Александровский пассаж Казани: тайна часов, землетрясение на Черном озере и воронка
Знаменитый дом Казани на стрелке дворянских линий. Часть 2
Одним из самых загадочных строений Казани, привлекающих взгляды горожан и туристов, можно назвать Александровский пассаж. Именно этому зданию посвятил свое исследование краевед Алексей Клочков. На днях выходит его книга «Казань из окон трамвая». С разрешения автора «Реальное время» продолжает публикацию главы «Дом на стрелке дворянских линий», посвященную истории пассажа.
Реставрация за год до обрушения
Весной 1976 года напротив тридцать девятой школы рядом с проезжей частью улицы Красина (современной — Япеева) рабочие проложили прямо поверх асфальта чугунную трубу достаточно приличного диаметра — не менее 70 сантиметров. С одной стороны труба спускалась к Казанке, а с другой, пересекая улицы Большую Красную, Карла Маркса, Дзержинского и Черное озеро, шла через арку в подвалы Александровского пассажа. Тогда ни для кого не было секретом, что трубу к Казанке проложили для откачки воды из затопленных подвалов Пассажа. Говорили, что первые дни из трубы лилась такая гадость с соответствующим запахом, что купаться в Казанке у места впадения потока (напротив храма св. Евдокии) стало невозможным. Но буквально через несколько дней вытекающая из трубы жидкость стала прозрачной и неприятный запах куда-то пропал. А через пару недель из трубы уже вытекала чистая (по крайней мере, на вид) вода. И вот уже тогда, летом 1976 года, среди местных жителей начались смутные пересуды примерно такого содержания: «Под Пассажем древнее озеро нашли. Его и выкачивают!», — говорили одни. «Природа не терпит пустоты. Рухнет дом. Похоже, на водах Черного озера и держался», — говорили те, что пообразованней. Последнюю фразу, произнесенную за несколько месяцев до обрушения, мне довелось услышать от нашего знакомого и почти соседа, инженера Григория Яковлевича Жука, проживавшего в доме железнодорожников на углу Большой Красной и Миславского.
…А тем временем фасады Александровского пассажа обросли строительными лесами и буквально на глазах стремительно преображались. Еще раз подчеркну: при производстве фасадных работ жильцы многочисленных коммуналок из здания не выселялись (практически вплоть до самого обрушения), и я на сей счет имею двух живых свидетелей — моих одноклассников, в 1976—1977 годах проживавших в корпусе, выходящем на улицу Мусы Джалиля. Когда ободрали со стен многочисленные слои краски, неожиданно выяснилось, что Пассаж и снаружи ничуть не менее красив, чем изнутри. Открылись такие тонкие элементы декора, о которых мы знать не знали! Обнажился и слой первоначальной окраски — светло-бежевый, с коричневой прорисовкой мелких деталей, то есть точно такой, как и сейчас. И, наконец, в августе 1976 года на угловых башнях здания к всеобщему удивлению горожан появились часы.…
Коль скоро речь зашла о часах, попутно разоблачу и еще один миф — о часовых стрелках, которые, по легенде, остановились в час смерти Александрова и с тех пор якобы оставались недвижимыми. Так вот, в 1976 году на угловых башнях Пассажа вовсе не было никаких часов, а овальные проушины неискушенные казанцы (понятно, за исключением специалистов) принимали за обычные слуховые окна. Эти проушины были тогда заложены то ли досками, то ли фанерой, и я очень хорошо помню, что появление на Пассаже башенных часов с боем было с восторгом встречено горожанами, для многих из которых научная реставрация исторического строения вообще оказалась откровением. Скажу больше: фасадные работы на здании Пассажа в 1976 году неизменно собирали толпу зевак, что представляется сегодня из «исторического далека» весьма странным, если не сказать — диким.…
Итак, до августа 1976 года часов на здании не было, но сама «механика», очевидно, сохранялась внутри башен и притом во вполне работоспособном состоянии. Как пишет та же Фарида Забирова, «к счастью для нас, часовой механизм и восемь старинных колоколов фирмы «GA Jauck» из Лейпцига сохранились». Несомненно, Фарида Мухамедовна имеет в виду механизм северо-западной угловой башни (той, что выходит на Кремлевскую), поскольку от башни черноозерского блока после провала 1977 года остались лишь наружные стены. Так что сегодняшние часовые стрелки и циферблаты — не более, чем «новодел», а уж когда и куда исчезли оригиналы, извините, вопрос не ко мне. Ясно только, что пропали они после войны — на фото здания, датированном 1953 годом, по меньшей мере, одни из часов на месте. Судите сами.…
В сентябре 1976 года, когда мы вернулись с летних каникул, строительные леса со стороны улицы Ленина были уже убраны, и кремлевский блок комплекса предстал во всей первозданной красе — он сверкал свежими бежевыми красками двух оттенков, великолепной серебристой чешуйчатой кровлей и обновленными угловыми башенками с часами. Тогда-то мы впервые и услышали бой часов Пассажа, а какую мелодию они при этом играли — хоть убейте, не припомню.…
К осени 1976 года основные реставрационные работы переместились на черноозерский блок, для чего было даже перекрыто движение по улице Дзержинского и участку улицы Мусы Джалиля. А вода, выкачиваемая из недр Пассажа, своим чередом продолжала литься в Казанку, и насосы работали день и ночь.…
Из прошлого детского парка
Думается, что сегодня мало кто вспомнит детский парк «Черное озеро» семидесятых годов прошлого столетия. А между тем главное его отличие от дня сегодняшнего состоит в том, что в те годы это место было «живым». Это постоянство сохранялось как в царское время, так и на протяжении всего советского периода. Здесь во все времена в буквальном смысле слова «кипела жизнь», причем как летом, так и зимой.
До революции по правой и левой Черноозерским улицам, мимо многочисленных кафе, цветочных магазинчиков, стрелковых тиров, открытых театральных площадок и кинозалов еще бегали юркие трамвайчики Грузинской линии. Древнее Черное озеро было засыпано еще в 1892 году, а на его месте разбита парковая зона с многочисленными аттракционами.
В советские годы озеро возобновили, хотя это был, скорее, забетонированный дренажный водоем, но и он пользовался бешеной популярностью. Летом в парковой зоне не было ни одной свободной скамейки, всюду гуляла молодежь, дети катались по искусственному водоему на самодельных плотах и здесь же купались; где-то рядом играли в футбол и волейбол, у Арки влюбленных работали два стрелковых тира. Зимой это место было, пожалуй, еще более многолюдным — озеро превращалось в каток, а вокруг него устраивались многочисленные детские горки, всюду играли в снежки, строили снежные крепости и лепили снеговиков. В деревянных павильонах, построенных еще в царское время, размещались спортивная и лыжная базы, а по периметру парка была проложена лыжня — здесь у нас зимой проходили уроки физкультуры.
Проживая и учась совсем рядом с Черным озером, мы почти ежедневно проводили там многие часы: в будние дни — после уроков, а в выходные — вообще пропадали там по целым дням. Все это я рассказываю к тому, что основные акты драмы Александровского пассажа, развернувшейся весной, летом и осенью 1977 года, случились практически у меня на глазах. Разумеется, ни я, ни мои товарищи не фиксировали тогда чисел и дат, не могу даже припомнить, в будний или выходной день произошел провал, но точно помню, что первый грозный звонок прозвучал весной 1977 года.
А было это так. Шел конец апреля. В роще Черного озера уже растаял снег, раскрывались первые листья, и парк начинал жить летней жизнью. Отчетливо помню, что день был теплым и солнечным, помню также, что попали мы на озеро во второй половине дня, вероятно, после уроков. Труба, к которой все уже успели привыкнуть, лежала на своем месте — у деревянных павильонов спортивной базы, но судя по отсутствию характерных звуков, была пуста: по каким-то неведомым причинам откачку воды из подвалов Пассажа к весне 1977 года прекратили (много позже я узнал, что насосы были остановлены, когда появились первые признаки подвижки фундамента). Но тогда, естественно, мы ни о чем подобном не знали и не думали.…
Сейчас уже невозможно сказать, когда именно произошел первый разлом, но совершенно точно — во второй половине дня, вероятно — от 14 до 16 часов пополудни. Что касается даты (28 апреля), упоминаемой во многих источниках, то тут я соглашусь: моя собственная память, а также воспоминания знакомых и друзей указывают приблизительно на этот день.
И снова разоблачения…
В этом месте я вынужден снова отвлечь читателя от своего повествования и привести цитату из «Казанских историй», переписываемую в разных вариациях практически всеми авторами публикаций об Александровском пассаже: «В Казани невероятное количество полуразрушенных зданий, виной тому коварный грунт. Пассаж из их числа, вот его краткая история: в ночь на 28 апреля (или 21 июня?) 1977 года часть здания обрушилась. По счастью, это случилось, когда никого там не было. А через несколько дней ушла под землю часть стены черноозерского блока».
Автора этой публикации называть не имеет смысла, поскольку именно эта фраза кочует из статьи в статью, причем многие даже ленятся ее видоизменить. Не верите — справьтесь сами в интернете. А между тем, тут перепутано все.
Во-первых, в ночь на 28 апреля 1977 года ничего не рушилось, а жильцы мирно спали в своих квартирах — никто их к тому времени еще не отселил.
Во-вторых, 28 апреля (но пополудни!) действительно произошла подвижка фундамента, в результате которой через фасад прошла сквозная трещина, после чего были спешно отселены жильцы (не все, но об этом — позже).
В-третьих, стена черноозерского блока вообще не уходила под землю — ни 28 апреля, ни 21 июня, ни после. Вовсе не стена, а весь черноозерский блок целиком, отколовшись от основного здания, «сполз с холма» на 45 сантиметров, но это выяснилось лишь многими годами позже — при первой попытке реставрации комплекса в 1989 году.
И, наконец, в-четвертых: обвал блока, выходящего на улицу Мусы Джалиля, действительно произошел ночью, но только 21 июня.
Но — возвращаюсь к своему рассказу.
28 апреля 1977 года. После полудня. Землетрясение на Черном озере
События этого дня, 28 апреля 1977 года, настолько ярко запечатлелись в памяти, что рассказывать о них совсем несложно. Помнится, прошло совсем немного времени с того момента, когда мы с друзьями появились на Черном озере, как над окрестностями пронесся очень резкий и хлесткий звук, который можно сравнить разве что с пушечным выстрелом или ударом кнута, только был он многократно сильнее. Слышно было, как задрожали стекла в соседних домах и явственно дрогнула земля. К слову, мне никогда — ни до, ни после этого случая — не приходилось быть свидетелем землетрясения, и я до сих пор не могу забыть того ощущения, когда показалось, что земля уходит из-под ног. Потом все как-то очень быстро стихло. И в этой тишине раздались громкие голоса перепуганных посетителей парка, при этом из общего многоголосья запомнились обрывки фраз: «Где это?..», «Что случилось?», «Газ взорвался!», «Это в Пассаже!». И далее что-то в подобном роде.
У Пассажа мы оказались еще до приезда аварийных служб. Мы ожидали увидеть разрушения (после такого-то треска!), но к нашему удивлению, их почти не было, только от самой крыши Пассажа вплоть до проездной арки (той, что выходит на улицу Мусы Джалиля у угловой башни), вилась от окна к окну и прорезала все здание насквозь широкая трещина местами шириной до полуметра. В том месте, где прошел разлом, невооруженным глазом был заметен перепад высот: изменилась геометрия оконных проемов (тех, где прошла трещина) да настолько, что рамы повылезали где вовнутрь дома, а где наружу; а та часть расколотого пополам арочного проезда, что была ближе к Черному озеру, опустилась вниз сантиметров на пять (спустя годы черноозерский блок постепенно опустится на 45 сантиметров). Это могло означать только одно: черноозерский блок откололся от основного объема комплекса. Тогда, разумеется, мы об этом и понятия не имели.
Запомнился и какой-то подозрительный провал прямо перед входной аркой — асфальтовое покрытие над ним изогнулось и висело пластом. Да, чуть не забыл — строительные леса все еще стояли со стороны улицы Дзержинского, а с фасада, выходившего на улицу Мусы Джалиля, их уже сняли. Леса при разломе устояли, а велись ли в тот день какие-то ремонтные работы — увы, не припомню. По крайней мере, рабочих не было видно, а вот перепуганные насмерть жильцы появились почти сразу — еще до приезда аварийщиков.
Очень скоро на углу улиц Дзержинского и Мусы Джалиля собрались все аварийные службы, какие только были в городе — газовики, пожарные, медики и, разумеется, правоохранители. Милиция быстро оттеснила толпу (состоявшую, в основном, из жильцов дома и сторонних зевак) от аварийного блока и выставила металлические ограждения. Какое-то время мы еще толкались в толпе и смотрели, как из здания выводили людей и выносили какие-то вещи, но потом нам это наскучило, и все разошлись по домам.
28 апреля — 21 июня 1977 года
На следующий день в школе нас ждали две неприятные новости: во-первых, двое одноклассников, семьи которых проживали в Пассаже, переезжали на новые квартиры. В тот день, когда случился первый провал, их спешно отселили в какое-то общежитие, а уже через неделю предоставили новую жилплощадь на Горках. Помню, для ребят (для которых Пассаж был не столько домом, сколько таинственным сказочным замком и местом для игр) это было настоящей бедой, чего нельзя сказать об их родителях, давно мечтавших выбраться из тесных коммуналок.
Вторая новость была, пожалуй, похуже: «на неопределенное время» (как потом оказалось, навсегда) закрывался кинотеатр «Пионер». Мы так привыкли к «Пионеру», что переживали его закрытие как личную трагедию, лишь тешили себя мыслью, что это ненадолго, скоро все восстановят и все вернется на свои места. Увы, нашим надеждам не суждено было сбыться — ни через месяц, ни через год, ни даже спустя четыре десятилетия. С той поры этот кинотеатр, на мой взгляд, лучший в Казани за все времена, так и остался для многих из нас сказочной детской мечтой — совсем близкой, но, увы, недоступной.…
С этого дня мы уже действительно не упускали минуты для того, чтобы побывать на Черном озере, ибо у нас появилась новая забава — заглядывать в воронку у проездной арки Пассажа. Сделать это было не так просто: вплотную к провалу подойти было нельзя из-за ограждения. Но вскоре выход был найден: мы заходили в подъезд дома напротив Пассажа (который чуть позже разделил его трагическую судьбу), поднимались на второй этаж и глядели в окно, расположенное между лестничными маршами. Удобнее места для наблюдений и придумать было нельзя!
Уже на следующий день после первой подвижки фундамента провальная воронка под аркой значительно увеличилась в размерах и занимала почти половину проезжей части улицы Мусы Джалиля, а асфальт вокруг нее, еще день назад свисавший пластами, обвалился. Не берусь сегодня точно определить глубину провала, помню только, что нам она тогда казалась бездонной, а на дне плескалась вода. Фарида Забирова пишет о «карстовой воронке глубиной в 23 метра» — что ж, спорить не буду, эта глубина вполне согласуется с моими воспоминаниями. Смешно, но в те дни даже весьма уважаемые люди болтали о 100-метровом провале под Пассажем, хотя, конечно же, это был всего лишь городской фольклор, и не более того.
И еще. Не проходило и дня, чтобы уровень воды в воронке не поменялся. Бывало, вода заполняла ее почти до краев, а случалось, с шумом, весьма напоминающим гул (пардон!) из сливного бачка, очень быстро уходила куда-то под землю. В иные дни воды на дне провала и вовсе не было видно. Естественно, в те годы я вообще не понимал, что такое карсты, как до конца не понимаю и теперь, но я навсегда запомнил эту пропасть, отваливающиеся от краев воронки огромные глыбы песка, с глухим шумом низвергающиеся в бездну.…
Еще до летних каникул мои товарищи (те, что до 28 апреля жили в «коммуналках» Пассажа) поведали некоторые подробности переезда. Почти всем «пассажевцам» очень скоро выделили полнометражные квартиры в только что построенном доме на улице Фучика, где возводился новый микрорайон. Интересно, что сосед одного из моих одноклассников, профессор медицины Феодосий Васильевич Касторский, наотрез отказался выезжать из своей квартиры. Он так и не отдал ключи от своего жилья специальной комиссии ЖЭКа, запер квартиру, сказав при этом весьма примечательные слова: «Этот дом сто лет стоял и еще столько же простоит!», — и укатил жить на дачу. Потом, уже после второго провала, об этом случае писали в газете (кажется, в «Вечерке»). К сожалению, готовя этот материал, я той публикации не нашел.…
А тем временем провальная воронка настолько увеличилась в размерах, что занимала уже почти всю проезжую часть улицы Мусы Джалиля. К середине июня наш наблюдательный пост был ликвидирован — из дома напротив Пассажа тоже начали отселять жильцов. Говорили, что строение может вот-вот рухнуть. Насколько я помню, это был купеческий дом старой постройки и притом весьма неплохо сохранившийся, но и он не выдержал натиска карста. До гибели Пассажа оставались считанные дни.…
Продолжение следует