Гаражная экономика: играем в Ван Гога
Эти люди начали рисовать, когда им было «далеко за...». Но, очевидно, давно зревшее желание взять кисть в руки было так сильно, что накопившаяся энергия словно прорвала все внутренние «плотины» из сомнений и запретов. Их работы были, пожалуй, самыми живыми и интересными на прошедшей осенью в Казани «Арт-галерее», а впереди вполне реальные шансы, что их полотна увидят в Амстердаме, в музее Ван Гога. Подробнее об этом — в материале «Реального времени».
«Я начинал в Набережных Челнах»
Людей так называемого «третьего возраста» собрал в студию и учит художник и дизайнер Шамиль Мутигуллин. Его творческий путь характерен для большинства казанских художников — первая художественная школа, Казанское художественное училище, потом два года работы по направлению в Набережных Челнах и, наконец, вполне запланированный поворот сюжета — поступление в Строгановку.
«Я окончил Строгановку по специальности «проектирование интерьеров», у меня были прекрасные педагоги старой закваски. Получив диплом, вновь поехал по направлению в Набережные Челны, вернувшись туда уже в должности главного художника города. Это был 1985 год», — рассказывает Мутигуллин.
Челны в это время активно строились, и художественная жизнь была интересной, в городе работала целая группа неординарных художников, что казанцы могли понять по привозимым из Автограда выставкам.
Например, в это время там творил знаменитый скульптор и художник, философ Ильдар Ханов. «Мне досталась реконструкция знаменитого памятника Ильдара Ханова, у меня есть фотография, на ней я в пиджаке, такой официальный главный художник, и Ханов в рабочей одежде. Наши челнинцы помогали Ильдару монтировать его персональную выставку. У нас с ним были очень добрые отношения», — вспоминает Шамиль Мутигуллин.
В Набережных Челнах он стоял у истоков отделения дизайна в Училище искусств, занимался интерьерами в мечети Тауба, проектировал многие другие интерьеры, создавал логотипы и фирменный стиль компаниям, на его счету сейчас около пятидесяти таких успешных проектов. Кстати, созданный Мутигуллиным логотип Училища искусств попал в число пятидесяти лучших логотипов России.
Естественно, что Мутигуллин занимался и живописью. Его работы — экспрессивные, где краски буквально «кричат». Он абсолютно далек от скучных «пейжиков» и набивших оскомину натюрмортов. В основе каждого его полотна лежит трактовка мира через образный художественный строй, где цвету отдана главенствующая роль.
Он вернулся в Казань только три года назад по семейным обстоятельствам. И пришел на работу в Казанский государственный институт культуры на факультет художественно-прикладного искусства. Два года назад ему предложили вести занятия в рамках так называемого семейно-творческого проекта. Его участники — люди «третьего возраста».
«На «Арт-галерее» у моих учеников были хорошие продажи»
«В рамках этого проекта есть и роспись по ткани, и плетение кружев, печворк, живопись маслом. Последнее направление — это именно то, чем я занимаюсь с моими учениками. Поначалу я волновался, не совсем понимал, как мне с ними работать, советовался с коллегами. Постепенно все начало получаться», — рассказывает Шамиль Мутигуллин.
Для старта проекта людей набирали через Пенсионный фонд — желающие нашлись. Кто-то перешел к Мутигуллину из других направлений проекта, услышав, что можно научиться писать маслом. Просто решили попробовать. А, скорее, реализовать нереализованную мечту. Платят ученики Мутигуллина символические деньги — 850 рублей в месяц. Занятия проходят по три часа два раза в неделю.
Возраст учеников Мутигуллина, а они все старше его, после пятидесяти пяти и почти до восьмидесяти лет. Изначально занятия живописью начали посещать 16 человек при норме в таких группах всего 10. Желающих было много больше, но Мутигуллин просто физически не мог бы с ними заниматься.
«Начинали мы очень просто: я дал им понятия основных цветов — фешинскую палитру, то есть восемь красок. Все, что написал Николай Фешин — это только этими цветами. Я вообще занимаюсь цветоведением, и для начала, чтобы мои ученики в бездне цветов не запутались, я обозначил им ориентиры. Потом они начали смешивать цвета, и для начала я дал им задание раскрашивать кубики. У них был азарт — скорее начать писать что-то конкретное. Но я сказал, что пока кубики не научитесь раскрашивать, ничего другого не будет. Они тогда еще даже кубики неряшливо раскрашивали. Я объяснял, что если азы не пройти, ничего не получится», — вспоминает художник.
Потом он поставил первый натюрморт, стал объяснять, что есть свет, тень, блики. Дальше перешел к системе классиков, начали с Кандинского — периода фовизма художника. Ученики Мутигуллина начали копировать Кандинского, делая свои работы на картоне. Потом писали цветы, пейзажи, в конце года сделали первую свою выставку. А осенью был набор в новую группу и получилось, что в студии у Мутигуллина есть и первый, и второй «курсы».
«Второкурсники» приняли участие в традиционной «Арт-галерее» на Казанской ярмарке, и их работы на фоне многих скучных работ профессиональных художников поражали искренностью и оптимизмом. «У нас на «Арт-галерее» были хорошие продажи. Я задал тогда моим ученик тему — осень», — подтверждает Мутигуллин. А зритель, как известно, голосует рублем.
«А давайте попробуем импрессионистов»
На «Арт-галерее» купили четыре работы, что по меркам этого мероприятия было совсем неплохо. В большинстве случаев художники там вообще ничего не продают. Такой «финансовый прорыв» вдохновил учеников Мутигуллина. Многие стали покупать себе кисти-краски подороже, понимая, что их занятия в институте культуры — это серьезно.
Очередным этапом обучения стало обращение к импрессионистам, в частности, к Ван Гогу. «Мы тогда не думали, что фильм о нем пойдет. Идея моя была проста — здесь нет сложных постановок, Ван Гог писал на природе, это «а ля прима». Дал им Ван Гога», — рассказывает Мутигуллин. Пишет копии Ван Гога второй курс, но первокурсники, видя их работы, тоже рвутся.
Выставка копий Ван Гога в исполнении людей «третьего возраста» откроется в одном из фойе института культуры в начале марта, в экспозиции будет выставлено 28 работ. Разглядывая их, видишь, что копии отличаются друг от друга, у каждого Ван Гог свой. На одной из работ, например, знаменитое звездное небо находится над ночной Казанью, и есть в этой эклектике неизъяснимая прелесть. «Они играют в Ван Гога», — говорит Мутигуллин.
«Дальше я хочу сфотографировать каждую из моих учениц с ее работой, сделаю каталог в электронной версии и отправить эти материалы в музей Ван Гога в Амстердам. Я нашел спонсора в Набережных Челнах — багетная мастерская по сходной цене делает нам рамки», — делится планами художник.
Самое удивительное, что этот проект имеет максимальные шансы на удачу. На западе ценят человеческий порыв, желание творчества. И то, что делает Мутигуллин со своими учениками — это уникальный опыт. Те копии, которые создают люди «третьего возраста» — это не слепое подражание, а, во-первых, попытка проникновения в мир образов великого художника и, во-вторых, реализация своих запрятанных глубоко, в силу жизненных обстоятельств, способностей и мечтаний.
Они приезжают к нему с разных концов Казани, была ученица, которая ездила из Лаишевского района, другая добиралась из Юдино — таково сильное желание творить. Женщина, перенесшая инсульт, еле брала в руки кисть и писала дрожащей рукой. Но писала! «К искусству надо подходить спокойно и плавно, не боясь обжечься его огнем», — советовал поэт. Вот это «спокойно и плавно» — ключевые слова, когда видишь работы людей «третьего возраста». Этот покой рождает те самые звонкие краски на их полотнах и при желании позволяет поиграть в Ван Гога.
