Виктор Гусев: «Мне сказали: вы фартовый — два сантиметра и были бы уже в инвалидной коляске»

«Видоизменилась задача, которая стоит перед комментатором»

— Комментировать спорт нигде не учат. Как пришли к этому вы?

— Вообще я считаю, что все начинается с пишущей журналистики. На телевидение пришел, когда мне было 38 лет. До этого был в спортивной редакции ТАСС, возглавлял футбольный журнал, много писал для других СМИ, была какая-то основа. Меня в общем-то и пригласили на телевидение, потому что знали как пишущего журналиста. А то, что я делаю здесь, обусловлено тем, что мне вообще интересно все, что имеет отношение к футболу.

— Не имея бэкграунда в спортивной журналистике, имеет ли смысл лезть на телевидение?

— Мне кажется, нужно с детства интересоваться спортом и не просто так, в легкую, а вести хотя бы статистику, как, например, было у меня. Необходимо пытаться как-то глубже понять спорт, уже в таком юном возрасте читать книги, учить языки и прежде всего учить русский язык. И тогда все придет само собой.

— Какой матч для вас представляет особую гордость за свою работу? Какая трансляция вывела вас в узнаваемые комментаторы?

— Здесь есть несколько ответов. Это те игры, которые все знают, когда мы выиграли у французов, чемпионов мира или когда в «Лужниках» победили англичан. Но, на самом деле, работа, которой по-настоящему гордится комментатор, — это очень скучный матч, который он сделал красивым и интересным. Это и есть настоящий вызов для комментатора, ведь на финале Лиги чемпионов можно обойтись и без слов. Таких матчей у меня было немного. Первый канал обычно показывает топовые встречи, но все равно есть несколько игр, которые, как мне кажется, приобрели дополнительные краски за счет моей работы.

Работа, которой по-настоящему гордится комментатор, — это очень скучный матч, который он сделал красивым и интересным. Это и есть настоящий вызов для комментатора, ведь на финале Лиги чемпионов можно обойтись и без слов

— У вас огромный опыт комментирования матчей. Шпаргалки ранних лет видоизменились спустя столько времени? Каким образом готовитесь к репортажам?

— Во-первых, любой человек, готовивший шпаргалки в школе, знает, что есть такой эффект их подготовки, когда все, что ты записываешь, оседает в голове. Так и перед матчем. Ты что-то пишешь, а потом понимаешь, что нет необходимости в нее заглядывать. Спустя столько времени разница, конечно же, есть, потому что, когда начинал комментировать, не было интернета. Информации не было вообще и нам приходилось искать недоступные всем зарубежные журналы, газеты в каких-то закрытых библиотеках. Сейчас даже сложно это представить. С другой стороны, у телезрителя информации было еще меньше, ты для него был истиной в последней инстанции. Теперь все по-другому, есть интернет и одним нажатием кнопки ты узнаешь все о сборной Танзании, что может сделать любой болельщик. Поэтому видоизменилась и задача, которая стоит перед комментатором. Он должен, имея ту же самую информацию, что и телезритель, как-то подать, чтобы это было интересно. Вот это самая большая разница между комментированием тогда и сейчас.

«Елагин играл «Дядю Ваню», а я сидел на первом ряду и рыдал»

— Тяжело перестраиваться с футбола на хоккей?

— Комментировал футбол, хоккей и всякие церемонии открытия, закрытия, жеребьевки и так далее. Что касается футбола и хоккея, я считаю, главная разница заключается в том, что футбол, в принципе, можно комментировать в одиночку. В хоккее такое невозможно, обязательно нужен сокомментатор и, может, даже третий комментатор. Потому что, если ты называешь фамилии всех игроков, следишь за полетом шайбы, ты физически не успеешь увидеть, что тренер снял с игры четвертую пятерку или перевел центрального нападающего в первую тройку. Это невозможно, хоккей — очень стремительная игра, здесь должно быть минимум два человека.

— Вы в своем роде уникальный комментатор, способный на одном уровне отработать и в футболе, и в хоккее. Почему у нас почти нет таких же?

— Я не уникальный, это совершенно обычная советская традиция. Все комментаторы старшего поколения, начиная с Озерова, комментировали, и футбол, и хоккей. Да, они в основном не комментируют другие виды спорта, те же лыжи, баскетбол, но футбол и хоккей в комментаторской работе всегда шли рука об руку. Это ведь в чем-то смежные виды спорта. Не зря в советские годы были спортсмены высокого уровня, которые играли и в футбол, и в хоккей. Я уж не говорю о русском хоккее, бенди, где были великие футболисты. Например, Валерий Маслов, недавно умерший московский «динамовец». Он проводил сезон на футбольном поле, а зимой играл за сборную по хоккею с мячом и был многократным чемпионом мира.

— В последние лет 10 появился штамп «комментатор федерального уровня». Что это такое и откуда это пошло?

— Наверное, все дело в том, что раньше мы все были таковыми. Потому что было два канала, слушали Озерова, и все были федеральными. Позже стали появляться специализированные спортивные каналы и почему-то те, кто работает на платных каналах, стали называть себя «не федеральными». Может, это и имеет какой-то смысл под собой, потому что у этих меньше аудитория. Поэтому и пошло такое разделение. Но оно мне кажется условным, поскольку человек хорошо работающий на платном футбольном канале, спокойно откомментирует тот же матч на другом. Просто надо отработать на федеральном канале и ты становишься федеральным комментатором (улыбается).

Я не уникальный, это совершенно обычная советская традиция. Все комментаторы старшего поколения, начиная с Озерова, комментировали, и футбол, и хоккей

— В свое время вы отмечали, что самым эмоциональным, живым комментатором России является Елагин. Сейчас кого выделите?

— Это был 2002—2003 год. Елагин хорошо комментирует, тот же английский футбол, он настоящий журналист, в том смысле, что следит за историей чемпионатов мира и Европы, выпускает книги на эту тему и очень хорошо подготовлен. Он очень хороший актер: единственный раз, когда я плакал в театре, это было на его спектакле, когда он играл «Дядю Ваню». Я сидел на первом ряду и рыдал. Все это создает образ и манеру хорошего комментатора, мне это нравится.

— Какие есть проблемы у нынешних комментаторов? Геннадий Орлов говорил о нехватке знания русского языка, например.

— Ну видите, видимо, у всех людей с птичьими фамилиями эта точка зрения, ведь я тоже отмечал, что именно знаний русского языка не хватает (смеется).

«Все каналы сознательно ушли из спортивной ниши и отдали ее «Матч ТВ»

— Сейчас 90% всего спорта аккумулировано на «Матч ТВ». Как к этому относитесь?

— «Матч-ТВ» для этого и был задуман. Все каналы сознательно ушли из этой ниши. Первый канал оставил себе топовые матчи сборных, чемпионаты мира, Олимпийские игры, все лучшее с фигурного катания. Все остальное должно быть на специализированном спортивном канале. Иначе зачем его выдумывали, если не давать ему никакого спорта?

— Такая монополия «Матч ТВ» не вредит спортивной тележурналистике?

— Нет, абсолютно. Наоборот, считаю, это развивает нашу спортивную журналистику. Когда я еще был юношей, очень молодым человеком, невозможно было даже представить, что, включив телевизор, можно посмотреть, например, чемпионат Англии по футболу. Чтобы увидеть аналог Месси в то время, мы должны были ждать чемпионата мира. Сейчас прекрасная ситуация для телезрителей, болельщиков и, соответственно, для спортивной журналистики. Просто нужно учить язык, хорошо говорить и писать на русском.

— Почему у спорта такие низкие телерейтинги, в том числе на Первом канале, за исключением топовых соревнований?

— Спорт сейчас должен бороться за свое право в системе развлечений, досуга и какими-то другими вещами. Опять же, вспоминая свою молодость, скажу, что спортивные арены были полные, но тогда просто некуда было пойти. Стадионы были единственным местом, где можно было открыто выражать свои эмоции. В других областях жизни они строго подавлялись.

Спорт сейчас должен бороться за свое право в системе развлечений, досуга и какими-то другими вещами

«Я упал со скалы и пробил себе насквозь подбородок, с тех пор ношу бородку»

— Вы участвовали в проектах Первого канала «Остаться в живых», «Последние герой — 3» и «Большие гонки». Зачем вам это?

— Попросило руководство канала, это была корпоративная солидарность. Ты не отказываешься от проектов Первого канала, потому что нужно помогать друг другу. Мы не знали, что нас ждет, это был вообще первый проект с участием звезд. Тогда не было ни программ с фигурным катанием, ни бокса, ни цирка, и Эрнст придумал такую концепцию. Прошли два «Последних героя», и было решено его модифицировать. Так и была придумана схема с известными людьми. Мы думали, все это будет постановочно, что за кадром будут кормить, но оказалось, все не так. Считаю, что это был отчасти спортивный проект, причем я даже выиграл конкурс, связанный с футболом. Его сделали на третий день нашего пребывания, поскольку на второй день я упал со скалы и пробил себе насквозь подбородок, с тех пор ношу небольшую бородку. Организаторы понимали, что нужно меня как-то подбодрить, я был в упадническом состоянии, и они придумали футбольный конкурс. Я его выиграл и это, конечно, положительно повлияло на мой настрой (улыбается).

— «Парижские таймы» (1998), «Португальские таймы» (2004) и «Альпийские таймы» (2008). Это было здорово. Почему не было продолжения на следующих ЧМ и ЧЕ?

— С появлением специализированных спортивных каналов Первый канал отказался от каких-либо специальных итоговых программ. Мы сейчас занимаемся только прямыми трансляциями больших соревнований.

— На домашнем чемпионате мира не планируется возобновить нечто подобное?

— Думаю, что-то будет, ведь чемпионат мира пройдет в России. Вряд ли создадут какую-то периодическую программу. Скорее всего, это будет в виде таких одноразовых программ или ток-шоу, посвященных к какому-то конкретному матчу, как это бывало на Первом канале.

«Кажется, мы завышали кредит доверия Бердыеву»

— Вы давно не комментируете российский чемпионат. Продолжаете смотреть все матчи РФПЛ?

— Да, я смотрю все матчи российского чемпионата, хотя мне больше нравится по качеству игры английская лига. Но я, как заведенный, смотрю все матчи нашей Премьер-лиги. Чувствую, что это мне нужно делать. Живу здесь и должен досконально знать наш футбол.

— Соскучились по комментированию матчей отечественного чемпионата?

— Да, я бы хотел, чтобы мы, как раньше, показывали один топовый матч чемпионата России в неделю. Но, к сожалению, Первый канал этого не делает, потому что у таких трансляций нет рейтинга.

Я смотрю все матчи российского чемпионата, хотя мне больше нравится по качеству игры английская лига. Но я, как заведенный, смотрю все матчи нашей Премьер-лиги. Чувствую, что это мне нужно делать. Живу здесь и должен досконально знать наш футбол

— Раз уж вы так пристально следите за РФПЛ, как считаете, кто-то сможет реально в этом сезоне конкурировать с «Зенитом»? Нет предчувствия, что у нас в футболе зарождается свой гегемон?

— Конкурировать никто не сможет. «Зенит» может превратиться в гегемона и об этом должна думать лига. Есть прекрасный пример в Национальной хоккейной лиге, где после окончания сезона определяются лучшие молодые игроки. Перед сезоном лучший новичок идет в самую слабую команду. Тем самым НХЛ поддерживает уровень соревновательности, думают не о конкретных клубах, а прежде всего о состоятельности всей лиги в целом. И об интересе к ней болельщиков, в том числе. Это очень важно.

— Не можем не спросить о казанской команде. Как оцениваете «Рубин» в этом сезоне и как восприняли возвращение Бердыева?

— Воспринял возвращение правильно, потому что я человек, склонный к ностальгии. Помню, как мы отсюда, когда «Рубин» становился чемпионом страны, показывали очень много матчей и часто прилетали в Казань. В целом мне понравилось, что Бердыев возвращается в клуб и, наверное, видел в этом перспективу. Но, к сожалению, у него пока не получается, что для меня удивительно. Я знаю и люблю «Рубин» как клуб, выигрывавший у «Барселоны», и команду, откуда появилось множество интересных футболистов. Поэтому хотелось бы, чтобы было все как-то убедительней. Сейчас даже кажется, что мы машинально завышали кредит доверия Бердыеву. Когда он проигрывал первый матч «Краснодару», мы говорили, «вы посмотрите в первом тайме они были еще плохенькими, они прибавили при Бердыеве уже ко второму одного матча». То есть очень хотелось и мы были настроены, что Бердыев снова вернет чудо. Пока не получается, но я думаю, что все еще впереди.

— Что вы думали о «Рубине», когда казанцы взяли первый раз золото? Ловчев, например, даже давал голову на отсечение, многие считали их выскочками.

— Легко давать голову на отсечение, когда ты знаешь, что казни не будет. Это то же самое, что говорить: я побреюсь налысо, если что-то там произойдет, а потом уходить в сторону от обещаний. Они не выскочки, ведь это было не один год, когда «Рубин» доказывал свою состоятельность. Наоборот, была радость за такую вот ситуацию в российском футболе, как была она за «Лестер» в английском чемпионате и все стали болеть за этот клуб.

«Динамо»? Это боль»

— Не могу не спросить про «Динамо», чьим болельщиком со стажем вы являетесь. Что скажете о нынешнем его состоянии?

— Ну это боль! Меняют тренеров. Вот сейчас пришел Хохлов, до этого был Калитвинцев, но, мне кажется, дело не в этом. Скорее, в большой системной ошибке, связанной с руководством клуба. Потому что вроде бы и игроки есть неплохие, да и смена тренеров такая (подбирает слова), чтобы не шило на мыло, они хорошие специалисты, но ты ведь должен иметь какой-то материал, поддержку организации, которая координирует всю эту деятельность. Вот у «Динамо» с этим как-то не получается.

— Тяжело видеть настолько слабую команду? Как оцените их шансы в этом сезоне?

— Знаете, когда я в первый раз пришел на футбол, это был матч «Спартак» — «Динамо». Нападающий «Динамо» Вшивцев забил мяч в ворота Маслаченко, а «бело-голубые» выиграли чемпионат Советского союза в 1963 году. Думал ли я тогда, что Маслаченко станет комментатором, я стану комментатором и буду вместе с ним работать? Но думал ли я тогда, что буду стоять перед вами в 2017-м, и «Динамо» за все эти годы ни разу не будет полноценным чемпионом страны?

Я знаю и люблю «Рубин» как клуб, выигрывавший у «Барселоны», и команду, откуда появилось множество интересных футболистов. Поэтому хотелось бы, чтобы было все как-то убедительней

— У «Динамо» за последние годы лучший результат был при поддержке больших спонсоров — Ротенберг, ВТБ. Получается, без огромных денег никак?

— Были разные примеры, например, когда в заявке на матч было 11 легионеров и пытались что-то сделать. Может быть, это даже не нужно серьезно обсуждать, а написать, что такой рок висит над «Динамо»? Ведь вы правы, пробовали все: с поддержкой государства или с финансами частных структур, с легионерами или без них, но ничего не получается.

«Спартак» организационно опередил другие клубы в 90-е годы

— Вы брали интервью у звезд различных величин, начиная с разговоров с Бобби Муром и заканчивая Львом Яшиным и Пеле. Какое из них самое памятное?

— С Бобби Муром было ужасное интервью. Был 1992-й год, чемпионат Европы в Швеции, передо мной легендарный футболист сборной Англии. На мои вопросы о будущем футбола он отвечал очень тускло, я не знал тогда, что через 5 месяцев он умрет от рака, а Бобби Муру о болезни уже было известно. Поэтому это было самое грустное для меня интервью в моей карьере. А все остальное было весело, как и должно быть. С Марадоной, Пеле, да с кем угодно, с Солскьяером, например. Я у него спросил, как вообще вас называть, Сульшер, Солскьяер или еще что. Он говорит, называйте как вам угодно, у меня уже столько всяких имен, что даже родители не знают правильного произношения (улыбается).

— Недавно исполнилось 18 лет с момента рокового гола Шевченко в ворота Филимонова. Вы тогда были пресс-атташе сборной.

— Я был пресс-атташе сборной в 1998 году, но, правда, у Бышовца. Когда команда проиграла пятый матч подряд, его убрали, а я ушел обратно на свою работу. Всегда совмещал эту роль, но с Романцевым мы сработались перед чемпионатом мира в 2002 году, когда меня вновь пригласили на должность пресс-атташе. А тот матч с Украиной я комментировал, и это было ужасно. Если вы вспомните, ситуация была такая, что победа выводила нас сразу на чистое первое место. Когда сыграли вничью, то украинцам еще пришлось играть стыковые матчи, где они проиграли и тоже не попали на итоговый турнир. Все было в наших руках, и вот досадная ошибка начиная с того момента, как Смертин нарушил правила. Тогда в группе была повержена Франция 3:2, были достойные матчи и с Бышовцом, когда проиграли тем же французам в Москве 2:3, команда была хорошая. Я смотрю на состав с Украиной, и там Аленичев, Тихонов, Титов, Смертин, Онопко, сейчас нам такая сборная (оглядываясь по сторонам), — никто там не слушает? (улыбается) — даже не снилась.

— Перед ЧМ-2002 года, отвечая на вопрос о составе сборной России, вы сказали: «Ставка на чемпионате мира очень велика, по сути, на кону тренерская карьера Романцева». В 2003 году Романцев закончил со «Спартаком» и почти совсем с футболом. Угадали?

— Нет, я имел ввиду обычную судьбу любого тренера. Если команда под твоим руководством проигрывает на чемпионате мира, то ты должен уйти, автоматом. У нас это сопровождается сильной эмоциональной реакцией и каким-то плачем. А на Западе это естественная вещь. Ты проиграл — уступи место другому, и тренеры уходят с гордо поднятой головой. Да и к тому же я знал, что Романцев, если проигрывает, то уходит сам. А вот что потом случилось в «Спартаке»? Наверное, уже пришло время каких-то других людей, не знаю. Эра Романцева была своеобразная, когда «Спартак» подряд выигрывал чемпионства, он там был и тренером, и президентом. Это время уже прошло и сейчас идет разделение функций. Во-вторых, тогда не было сильного ЦСКА, «Зенита». «Спартак» организационно опередил другие клубы в 90-е годы и за счет этого выигрывал. А потом остальные подтянулись.

Если команда под твоим руководством проигрывает на чемпионате мира, то ты должен уйти, автоматом. У нас это сопровождается сильной эмоциональной реакцией и каким-то плачем. А на Западе это естественная вещь. Ты проиграл — уступи место другому, и тренеры уходят с гордо поднятой головой

«Мне жаль, что Украина не вышла на чемпионат мира»

— Что ждете от сборной России на чемпионате мира?

— Для начала скажу, что главную задачу на чемпионат мира вижу в том, чтобы хорошо его провести. Чтобы были дороги, гостиницы, все прошло без организационных проблем, тем самым войти в историю футбола и все вокруг говорили: «Вот как Россия прекрасно провела чемпионат мира». Если говорить о выступлении нашей сборной, во-первых, не надо ставить утлую задачу выхода из группы. Что это за цель? То есть выйти из группы и проиграть сразу? Любая нормальная команда хочет выиграть турнир, ну а дальше уже, как получится.

— Как оцениваете перспективы сборной Черчесова? Нет ощущения, что нынешнее поколение — слабейшее за российский период?

— Ровно 7 лет назад мы получили право на проведение чемпионата мира. Считалось, что это достаточно для роста нового поколения, но оно не подросло. И поэтому мы хватаемся за отдельные такие кусочки — Головин, братья Миранчуки, но это, скорее, исключение, нежели правило. Я очень симпатизирую Черчесову, он мой хороший друг, но перед ним стоит очень непростая задача. И видите, метания с составом до сих пор продолжаются, хотя все уже должно было вроде устаканиться к этому моменту. С одной стороны хорошо, что на домашний чемпионат попадаешь без отборочных матчей. Но через них ты получаешь платформу, которая не сравнится с контрольными и товарищескими играми, здесь всегда надо играть основным составом. Ты не можешь позволить роскошь постоянно пробовать новое. Любые эксперименты когда-то нужно прекратить, пора делать основу, и, я думаю, Черчесов сейчас этим и займется.

— Украина и США не вышли на ЧМ. Исходя и из политической ситуации, их сильно будет не хватать ради интереса всего турнира?

— Мы потеряли в интересе из-за того, что на ЧМ не попала сборная Голландии. Это о спортивном интересе. Конечно же, мне хотелось, чтобы украинцы, команда Андрея Шевченко, моего хорошего друга, играла здесь. Очень высоко ставлю и американскую команду. Кто-то недавно сказал, что их сборная ничего из себя не представляет последние 30 лет. Но я не согласен. Американцы нас только удивляли, для меня они очень похожи на англичан. По настрою, стилю игры и даже по внешнему виду их сборная — это типичная, не топовая команда АПЛ, которой мы любуемся, хотя они и не идут на верхних строчках. Я понимаю, что это все могло привести к различным провокациям, начались бы какие-то шатания, и в этом плане, наверное, кому-то легче от их неучастия. Но мне жаль, что так получилось.

— Уже лет 10, с подачи Навоши, идут разговоры о скорой смерти футбола сборных, прежде всего, с экономической точки зрения. Но, как видим, пока сборные никуда не делись. И не денутся?

— Никогда они не закончатся, матчи сборной будут самыми интересными. Какой бы великой ни была Лига чемпионов, всегда чемпионат мира будет стоять выше, чем любой клубный мировой турнир. Здесь я не понимаю эти разговоры, ведь даже Дэвид Бэкхем когда-то сказал, что самое главное событие в его профессиональной жизни — это тот прекрасный день, когда ему надели капитанскую повязку сборной Англии.

«Трансляции на татарском? Это очень хорошо, если есть спрос»

— Пара вопросов о хоккее. Матчи сборной вы регулярно комментируете. Почему наша команда порой блещет в Евротуре и ЧМ, но проваливается на Кубках мира и Олимпиаде?

— Хоккей вообще нельзя сравнивать с футболом. Ну как можно говорить, что мы проиграли Олимпиаду или Кубок мира, когда мы всегда где-то рядом, в тройке или претендуем на первое место? При этом именно наши игроки диктуют моду в НХЛ, в футболе и близко такого нет! Поэтому сравнивать эти два вида спорта совершенно неправильно. Не знаю, возможно, из-за традиций или меньшей конкуренции, хотя, считаю, это сомнительный тезис, но в хоккее мы удерживаем очень сильные позиции, в футболе — нет.

Главную задачу на чемпионат мира вижу в том, чтобы хорошо его провести. Чтобы были дороги, гостиницы, все прошло без организационных проблем, тем самым войти в историю футбола и все вокруг говорили, «вот как Россия прекрасно провела чемпионат мира»

— Не слишком ли большой перекос финансовыми вливаниями создан по отношению к СКА и ЦСКА в КХЛ?

— В случае с «Зенитом» я говорил и здесь тоже скажу, что должна быть какая-то общая политика в КХЛ, как это существует в НХЛ, которая не выпячивает отдельные клубы. И чем более четко будет выполняться этот принцип, тем будет интересней для всех.

— Недавно матчи хоккейного «Ак Барса» начали комментировать на татарском языке. Как оцениваете такой ход?

— Это очень хорошо, если есть спрос. Ради бога, ну почему бы нет? Я, например, вел репортаж о матчах ЦСКА на английском языке. Тогда в середине 90-х у армейцев был проект «Русские пингвины», такая смычка между ЦСКА и «Питтсбургом». И вот на турне из 12 матчей в Северной Америке вместе с американским комментатором работали на английском языке. Так что, если есть спрос на какой-то другой язык, кроме русского, то это надо пробовать.

«Пишите книгу, а начните с того, что вы фартовый»

— Чем на данный момент, кроме комментирования матчей, занимается Виктор Гусев?

— У меня большая коллекция рок-музыки: классической, прогрессивной и так далее. По старинке покупаю компакт-диски, ничего не скачиваю, выставляю на полке, рассматриваю альбомы. Сейчас вернулся к винилу, восстановил старую коллекцию и докупаю к ней новое. Иногда, когда на выходных сплошняком смотрю все матчи российской Премьер-лиги, я выключаю комментатора, не потому что мне он не нравится, а чтобы иметь время послушать музыку. Кое-где очень четко попадает на такую стилистику игры наших команд. Особенно когда мелодия медленная, спокойная (говорит убаюкивающим тоном) и пытаешься не заснуть (смеется).

— Как долго вы писали свою книгу «Нефартовый». Она получилась такой, как предполагали, или осталось ощущение недосказанности?

— Очень много событий было в жизни, поэтому, конечно, такое ощущение осталось. Просто записывал все подряд, что вспоминал. И когда набрал необходимый объем для издательства, лишнее пришлось вычеркнуть. Осталось много историй, но сложно говорить о выпуске второй книги, потому что она уже будет вторична.

— Многие говорят, что книга получилась больше художественной, и в этом плане хотелось бы побольше объема, ведь 300 страниц набралось во многом благодаря большому шрифту и широким отступам.

— В этом плане, думаю, книга получилась удобной для чтения. Но еще хотел бы поставить больше фотографий, чем те 30—40, которые вошли. Их у меня много, и они очень интересные, можно было бы снабдить хорошими подписями, но, к сожалению, книга не резиновая. Наставлений по профессии там нет, но есть замечания по работе комментаторов. В основном это связано с русским языком и вещами, которые меня не устраивают, иногда раздражают. Это можно воспринимать и как наставление, но это лишь небольшая часть книги. Ставка была на веселые истории о жизни, какие-то выводы из всего множества, что я видел.

Записывал все подряд, что вспоминал. И когда набрал необходимый объем для издательства, лишнее пришлось вычеркнуть. Осталось много историй, но сложно говорить о выпуске второй книги, потому что она уже будет вторична

— В 2016 году вы стали доверенным лицом «Единой России» на выборах в Госдуму. Чего в этом было больше — желания приблизиться к политике или воспринимали как «очередную работу»?

— Это вообще не сработало. Когда я шел по станции «Внуково», платформа рухнула прямо подо мной, повредил себе позвоночник и эта тема с выборами ушла сама собой. Собственно, я и начал писать книгу, потому что лежал в больнице с тремя сломанными позвоночными отростками и спросил своего лечащего врача, «что же мне делать-то без движения?». Вот он тогда и сказал: «Пишите книгу, а начните с того, что вы фартовый, два сантиметра — и вы были бы уже в инвалидной коляске».

— А ведь считается, что вы нефартовый.

— На этом и построена книга (смеется).

«Лимит на легионеров — страшный популизм, а натурализация — от лени»

— Бытует мнение, что комментатор Гусев снизил к себе требования по комментированию матчей, перестал учиться чему-то новому, начал отвлекаться от спорта, из-за чего не смог подстроиться под новое поколение футбольных комментаторов. Вы как на это смотрите?

— Я комментирую все, что предлагает Первый канал. Единственное, мы не работаем на матчах чемпионата России, но, как вам сказал, я смотрю их в полном объеме и для себя все анализирую. И, наверное, думаю, мало кто из «действующих» комментаторов может похвастать этим. Так что эти претензии не очень обоснованы. Да и все мероприятия, где участвую, неизбежно связаны с футболом, поэтому никуда не отхожу и всегда нахожусь в этой системе. Буду вести церемонию жеребьевки чемпионата мира, вечер, организованный ФИФА, или, например, мировой хоккейный форум, где буду также работать. Поэтому, ну что вы, я работаю в этой сфере гораздо больше, чем работал 10 лет назад. Единственное, не стало одного матча в неделю из чемпионата России и, видимо, по нему меня и судят.

— Лимит на легионеров — полезная вещь или пора избавляться?

— Конечно же, нам пора избавляться от этого. Мне странно слышать призывы, когда об этом говорят люди, далекие от футбола. И даже предлагают это нашему президенту, мол, смотрите как здорово пошло импортозамещение, давайте то же самое и в футболе организуем. Ну, может быть, если бы речь шла только о чемпионате России, это нормально, но как же команды, что выходят в еврокубки? Как им играть на европейской арене против условного «Арсенала», у которого в основе 9 легионеров? Что же мы заведомо загоняем себя в такую ситуацию, априори проигрышную. Клуб ведь не может иметь два состава, чтобы участвовать с одним в чемпионате России, а с другим выступать в еврокубках. Поэтому — нет, это просто страшный популизм, этого вообще не люблю.

— Натурализация игроков для сборной — это нормально?

— Пока что она не очень срабатывает. Мне кажется, это легкий путь. Сложный путь — это ехать искать ребят в Сибирь, за Урал и их подтягивать. Брать футболистов, воспитанных уже кем-то там за рубежом, и просто давать им русский паспорт — это от лени.