«Снизу — Вверх!»: экс-капитан казанского «Рубина» написал книгу в СИЗО

Перечитал Акунина и Конфуция

За время несвободы Сергей Харламов перечитал почти всего любимого Акунина, отдал дань классике — Достоевский, Тургенев, Лев Толстой, Алексей Толстой, философии — Конфуций. Из современных зарубежных авторов оценил Бернара Вербера и Дэна Брауна. Об этом «Реальному времени» рассказал Тимур Беляков, адвокат Харламова и первый читатель его собственной книги. По словам Белякова, он знакомился с работой звезды советского футбола еще в рукописях, помогал вносить правки, восстанавливать хронологию событий. Для человека, который является болельщиком «Рубина» с 90-х и знает изнутри футбольную кухню, это было не очень сложно.

К рождению Харламова-писателя оказались причастны пресс-атташе «Рубина» Дмитрий Макаров, Максим Лопухов и Александр Цыбин, а также экс-гендиректор ФК «Анжи» Алан Созиев, издатель Заур Хасханов и редактор Алена Мартынец. На титульном листе автор благодарит их. Книга получилась на 111 листах формата А6, в мягкой цветной обложке со снимком победного братания игроков «Рубина» на стадионе и черно-белыми фото из личного архива.

— Плохого о людях он вообще не пишет. Рассказывает об определенных негативных явлениях в клубе, никого не ущемляя. Это просто удивительно. Я бы гораздо жестче написал, — поделился с «Реальным временем» Тимур Беляков.

Сергей Харламов начал писать книгу под домашним арестом, а закончил за решеткой: вот уже два года, с февраля 2016 года, он находится в казанском СИЗО-2 в качестве обвиняемого по делу о хищении вкладов в КПК «Рост». Фото Ирины Плотниковой

Шик советского футболиста — котлета по-киевски и челночная сумка

Зато с долей самоиронии 44-летний автор повествует о своей жизни в футболе и приметах прошедшего времени. Например, как помпон на шапке был для казанских мальчишек знаком «свой-чужой», стакан сметаны и котлета по-киевски были вескими аргументами в пользу… футбольной карьеры, ну а знание татарского языка помогло в 19 лет стать «мэром» турецкого рынка.

Рассказывает Харламов и негламурную историю своей семьи, которой, чтобы прожить, приходилось держать в доме кур и гнать самогон. С юмором вспоминает, как в период падения строя футболисты были вынуждены подрабатывать в челночном бизнесе. Только о личной жизни и своих отношениях с противоположным полом сознательно не пишет. А еще максимально гладко описывает свои юношеские проблемы с законом. В частности, знакомство с «объятиями доблестной советской милиции» — на сборах в Сочи.

В УФСИН по РТ с творчеством подследственного еще не познакомились. Книг в казанском СИЗО-2 пока никто не писал. Хотя в свияжской колонии №5 был опыт издания стихотворных сборников авторства самих осужденных.

Свою книгу Сергей Харламов адресует в первую очередь юным спортсменам, мечтающим о профессиональной карьере, и их родителям. «Не исключая возможности реинкарнации, если бы мне представилась такая возможность — прожить еще одну жизнь в профессиональном футболе — большое количество ошибок, совершенных мною, я бы однозначно не допустил. По ним я бы хотел пройтись еще раз в конце этой книги», — пишет в предисловии автор. С его разрешения «Реальное время» предлагает читателям отрывки из книги «Снизу — Вверх!» Если верить Харламову, продолжение следует…

Полукеды на веревочках, победа над «Зенитом» и школьная «прописка»

…Будучи поклонником хоккея и футбола, папочка с того момента, как только я начал ходить, сразу стал прививать мне любовь к этим видам спорта. Футбол преобладал по объективным причинам.

Но первую майку со своей фамилией и номером 17 я надел все же хоккейную. Ее оттрафаретил отец собственноручно. Великий хоккеист Валерий Харламов тогда был в зените славы, и мы все, соответственно, купались в ее лучах.

В начале футбольной карьеры я сам про себя придумал афоризм: хоккей потерял во мне реинкарнацию хоккеиста Харламова, а футболиста так и не нашел.

В шесть лет папа привел меня в спортзал ДК им. Ленина на первую тренировку. Хорошо запомнились полукеды, пятка которых слетала с ноги. Отец нашел где-то веревки, проделал в пятке полукед дырки и примотал их, словно пуанты на балеринах. Для дебюта этого оказалось достаточно.

***

Год 1984, сентябрь. К тому моменту друг за другом умирают первые лица страны. В Татарстане — расцвет движения молодежных группировок.

Из нас был сформирован 4 «г» класс — 24 футболиста с Аркадием Николаевичем в качестве классного. Девочки из соседних классов засматривались на спортивного вида пацанов. Мальчики с параллели завидовали, в свою очередь, усиленному нашему питанию. Если все ели на 1 рубль 20 копеек, то у нас было питание двухразовое и на 3,60 в неделю. При этом завистники недопонимали того, что они, рядовые ученики, отправлялись домой после уроков, а мы, пообедав, гуськом отправлялись на стадион.

***

Мы с родителями на тот момент проживали в части дома в поселке городского типа Левченко — две комнатушки, туалет на улице, клочок земли. Для того чтобы добираться до школы и обратно, у меня было два варианта маршрутов. Первый — на трамвае или троллейбусе из одного района города в другой, затем дожидаться автобуса львовского производства ЛАЗ, доставляющего жителей в полугород-полудеревню с плохой экологией, который образовался вокруг одного из двух на весь СССР заводов по производству пленки и компакт-кассет «Полимерфото». Этот маршрут был относительно безопасен, но в связи с нерегулярностью движения транспорта во второй части путешествия мог занимать до пары часов.

Второй вариант был короче, пересадок не было, но для того, чтобы добраться от остановки до дома, необходимо было пересечь лес, в котором периодически происходили различного рода происшествия.

***

Мамочка для того, чтобы не голодать в непростые времена, содержала кур и гнала, как и подавляющее большинство советских граждан, самогон, реализуя его в розницу. За подобную предпринимательскую деятельность по головке не гладили во времена «сухого закона». Соответственно, была разработана тактика паролей и ответов, меняющихся раз в неделю.

Бидоны с бражкой (производное для изготовления самогона), настоянной на дешевой карамели (сахар был в дефиците и отпускался по талонам), находились в самом теплом углу спальни, бурля и благоухая. Там же находился вольер для выращивания цыплят, пищавших, и так же, как и брага, воздуха не озонирующих.

В мою зону ответственности входила обработка потрохов старших погибших товарищей тут же рядом пищащих младших. Отработав положенное, падал и засыпал: на запах и писки никто к концу дня уже не реагировал.

***

Проблемы в школе возникли примерно через месяц. Процентов 60 футболистов были из других районов, и данный аспект в то гремучее время не мог не остаться без внимания старшеклассников, активно «примеряющих» на себя телогрейки, феню и другие атрибуты воровской жизни. В тамбур между школьными дверями нас впускали по одному, выясняли место жительства, вытряхивали все, что было, из карманов.

Одиннадцатилетним мальчишкам первую неделю было тяжеловато. На вторую неделю, после малолетнего рамса, вышли биться стенка на стенку на футбольное поле по пять человек с каждой стороны. Держались достойно, уважение к себе завоевали.

«Прописаться» в школе удалось, но оставались подступы к школе, особенно после занятий. Подобно разбойникам, неугомонные личности периодически нас выцепляли по наводке со стороны товарищей по оружию — контролеров местной территории. После такого меньше как в полкоманды старались не перемещаться.

До сих пор вспоминаю ситуацию с помпушкой моей спортивной шапочки. Местные, где мы учились, носили этот культовый головной убор без круглого шарика на макушке. Район, который мне необходимо было пересечь, использовал шапочки с помпоном. В родном славном пролетарском поселке творителей и расхитителей компакт-кассет пацаны «мотались» в шапках без помпушек. Две шапки на тот момент были непозволительной роскошью.

В процессе эволюции, то есть выживания, необходимо было использовать имеющиеся компоненты головного убора. Помпон был безжалостно срезан, к нему была пришита петля из ниток, фиксатором в данной конструкции была спичка, вставленная в продетую петлю. По мере прохождения «препятствий», конструкция шапочки трансформировалась. Характер закалялся. В первенстве города наша команда выступала успешно.

***

У 12-летних зенитовцев была клубная экипировка и номера на футболках с тройными линиями, как и у основной команды. Наш коллектив к этому моменту представлял собой сборную из двух команд 1973 года рождения (в «Рубине» бывало и такое). Старшим тренером команды был Муртазин Анвар Галеевич, возглавляющий ныне Совет ветеранов ФК «Рубин».

Мы обыграли тогда «Зенит» 6:4, я забил два гола, счастью не было предела! Наша команда выиграла турнир, а ваш покорный слуга стал его лучшим бомбардиром.

Каждые следующие каникулы сборная с небольшими изменениями в составе разъезжала по просторам необъятной страны. Гудаута, Геленджик, Ташкент, Орджоникидзе… Поездка в последний город запомнилась исключительно. Она была первой, в которую мы поехали только своей командой. В подмогу Станиславу Федоровичу был приписан наш классный руководитель Аркадий Николаевич Бабинцев. Проживали в одном большом помещении с 25 панцирными кроватями. Тренеры — вместе с нами. Аркадий Николаевич сильно хохмил, ржали круглосуточно.

После очередной потасовки в столовой с командой соперника (а без уличных драк с футболистами не было практически ни одного выезда), решили написать командный гимн. Я уже тогда рифмоплетил, музыку позаимствовали у популярных в то время «Веселых ребят» из песни «Бродячие артисты»:

«Мы, рубиновцы Казани, на погоду не глядим.
Если надо — обыграем, если надо — победим.
Неудаче дали сдачи, оборону мы прорвем!
И победы, и удачи со дна моря достаем».

Пели хором, всей командой, перед каждой игрой. До сих пор мурашки бегут по коже…

***

15 января 1989 года, когда мне было 15 с половиной лет, Станислав Федорович объявил мне о приглашении в команду мастеров. Главной и единственной мечтой и целью для меня было именно это! Домой летел, словно на крыльях — поделиться счастливой новостью с отцом, который на протяжении всего этого времени следил за моими выступлениями с трибун, советов особо не раздавал, максимально доверяя тренерам. Папа был счастлив! Мама приготовила по такому случаю праздничный ужин.

***

Главным тренером команды мастеров, выступающей во второй лиге чемпионата СССР, был Наврозов Равиль Галимович, который в этом же году пригласил в качестве второго тренера Рената Ревгатовича Камалетдинова — 35-летнюю легенду казанского и советского футбола. Самым возрастным и профессиональным футболистом в клубе был Валерий Юрьевич Мартынов, которому в то время исполнилось 34.

На всех разминках и кроссах Валерий Юрьевич бежал всегда первым. Это меня безгранично удивляло: на тот момент я искренне был убежден, что в этом возрасте ноги вообще должны с трудом передвигаться.

Из молодежи в команде один сезон до моего приход уже провели Олег Нечаев и Рустем Хузин, вместе со мной начали подготовку одноклассники Олега и Рустема — Рашид Зайнутдинов и Дмитрий Панов, чуть позже к нашему молодежному кружку присоединился воспитанник Анвара Галеевича Эдуард Геркин.

***

Наиярчайшим впечатлением для меня оказался ужин на базе после тренировки. Это было небольшое двухэтажное здание, построенное пленными немцами, в окружении таких же двухэтажек, в которых проживали семьи рабочих завода-кормильца.

На первом этаже размещалась столовая. Войдя в нее, первое, на что я обратил внимание — на раздаточном столе была большая кастрюля, полная сметаны, с торчащей из середины вертикально стоящей ложкой! Очереди к кастрюле не наблюдалось. Нечаев с Хузиным показали мне свободное место.

Присел. Будучи ужасно голодным, стал изучать правила и порядки приема пищи. В конце концов, молодой пятнадцатилетний организм девятиклассника, отбросив неуверенность, отправился к бреши между двумя раздаточными столами. Получив что-то на приличный выбор, засел уплетать содержимое тарелки, контролируя ситуацию вокруг кастрюли со сметаной. Доев, взял стакан из-под выпитого только что компота (так же сделал до меня кто-то из футболистов) и отправился за добычей. Все в основном накладывали по полстакана. Положить доверху я не решился, но три четверти стакана все же использовал. Сижу, ем не спеша и думаю: только за это можно играть в футбол!..»