда узнали, что я открываюсь, возникла заинтересованность. А после того, как я открыла школу, другие визажисты поверили в свои силы. Они подумали: «Раз Алла смогла, то почему я не смогу?»

— А сейчас школ по макияжу много?

— Больше 10 крупных школ, плюс чуть ли не каждая третья их выпускница начинает преподавать курс «Сам себе визажист», с ними, мне кажется, больше сотни наберется. Сейчас этот рынок переполнен, и вот почему — так как визажистов много, то в погоне за деньгами и славой они хотят выделиться. А это проще, если позиционировать себя преподавателем и владельцем школы, чем проработать визажистом 10 лет, чтобы наработать имя. Люди поняли: почему бы нет — сделать хороший ремонт, тем более если есть деньги, сделать хороший «Инстаграм»…

— «Инстаграм»?

— Да, сейчас работать намного проще, чем раньше — раньше не было «Инстаграма», не было фотошопа. Ты работаешь и выкладываешь фотографию такой, какая она есть. А сейчас узнать, что из себя представляет мастер, ты можешь, только когда к нему придешь и он тебе сделает макияж.

«Плюс бизнеса — ты освобождаешь время для того, чтоб либо еще поработать, либо творить, либо отдохнуть»

— Ты же еще чемпион мира по креативному макияжу, для тебя что является большим достижением — этот почетный статус или школа?

— Это разные вещи. Когда я в 2014 году заняла первое место на чемпионате мира в Австрии, я успокоилась, потому что цель была достигнута. Каждый визажист должен стремиться стать чемпионом, потому что если нет цели, нет роста. Школа — это другой уровень развития. Он непрерывен, здесь я успокоиться не могу — у меня есть ученики, я их отправляю на конкурсы, болею за них, переживаю. Еще приходится овладевать новыми специальностями. Если пять лет назад я была визажистом, преподавателем и директором в одном лице, то сейчас еще и маркетологом приходится быть. Просто делать свою работу мало, клиенты ориентируются на красивую подачу, от фантика зависит больше, чем от наполнения. Поэтому «Инстаграм» должен быть красивым, продуманные модели, тексты — вот это мне сложно, это совсем другая сфера. Но отставать нельзя, потому что это тоже стало элементом конкуренции.

В школе денег больше, но можно эти же деньги заработать визажистом — когда берешь по несколько невест в день, то у тебя выходит хороший заработок

— Не обидно, когда выпускницы начинают открывать свои школы, создавать конкуренцию?

— Нет, я искренне радуюсь за них, каждый мой ученик — это продолжение меня, ведь это я в них вложила знания и благодаря мне они открывают свои школы. Но самых талантливых выпускников я стараюсь оставлять у себя, потому что хорошие специалисты нужны самой. Почти все преподаватели, которые работают у меня, — мои ученики.

— Рентабельность выше у школы или у визажиста — свободного художника? Ты не пожалела, что взвалила на себя ответственность?

— Конечно, когда «оптом» — много клиентов, как в школе, то денег больше. Но можно эти же деньги заработать визажистом — когда берешь по несколько невест в день, то у тебя выходит хороший заработок. Но, опять же, ты устаешь, выматываешься и не можешь предугадать, будет или не будет у тебя клиент. Хотя в школе то же самое — не знаешь, запишутся к тебе люди или нет. Но, с другой стороны, школа — это уже другая сфера, другая услуга, которая в принципе стоит дороже — человек покупает не один макияж, а пакет. А так как у меня школа крупная и работают другие преподаватели, то я могу освободить время для творчества. В этом плюс бизнеса — ты освобождаешь время для того, чтоб либо еще поработать, либо творить, либо отдохнуть.