Путешествие в Северную Корею: элита на «Лексусах», суп из собаки и валютный ресторан для генералов

Гиды из местного аналога КГБ, поклонение вождю и иллюзия благополучия

— Екатерина, в вашем Instagram можно увидеть множество фотографий из разных точек мира — это как-то связано с вашей работой или вы просто путешествуете для души? И что вас привело в Северную Корею?

— Нет, с работой это не связано — я путешествую просто для удовольствия, даже в случае с Северной Кореей. На самом деле попасть туда было довольно просто, достаточно пройти стандартную процедуру: вы покупаете тур (в Москве есть порядка трех-четырех агентств, которые работают непосредственно с посольством Кореи), а затем подаете документы на визу под конкретные даты. Проходит буквально неделя и вам ее автоматом дают (ну, нам по крайней мере ее дали автоматом, без собеседований). Но самостоятельно туда поехать нельзя: только с туром, со своей спортивной командой или по приглашению.

— Вам пришлось путешествовать по Северной Корее в окружении толпы туристов или были только вы и гиды?

— Мы были втроем (у нас был индивидуальный тур), плюс, с нами были двое сопровождающих из местного аналога КГБ — они должны сопровождать любую туристическую группу, даже из одного человека. Эти товарищи представляются гидами, ходят в штатском и скрывают, что они из этой организации. То, что они не просто гиды нам стало ясно уже ближе к концу поездки.

Они каждый вечер писали отчеты: что мы делали, кто и что говорил и так далее. Естественно, они в некоторой степени ограничивают вас во время пребывания там и стараются показывать вам только то, что красиво. Если ты пытаешься зайти куда-то за пределы туристической зоны… Зайти, конечно, можно, но фотографировать они вам запретят. Кстати, официально разрешено снимать все, кроме военных, полиции и того, что дружелюбно и с улыбкой. Допустим, мы говорим, что хотим пойти на вокзал. Они вам ответят: «Да-да-да. Только давайте погуляем пока. Ой, уже поздно, нам бы на ужин успеть...». В общем, стараются всеми возможными способами вас не вести туда, куда не следовало бы. Но если мы настаиваем и все-таки отправляемся туда, куда хотели, то они начинают пристально следить за фотоаппаратами, чтобы мы ничего не снимали.

— У вас в Instagram есть фото женщины в полицейской форме — вам можно было ее фотографировать?

— Да, это была регулировщица — ее снимать можно. За это ничего не будет.

— То есть, «запретных» снимков у вас нет? Вообще, когда вы делали фотографии, у вас не было страха, что вы по случайности можете загреметь на каторгу, как тот американец, который снял со стены пропагандистский плакат? Я после этой истории лишний вздох бы там боялась сделать.

— Они нам сами рассказывали о том, что у них есть очень серьезный закон, согласно которому любое изображение вождя, будь то газета или плакат, нельзя мять, а если ты его сворачиваешь в трубочку, то за это чуть ли не смертная казнь. У них очень щепетильное отношение к вождям, и если ты бумажку помял, сорвал, то это считается надругательством. А страха совершенно не было.

У меня, кстати, сложилось впечатление, что там в принципе нет преступности. Вообще, когда ты идешь по улице, местное население от тебя шарахается или разбегается в стороны. На контакт люди в Пхеньяне не идут, но в тех местах, где туристов обычно не бывает и где, видимо, люди не знают о том, что по закону им нельзя общаться с иностранцами, местные очень контактные. Естественно, только до тех пор, пока не подойдет гид.

Северокорейская элита, ходьба строем и телепрограммы о заводах вместо сериалов

— Хотелось бы попросить вас рассказать о людях, которые там живут: добрые ли они, гостеприимные ли, как отдыхают и есть ли у них развлечения?

— Люди очень похожи на советских, они эмоционально совершенно холодные, зашуганные, испуганные. За две недели пребывания там я видела только один раз, как люди шли по улице, держась за руки — это были мама с сыном. Никаких рукопожатий или поцелуев в щеку при встрече — они не дотрагиваются друг до друга. Это сразу бросается в глаза. И когда ты подходишь к кому-нибудь в магазине или неважно где, улыбаешься человеку, то он впадает в ступор и не знает как себя вести. Напоминает в некоторой степени советский образец поведения.

Что касается развлечений, то по телевизору у них показывают передачи, допустим про какой-нибудь завод, про то, как там хорошо налажено производство стирального порошка, и что они самые лучшие. Еще у них популярны концерты, типа нашего «Голубого огонька»: постоянно транслируют, как они с хором поют или с оркестром, исполняют танцы национальные, в народных костюмах. В плане сериалов: не видела по телевизору ни одного, честно говоря. Но они все знают наши советские фильмы — им их часто показывают.

Мы случайно попали на одно очень интересное мероприятие: мы пошли гулять в парк, было, по-моему, воскресенье, и там гулял народ. Там устроили какие-то дискотеки, танцы, в тот день все были немножко навеселе и все с нами обнимались, танцевали совершенно добродушно — мы для них были, как НЛО.

— А с какими слоями общества вам удалось соприкоснуться? Как там живет элита: как одевается, на чем рассекает по Пхеньяну?

— Мы действительно наблюдали местную элиту: достаточно много ее представителей ездит по Пхеньяну на «Лексусах». Мы ходили в Пхеньяне в японский ресторан, валютный и были там единственными не корейцами: в основном там сидели мужчины в военной форме и их жены. Женщины, кстати, достаточно современно одеты, на европейский лад, но, конечно, образца конца 90-х — вышитые розы, стразы и так далее. Но это не роба, как у остальных. У элиты еще есть сумки, какая-то обувь нормального вида. Все остальное население ходит в одинаковых резиновых кедах.

— Приходилось ли вам видеть нищих, бездомных на улицах?

— Грубо говоря, все, что за пределами Пхеньяна — все нищета. Но совсем бомжей я не видела. Вообще, если исключить грязные волосы и прочие атрибуты бездомных, то они, в общем-то, практически все бомжеватого вида, просто чистые. Смотришь на человека и видишь, что у него есть только одна-единственная темно-синяя роба, потому что она уже вся выцвела от многочисленных стирок.

— А действительно ли для них очередь — это образ жизни? Я, к примеру, неоднократно читала о том, что в Северной Корее возникают километровые очереди на общественный транспорт.

— Вообще, общественный транспорт есть только в Пхеньяне, а в остальных местах мы его не видели — люди там пешком ходят. Очереди я бы не сказала, что прямо огромные, но на остановках (остановки такие же, как в России) все забито и еще рядом люди обычно стоят. Строем никто не ходит (смеется).

Кстати, как раз тогда, когда мы были в Северной Корее, у них проходила 200-дневная «кампания преданности» вождю — воскресенье тоже сделали рабочим днем, и людей отправляли в поля. Вот туда они, конечно, строем ходили: кто с серпом, кто еще с каким-нибудь орудием труда.

Суп из собаки, странные корейские сладости и «пьющий» Пхеньян

— Когда вы туда приехали, какое впечатление на вас произвел Пхеньян? Судя по фотографиям в вашем Instagram, там все довольно серо, местами раздолбано и бедно...

— Знаете, что сразу бросилось в глаза в Пхеньяне? Там безумно чисто, вообще ни одной бумажки, ни одного фантика на улице. Дома у них все панельные — самый дешевый вариант. В принципе, все достаточно ухоженно, чисто, но очень бедно. Есть и красивые места — всякие монументы, культурные центры. Выглядит симпатично, но сделано из дешевых материалов. В целом, по сравнению с каким-то другими азиатскими городами, очень даже ничего.

— Действительно ли в Пхеньяне есть дома-миражи (муляжи на центральных улицах, где никто не живет) и магазины с изображениями товаров вместо реальных витрин?

— Я такого не видела, если честно.

— А что можно приобрести в местных магазинах?

— В магазинах для местных продается всего по чуть-чуть. В основном это тазики, кеды резиновые, лимонад (нечто похожее на «Дюшес»), что-то типа кукурузных хлопьев с какими-то невозможными вкусами, местные сладости со вкусом жуткого перца или кимчи. Все остальное покупается на рынке, но иностранцев туда не пускают категорически. Даже те иностранцы, которые там живут, на рынок отправляют своих корейских подчиненных. Я думаю, что там просто грязно. Но цены на рынке вообще копеечные.

— Раз уж мы заговорили о еде: как вам национальная кухня? Пришлась подуше?

— Лично мне не очень. В основном это только кимчи и различные его вариации. Местные обычно заготавливают кимчи на неделю и едят рис. Самое дешевое из мясного — это утка с ужасным жиром, а точнее жир с уткой. Еще они едят собаку два раза в год на какие-то праздники (если не ошибаюсь, чтобы урожай и погода были хорошими).

— Вас угостили собачкой?

— Мы, да, попробовали суп из собаки. У них для этого специальные, какие-то дикие собаки используются. На улицах, кстати, за все время пребывания в Пхеньяне, я ни одной собаки или кошки не видела (смеется). Мясо, в принципе, вкусное, похожее на говядину очень мягкую, но достаточно жирное.

— А правдивы ли слухи про алкоголизацию местного населения? И как вообще у них обстоят дела с доступом к алкоголю?

— Вообще, пока я там была, в городе, средь бела дня, я ни одного пьяного не видела, но говорят, что люди там в принципе пьют. У них есть местное пиво очень вкусное, «органическое», и есть местная водка, которая не такая крепкая, как наша, но пить ее невозможно — это что-то ужасное. А в гостинице продают все — и виски, и все, что хотите, но цены будут примерно в полтора-два раза выше, чем мы привыкли. Мы, кстати, когда летели туда из Владивостока, видели, как корейцы закупали алкоголь ящиками.

Перебои в подаче электричества, ограниченный интернет и аполитичные корейцы

— Пока вы жили в Пхеньяне, сталкивались ли вы с перебоями в подаче электричества?

— Знаете, никто из местных мне не подтвердил это, но все же складывается впечатление, что там действует запрет на включение света после определенного времени суток. В районе 11—12 часов вечера вообще весь свет выключается и на улицах, и в домах. И, как я поняла, у них есть закон, согласно которому, ты, находясь в своей квартире, имеешь право включать свет только в одной комнате (прямо видно, что в домах по одной лампочке на квартиру горит, причем тускло-тускло).

Мы сами от перебоев электричества не страдали, но, когда мы откуда-то уходили, то после нас свет выключали во всем здании: к примеру, мы выходим из музея, и во всем музее выключают свет. Мы точно также ходили в СПА с грязевыми ваннами: когда мы пришли, там было темно, и после нашего ухода свет сразу же выключили.

— А как в Северной Корее обстоят дела со связью (интернет, телефония)?

— Скажу сразу, телефоны там есть абсолютно у всех и даже у деревенских жителей. Они пользуются местным гаджетом на базе Android, естественно немного переделанным. Интернет у них тоже есть, но он открывает доступ к порядка 12 сайтам, среди которых энциклопедия, газета «Труд» и какой-то местный сайт. Вся «верхушка» и наиболее продвинутые корейцы (которых единицы) прекрасно знают, как пользоваться интернетом. Обычные люди каким-то местными мессенджерами пользуются, но, когда мы пытались им что-то объяснить про соцсети, они вообще не понимали, о чем мы говорим.

А что касается связи, то турист там может купить сим-карту, с помощью которой можно звонить из Кореи куда-нибудь, но на корейский номер ты по ней звонить не можешь, хотя они тебе звонить могут.

— Пообщавшись с местными жителями, вы смогли понять, каково их отношение к России и россиянам?

— Никакой агрессии по отношению к нам, как к россиянам не было. Если гида нет, то они улыбаются, им интересно, они хотят подойти, пообщаться. Знаете, они нам сказали, что у них в стране есть такое правило: не бывает плохих стран и плохих людей, а бывают плохие правители. К американцам, кстати, они относятся хорошо, но правление этой страны для них плохое и злое.

— То есть, антиамериканские настроения высоки?

— Вообще, я думаю, что 99% населения не знают, кто такой Дональд Трамп. Там совершенно не политизированные люди.

— Не доводилось ли вам слышать о концлагерях, где содержат политзаключенных?

— Нет, ничего такого не было. Единственное, что удалось узнать на эту тему: за пару месяцев до нашего приезда бывшая «правая рука» Ким Чен Ына исчез, и все поговаривали, что насовсем. Еще был случай, когда на одном из партийных съездов, участник встречи уснул и его казнили после этого. Вот о таких вещах все в Северной Корее знают — это сразу идет в массы.

Люди, конечно, все запуганные, и это видно. Причем, городские не столько запуганные, сколько люди из сельской местности.

— Екатерина, с какими ощущениями вы покидали страну? Хотите ли вернуться туда?

— Я бы вернулась, честно. Я хочу съездить туда зимой: мне кажется, в это время года там совсем лютый ад.

Мы покидали страну с каким-то мерзким ощущением наигранности, которая под конец уже начала раздражать. Дело в том, что гиды постоянно пытаются все приукрасить и наврать вам. Когда мы в конце задавали какие-то вопросы, наш гид, улыбаясь, нам отвечала: «Подождите, я еще не придумала ответ на этот вопрос». Она рассказывала такие вещи, что у них зарплата 500 евро и так далее. Этот «диснейленд» под конец очень сильно начинает раздражать.

Но говорят, что если ты туда приезжаешь во второй, третий и последующие разы, то они уже немного по-другому себя ведут— нет такой показухи, и они больше вам разрешают. А пока, что не спроси, любой ответ отдает идиотизмом. Они, к примеру, пытаются рассказать, что у них у всех есть компьютеры, что у них все хорошо. Понятно, что им надо это говорить, но под конец это начинает сильно надоедать.